Брайт, Гласс и очень много хуйни

Утро начинается не совсем с кофе. Зона девятнадцать — место крайне конфиденциальное. В ней хранятся и содержатся опаснейшие аномалии, способные убивать сотни, тысячи и даже миллионы людей. Наверное, то, что доктор Клеф с безумным хохотом гнался за одним из сотрудников в оранжевой форме, попутно пытаясь пристрелить свою цель, было несколько неподходящим для статуса объекта и самого доктора. Впрочем, это мало кого волновало, особенно участников погони. К счастью, бедолага обладал регенеративным бессмертием, и из серьезных последствий можно было выделить только, пожалуй, гору трупов, оставляемую после охотника. По крайней мере, Гласс успокаивал себя тем, что Коннор не сильно пострадает. — Расслабься, — протянул доктор Брайт, обхватывая талию Саймона и протягивая психологу чашку кофе. — Ну сдохнет и сдохнет, что бубнить-то. — Но это, наверное, неприятно, — неуверенно возразил Гласс, принимая напиток. — Умирая, все таки чувствуешь боль, особенно когда в тебя стреляют из дробовика. — Ну, утонуть в кислоте все таки больнее, так что Альто сегодня ещё добрый, — поглаживая собственную жертву по голове, пожал плечами Джек, но посмотрев, как на пол падает ещё один труп, добавил: — Хотя, все таки ты выбрал неудачный день, чтобы меня навестить. Саймон с сомнением кивнул, отпивая кофе. По неведомой причине доктор Брайт заметно привязался лишь к одному человеку: к собственному психологу, который, казалось, поладить с рыжей (по крайней мере, Джек старался выбирать себе именно такие тела) бестией попросту не мог. Однако это случилось, и через несколько недель рассказов о вскрытых трупах и "весёлых нарезках людей" Саймон стал слышать о простой жизни Брайта, которою тот выставлял напоказ редко. Причины тому были скрыты даже от самого психотерапевта, а задавать своему новому другу вопрос парень так и не решился. — Что за хуйню вы тут устроили, — недовольно поинтересовался Айсберг, появляясь из ниоткуда. Кажется, у зоны девятнадцать было аномальное свойство: тут все хотели убивать. — Без понятия, зато весело, — развел руками Брайт. Айсберг с сомнением посмотрел на говорившего, и вдруг переключился на бледнеющего психолога. — Гласс, ты живой? Выглядишь... Как труп. Саймон с отчаянием пялился в чашку, думая о чем-то своем. Впрочем, даже на этом простом предмете было тяжело сконцентрироваться: под ногами валялся внеочередной труп Коннора. — Гласс? Гласс... — продолжал попытки достучаться Айсберг и, поняв, что так ничего не добьется, сменил опрашиваемого. — Брайт, блять, ты что с ним сделал? — Нет, нет, со мной все в порядке, доктор Брайт не при чем, — в мгновение очнулся Саймон, поднимая голову. — Действительно, что такого в парочке тел с торчащими из них мозгами? — закатил глаза Джек, но вдруг замер, вспомнив о Глассе. Однако было поздно: Саймон уже жалел, что не пил. — Все в порядке, — с напускным безразличием улыбнулся Гласс, и его притворное выражение лица было настолько болезненным, что Брайту с Айсбергом стало до жути жаль парня. Врать доктор умел ровно так же, как и устранять объекты. Раздался полный ненависти вздох Айсберга. Секретарю вообще не хотелось посещать зону девятнадцать, но если сюда приехал Гирс, присутствие его помощника не обсуждалось. Задаться вопросом, зачем человеку-машине вообще было посещать чертову зону девятнадцать, Айсберг не успел: вспомни Гирса, и он тут же телепортируется к тебе. — Что тут произошло? Доктор будто бы вышел из стены, оказываясь за спинами разговаривавших. — Убийство, — мгновенно откликнулся Айсберг. — Что с доктором Глассом? — Он тоже мертв. Только внутри. — Где причина серии убийств? — Где-то тут шароебится, но за Кондраки уже послали. — То есть убирать тут некому. — Вы не запряжете в это меня, — поняв, к чему все идёт, сложил руки на груди Айсберг. Гирс вдруг потянулся и мягко обхватил плечи подопечного. После нескольких секунд зрительного контакта, произнес: — Пожалуйста, займись этим. У Гирса была удивительная способность: над своим секретарем, чье шило в жопе могло бы разрушить всю структуру фонда, доктор имел безграничную власть. Стоило старшему научному руководителю коснуться плеча Айсберга, как тот становился абсолютно покорен и спокоен. — Ага, — растерянно пробормотал секретарь. Секунды спустя смятение сотрудника пошло, и он выдохнул поглубже, чтобы возмутиться, но Гирс снова воспользовался своей способностью к телепортации. Рыжая тень вновь пронеслась перед ними, и доктор Клеф вдруг остановился, заметив парочку у кофейного аппарата, после чего, широко ухмыльнувшись, поприветствовал директора зоны неприличным жестом, привычно игнорируя существование Гласса. Однако ответить коллеге Джек не успел: двери распахнулись, и в Альто полетел планшет с исписанными бумагами. Кондраки тяжело дышал с видом готового к убийствам человека. — Кле-е-еф! — взревел новый участник действия, отстраняясь на секунду, чтобы пропустить Коннора в коридор. Глаза Альто сузились, а звериный оскал превратился в улыбку умиления. — Привет, Конни, — помахал рукой доктор, однако тут же бросился бежать, стараясь увернуться от всех предметов, что в него запускали. "Конни," — пробормотал Гласс, отхлебывая кофе. Из подсобного помещения показался уборщик, который только и смог вздохнуть, смотря на гору тел. Психолог попытался отвлечься и обрадовано поздоровался, расплываясь в счастливой улыбке. Джек невольно отвёл взгляд, сохраняя эту картину у себя в памяти. К счастью, он успел это сделать до того, как Саймон оказался в крови уборщика. Клеф ойкнул и рассмеялся. — Неловко вышло, — растянулся он в улыбке, убирая ружье за спину. Айсберг выругался себе под нос: такие ужимки злили только больше. — Да ты, блять, охуел! Это уже пятый! — сорвался Кондраки и, не найдя слов, попросту замахнулся. Альто с линии удара уйти не успел и был отправлен в нокаут. Брайт, пусть и с запозданием, но прикрыл Саймону глаза, чтобы несчастный не видел хотя бы зверского избиения трехглазого лжеца. Спустя нескольких ударов, Кондраки все же выпрямился, отставая от тела на земле, и вытер пот. Впрочем, он тут же схватил своего любовника за воротник и потащил к выходу. Аномальный доктор отсалютовал напоследок, и дверь захлопнулась, скрывая не самую счастливую пару. Айсбрег что-то тихо пробормотал и оглядел окружение, понимая, что ему на ближайший час пиздец. — Я помогу, — внезапно вызвался Саймон. Носитель амулета бесшумно вздохнул, и тут же перебил его: — Не надо, Саймон. Мы тут сами разберемся. — Нет, правда, я... — попытался возразить научный сотрудник. — Разберись лучше с нашими молодожёнами, а то кто-то из них живым отсюда не уйдет, — настоял Брайт, и Саймон сдался. В глубине души он чувствовал, что должен остаться и разделить неприятное занятие с остальными, но себялюбие взяло вверх. Впрочем, сожалеть ему пришлось недолго: раздался вой сирен. Брайт встрепенулся, с радостным нетерпением оглянувшись, и в этот момент взволнованный голос объявил о нарушении условий содержания. Лишь сглотнув, диктор уточнил: сбежала Рептилия. Джек "о боже, нет" Брайт засиял, но Гласс не видел этого: сам он паниковал, и единственным, что удержало парня от истеричного вопля, была отчаянная попытка рационализировать происходящее. Пока Саймон подбирал в голове варианты диалога с существом, ненавидящим абсолютно все живое, Айсберг решил, что трупы подождут. Обернувшись к торговому аппарату, он оценил конструкцию взглядом и со всей силы пнул стекло. Осколки полетели во все стороны, но задели только Брайта: секретарю просто повезло, психолог же был спасён полами халата своего покровителя. Айсберг решительно вцепился в одну из деталей автомата, и спустя несколько секунд длинная железка была в его распоряжении. Недолго думая, парень сорвал с себя шарф, который носил чисто для пафосного вида и от которого только страдал, поднял с земли крупный осколок, после чего совместил свои нехитрые материалы. С тихим ликованием секретарь поднял свое убогое копьё над головой, а затем осмотрелся в поисках врагов. Дверь рядом распахнулась, и мимо, дико хохоча, пробежала девушка с огнеметом. За ней медленно плелся другой младший научный сотрудник, уткнувшийся в портативную консоль и бормотавший "Как же похуй". Данный дуэт был известен как "Лера-инквизиция" и "Лёха-похуй малехо": несколько лет назад они с боем прорвались в зону девятнадцать, а когда подростков задержали, Лера уверенно заявляла, что штурмовать они пришли зону пятьдесят один. Вопросов в тот день осталось много: как русские дети попали на другую часть континента, как можно было перепутать зону пятьдесят один и девятнадцатую, почему они вообще оказались на территории фонда. Несмотря на то, что Лёха в тот день ответил на все три вопроса, понятнее не стало, так как ответ состоял из одного лишь пожимания плечами. Зная Леру, секретарь с восторгом вывел: рептилия двигается прямо сюда, к ним. Однако вместо врагов его взгляд упёрся в Гирса. Тот, к сожалению, не успел уйти далеко, а потому мгновенно материализовался на прежнем месте. Айсберг хотел было вырваться, однако оказался пригвожденным к месту пустым взглядом, в котором он один видел что-то. — Но... Нет, я не... — Айсберг, — оборвал его Чарльз. — Я могу понять твое рвение, но подумай головой. Это — не армия зомби, еле способных драться. Это - объект шестьсот восемьдесят два. Айсберг сделал шаг назад, хоть Гирс стоял на месте, но под действием той же невидимой силы секретарь остановился. Вместо того, чтобы пытался удержать подчинённого силой, мужчина попросту протянул ему руку, и парень, вздохнув, с сомнением все же ответил на этот жест, вложив в чужую ладонь свою. Гирс потянул своего человека к дверям, и в конце концов они скрылись за преградой. Саймон хотел предложить последовать за ними, однако руки Брайта легли на его плечи, и тот заговорчески прошептал: — Ты когда нибудь катался на Неуязвимой рептилии? Гласс выпал на секунду из реальности, но тут же попытался отговорить доктора. — Нет, но... — Значит, время пришло! Да ладно, ладно, я помню, что ты не бессмертный, не падай только, — вдруг сдался доктор, и тут же уточнил: — Посмотришь на то, как это делается, издалека. Однако "отойти, чтобы посмотреть издалека" Гласс не успел, так как совсем рядом раздался дикий рев. Дверь, в которую убежала странная русская парочка, отлетела на несколько метров, и свирепое животное ворвалось в комнату, издавая недовольный рев. На спине несчастного расположилась Лера, с диким хохотом дергавшая за импровизированную уздечку. Как ей удалось надеть кожаный ремень на тварь, способную порвать легион хорошо обученных солдат, осталось неизвестным. Леха вышел из той же дыры в стене, пусть и в своей униформе оперативника и с огнеметом, однако всё ещё с консолью в руках, а в его глазах читалась старая фраза. — Планы меняются, — с безумием в голосе сообщил Брайт и потянул Гласса за собой, однако почувствовав, что тот следует за своими предводителем неуверенно, обурнулся с улыбкой. — Доверься мне. Все будет нормально. И Глассу пришлось довериться. Выждав удобный момент, когда рептилия сбросила с себя Леру, но тут же была ослеплена ее огнеметом, Джек сделал несколько мощных рывков, оказываясь на месте девушки. Схватив узду, он резко рванул импровизированные вожжи на себя, и протянул Глассу руку. Сквозь оглушительный рев его не было слышно, однако Саймон по губам разобрал слова "принцесса", "дракон" и "приключения". Не думая уже ни о чем, он молча схватился за протянутую конечность и оказался верхом на самом безумном транспорте, который только мог представить. Крепко вцепившись в порядком прожженный и изорванные халат, Гласс чувствовал, как его несут вперёд на смертельных скоростях, и через громкий зов о помощи он слышал смех Брайта. Но в нем не было обычной радости, только отчаянное безумие, чем-то схожее с воем шестьсот восемьдесят второго. Наверное, между ними действительно было больше общего, чем простая ненависть к людям. Да, это было что-то очень тонкое и неуловимое, но Саймон все же видел это: пренебрежение людьми, ненависть к их порокам и грехам. И странная привязанность к одному человеку во всем мире. По крайней мере, Гласс убеждал себя, что Брайт действительно способен на таковую. Хотя на очередном повороте психологу стало не до этого: его начало тошнить. *** История о том, как двух агентов, директора зоны и психолога снимали с взбешенной рептилии стала поводом пересмотра списка "Чем запрещено заниматься доктору Брайту", нескольких дисциплинарных наказаний, а так же выговора Глассу с предупреждением держаться от своего бывшего пациента подальше. Впрочем, это не помешало Брайту продолжить внезапные визиты и иное общение, пусть оно и проходило теперь под присмотром других доверенных лиц, хотя так как Кондраки едва ли обращал на них внимание при встречах, Джек мог и дальше таскать своего друга по самым опасным закоулкам зоны девятнадцать. Вскоре после этого настал вечер, в который так-то ничего страшного не происходило: они просто решили взять отпуск вместе и съездить в лес, отдохнуть на природе. И пока Брайт бегал, пытаясь потушить собственно устроенный локальный пожар, Гласс с усталым видом смотрел на происходящее, будучи отстранённым от сего действия. И пока финальный огонек затухал на одежде доктора, психолог неловко пытался начать разговор. — Что нового? — улыбнулся Саймон, смотря на довольное выражение лица Брайта. — Да вроде ничего необычного, — наконец облегченно выдохнул доктор, усаживаясь на землю, — только одного на этой неделе привезли. Слышал? — Нет, вроде бы. И что же на этот раз? — Интересная вещичка... Знаешь сказку про Белоснежку? Там ещё тетка злая была, знаешь, вот это вот "Свет мой зеркальце скажи..." — Вы про злую мачеху? — мягко улыбаясь, уточняет Гласс. — Ага. Так вот, у нее ж зеркало было, с которым она как с шизой болтала. И вот прикинь, тоже зеркало, тоже с собой болтаешь и тоже сходишь с ума. Сначала как девка с месячными носишься, убиваешь там, а потом с собой кончаешь. Глаза Саймона расширились в удивлении, и тут же разочарованно сузились. — Ещё один Евклид... — Ну не всем же быть веселой желешкой, — пожал Брайт плечами и тут же опомнился. — В общем, не волнуйся ты так. Зато мы скоро с ним разберемся и уберем. А потом перейдем к следующему, и он обязательно окажется чем-то милым и дружелюбным. Гласс поднял взгляд и слабо улыбнулся, на что Брайт поспешил его приободрить: — Давай что-нибудь сожжем! — Например ведьму? — поинтересовалась появившаяся из кустов Лера. — Идите вы нахрен! — возмутился Клеф и соседних кустов. — Приехали, блять, на шашлыки, — недовольно вздохнул Айсберг с противоположной стороны. — Как совпало... — посмеиваясь, заметил Гласс. — Да какого хуя у нас всего один лес в пользовании, — возмутился Джек. Люди орали, ругались, обсуждали новости, а Леха молча пил чай, уставившись в экран своей консоли. — Как же похуй...