Брайт, Гласс и очень много хуйни

Гласс молча рассматривал Леру, скрестившую ноги по-турецки напротив. Он как-то не привык, что его пациенты располагают кушеткой подобным образом, но все же и помимо этого факта было множество вещей, причинявших моральный дискомфорт. — Да ну нахуй, это была всего одна, одна, мать его, шутка про смерть! Психолог потянулся к планшету, заглядывая на первую страницу. — Лер, дорогая, понимаешь... Ты как бы табельное к голове приставила. — Как я и говорила ранее, это просто современная русская рулетка! — От меня тут, конечно, мало что зависит, но, Лер, доктор Доу написала о попытке самоубийства. — Ну, да, а что? Нет риска — нет жизни. — Понимаешь, это как бы ненормально, быть готовой расстаться с жизнью ради риска. — Да ладно, у нас это норма! Серьезно, что плохого в этом?! Саймон глубоко вздохнул. — Давай... Просто поговорим о чем-нибудь, ладно? — предложил он. — Лады, о чем? — Например, как прошел твой день? — Отлично. В принципе, мы сгоняли на полигон, там меня учили швырять гранаты. Местный инструктор сказал, что у меня хорошо получается. — У тебя через чур прямой зрительный контакт, ты подмяла ноги, выгнула спину, подняла плечи и ни разу не пошутила, — как можно мягче улыбнулся Гласс. — Ты точно хочешь слышать, как я вскрывала человека? — Итак, как ты провела выходные? — Поливала цветочки? — Какие у тебя хобби? — Так, понятно, Гласс, читал когда-нибудь... Библию? Психолог дернулся, вспоминая содержание некогда прочитанного тома. — Окей, ты любишь аниме? — спешно переключилась ученая. — Как-то смотрел с доктором Брайтом, — наконец обрадовался Саймон. — И что это было? — А...атака титанов. — Пиздец. Лера замолчала, отводя глаза от неловкости, а Гласс закусил губу и осмотрелся, пытаясь найти решение. Наконец он зацепился за небольшой предмет на столе и обрадовано предложил: — Ладно, если мы не можем прийти к компромиссу, то давай так: кинем кубик, — просиял парень. — Согласна? — Замечательно, — развела Лера руками. —Если выпадет с одного до трёх, ты задашь вопрос, а я обязана буду ответить. С четырех до шести — вопрос мой. — Договорились, — кивнул психолог, бросая кость. Лера подскочила и в миг оказалась у стола, пока предмет, решавший ее судьбу на ближайший час, крутился. Она упёрлась руками в дерево и с трепетом наблюдала за вращением, а когда куб встал на ребро, и вовсе задержала дыхание. Впрочем, ее надежды были в одно мгновение разрушены: гравитация сыграла свою решающую роль, и финальным результатом поединка стала цифра два. Лера сквозь зубы выдохнула и поникла, сдаваясь: — Ну что, давай. И лишь тот момент Гласс понял, что, учитывая Леру, он, вероятнее всего, проиграл. Паникуя, он спешно перебирал все варианты в голове, и лишь когда понял, что все ведёт лишь к одному, глубоко вздохнул: ну, что ж, в любом случае это будет возможностью для девушки выговориться. — Хорошо, как твоих родителей зовут? — задал он самый простой вопрос. Сказать, что Леру скосило — ничего не сказать. Инквизиторша выглядела так, словно ее уличили в чем-то постыдном, и ныне она отчаянно пыталась сделать вид, что это вовсе не так. И тем не менее, на фоне глупого выражения лица дергавшееся веко смотрелось действительно тревожно. Девушка поникла, и каре скрыло её лицо. Она потянулась к заднему карману джинс, откуда вытащила карточку смены направления из УНО, которую выложила на стол. — Что б ты понимал, для меня это как козырной джокер. — П-понимаю... — кивнул Гласс. — То есть... Я должен ответить на свой вопрос? Лера кивнула не поднимая голову. — Что ж... Мою маму зовут Эмма, а папу Дэниэл, — с подрагивавшей интонацией, произнес психолог. — Мама всегда хмурая и пьет слишком много кофе, а папа обычно улыбается и любит спонтанные поездки на природу. Лера тихо сползла на пол, всё так же не показывая лицо. — Если у тебя есть какие-то неприятные воспоминания из детства, то ты не обязана ими делиться, — спешно попытался исправить ситуацию парень. — Но... Ты могла бы просто рассказать о чем-то поверхностном. Например, кем были твои родители? — Проститутка и инженер, от которого она залетела. — Боже, я... Так, ладно. Сменим тему. Алексей ведь твой друг детства? Лера оживилась и поднялась, хотя из-за волос на глазах она всё ещё выглядела жутковато. — А, ну, типа того. — И как вы познакомились? Лера застыла с веселой улыбкой. — Лера? — Ты не оставишь меня на второй сеанс, да? — Думаю, это было бы жестоко, — вздохнул психолог. — Ну, тогда, я пришла сигать с крыши, а Леха пришел туда же материть всех с высоты пятьсот метров. — И зачем ты хотела прыгнуть с крыши? — По приколу? Девушка пожала плечами. — Хорошо, это... Это прогресс, я полагаю, — помотал Гласс головой. — В нашем с тобой... общении это правда прогресс. Расскажешь о вашей дружбе побольше? — Конечно, — фыркнула девушка и, сделав шаг назад, упала на пол, всё так же усаживаясь со скрещенными ногами. — Ну, после того, как мы встретились, мы переглянулись, и я предложила набухаться. — Прости, сколько вам было лет? — Мы поперлись на гаражи и напились глинтвейна. — Безалкогольного ведь? — А потом я проснулась в участке. Нас не смогли опознать, так что просто заперли в обезьяннике. Мы тогда вроде бы ограбили оружейный. — Лера, прости, но все же сколько вам было лет? — Я взломала дверь с помощью шпильки, но вышло криво, так что в итоге я просто сломала замок. Вообще без понятия как, но я это сделала. Мы сбежали и потом стали часто бегать по городу от ментов. Я таскала его на стройки и в музеи, а он ловил меня, когда я прыгала из окна. — Лера, ты в фонде года три, насколько я знаю. То есть вам было максимум четырнадцать. Я прав или все таки ошибаюсь? Лера, скажи что я ошибаюсь, пожалуйста, просто скажи. — А потом я предложила штурмовать зону пятьдесят один. Мы взяли шмотье дня на три и побежали на железную дорогу. Мы пробежались до первой остановки за городом, спрятались в лесу и ночью прошмыгнули в один из поездов, но я перепутала расписание, и вместо Европы мы прибыли в Сибирь. А там нас выкинули на мороз, и мы поперлись наугад. Где-то неделю мы жрали консервы и завалили медведя, а потом набрели на военную зону. И-и-и оказалось, что это была зона фонда. В принципе, меня почти обработали, но Леха прошел тесты на пригодность и его взяли, а на меня махнули рукой и разрешили остаться. — Подожди, давай остановимся вот тут, — взмолился Гласс. — Я немного не привык к такому темпу. Постой. Во-первых, во столько лет вы оказались в фонде? — В четырнадцать. — Тот глинтвейн был с алкоголем? — Ничто с градусом меньше двадцати — не алкоголь. — Ох, господи, ладно, я... Я просто, кажется, должен с этим смириться. Могу я задать пару вопросов насчет твоих ощущений по поводу... Ситуации? Этой ситуации. — Да, конечно, если ты не будешь апеллировать слишком странными терминами вроде "сублимации" и... И чего-нибудь там ещё. — Если ты не против, я повторю свои слова, — медленно начал Гласс. — Тебя взяли в фонд только потому, что... Ты... Подвернулась под руку? Прости, прозвучало грубо. — Ничего страшного, это не грубо. Но в общем-то да, как-то так. — Итак, ты... Впорядке? В смысле, ты чувствуешь что-нибудь по этому поводу? — Да нет, мне как-то похуй. — Плечи. И у тебя всё ещё глаз дёргается, — Гласс. — А у тебя фингалы, неумело замазанные тоналкой, — отвела девушка взгляд. — Да... Что-то вроде того. — Ну и с кем ты подрался? Гласс вздохнул. Драка? Вряд ли. Это было скорее одностороннее избиение психотерапевта, пока психолог пытался понять, что вообще происходит. Конечно, Брайт очень вовремя решил его навестить, но все же фингал останется с Глассом ещё на долго. — Я... Спросил у одного человека: «Как прошел день», — честно признался Саймон. — И? — И, кажется, это были неправильные слова. — Или конченый пациент. — Может быть. Но всё таки, наверное я правда не должен был этого говорить. Понимаешь, просто, если я не могу найти самые обычные слова... Лера поджала к себе колени, внимая. Кажется, ей было интереснее слушать о жизни психолога, чем рассказывать о своей. — Впрочем, неважно. — Правда, Гласс? — девушка вздохнула и неопределенно махнула рукой. — А как же «важность выпускать пар», «делиться накопившимся», а? — Но, заслышав вдох, полный сожаления, она тут же отступила. — И, кто же твой спаситель? — Доктор Брайт проходил мимо и услышал... Звуки борьбы. — То есть ты даже не орал, когда тебя избивали? — Лер, я чувствую себя очень неприятно... Ну, нет, то есть, я... — Так, ладно, прости, я не хотела. —...я все же хотел бы поговорить о тебе. — Зачем? — Ты пыталась... Ты хотела... Ну, то есть, у тебя были... Суицидальные тенденции. — Гласс, давай так. Ты мое нытье слушать хочешь? — Да? Лера посмотрела на него как на идиота. — Шизик что ли? — Я просто хочу помочь, — вздохнул Гласс и передёрнулся, вспоминая, что после подобной фразы в прошлый раз все пошло наперекосяк. — Помочь... — вздохнула ученая. — Знаешь, если у тебя синдром спасителя, то попробуй купить подыхающее растение и поливать его почаще. Говорят, помогают. — Почему ты не веришь мне? — Почему? — Лера задумалась, однако тут же выдохнула и наконец сдалась. — Лады, Гласс, я скажу. Тебя когда-нибудь травили? Вот прямо все окружающие? — Я... Я не хотел... — растерялся Саймон, не зная, что он хоть в теории мог бы сказать. — Так вот, это очень и очень больно с моральной точки зрения, — спокойно подвела Лера. — Вот и все. Вот и вся причина. — То есть, — психолог осторожно попытался уточнить, — Ты просто не доверяешь людям из-за травмирующего опыта в прошлом? — О, посмотри на время, — Лера указала на стрелки часов на стене, и Гласс взглянул на них. — Но прошло ведь всего пятнадцать минут... Дверь хлопнула, и психолог остался в одиночестве.