французское гетто

Леви спускается по лестнице, чувствуя, как каждый быстрый шаг по ступеням отдаётся в голове соответствующим больным ударом. Будто бы внутри разрывается барабанщик группы «Queen», если не «Metalliсa». Эрвин позвонил пятнадцать минут назад и сказал, что выезжает, поэтому Леви, как Эрвин и сказал, спустился к подъезду через пятнадцать минут после его звонка. Стоит минуты две, крутя в руках ключи от квартиры. Город снова начинает разгораться ржавыми огнями, поэтому Леви, подняв взгляд вверх, шагает по тротуару к месту, куда должен подъехать Эрвин. Лос-Анджелес очень красивый, особенно по вечерам выходных дней – такой загадочный, цветной и прохладный. Леви запахивает широкий пиджак, чувствуя, как колючий холодок пробирается под кожу. Не смотря на то, что на дворе конец апреля – погода стоит слишком прохладная. Ветер идёт со стороны океана, поэтому это совсем неудивительно. Скорее всего скоро даже будут грозы. Голова у Леви действительно очень сильно болит и кружится, всё именно так, как сказал Эрвин. Леви высматривает в потоке машин черную bmw e24 и подходит к самому краю бульвара, протягивая руку вверх. Машина останавливается в идеале напротив него и дверь тут же открывается. – Добрый вечер, – раздаётся весёлым голосом из салона. – Вечер добрый, – и Леви тут же садится на пассажирское. Оценивает настроение Эрвина и облегчённо выдыхает. Хорошее, раз он так улыбается, возможно даже замечательное. Леви откидывается на мягкую спинку сидения. – Голова болит? – спрашивает Эрвин, дожидаясь, пока проедет машина, и выезжает на полосу. Леви закатывает глаза и недовольно цокает губами. – Не болит, Эрвин. Почему ты говоришь со мной, как с ребёнком? Эрвин поворачивается, осматривает его с ног до головы, и снова поворачивается к дороге. Вальяжно разваливается на кресле, кладёт левую руку на колено, а правой аккуратно ведёт машину, придерживая руль в самом низу. Леви вдруг вспоминает, что Эрвин хотел о чем-то поговорить с ним лично. Вспоминает и снова окидывает его взглядом, заостряя внимание на лице, повернутом к нему профилем. У Эрвина красивый нос с горбинкой – Леви это только сейчас заметил, до этого времени особо рассматривать напарника не было. А ещё и линия подбородка чёткая, красивая. Леви замечает, что Эрвин, кажется, вообще ни о чем не думает: прибавляет громкость на магнитоле, из которой громко играет тошнотворная «Cherry lady», свистит и стучит ладонью по коленке в такт. Леви смотрит на него и хмыкает, вновь откидываясь назад и переводя взгляд на вид из машины. Вроде бы тридцать лет вчера исполнилось, а ведёт себя, как маленький мальчик. Ну лучше уж так, чем грубо и строго. Леви надеется, что Эрвин забыл о том, что хотел поговорить, поэтому и не напоминает об этом. – Сделать потише? – спрашивает вдруг Эрвин, наклоняясь ближе к Леви, чтобы тот его уж точно услышал. – Нет, – отвечает Леви, решая промолчать о раскалывающейся голове. А то опять начнёт про врачей – а это уже изрядно надоело. Они его теперь ещё больше раздражают, аж до дрожи. После его ответа Эрвин делает ещё громче. Переключает на другую песню – начинает играть «The final countdown» группы «Europe». Мало того, что он начинает покачивать головой в такт и стучать пальцами по рулю, так начинает ещё и подпевать, а на проигрышах, где звучит труба, начинает свистеть. Леви смотрит не него и снова хмыкает, складывая руки на груди, а ногу закидывает на ногу. – Хорошая песня, правда? – спрашивает у него Эрвин, останавливаясь на светофоре. – Замечательная. Я в принципе рок предпочитаю. – О! – восклицает Эрвин и прямо перед припевом, когда даже сам Леви хотел начать трясти и без того больной головой, переключает, – Знаком с «АС/DC»? – Разумеется, – довольно протягивает Леви, – Очень сильно нравятся их песни. – Странно, – Эрвин делает чуть тише и поворачивает машину направо, внимательно наблюдая за движением на дороге, – Я думал, что ты любишь классику. Леви фыркнул: – С чего бы? – Просто ты очень серьёзно и солидно выглядишь со стороны, – Эрвин смотрит на него снова. Он даже сейчас выглядит, как настоящий джентльмен – коричневые брюки идеально выглаженные, рубашка белоснежная, широкий пиджак – всё на нём, кажется, идеально. Даже говорит так, будто бы в нём течёт голубая кровь. Его культурная красивая манера речи и приятный акцент в сочетании с хриплым голосом – одно волшебство. – Ты тоже выглядишь серьёзно, но по тебе не скажешь, что ты слушаешь классику, – говорит ему Леви, рассматривая его одежду. Белые брюки, в которые заправлен черный бадлон. На плечах висит кожаная черная куртка, а на ногах уже повидавшие жизнь черные конверсы. Эрвину тридцать, но, судя по внешнему виду, ему можно дать максимально двадцать пять. – Ну, тут у каждого свои представления о людях, – Эрвин припарковывает автомобиль на стоянке маленького заведения и выключает магнитолу, – Приехали. – Благодарю, – говорит Леви и выходит из автомобиля. Ждёт Эрвина, облокотившись на капот, и, когда тот выходит, подходит к нему ближе. Эрвин ставит машину на сигнализацию, кидает ключи в карман и шагает на дорожку, покрытую тротуарной плиткой. Леви догоняет его и идёт бок о бок, нога в ногу. – Был здесь когда-нибудь? – Эрвин открывает стеклянную дверь и пропускает Леви перед собой. Заходит следом за ним и взглядом высматривает за занятыми столиками Ханджи. Наверное ещё не пришла. – Ни разу. Даже представления не имел, что на этой улице есть кафе, – Леви останавливается у входа и тоже осматривает людей. – Займём столик, раз Ханджи ещё не пришла, – роняет Эрвин и кладёт руку на плечо Леви, чтобы не потерять его в толпе. Он быстро идёт вперёд, убирая руки в карманы, чтобы успеть занять единственный свободный стол в самом дальнем углу. Леви плетётся следом, надеясь, что не потеряет этот ходячий шкаф в толпе людей. Синхронно садятся друг напротив друга, занимая последний свободный столик: Эрвин кладёт ногу на ногу, а Леви складывает руки на груди, откидываясь на спинку стула. – Она во сколько должна была явиться? – спрашивает Леви, смотря на наручные часы. – В семь. Сейчас сколько? – Эрвин смотрит вглубь зала, надеясь увидеть знакомый силуэт, но видит только официанта, идущего к их столику. – Семь девятнадцать, – отвечает Леви, обращая внимание на молодого человека в белой рубашке и коричневом строгом фартуке с небольшим вышитым логотипом заведения на груди, неожиданно нарисовавшимся рядом с Эрвином. – Добрый вечер, молодые люди, что будете заказывать? – спрашивает он сразу же, как только останавливается возле них, заправляет прядь светлых волос за ухо, и берёт в руки карандаш и блокнот. – Добрый вечер. Мы пока ждём человека, подзовем тебя, как только определимся с выбором, – Эрвин дружелюбно ему улыбается. Парень улыбается тоже. – Хорошо, приятного вам вечера! – и тут же удаляется к соседнему столику. – Эрвин, – Леви хмурит брови, – Ты обратился к нему на «ты»? Разве ты его знаешь? – Знаю, не беспокойся, я не невоспитанный, – Эрвин кидает на него взгляд, берёт меню в руки и принимается внимательно его рассматривать. Вот же культурный, – Я частый посетитель этого заведения, этот паренёк чаще всего работает со мной. Его зовут Армин и, если я не ошибаюсь, он только подрабатывает здесь, а так учится в музыкальном колледже. – Блять, еле дошли! – раздаётся голос ещё с середины кафе. «Вот кто невоспитанный», – роняет тихо Эрвин, но хорошо, что этого никто не слышит. Ханджи появляется, поднимая руку вверх и размахивая ей в разные стороны, а другой держит высокого парня за запястье и тащит за собой, – Просим прощения за то, что опоздали! – Добрый вечер, – здоровается Леви, беглым взглядом смотря в меню. Растормошенная Ханджи падает на стул по левую руку от него, а парень садится напротив неё. Эрвин кидает на Леви быстрый взгляд и вскидывает брови. – Ах, я вас не познакомила! – вскрикивает Ханджи, всплескивая руками, хватает за запястье Леви и своего напарника, – Леви, это Моблит, моя правая рука и основная помощь. Моблит, это Леви, новый напарник Эрвина. – Рад знакомству, – дружелюбно (но так натянуто) улыбается Леви, пожимая руку новому знакомому. Эрвин смотрит на крайне удивлённого и напуганного таким поведением Ханджи Аккермана и усмехается. Чтобы совсем не засмеяться, он поднимает руку и подзывает к себе официанта. – Леви, – зовёт Эрвин, чтобы привлечь его внимание сквозь громкий эмоциональный рассказ Ханджи о том, насколько сегодня был увлекательный матч, – Армин делает великолепный кофе. Что будешь брать? – На самом деле я взял с собой мало денег, поэтому обойдусь обычной водой, – отвечает он чуть громче, чтобы Эрвин точно уж услышал. Эрвин глядит на громкую Ханджи, потом на Леви, и поднимается со стула. Треплет Моблита по плечу и просит поменяться местами – тот с удовольствием соглашается. Всё это время невысокий мальчишка-официант стоит рядом с Леви, готовясь записать заказ. Эрвин наклоняется ближе к Леви, чтобы снова послушать то, что он сказал до этого, и тот повторяет. Эрвин смотрит на него и серьёзно строго произносит: – Я оплачу, – и тут же отрывается от него, не обращая внимания на недовольные возгласы, продолжает говорить уже с Армином, – Сделай нам два рафа на кленовом сиропе, добавь в оба корицу. – Так, записал, – Армин наклоняется ближе к Эрвину, чтобы точно услышать его заказ, и кидает взгляд на Ханджи и Моблита, – А они будут что-нибудь заказывать? – Минуту, – роняет Эрвин и, отвернувшись, ударяет кулаком по столу, говорит уже грубым голосом, – Ханджи, веди себя поприличнее! Вы будете что-нибудь заказывать? – Да! – Ханджи даже не обращает внимание на замечание, – Мне, пожалуйста, чай с медом и салат «Цезарь», а молодому человеку, пожалуй, латте на ванильном сиропе и... – И всё, – тихо добавляет Моблит. – И всё, –дублирует Ханджи. Армин всё записывает и тут же уходит. В кафе они попали ровно в час пик: все столики забиты людьми, даже за стойкой нет свободных мест. Люди толпятся у стен, у окон, около двери. Эрвин оглядывает кафе и поворачивается к Леви, который несколько раз тормошит его за рукав. – Тут всегда так много людей? – Леви двигается ближе, чтобы Эрвин точно услышал, потому что Ханджи вновь начала говорить об футболе. А это, как Леви понял, всегда происходит очень громко и эмоционально. – Не всегда, – отвечает Эрвин, наклонившись к нему, – Чего ты хотел – выходные. Единственное заведение на этой улице. Но скоро останемся одни мы, обычно в восемь часов вечера тут уже никого нет. – Может быть нам пора начать говорить? – Леви переводит взгляд на Ханджи, и снова смотрит на Эрвина, говоря с ним, – Уже много времени прошло. – А ты куда-то спешишь? – спрашивает Эрвин и отодвигает меню в сторону. – Я планировал встретиться с другом около половины девятого. Я могу перенести встречу, конечно, если так будет нужно, но не хотелось бы. – Я тебя понял, – отвечает Эрвин и поворачивается к Ханджи и Моблиту, снова ударяя ладонью по столу, – Давайте начнём, у нас не так много времени. – Я тебя слушаю, – Ханджи тут же меняет тон и начинает говорить намного тише, чем до этого, – О чём ты хотел поговорить? – В общем, я хочу взяться за дело Даниэля..., – начинает Эрвин, но Ханджи тут же перебивает его, произнося холодным грубым голосом: – Нет. – В чем проблема? – спрашивает Эрвин, не растерявшись, потому что заранее знал, что услышит этот ответ. – Ты совсем тупой или притворяешься?! – Ханджи крутит пальцем у виска, – Это ведь сам Даниэль, ты с ума сошел? Я не отпущу тебя на это дело одного, тем более... – Я буду с ним, – отрезает Леви, смотря на Ханджи из-под лба. Чувствует на себе взгляд Эрвина и сам собой довольствуется, – Я тоже займусь этим делом. – Ты, блять, тем более не лезь! Не представляешь, с чем придётся работать, – глаза Ханджи бегают, несколько раз останавливаются на Моблите, будто бы прося помощи и поддержки, но тот лишь жмёт плечами. Ханджи снова поворачивается к Эрвину и продолжает, – Эрвин, этот человек – зверь. – Его даже нельзя назвать человеком, – вставляет своё слово Моблит, тоже расслабленно смотря на Эрвина. – Именно так. Тем более, Эрвин, он чёрт знает куда пропал несколько лет назад. Я думаю, что его убили, – предполагает она, кладя вытянутую руку на стол, – Понимаешь, я не могу отпустить тебя на это дело снова. – Майк погиб из-за этого ублюдка. Я не смогу оставить это просто так, когда есть возможность, – смотрит на неё Эрвин, буквально прожигая взглядом. – Его не убили. Скорее всего он где-нибудь затаился и вскоре снова о себе заявит, – Леви ухмыляется, смотря под стол, – Я абсолютно уверен в этом. Это ведь маньяк. Сами посудите, – тут он поднимает голову, смотрит на Ханджи и медленно переводит взгляд на Моблита, – Если бы его убили – французы так просто ни в коем случае не опустили бы эту ситуацию. Да и не думаю, что похороны короля... Так ведь его называли? Эрвин утвердительно кивает и Леви продолжает: – Не думаю, что похороны короля проходили бы тихо. Обязательно всё гетто было бы в курсе, да и не только оно. – Логично, – Ханджи трёт подбородок, – Но всё же... Если он жив – ситуация ещё больше усугубляется. Я не разрешаю вам заниматься этим делом. – Ханджи, подумай..., – вдруг тихо произносит Моблит, испуганным взглядом откидывая Эрвина и Леви. Сминает в кулаках рукава рубашки и поджимает губы, – Всё же это дело нужно будет когда-нибудь закрыть. Нужно закончить с этим выродком раз и навсегда. – Моблит, даже не думай меня, блять, переубедить, – огрызается и поднимает взгляд на паренька с подносом, движущегося в их сторону, – Я всё равно не разрешаю и не старайтесь меня переубедить. – Ваш заказ и чек, – произносит Армин, приятно улыбнувшись, ставит поднос с четырьмя стаканами и одной небольшой тарелкой посередине стола и отходит, – Приятного аппетита и хорошего вечера. – Большое спасибо, Армин, – улыбается Эрвин, провожая его взглядом. Армин уходит и Ханджи тут же продолжает возмущаться, ко всему начиная всплескивать руками. – Ни в коем, блять, случае! Никогда наш отдел этим делом не займётся. – Но Эрвин лучший детектив во всем Лос-Анджелесе уже год. Ханджи, ты уверена, что с этим делом кто-то справится лучше, чем он? – Захотят – справятся. Своих людей я на такое больше отдавать не буду. Если вдруг он узнает, что им снова заинтересовались, то всё, пиздец, верная смерть Эрвину Смиту обеспечена в этот же вечер. И поминай как звали. Ещё я на цветы не тратилась! – Ханджи, – Эрвин делает глоток кофе и смотрит на неё, – Ты же слышала, что сказал Моблит. Лучше меня никто с этим делом не разберётся. Тем более со мной Леви, один из лучших учеников Лос-Анджелеса. Мы справимся с этим делом. Ты нам не доверяешь? – Я не пойму, чего ты хочешь добиться, – она двигает тарелку с салатом ближе к себе, – Доверие у меня есть, но нет гарантии, что вас не убьют при расследовании. И вообще, какие у вас могут быть зацепки?! Он не давал о себе знать несколько лет. – Убьют и чёрт с ним, – бросает Леви, смотря на Ханджи тяжелейшим взглядом из-под лба, – Главное, что мы примем хоть какие-то меры против этого. Что мы в принципе возьмёмся за это расследование. – Ханджи, да и тем более, представляешь, как наш отдел взлетит в рейтинге, когда они раскроют это дело! Какая премия будет! – начинает Моблит, перекидываясь взглядом с Эрвином, пытаясь показать то, что он старается держать всё под контролем и уговорить Ханджи, – Какие люди к нам пойдут, лишь бы работать с такими людьми, которые раскрыли дело самого страшного убийцы восьмидесятых. – В принципе представляю, но всё же... Не разрешу. Ещё я вас не потеряла, а за тебя, Леви, меня вообще уволят к чертям собачьим. – Ханджи... Я займусь этим не для себя, я буду делать это для нашего отдела, ради Майка. Тем более, за последний месяц было всего три дела – кошмарно мало, Ханджи. В зарплате опять урежут, а оно мне надо? – Тут ты прав. За этот месяц зарплату получим маленькую, – Ханджи откидывается на спинке стула. Через две секунды Эрвин делает то же самое, – И всё же, что-то меня останавливает. – Давайте параллельно с этим делом мы будем делать всю работу, которая от нас потребуется. Возможно, если Эрвин будет не против, даже будем работать с другими преступлениями, – Леви смотрит на неё из-под лба, чувствует, как чья-то нога касается его под столом и понимает, что это Эрвин. Сжимает руки в замок и на секунду смотрит на Эрвина – тот довольно кивает, отпивая кофе. Леви поворачивает голову назад, замечает, что людей действительно стало намного меньше, и снова возвращается к разговору. – Я не против, – говорит Эрвин, наблюдая за эмоциями Ханджи. Она растерянно смотрит то на стол, то на Моблита, то на них двоих, пытается за что-то зацепиться, но не выходит. Сжимает в ладонях кружку с чаем и пьёт, делая большой глоток. Заметно, что она нервничает. – Упёртые, как бараны, – рычит сквозь зубы, не смотря в их сторону, – Что же это такое?! Леви протягивает ей руку. Ханджи сначала удивлённо смотрит на неё, а потом точно так же смотрит на него, хмуря брови. – По рукам? Вы разрешаете нам заниматься делом Даниэля, а мы занимаемся им параллельно со всей работой, которую должны делать, – голос глубокий и хрипящий, серьёзный, взгляд пугающий и холодный, будто бы ещё секунду и он убьёт Ханджи прямо здесь. Эрвин смотрит на Леви и удивлённо вскидывает брови. Вот это серьёзность, вот это решительность! Эрвин в первое время работы с Ханджи даже говорить с ней боялся, а тут такая солидность и даже некая наглость присутствует. С ума сойти можно. Осталось дождаться ответа Ханджи и Эрвин на сто процентов уверен в том, что она скажет «нет», встанет и уйдёт отсюда, ещё и зарплату урежет на три месяца вперёд. – Да делайте вы что хотите! По рукам, спорить с вами бесполезно. Эрвин довольно улыбается, перекидывается взглядами с Моблитом, который тоже выигрышно ухмыляется. Леви довольно хмыкает, пожимая тощую ладонь начальницы. – Но, сука, только попробуйте умереть. Только попроб... – Мы тебя поняли, – и Эрвин облегчённо выдыхает. Ну наконец-то. Чувствует, как Леви толкает его ногу под столом и тут же смотрит на него, расплывающегося в самодовольной ухмылке. Эрвин сам широко улыбается, чувствуя, как к горлу подступает ком. Он сейчас от радости готов буквально разрыдаться, потому что так долго ждал этого. Так долго он надеялся, что снова возьмётся за этого ублюдка и вот... Неужели это не сон?! Теперь он точно поймает Даниэля, в этом он уверен на все сто процентов. С души сваливается огромный валун. Эрвин глубоко вздыхает и делает последний глоток уже подостывшего сладкого кофе. Ханджи начинает что-то говорить, возмущаться, Леви вступает с ней в разговор, но Эрвин уже особо внимания на это не обращает. Все мысли заняты одним – наконец-то он займётся этим убийцей. Леви оборачивается, не желая больше говорить с Ханджи о футболе – на секунду смотрит на Эрвина, который, задумавшись, пусто смотрит в кружку. Видит через стеклянную дверь чей-то силуэт на улице и встаёт со стула, поправляя пиджак и брюки. – Я пойду, – поясняет он Эрвину, запахивая пиджак, – Знакомого на улице увидел, хотелось бы с ним поговорить. Не дождавшись ответа, Леви быстрым шагом уходит к двери, бросая за спину «До скорого, может быть, ещё успеем встретиться за сегодня» на прощание. Эрвин прощается вслед и как только Леви выходит из кафе, Ханджи тут же набрасывается на него с вопросами: – И чего это вы с ним там резко сработались?! – Ханджи, мы уже говорили на эту тему. Больше я её затрагивать не хочу, – отвечает, даже не смотря в её сторону. Оборачивается, смотря на пустую барную стойку, за которой в одиночестве стоит Армин и аккуратно протирает бокалы. Поднимает руку и зовёт его к себе. Он подходит к нему через несколько секунд. – Возьми, – Эрвин протягивает ему купюры за два кофе, – Сдачу оставь себе на чай. – Спасибо за обслуживание, – Ханджи тоже протягивает сумму денег за двоих, – У вас очень уютно! – Огромное спасибо, – улыбается Армин, аккуратно складывая деньги в нагрудный карман, – Ещё будете что-нибудь заказывать или просто отдохнёте? – Немного посидим, спасибо, – улыбается Эрвин и Армин тут же наклоняется, чтобы забрать тарелку и стаканы. Складывает на поднос и быстрым шагом удаляется в дверь для работников заведения. Эрвин вдруг ударяет себя по лбу, шумно вздыхая. Ханджи вопросительно смотрит на него, хмурясь: – Совсем дурной? Зачем сам себя бьёшь? – Ханджи, какой же я тупой! – протягивает, закрывая лицо рукой. Очень вовремя опомнился! Он ведь так и не поговорил с Леви по поводу его лжи насчёт возраста. Совсем из головы вылетело с этим проклятым Даниэлем. Цокает губами, виня себя, стучит по столу пальцами, нервно дёргает ногой. – Я знаю, что ты тупой, – смеётся Ханджи, – Ты больше ни о чем поговорить не хотел? – Не хотел, – поджимает губы Эрвин, смотря на часы, висящие прямо над их столом, – Ладно, думаю, нам можно расходиться. Вас подвезти? Моблит сначала хочет согласиться, даже протягивает руку, но Ханджи тут же стучит по ней, опуская. – Мы тут останемся. У них здесь, как я поняла, транслируют матч. А он как раз через..., – она поворачивается, чтобы посмотреть время, – Через десять минут. – Хорошо, я вас понял, – Эрвин улыбается, понимая, что Ханджи намного комфортнее в компании Моблита и она просто хочет побыть с ним наедине, поэтому встаёт из-за стола и смотрит на них, – Ладно, я поехал. Спасибо за разрешение, Ханджи, огромное спасибо. – До скорого, придурок. Личное дело Аккермана принеси в понедельник, – Ханджи машет ему рукой. Эрвин разворачивается и идёт по абсолютно опустевшему кафе. – Эрвин! – Да? – он оборачивается на звонкий голос Ханджи. Они с Моблитом уже пересели на кожаные диваны напротив небольшого телевизора. – Будь осторожен, пожалуйста. Эрвин поднимает руку и кивает головой. Всё будет нормально. Наконец-то этот ублюдок будет пойман и наказан по заслугам. Он выходит из кафе, чувствуя приятные нотки свежести в воздухе. Неужели пойдёт дождь? Пока он шагает к машине, замечает, что мусорка, которая до этого стояла рядом со стеной, валяется посреди тротуара. Благо, что мусор из неё не выпал, так как его там не так уж и много. Он ставит её на место и подходит к машине, снимая её с сигнализации.