Шестой сын

В читальном зале библиотеки было тихо. Лишь редкий шорох страниц да скрип пера нарушали умиротворенную тишину. Негромко скрипнул стул, и нескладный рыжий подросток устало откинулся на спинку, потирая воспаленные глаза. Впрочем, никто из посетителей не обратил на это внимание, видеть этого гриффиндорца за книгами, было настолько привычным делом, что никому и в голову не пришло поднять взгляд. Подросток размял шею и принялся массировать пальцы, слегка испачканные чернилами. Свиток, лежащий перед ним, был исписан мелким, каллиграфическим почерком и сейчас неторопливо пытался свернуться. Впрочем, рыжик придержал его за край и осторожно взмахнул палочкой, от чего чернила моментально высохли. Свернув домашнее задание, гриффиндорец осторожно убрал его в сильно потрепанную сумку и поднявшись, принялся собирать книги в стопку. — Уже закончили, мистер Уизли? — немолодая смотрительница улыбнулась краешком губ. — Да, мадам Пинс, — гриффиндорец поставил стопку на специальный столик, — спасибо. Женщина качнула головой и выложила на столешницу тяжелую книгу в кожаной обложке. — Держите, мистер Уизли, в формуляр вносить не буду. — Огромное спасибо, мадам, — гриффиндорец тепло улыбнулся и аккуратно убрал тяжелый фолиант в сумку, от чего лямка немного затрещала, — приятного вечера. — И вам, молодой человек, — смотрительница взмахом палочки подняла принесенную стопку и зашагала по своей вотчине, отправляя книги на свои места. Рыжий подросток поправил лямку и направил свои стопы к выходу, вот только когда он подошел к двери, то ненадолго затормозил, перед тем как выскользнуть наружу. И как оказалось, совсем не зря. — Братик, — голос одного из старших, заставил Уизли рвануть по коридору со скоростью падающей звезды. — А ну стой! — второй, точно такой же, вынудил лишь ускориться и почти слететь по лестнице перепрыгивая через три, а то и четыре ступеньки. Ловко увернувшись от столкновения с первокурсницей Слизерина, которая только пискнула от ожидаемого удара, Уизли рыбкой нырнул в приоткрытое окно и повис на карнизе, позволяя себе выдохнуть, перед тем как применить пару заклинаний и поползти по отвесной стене, цепляясь пальцами за небольшие трещины в камне. В коридоре мимо окон кто-то пробежал, и подросток, подтянувшись, толкнул раму, чтобы забраться обратно внутрь. Замерев на подоконнике, Уизли сделал пару глубоких вдохов и спрыгнув на пол, поправил сумку, перед тем как быстрой рысью направиться в гриффиндорскую башню. Одно из немногих безопасных мест в Хогвартсе. «- Тише, спокойнее, — молодой парень выставил перед собой пустые ладони, — Гаара-сама, пожалуйста, успокойтесь. Песчаный вихрь лишь ненадолго успокоился, и снова пришел в движение вокруг красноволосого мальчика. — Гаара-сама, это же я, Рокуро-кун, — парень медленно опустился на колени, — посмотрите в мои глаза, пожалуйста. Ребенок медленно поднял взгляд и Рокуро содрогнулся, ничего человеческого, только безумная жажда крови. — Гаара-сама, — продолжил уговаривать парень, — дышите, просто дышите. Все будет в порядке, вас никто не тронет, вы очень сильны, пожалуйста. В бирюзовых глазах промелькнула тень узнавания и снова скрылась, но Рокуро её не упустил. Тепло улыбнувшись, он вновь принялся уговаривать ребенка, чувствуя, как песок в воздухе периодически царапает кожу ладоней, цепляет за одежду. Первое правило — не подходить и не бежать он знал накрепко, и как бы ему не хотелось удрать как можно дальше от жуткого, давящего Ки, он не имел права. Гаара-сама ему доверяет, ну, насколько может доверять озлобленный джинчурики. Песок стал замедляться и Рокуро осторожно протянул обе ладони, предлагая мальчику вложить свои. Где-то сбоку раздался испуганный крик и песок на миг застыл, чтобы с устрашающей скоростью врезаться в тело юноши, разрывая его на части» Уизли неторопливо расставлял шахматы по доске, краем глаза приглядывая за шушукающимися близнецами. Здесь, в гостиной факультета, они ничего ему не сделают, в отличие от остального замка. — Рон, опять шахматы, — встрепанная подруга грозно сложила руки на груди, — а уроки? — Все сделано, Гермиона, — подросток скованно улыбнулся, — ты же знаешь. — А практика? — девушка поджала губы, — может в теории ты и неплох, но то, как ты выполняешь заклинания, совсем никуда не годится. Уизли тяжело вздохнул и потер запястье. Проблемы с магией были и не слабые, и в этом виноваты натуральные кандалы из магии. Чтобы заклинание получилось, его нужно отрабатывать до кровавых мозолей на пальцах, как раньше - метание кунаев и сюрикенов. -… Гарри, — Рон прослушал часть фразы, — два сапога пара, мальчики, так же нельзя. — Гермиона, угомонись, — Поттер хмуро зыркнул на подругу из-под челки, — не все могут постоянно учиться, и не у всех это вызывает удовольствие. — Верно, отдыхать тоже нужно, — Уизли вздохнул и сделал первый ход. Гермиона фыркнула, но промолчала, а затем и вовсе наколдовав подушку, уселась рядом с книгой в руках. Шахматы для Рона были единственной возможностью хоть немного передохнуть, к тому же Гарри играл довольно хорошо, так что скучно не было. Разве что Уизли подумывал обучить друга таким играм как Сеги и Го, все-таки они сложнее шахмат, вот только объяснять откуда он узнал правила и научился играть не хотелось. Партия растянулась почти на два часа, но в итоге Поттер проиграл и устало провел ладонью по лбу. — Мне иногда кажется, что выиграть у тебя почти невозможно. — Ты же знаешь, что это не так, — Рон чуть улыбнулся, — ты очень хорошо играешь. — Во всяком случае, — Гарри усмехнулся, — не сливаюсь на третьей минуте. Уизли тактично промолчал, кинув короткий взгляд на Гермиону. Девушкой она была умной, но вот шахматы были совершенно не для неё. Рыжик даже поддаваться пробовал, и все равно она проигрывала, не дотянув и до десятой минуты. — У каждого свои таланты, — примирительно произнес Рон и взглянул на висящие в гостиной часы, — пора спать, а то завтра первыми идут зелья. Друг кивнул и принялся убирать шахматы в коробку, а Уизли оглядел уже наполовину пустую гостиную и потер виски. Год только начинается, а братья уже готовят ему очередную подлянку, и судя по тому, насколько у них довольные рожи, мало не покажется. Зельевар оглядел аудиторию и вернул свое внимание проверке контрольных. В целом нельзя сказать, что четвертый курс совсем идиоты, но встречались уникумы, которые до сих пор путали назначение безоара и аконита. А что уж писали к рецепту успокоительного настоя, это просто уму непостижимо. Коротко вздохнув, профессор поставил жирный ноль на очередной работе и взял следующую, по почерку безошибочно угадывая ученика. Рональд Уизли. Шестой из этой семьи и не доставляющий таких проблем, как и его самые старшие братья. Видимо, всю самую паршивую кровь Молли выдала близнецам и единственной девочке. Качнув головой, зельевар принялся за проверку работы. Недочеты были, но во всяком случае не критические. Помедлив, Снейп поставил выше ожидаемого и снова поднял взгляд на класс. Лонгботтом уже белый до синевы, пытается спасти тот клейстер, что сварил вместо зелий. Грейнджер ему что-то шипит, доводя до паники, а вот у остальных что-то приемлемое выходит. Слизеринцы тоже радуют, не все правда, Крэбб и Гойл, поставленные в пару, пытаются понять, что вообще сварили в своем котле, что оно дергается как желе и не желает принимать новые ингредиенты. Губы дернулись в легком намеке на улыбку. Некоторые ошибки в зельеварении могут быть даже забавными, разве что студентам совершенно не обязательно знать, что у их профессора есть чувство юмора. Вернувшись к работам, зельевар довольно быстро с ними закончил и поднявшись, принялся за проверку зелий. Замерев ненадолго у парты Поттера и Уизли, Снейп слегка поморщился. Желание учиться у обоих мальчишек было, а вот таланта определенно не хватало. И если у первого все можно было списать на перевешивающий талант боевика, то что мешало рыжему гриффиндорцу постараться — тот ещё вопрос. Жаль, нет времени разобраться в этом, и так дел больше, чем часов в сутках. Пройдя мимо парт слизеринцев, зельевар вернулся к своему столу и негромко постучал палочкой по песочным часам, которые принялись отсчитывать песчинки до окончания работы. Студенты засуетились, но в итоге когда время вышло, принялись сдавать свои работы и убирать рабочие места. С ударом гонга класс покинули все, оставляя зельевара с набором колб, в которых плескались оценки от отвратительно до выше ожидаемого. На превосходно не справился никто, даже его собственные студенты. «- Что вы опять с братом сделали!!! — от такого вопля Рокуро едва не оглох и не поддался позорному желанию намочить штаны, что раньше было характерно, только когда маленький Гаара-сама выпускал убийственную Ки. — А мы что… — … мы ничего, — два ответа одним голосом и ни капли раскаяния в этом голосе не чувствуется. — … и он сам первый начал. Кто-то достаточно сильный вздернул за шкирку, вынуждая открыть глаза и больше не прикидываться трупиком. Первое, что бросалось в глаза, это зелень. Трава, деревья и даже заросший пруд, то, чего точно не могло быть в Суне. А вот вторым была рыжая женщина довольно крупного телосложения и двое рыжих парнишек близнецов, лет двенадцати. — Я вас попросила, — Рокуро тряхнули как кутенка, — посидеть с братом, хвала Мерлину, что он живой. Шиноби поставили на землю, а затем отвесили символический подзатыльник. — Быстро в сад, и чтобы через час ни одного гнома там не было, а не то я вас, — женщина не договорила, а затем больно пихнула в спину, заставляя зашагать к покосившемуся дому, больше похожему на свинарник. Рокуро молчал. Ноги разъезжались, но он мужественно шел, медленно осознавая, что не чувствует собственного очага и чакры. Попытка хоть немного прогнать силу по большому кругу окончилась пустотой. Кривые ступени мелькнули под ногами и он вошел в кухню, на которой явно что-то готовили и сожгли. Женщина всплеснула руками и метнулась к чадящей сковородке. — Рон, не стой столбом, иди в свою комнату. Джинни, деточка, сходи к Луне, только попроси Перси тебя проводить. — Да, мамочка, — девочка, стоящая на лестнице, просияла и улепетнула куда-то наверх, подсказав направление. Шиноби настороженно оглянулся на женщину и пошел туда, куда ускакала малявка. По дороге он снова встретил девочку, но уже в сопровождении подростка. Тоже рыжего. Кажется, вся семья такая. Найти собственную комнату оказалось не сложно. Женщина обратилась к нему по имени Рон, а прочесть надпись шиноби смог, и первым же делом, после того как запер дверь, бросился искать зеркало. Оно нашлось внутри шкафа, и внешний вид Рокуро совершенно не понравился. Рыжий, встрепанный, в одежде не по размеру, чего шиноби не допускали никогда. Лицо перепачкано в чем-то и весь в веснушках. Такого поцелованного солнцем нужно лечить, иначе могут развиваться неприятные последствия. Ирьенины Суны очищали кожу если подобное проявлялось, ведь под ярким солнцем пустыни невинные точечки вполне могли принести заболевание, которое никто излечить не мог. Вернее, не так, гражданских лечили запросто, а вот шиноби очень быстро покрывались язвами и погибали. Вздохнув, Рокуро оглядел, до мерзотной тошноты, грязную комнату и принялся за поиски ответов на свои вопросы. Если Ками и Шинигами угодно было продолжить его жизнь вот так, то он должен понять, кто он в новой жизни, и что должен сделать.» — Рон, да сколько можно есть, — Джинни пихнула брата в бок, — ты даже не ешь, а жрешь, как саранча. — Угомонись, — резко произнесла Гермиона, — я понимаю, если бы Рон загребал еду руками и в рот заталкивал, как с голодного края, но твои претензии, совершенно необоснованные. — Он позорит наш факультет перед гостями, — зашипела рыжая, — не удивительно, что к нам никто не сел. — Джин, и правда, уймись, — шестой Уизли отложил нож и вилку и взялся за кубок с соком, — я хочу есть, и ем. — Ты ешь в таких количествах, будто у тебя на желудок наложено заклятье расширения, — младшая Уизли досадливо поморщилась, чувствуя, как её собственный желудок печально квакнул. — Растущий организм, — Гермиона поморщилась, — тебе тоже стоит поесть, а то от вида твоего салатика даже у меня, дочери врачей, возникает острое желание положить туда ложку майонеза. Джинни фыркнула, но все же положила на собственную тарелку маленькую картофелину. Младшую из семьи Уизли снедала черная зависть. Брат мог в один присест стрескать пять-шесть больших порций и не поправиться ни на унцию, но стоило ей съесть хотя бы одну лишнюю сосиску или вареное яйцо, как безжалостные весы показывали лишний фунт, а то и два. Ей приходилось жевать клятую зелень и до посинения бегать и заниматься другими упражнениями, чтобы не расплыться как матушка. Это было какое-то проклятье, и Рона девушка ненавидела совершенно искренне. Тарелки очистились и появился десерт. Джинни заскрипела зубами. Сладкого хотелось до безумия, но её порция - это две чайные ложки, когда как братец спокойно положил себе кусочек торта и принялся методично его уничтожать, чтобы взять на пробу что-то ещё, а затем ещё и ещё. И главное, аккуратно, не привлекая внимания. В детстве Рон жрал как свинья, периодически покушаясь на чужие тарелки, а сейчас никто и внимания не обращает. Шарик шоколадного мороженого лег на тарелку и в глазах младшей Уизли появилась кровавая пелена, а рот наполнился слюной, но она привычно подавила бешенство, впиваясь ногтями в ладони до крови. Если Рон не прекратит жрать, она убьет его с особой жестокостью. Впрочем, пытка под названием праздничный пир кончилась, и Джинни с облегчением выдохнула. Брат выглядел сытым и довольным, а ещё на удивление спокойным, а ведь до начала пира он едва ли не шею выворачивал, чтобы как следует разглядеть одну из француженок, а сейчас будто и нет её. Вот они все встали и потихоньку принялись продвигаться к двери, и Джинни приметила ту самую блондинку из Шармбатона. Многие парни смотрели на неё странно блестящими глазами, но Рон лишь отрешенно мазнул по ней взглядом и неторопливо продолжил шагать рядом с Гарри, негромко обсуждая квиддич. Мерлин, будто других тем для разговоров нет, кроме как о новом средстве для полировки метлы и специальных насадках для удобства. Младшая Уизли закатила глаза, но промолчала. Желудок беспокойно квакал, и Джинни прекрасно знала, что стоит ей открыть рот, как она немедля наговорит гадостей, ведь в голодном состоянии она почти не могла контролировать свой, далеко не очаровательный, характер. Тяжело вздохнув, девушка поспешила за своими софакультетниками, старательно давя чувство голода, увы, ставшее её проклятьем за последние пять лет.