Стать королем

Мерлин медленно просыпался, разрозненные воспоминания последних двух дней, что просачивались в его сознание очень медленно. Открыл глаза еще до того, как полностью проснулся, и окончательно потерял ориентацию. Вид синих занавесок, откинутых назад и привязанных к столбам кровати с балдахином, на секунду смутили его; Он был уверен, что портьеры красные. И вообще, почему он оказался в постели Артура? Ему никогда не разрешали… Тогда все рухнуло, и он чуть не свернулся калачиком под простыней, чтобы снова заснуть, отчаянно желая забытья. Но солнце уже взошло, пытаясь пробиться сквозь не-Камелотские-красные-но-Картиские-синие занавески, и он должен был кое-что сделать сегодня. Он мог избегать этого ненадолго, но не было никакого смысла откладывать это в любом случае. Мерлин откинул одеяла, сразу же вновь страстно желая утонуть в роскошном тепле, когда прохладный воздух покусывал его обнаженную кожу. Он поднялся на ноги, и в животе у него громко заурчало. О да. На самом деле прошло довольно много времени с тех пор, как он ел в последний раз. Он подумал, не будет ли кто-нибудь достаточно любезен, чтобы указать ему направление кухни, если он попросит. Или, может, он должен просто остаться здесь и послать за слугой, чтобы тот принес ему поднос. Был ли его статус достаточно важным, чтобы он мог позволить себе такие вещи, или это все еще было под вопросом? Если он в конечном итоге не будет коронован, вернется ли он к тому, чтобы быть скромным крестьянином, или его положение все еще даст ему некоторый уровень дворянства? Было слишком рано думать о таких вещах. Он протер глаза и почесал затылок. Он заметил бритву, которую отложил накануне вечером, и поднес руку к подбородку, ощупывая царапину от трехдневной щетины. Он побрился быстро, довольный тем, что у него здесь есть зеркало, в отличие от его комнат в Камелоте, где ему приходилось бриться на ощупь в одиночестве и надеяться, что при этом он не слишком сильно поранится. Чувствуя себя человеком с чисто выбритым лицом, он, наконец, был готов раздвинуть тяжелые синие шторы и впустить болезненно яркий утренний солнечный свет. Внезапная вспышка ослепила его, заставляя на мгновение прищуриться, пока зрение не приспособилось к резкому изменению. Из окна открывался хороший вид на двор замка внизу, уже заполненный людьми. Было еще довольно рано, так как Мерлин привык вставать с восходом солнца, чтобы принести Артуру завтрак до того, как он проснется, и закончить все дела, которые он забыл сделать прошлой ночью. Это был, вероятно, последний раз, когда он спал в течение долгого времени, что воспринималось им немного грустно, учитывая, что единственные люди, которых он мог видеть, были слугами, идущими, чтобы начать свои дневные обязанности. Несколько минут он стоял у окна, прислонившись к подоконнику, и просто смотрел, как горожане живут своей жизнью. Это, по крайней мере, ничем не отличалось от Камелота, за исключением случайных проблесков магии, которые всегда заставляли его сердце биться быстрее. Несколько минут спустя его оторвал от размышлений скрип двери за спиной. Он обернулся и увидел молодую девушку с тяжело нагруженным подносом в руках, толкавшую бедром дверь. Он поспешил на помощь, так как уже бывал в подобной ситуации и знал, насколько это ненадежное положение. Девушка пискнула и покраснела, чуть не уронив поднос от удивления, увидев его. — Милорд! — воскликнула она. — Прошу прощения за мое опоздание, сир. Надеюсь, я не заставила вас ждать слишком долго. Я принесла вам лишнее… — Все в порядке, уверяю тебя, — быстро сказал Мерлин, обрывая бред девушки. — Ты совсем не опоздала. Я просто рано встаю. Уверен, я проснулся раньше половины персонала на кухне. — Он улыбнулся ей, и она покраснела еще сильнее, опустив голову. Она поспешила через комнату, чтобы поставить свою ношу с едой на стол, а затем повернулась, чтобы сделать ему глубокий реверанс. — Сэр Герунд просил передать вам, что зайдет за вами примерно через час, — сказала она. — Он сказал, что в гардеробе есть одежда, которая вам подойдет, если вы захотите ее примерить. — О, — рассудительно произнес Мерлин. — Спасибо, э-э… Как тебя зовут? — Девушка подняла на него глаза, удивленная вопросом больше, чем Мерлин ожидал. — Мое имя, сир? — повторила она. — Да, — ответил он с улыбкой, которая, как он надеялся, делала его более приветливым и менее пугающим. — Меня зовут Мерлин. А тебя? — Ф...Фрэн, милорд, — пробормотала она, широко раскрыв глаза. — Ну что ж, спасибо, Фрэн. За завтрак и за то, что передала мне послание Герунда, — сказал он. — Теперь я не хочу отрывать тебя от твоих обязанностей. Я уверен, что у тебя есть гораздо более важные дела, чем обслуживать таких, как я. — Фрэн потребовалось мгновение, чтобы оправиться от шока от того, что с ней так фамильярно заговорил кто-то, кому она должна была служить, но затем она снова присела в реверансе. — Конечно, сир, — сказала она. — Добрый день, милорд. — Затем она бросилась к двери, хотя и оглянулась на него через плечо, прежде чем закрыть ее. Его поведение, казалось, смутило бедную девушку, не в его характере, как это должно было быть для человека столь высокого происхождения, каким он являлся. Но то, что теперь он был членом королевской семьи, вовсе не означало, что Мерлин вдруг начнет вести себя как надменный придурок. Слуги делали ужасно много работы и редко получали за нее какую-либо благодарность, Мерлин знал это гораздо лучше, чем любой другой дворянин. Он позаботится о том, чтобы ими не пренебрегали, хотя бы поблагодарив их за усилия, когда сможет. Урчание в животе напомнило ему о том, что теперь перед ним стояло серебряное блюдо, доверху наполненное едой. Не колеблясь ни секунды, Мерлин сел за стол и принялся за еду. В детстве он редко ел столько, сколько, вероятно, должен был есть, и поэтому научился никогда не воротить нос от еды, когда ее предлагали. Он знал, что не сможет съесть все блюдо, в котором было больше еды, чем даже Артур мог съесть за один присест, но это не означало, что он не мог попробовать. Он съел две трети, прежде чем был вынужден остановиться, его желудок протестовал против внезапного переедания. Однако он не хотел отправлять оставшуюся часть на кухню. Он решил просто оставить ее на месте. Надеясь, что все-таки он вернется в эти покои позже, что бы доесть. Мерлин встал и подошел к высокому платяному шкафу в другом конце комнаты, вспоминая слова девушки о том, что там имеется одежда для него. Она, вероятно, была гораздо более подходящей, чем все, что он привез с собой из Камелота, даже если она не совсем подходила ему. Петли на дверцах шкафа немного заржавели, скрипя при движении, но открылись достаточно легко, чтобы показать большое количество очень качественной одежды. Она была немного пыльной, но явно из хорошей ткани, искусно сшита и ухожена. Он порылся в ней, ища что-нибудь не из бархата, парчи или любого другого смехотворно дорогого материала, что заставило бы его чувствовать себя еще более неловко, чем сейчас. Он нашел несколько простых туник, гораздо более мягких, чем те, что у него когда-либо были, но по существу таких же, и вытащил пурпурную, которая, казалось, приходила ему по размеру. Он сбросил ночную рубашку и натянул тунику, удивляясь гладкости материала в отличие от гораздо более колючей домотканой шерсти, к которой он привык. Он подошел к большому комоду, стоявшему рядом со шкафом, и выдвинул ящики в поисках брюк. Примерив три пары, прежде чем нашел несколько, которые подошли ему как надо, он заметил, что остальные были подходящей длины, но немного великоваты в талии. Он завязал пояс вокруг талии и натянул свои ботинки, предпочитая комфорт и вольность, несмотря на крысиную дырку в боку. Мерлин подошел и встал перед зеркалом, отойдя достаточно далеко, чтобы отражение показывало его от колен. Он выглядел почти как обычно, но преображение все равно было заметно. Может, высококачественная одежда заставила его выпрямиться, чувствуя необходимость соответствовать образу, но он, казалось, держался по-другому, даже не имея никого поблизости. Насыщенный цвет туники выделял голубизну его глаз еще ярче, в то время как выцветшие синие и красные тона, которые он обычно носил, притупляли их. Отсутствие привычного шейного платка тоже творило с ним чудеса, хотя он и чувствовал себя голым и беззащитным. Он уже подумывал надеть его, но все же передумал. Эта штука была почти такой же старой, как он, и это было заметно. — Мерлин? — Он оглянулся в зеркало и увидел отражение Герунда, высунувшегося в дверной проем. — Сюда, — позвал он, снова появляясь из-за угла смежных комнат. Герунд улыбнулся, оценивающе оглядывая его с ног до головы. — Вы хорошо преобразились. Одежда вам очень идет. Я знал, что вы примерно одного роста с Балинором. — Это одежда моего отца? — удивленно спросил Мерлин, глядя на нее сверху вниз, словно ожидая, что она вдруг станет выглядеть иначе. Она, конечно, не изменилась, но все равно он почувствовал себя по-другому. — Да, — сказал Герунд, входя в комнату. — Никто не избавился от нее, когда он ушел. С тех пор она и лежит здесь. Я подумал, что они могли быть полезны вам. — Он сделал паузу, оглядываясь вокруг с легкой улыбкой на лице. — Я не был здесь почти тридцать лет. Все еще выглядит точно так же, как и тогда. — Это были его покои? — Герунд кивнул. Мерлин огляделся, пытаясь представить Балинора, которого он знал так недолго, сидящим за столом и читающим бумаги, стоящим у окна и наблюдающим за людьми, проходящими через двор, перебирающим одежду из шкафа и отбрасывающим ее в сторону, читающим книгу перед камином, но у него ничего не получилось. В этих комнатах не ощущалось его присутствия; он слишком давно здесь не жил, чтобы что-то оставить. Мерлин остро ощущал это отсутствие. Герунд, казалось, тоже это почувствовал. Он глубоко вздохнул. — Пойдемте, Мерлин. Сегодня многое предстоит сделать, — сказал он. Мерлин кивнул, но колебался, борясь с очередным желанием надеть шейный платок, чтобы иметь этот жалкий слой защиты от странности всего происходящего. Но Герунд ждал его в дверях, и никакая одежда не облегчила бы ему этот день. — Хорошо, — сказал он, глубоко вздохнув. Он несколько раз кивнул сам себе, заставляя пересечь комнату. Герунд шел впереди по коридору, Мерлин следовал за ним, по привычке отставая на шаг. Герунд притормозил, и Мерлин притормозил вместе с ним, автоматически сохраняя дистанцию. Тогда мужчина остановился и бросил на него взгляд, которого Мерлин не понял. Он вопросительно поднял бровь, и Герунд закатил глаза. — Вам не нужно идти за мной, Мерлин, — сказал он. — Я вам не начальник. Вы можете идти рядом со мной. Во всяком случае, я должен быть на шаг позади вас, но учитывая, что я единственный, кто знает, куда мы идем… — Ой! Извините. Я не осознавал, что делаю это, — смущенно сказал Мерлин. — Наверное, в силу привычки. Одиннадцать лет таскаться за Артуром, знаете ли. Мне понадобится время, чтобы привыкнуть к подобным вещам. Мерлин сознательно старался идти в ногу с Герундом, коридор за коридором. Он также пытался следить за ними, но обнаружил, что застрял в своей мысленной карте Камелота. Дальше по коридору должен быть оруж… Нет, погодите, это не тот замок. Прогулка, казалось, заняла очень много времени, или, может быть, Мерлин просто был встревожен и нетерпелив. — Так где же это произойдет? — спросил он с любопытством. — Что именно? — Вызов дракона. — Во дворе, конечно. — Во дворе? — удивленно спросил Мерлин. — А где еще нам это делать? — спросил Герунд, искоса взглянув на него. Мерлин задумался, но ответа не нашел. — Я не знаю. Мне просто не пришло бы в голову делать это в таком людном месте. Но с другой стороны, я, по сути, всю жизнь скрывался, — добавил он, пожав плечами. — Всякий раз, когда я хотел поговорить с Килгаррой, мне приходилось тайком выбираться из города посреди ночи и идти полчаса в лес, чтобы найти поляну, достаточно большую, чтобы он мог приземлиться, и достаточно далекую, чтобы никто не заметил или не наткнулся на нас. — Конечно. Ну, здесь вам не о чем беспокоиться. Люди будут вне себя от радости, увидев дракона снова после стольких лет. Многие из них, вероятно, никогда не видели его. Прошло много времени с тех пор, как дракон последний раз появлялся в нашем дворе, — печально сказал Герунд. — И все же. Не думаю, что я когда-либо призывал дракона в присутствии другого человека, — задумчиво произнес Мерлин. И тут он вспомнил. — Ой, подожди. Да, все-таки было. Мой друг Ланселот однажды видел, как я вызывал дракона. Но в то время мы спасались бегством от Дороки, так что у меня не было особого выбора. И он уже знал о моей магии, так что это не было большим сюрпризом для него, на самом деле. Он понимал, что болтает лишнее, но нервы начинали шаловливо играть. Одно дело, когда люди знают о его способностях, и совсем другое — когда они ждут, что он будет использовать свои способности в их присутствии. Вся его жизнь зависела от того, увидят ли его. Исполнение магии перед публикой было, вероятно, одной из самых ужасных вещей, которые он мог себе представить. Или, в данном случае, вызов дракона. Только когда они достигли двойных дверей, ведущих во двор, Мерлин понял, что на самом деле они не направлялись в палаты совета, как он предполагал. Очевидно, они собирались провести эту демонстрацию прямо сейчас. Вокруг уже собралось несколько человек, в основном те же, кто был на собрании прошлой ночью, и значительная группа горожан задержалась, чтобы посмотреть, из-за чего весь этот шум. Советники собрались у подножия лестницы, переговариваясь между собой в ожидании Мерлина и Герунда. Лорд Теннисон и Эллисон были там, и вид у них был очень кислый. Мерлину потребовалась вся его сила, чтобы заставить себя последовать за Герундом вниз по лестнице, особенно когда все люди во дворе, советники и горожане, повернулись, чтобы посмотреть на них. — Ах! Сэр Герунд, — весело окликнула их леди Пенбрук, приветственно подняв руку. Золотая сетка вокруг ее пучка блестела на солнце. Мерлин задумался, было ли это настоящее золото, или оно каким-то образом было заколдовано, чтобы выглядеть как оно. — И принц Мерлин. Надеюсь, вы хорошо провели утро. — Очень хорошо, леди Пенбрук, — ответил Герунд. — И вам тоже доброе утро, — с облегченной улыбкой сказал Мерлин, и ободряющее выражение лица старухи хорошо справилось со своей работой. Одна только мысль о том, что здесь есть кто-то, кто на самом деле хочет, чтобы он преуспел, чудесным образом повлияла на его беспокойство. Это было хорошей альтернативной по крайней мере злобному взгляду лорда Теннисона. — Теперь, когда вы здесь, мы можем начать, — коротко сказал лорд Мельбурн. — Значит… просто вызвать Килгарру? — неуверенно спросил Мерлин. — Просто привести его сюда? — Да, — ответил Мельбурн, и в его голосе уже слышалось раздражение. Мерлин с трудом удержался, чтобы не закатить глаза, но ему это удалось. Он шагнул вперед из группы мужчин и женщин, чтобы остаться в одиночестве, его сердцебиение резко ускорилось. Он оглянулся через плечо как раз вовремя, чтобы увидеть ободряющий кивок Герунда. Он повернулся и поднял голову к яркому утреннему небу, стараясь забыть обо всех наблюдающих за ним людях, и глубоко погрузился в ту часть себя, которая чувствовала себя первобытной и могущественной, неукротимой в том смысле, в каком его магия не была. Хриплый рев вырвался из его горла, как всегда, без всякой сознательной мысли и на языке, который он едва понимал. — O drakon, e male so ftengometta tesd’hup’anankes! Во дворе воцарилась абсолютная тишина. Мерлин почти боялся смотреть на лица окружающих, но когда он это делал, то видел, что большинство из них выражали скорее благоговение, чем испуг. Среди слуг и горожан поднялся ропот, приглушенный и благоговейный. Мерлин повернулся лицом к членам совета. Многие из них, к его удивлению, казались столь же взволнованными. Никто из них ничего не сказал, и Мерлину ничего не оставалось, как ждать появления Килгарры. К счастью, Мерлину не пришлось долго ждать. Килгарра, должно быть, уже был в ближайшем лесу, вероятно, ожидая момента, подобного этому; иначе он не смог бы добраться сюда так быстро. Он закрутился над головой, на мгновение заслонив солнце и отбрасывая огромные тени на каменные плиты. Вздохи и крики изумления поднялись вокруг него, когда люди указывали вверх, многие из них были слишком молоды, чтобы когда-либо видеть дракона за пределами книжек с картинками и гобеленов. Килгарра широко расправил крылья и приземлился в просторном открытом пространстве двора, довольно грациозно для существа такого огромного размера. Он аккуратно сложил крылья по бокам и удобно устроился, вытянув шею, чтобы оглядеться. — Прошло много лет с тех пор, как я был здесь в последний раз, — сказал он вместо приветствия. — И тебе привет, Килгарра, — крикнул ему Мерлин, скрестив руки на груди. Дракон издал низкий горловой смешок. — Привет, юный чародей. Или лучше сказать, милорд? — сухо спросил он. Напоминание не вызвало в нем той же волны паники и ужаса, что до этого момента. Может, это было просто присутствие кого-то, кто хорошо знал его много лет и с кем он чувствовал себя комфортно. Он снова оказался на твердой земле. Разговаривая с драконом, он знал, что справиться. Все остальное придет потом. — Ну, вообще-то, я думаю, что на данный момент это зависит от тебя, — сказал Мерлин. Он шагнул в сторону и протянул руку, чтобы продемонстрировать толпу мужчин и женщин в мантиях, стоящих за его спиной. — Хотя главная цель этого вызова состояла в том, чтобы доказать мое происхождение перед советом, я полагаю, что у некоторых из них могут возникнуть некоторые вопросы к тебе, если ты будешь так добр и дашь на них ответы, — дракон наклонился ближе, его глаза сузились, когда он осмотрел каждого по очереди. — Леди Пенбрук, — сказал он, слегка удивившись, что пожилая леди все еще жива; без сомнения, она тоже была старой, когда Килгарра видел ее в последний раз. — Я рад видеть вас в добром здравии. — А я вас, Килгарра, — ответила Леди с легким поклоном. — И лорд Мельбурн, — кивнул дракон. Советник поклонился, но ничего не ответил, что Мерлин счел немного грубым, но не стал комментировать. Килгарра поздоровался еще с несколькими людьми, с которыми Мерлин был незнаком, прежде чем его взгляд упал на лорда Теннисона, и медленная драконовская улыбка расплылась по его лицу, резкая, дикая и немного угрожающая. — А, — сказал он. — Теннисон, не так ли? Когда я видел тебя в последний раз, ты был совсем мальчишкой. — Это уже не так, — процедил Теннисон сквозь стиснутые зубы. Мерлин видел, как его раздражает сравнение с его юным возрастом, и это мелочно его радовало; назовите это компенсацией за то неуважение, с которым его сын обошелся с Мерлином накануне. Пусть посмотрит, как ему нравится, когда на него смотрят свысока. — Похоже, что так. Но, похоже, теперь у тебя есть собственный мальчик, — сказал Килгарра, глядя на лорда Эллисона, стоявшего рядом с отцом. — Клянусь, леди Имоджин, я полагаю? — Действительно, о Великий, — сказал Эллисон чересчур почтительным тоном, отвешивая низкий поклон. — Меня зовут Эллисон. — Едва скрываемое веселье на лице Килгарры было очевидно для Мерлина, и ему пришлось прикусить губу, чтобы не рассмеяться, но он не думал, что кто-то из остальных знал Килгарру достаточно хорошо, чтобы заметить это. Дракон не потрудился ответить на заискивающий жест, вместо этого выжидающе повернувшись к Мерлину. Мерлин обратился к советникам: — Если у кого-то из вас есть вопросы, которые вы хотели бы задать Килгарре, то сейчас самое время, — сказал он, отступая, чтобы дать им слово. На мгновение показалось, что никто не осмелится поднять голос, но в конце концов леди Пенбрук отделилась от группы и встала у ног Килгарры. Она была до смешного крошечной по сравнению с ним, но держалась с грацией и силой, которым завидовал Мерлин, и не казалась маленькой. — Вы подтвердите перед этими свидетелями, — сказала она достаточно громко, чтобы ее голос разнесся по всему двору, достигая ушей членов совета и простых людей, — что Мерлин действительно старший сын нашего покойного наследного принца Балинора? — Я с радостью это сделаю, — сказал Килгарра. — Нет никаких сомнений, что Мерлин — сын своего отца. Если бы это было не так, то он не смог бы вызвать из яйца белого дракона Эйзусу. — Шепот толпы последовали за этим заявлением; Мерлин предположил, что многие из них не знали о существовании Эйзусы. — А вы можете подтвердить его характер? — официально спросил Пенбрук. — Действительно, хотел бы. Его сила и сострадание не имеют себе равных, — ответил дракон. Мерлин был немного удивлен; он не был полностью уверен, что когда-либо прежде слышал комплименты от дракона. И все же здесь Килгарра пел свои хвалы совету без малейшего намека на сарказм. — Вы считаете, что этот человек достоин править? — спросила Пенбрук, и в ее голосе прозвучала тяжесть важности. Мерлин задался вопросом, может быть, это была церемония или какой-то ритуал, традиция, которой подвергались все, кто поднимался на трон. Если Повелитель Драконов не получит одобрения дракона, то что тогда произойдет, лениво размышлял он. — Да, считаю. Я с радостью последовал бы за Мерлином хоть на край света, если бы он попросил меня об этом. Попросил, а не приказал. Это различие не ускользнуло ни от кого. Леди Пенбрук поклонилась дракону, ее сетка для волос сверкнула, как капли расплавленного солнечного света, а затем повернулась, чтобы сделать то же самое с Мерлином, который слегка покраснел, но ответил на этот жест почтительным кивком. Леди улыбнулась ему и вернулась на свое место в совете. Больше никто не произнес ни слова. Очевидно, больше вопросов задавать не требовалось. Они услышали все, что им было нужно. Теперь их окружала толпа людей, слуги и горожане жадно жались друг к другу, чтобы оказаться как можно ближе к первому дракону, ступившему в их королевство почти за тридцать лет. Мерлин знал, что они шепчутся, прикрываясь руками, и смотрят на него, но ему было все равно. Пусть смотрят. Вот кто он, Повелитель Драконов, и вот где его место. Он испытал еще один из тех головокружительных порывов свободы, когда стоял здесь, на открытом месте, с сотней глаз, наблюдающих за ним, и драконом рядом. Килгарра отвернулся от совета, закончив свою роль, и наклонился, чтобы быть с ним на одном уровне. — Спасибо, Килгарра, — тихо сказал Мерлин. — За все, что ты сказал. — Я говорил только правду, — произнес дракон. Мерлин потянулся, чтобы положить руку на морду Килгарры, чувствуя под пальцами удивительно гладкую текстуру чешуи. Килгарра наклонился, снова напомнив Мерлину очень большую кошку. Эта картина заставила его улыбнуться. — Продолжай, о Великий, — поддразнил он, махнув рукой. — Ты сделал для меня здесь все, что мог. Лети свободно, мой друг. Ты слишком долго ждал этого шанса. — И именно ты дал мне этот шанс, — напомнила ему Килгарра. — Твое милосердие не забыто. — Мерлин улыбнулся и похлопал его по морде, радуясь всем сердцем за выбор, который сделал в ту ночь. Убить Килгарру было бы величайшей ошибкой в его жизни. — Знаю, а теперь возвращайся к полетам, охоте или тому, чем ты занимаешься весь день, — Килгарра рассмеялся, и от теплого дуновения воздуха волосы Мерлина затрепетали. — Мне кажется, Балинор говорил мне то же самое в юности, — сказал дракон. — Увидев тебя здесь, в этом месте, я все понял. Ты действительно очень похож на своего отца. — Так мне говорили, — усмехнулся Мерлин. — Давай, убирайся отсюда. — Если я тебе понадоблюсь… — Я позову тебя, — пообещал Мерлин. Килгарра кивнул и выпрямился во весь свой немалый рост. Все глаза тут же устремились на него, желая увидеть, что сделает дракон. Он посмотрел на Мерлина с легкой улыбкой на рептильном лице. — До новой встречи, мой король, — торжественно произнес он. После чего он низко поклонился и его чешуйчатая шея изогнулась изящной дугой. Мерлин был ошеломлен. Килгарра лишь однажды поклонился ему, в ту ночь, когда Мерлин впервые заявил о своей вновь обретенной власти над ним. Тогда он был вынужден подчиниться, напуганный силой слов Мерлина, но теперь он добровольно смирился перед ним. Почти переполненный благодарностью, Мерлин поклонился в ответ. Затем Килгарра поднялся в небо, и Мерлин смотрел, как его фигура становится все меньше и меньше, пока он не исчез из виду совсем.