as i paint death in its purest form

mafia 2 ost soundtrack — pause menu theme

некоторые ночи чонгук спит в опасении неминуемых кошмаров и в ожидании ласкового солнца, которое, пробудившись, принесет с собой сладкое чувство всеобъемлющей надежды. некоторые — думая, что больше не проснется. сегодняшняя же не похожа на остальные. сон проходит удивительно быстро, словно кто-то учтиво нажал кнопку быстрой перемотки, тем самым спасая чонгука от боли. его не трясет; он отчасти спит, отчасти — проматывает перед глазами самые невыносимые кошмары и, оцепенев, переживает их вновь и вновь. чонгук не один. его слабо обнимают за талию, а его ноги переплетены с чужими. слышится спокойное дыхания возле уха, каждый теплый выдох согревает затылок. сегодня чонгук чувствует жар, которого не знал раньше. внутри пылает огонь, зверски горит тело; это вселяет самый мучительный ужас. чувство, которое поначалу казалось успокаивающим, становится все больше и больше удушающим. конечности чужие, огонь снедает. около двух часов ночи чонгук распахивает глаза от незнакомого ощущения в груди — и в панике скатывается с кровати на пол. приземление оказалось тяжелым и болезненным. вместе с чонгуком сваливаются на пол и скрупулезно сложенные одеяла. проснувшийся от шума тэхен слегка ворочается и заметно хмурится, чувствуя, что от него ускользнули как одеяла, так и игрушка для объятий. иступленный, чонгук поднимается и возвращает одеяла на положенное место. он нервно жует губу и делает шаг назад. не открывая глаз, тэхен сонно улыбается, когда чонгук все же нерешительно мостится обратно. вопреки здравому смыслу, чонгук протягивает к парню руку, чтобы убрать несколько вьющихся прядей с его лба. он застывает на мгновение, положив ладонь на голову тэхена, и с долей опаски наблюдает за тем, произойдет ли что-нибудь. ничего не происходит. чонгук чувствует лишь дискомфорт, все сильнее нарастающий внутри, которого на данный момент становится достаточно, чтобы заставить его отстраниться. он встает и вздыхает, рассматривая безмятежно сопящего парня, а затем делает то, что у него получается лучше всего — плотно сжимает губы и убегает прочь.

———

на улице слишком холодно для ночных прогулок. чонгуку искренне хотелось бы, чтобы ему хватило здравого смысла захватить с собой что-то потеплее. но, опять же, здравого смысла в эту ночь у него не было от слова совсем. решение заглянуть в общежитие тэхена на самом деле имело под собой лишь добрые намерения. позитивные, невинные намерения. чонгук абсолютно без понятия, в какой момент выстроенные им стены взяли и рухнули вниз. он очень обеспокоен, ведь он потратил целый год на их тщательное возведение. он правда решился на это? такие вещи никогда не бывают приятными. решения никогда не бывают приятными. изо дня в день в голове чонгука происходят маленькие сражения из-за каждого незначительного действия, которое он совершает. из-за таких вещей, которые большинство людей считают чем-то самим собой разумеющимся. сядь тут, тут не садись. останься и сохраняй спокойствие или убеги безо всяких предупреждений. постарайся поговорить с близкими людьми или дай деру и, как маленький ребенок, спрячься за первой увиденной вещью. чонгук вздыхает и замечает, что изо рта идет пар. он прячет замерзшие руки в карманы своей толстовки. он не знает, куда направляется, ноги просто несут его все дальше и дальше, пока общежитие вовсе не исчезает из поля зрения. сегодняшнее сражение больше смахивает на войну. и, наверное, не только сегодняшнее. открыться или закрыться? тревога в его голове имеет отчетливый голос, уверенный и отрешенный, как и всегда. голос издевается над ним; доходит до того, что он преследует чонгука даже в самом глубоком, крепком сне. он никогда не замолкает, но несмотря на это, чонгуку не всякий раз удается отчетливо разобрать, что же он там вещает. иногда он слышит: «ты не достоин этого, чонгук». но это не точно. во всем этом есть одно крохотное отвлечение. успокаивающий, но совсем не знакомый голос надежды, как солнечный проблеск на темно-синем фоне, который пытается сподвигнуть его идти вперед и попробовать что-то новое. выбирайся, чонгук, будь собой. чонгук на самом деле не знает, кто он, кем он должен показать себя, кем быть потом? возможно, он мог бы соорудить что-нибудь из тех немногих вещей, которые он о себе знает. ну, во-первых, он знает названия всех своих… особенностей. он не забывает их с 14 лет, когда женщина в брючном костюме, глядя на чонгука самыми добрыми глазами, ему их озвучила. чонгук знает, что ночное время суток ему нравится больше, чем дневное, а теплым цветам он предпочитает холодные. ему нравится, что для того, чтобы распознать в них мотивы счастья, нужно быть внимательным, в отличие от теплых, где все очевидно и лежит на поверхности. он знает, что впервые почувствовал любовь, когда провел кистью по грубому холсту, пораженный мыслью, что может выразить что-то, не произнося ни единого слова. последние чонгуку никогда хорошо не давались. а также чонгук знает, что второй раз, когда он ощутил любовь, случился в незнакомой машине, застрявшей в пробке во время лунного затмения. в то время, как все вокруг восторженно рассматривали небо, парень рядом с чонгуком взглянул на него и сказал, что он красивый. солнце скрылось из виду в два часа дня, и они оба это пропустили. сейчас же их роли несколько поменялись, и чонгуку отчасти даже интересно, сколько прекрасных вещей вокруг он не замечает, потому что занят рассматриванием тэхена. это то, кем является чонгук? это человек, которым ему предстоит показаться миру, если он когда-то наберется смелости, чтобы открыться? он выходит за пределы кампуса. вереницу его мыслей прерывает шум машин, проезжающих рядом по главной дороге. он на мгновение останавливается, сосредотачиваясь на каждом глубоком вдохе холодного воздуха. в последнем чувствуется запах сосен вперемешку с автомобильными выхлопами. внимание чонгука перехватывают мерцающие блики слева, где среди деревьев затаился небольшой мини-маркет, освещенный ярким неоновым светом. внутри, где горят все те же неоновые лампы, чонгук замечает магазинные проходы. он щурится и, переведя взгляд на кассу, видит парня, воодушевленно взмахивающего карандашом, словно тот был волшебной палочкой. оглянувшись разок на здание университета, он улыбается и направляется к магазину.

———

life is strange soundtrack — night walk by jonathan morali

— чонгук?! — ахнув от удивления, приветствует парня чимин. его карандаш отлетает в направление светящейся лампы на потолке, а затем приземляется на линолеум, — я думал, ты забыл об мне! чонгук осторожно заходит в магазин и тут же уплывает в отдел с чипсами, тем самым прячась и делая вид, что он действительно пришел именно за ними. — я дрых у тебя в комнате в про… в понедельник. не помнишь, что ли? — ну да, ну да. мы все прекрасно знаем причину, по которой ты там находился, и, к сожалению, причина не во мне, — чимин картинно вздыхает в притворном унынии, на что чонгук закатывает глаза. — прости, хен. обещаю, в следующий раз уделить тебе больше внимания, — он выглядывает из-за отдела и смотрит на чимина, — и нет, я о тебе не забыл. чимин мычит, мило улыбаясь своему другу. — чонгук, тебе что-то нужно? — любезно спрашивает он через мгновение, по всей видимости, заметив, как пристально и вдумчиво чонгук рассматривает сине-белую плитку на полу, — а вообще, ты чего не спишь? тебе, растущему организму, необходим сон. чонгук, не в силах скрыть улыбку, усмехается, когда поднимает взгляд на парня. рядом с чимином всегда так: все попытки спрятать малейшую радость обречены на провал. иногда чонгуку интересно, что чимин о нем думает — ну, как о человеке. чонгук никогда не был очень веселым, но чимин, скорее всего, думает, наоборот. он моргает, пытаясь изменить выражение лица на более подходящее замечанию, — хен, мне 19. — растущий организм. мы растем до 25 лет. — значит, ты тоже растешь. чимин хихикает. — гук-и, когда ведешь ночной образ жизни, дела обстоят совсем иначе. — летучие мыши, насколько я знаю, тоже растут, — парирует чонгук. — да, но… — чимин замолкает и почти следом фыркает, — стой. а вдруг все летучие мыши — это, типо, летучие мыши-детеныши. чонгук, застыв на месте, моргает, пока чимин, согнувшись пополам, помирает со смеху от придуманного в голове образа, о котором чонгук даже и не догадывается. он мягко улыбается, видя это. — ты правда не заметил, что я тебя сейчас летучей мышью назвал? чимин мельком смотрит на него и проводит руками по лицу, чтобы скрыть свою ухмылку. выпрямившись, он громко вздыхает и, помахав рукой, зовет чонгука к себе. затем берет прислоненный к кассе складной стул и разворачивает его для чонгука. — ничего, что я пришел? наверное, я не должен… чимин вновь глядит на чонгука и на этот раз протягивает к нему обе руки, но, быстро одернув себя, тут же их убирает. — извиняюсь. посылаю тебе мысленные обнимашки, если что. чонгук садится на складной стул, чимин указывает на его голову. — мысленные обнимашки. чувствуешь? — конечно, — отвечает чонгук и понимает, что да, он действительно чувствует какое-то тепло, исходящее от чимина. мимолетно он замечает вентиляцию на потолке, но решает-таки не приписывать данное ощущение именно ей. — итак, что же тебя привело… — чимин оглядывается, и чонгук следует взглядом за ним, оглядывая стеллажи, наполненные всякой всячиной, и яркие неоновые лампы, — сюда? чонгук пожимает плечами. — просто гулял. — в 3 часа ночи? — да… чимин неуверенно приподнимает бровь. — по холодрыге? — да. — чонгук-а, малыш мой, мое чудесное создание… где твой парень? чонгук скрещивает руки на груди и мысленно решает, что не в настроении сейчас наезжать на чимина из-за ласковых прозвищ. — где твой сосед? — смешно. ты становишься все умнее и умнее, — брови чимина взлетают еще выше, — у вас что-то случилось? — что? нет! неужели должно что-то случиться, чтобы я захотел увидеть своего лучшего друга? — у тебя "лучших друзей" — вагон и маленькая тележка. и ответ на твой вопрос — да. чонгук вздыхает, силясь не начать лопотать, как последний идиот. — я считаю кого-то лучшим другом, если ты просто друг. и вас у меня, ребят, всего трое. — еще парень. — еще парень. чимин кидает уставший взгляд на часы, когда звенит висящий над дверью колокольчик, извещая о появлении покупателя. пришедший парнишка одет во все черное и очень быстр, потому что тут же скрывается за стеллажом со сладостями. — ладно, — говорит чимин, поворачиваясь обратно к чонгуку, — мы отошли от темы. так что там у вас случилось? чонгук протяжно стонет. — ничего! серьезно, ничего! — настороженно шепчет он, опасаясь, что мальчик в черной толстовке, который бродит по магазину, может его слышать, — с чего ты вообще взял, что что-то случилось? — интуиция, — чимин вновь беспардонно тыкает ему в голову, ухмыляясь, — и эмпатия. у меня тип личности — тренер*, забыл? — не надо было намджуну давать проходить тебе этот тест. — если бы намджун не зубрил типы личности, считался бы ли он поистине студентом психологии? — и то верно. в любом случае, все правда в порядке. чимин склоняет голову набок. — слушай, а я ведь не имел в виду, что «что-то случившееся» должно быть плохим. может, случилось что-то хорошее? чонгук замолкает и замирает, рассматривая подошедшего к ним парня. тот вываливает на кассу гору разных сладостей и ставит банку энергетика. чимин, видя это, лишь вздыхает. — ты умрешь. — надеюсь, это прикончит меня быстрее, чем выпускной класс… чимин-щи, — щурясь, чтобы прочитать имя на бейджике, радостно лепечет юноша в ответ. он оплачивает свое добро, забирает его и уходит, перед этим сделав рукой волну. — поспи! — кричит ему вдогонку чимин и с полуулыбкой поворачивается обратно к чонгуку, — как бы я хотел в старшую школу. чонгук, к сожалению, не разделяет его чувства. — серьезно, я правда не против послушать и о хорошем. в моей жизни сейчас просто поразительный дефицит положительной энергии. — ладно, — чонгук медленно и глубоко вдыхает, параллельно осматривая магазин, словно проверяя, не подслушивает ли их кто-нибудь, — он поцеловал меня, — пауза, — или я его. точно не помню. когда он вновь смотрит на чимина, то замечает на его лице невероятно широкую, солнечную улыбку. чонгук внезапно чувствует, что он сам, наверное, должен быть чуточку счастливее из-за того, что это произошло. — это замечательно! серьезно, это же круто! — чимин хихикает, и чонгук неосознанно делает то же самое, — слушай, а… а почему из нас двоих я единственный, кто этому рад? должно быть, чимин уловил нотку неуверенности в улыбке чонгука. младший поникает — и через мгновение она, дрогнув, исчезает с лица. с лица чимина улыбка улетучивается следом. чонгуку из-за этого не по себе. — что не так, чонгук-и? — все нормально. краем глаза чонгук замечает, как чимин оседает на стуле. они оба внезапно замолкают, и единственным звуком, который можно было услышать в магазине, оставалось выразительное жужжание откуда-то сверху. чимин, ожидая услышать что-либо от чонгука, продолжает кидать в его сторону то, что он, вероятно, назвал бы незаметными взглядами. чонгук делает вид, что не замечает их, но в конце концов говорит: — слушай, чимин-щи. сэр. мой самый лучший друг, мой прекрасный двойной агент… — уходишь от темы, — замечает чимин, однако на его лица проскальзывает тень улыбки. чонгук вздыхает так тяжело, что чувствует, будто он соскальзывает к краю стула. на потолке эффектно мигают лампочки. — ухожу, — он замолкает, силясь собрать едва отчетливые мысли в кучу, — понимаешь, чимин, все на самом деле в порядке. просто… — чонгук-а, тебе все еще нравится тэхен? от этого беспокойного вопроса чонгук широко раскрывает глаза. — мне… да, конечно! и это правда. может быть, не совсем чимин хотел задать этот вопрос, но чонгук понимает, что ему даже не нужно задумываться — настолько ответ очевиден. улыбка тэхена, его смех, его присутствие вызывали в сердце чонгука нечто невероятно странное, но в то же время, несомненно, прекрасное. и происходило это настолько часто, что он просто сбился со счета. тэхен — чудесный человек, и он заслуживает целого мира. да, чонгук правда считает, что ему нравится тэхен. — хорошо, — отвечает чимин, вскидывая руки в притворной сдаче, — просто поинтересовался. не ненавидь меня. — не буду. минутная пауза. — тогда… — чимин вновь начинает разговор, жуя нижнюю губу, — он поспешил с этим или что? от этого вопроса глаза чонгука расширяются до такой степени, что, наверное, занимают теперь добрую половину его лица. чонгук помнит каждый раз, когда он пассивно представлял их с тэхеном первый поцелуй. в его воображении это было мягко и, возможно, нечто большее, чем невинное прикосновение губ. возможно, ситуация будет располагать к тому, что пальцы тэхена зароются в его волосы, а его губы опустятся к шее, целуя подбородок, шею… и, конечно же, чонгук в результате вырвется из своих представлений, невероятно красный и перепуганный. в этот момент он, вероятнее всего, запрется в собственной комнате и завопит так громко, что намджуну, услышавшему это, придется прибежать прямо к его двери. но это не самая важная часть, не так ли? реальность — это одно, а вот мысли — совсем другое. тем не менее, не это было проблемой в сложившейся ситуации. боже, он, наверное, краснеет все сильнее и сильнее с каждой секундой. — нет-нет, ничего такого, — чонгук моргает, стараясь отогнать мысли прочь. чимин неловко улыбается. — ну, хорошо. потому что он… — запомни эту мысль. чимин поднимает бровь. — запомни эту мысль, обсудим ее позже, — гримасничает чонгук, — разве мое самочувствие больше не является приоритетом? — твое самочувствие всегда в приоритете. рот за замке, в голове пусто, — обещает чимин, — а если серьезно, что не так? — он смотрит на большие окна позади чонгука, — ты не должен, типо, ничего рассказывать, ты не обязан и так далее, я просто… хочу помочь, чем смогу. я люблю помогать. даже если это значит просто выслушать. я прекрасно умею слушать. разве чонгук может ему отказать? он оседает на стуле еще сильнее, настолько, что чувствует, как его задние ножки отрываются от земли. что за чудесный способ начать серьезный разговор — думает чонгук, понимая, что чуть не свалился на задницу. он выпрямляется и пытается перестать улыбаться, однако на самом деле в этом не было нужды: как только он вспомнил, о чем они собираются говорить, улыбка ушла сама по себе. ее заменяет донельзя знакомая тяжесть в груди. он хлопает себя ладонью по лбу и разочарованно мычит. как же это утомляет. — чонгук? — я испуган, чимин, — и это правда, — звучит жалко, когда я говорю так, правда? чимин приоткрывает рот, чтобы что-то сказать в ответ, но чонгук продолжает бормотать. ему приходится просто бормотать, и он мысленно извиняется перед чимином за это. чонгук надеется, что он это чувствует. — мне 19 лет, а я боюсь поцеловать своего парня спустя год, как мы начали встречаться. у меня никогда не было парня, я никогда не целовался. сейчас это случилось, и я… и я… я так испуган. чимин издает невнятный звук, прерывая тишину, которую так не хотелось слышать. чонгук благодарит его за это, потому что он не знает, что бы он сделал, если бы после его слов повисла тишина. — думаешь, ты испуган, потому что… это произошло в принципе, или потому что это именно тэхен? — спрашивает чимин. сложные вопросы. чонгук стискивает зубы. он очень не хочет об этом думать, хоть и знает, что должен. — ни то, ни другое? и то, и то другое? ну, ты ведь знаешь, я не тактильный и в целом не фанат всего такого. но я… это чертова пытка. — так, ладно, — чимин поправляет очки, — психолог чимин в деле. — не надо, я и сам могу разобраться с… — для чего тебе друзья, гук-и? для того, чтобы ты оставался наедине со своими проблемами? чонгуку нечего сказать в ответ. через секунду он поднимает взгляд и видит, как чимин, нахмурившись, невидящим взглядом смотрит куда-то вдаль. по неизвестной причине глаза чонгука наполняются слезами. — чимин. — да? — не надо вдаваться в детектива, когда я сижу прямо перед тобой, ладно? чимин смотрит на него пустыми глазами, прежде чем улыбнуться. — если ты хочешь что-то сказать — говори. чонгук в дерьме. — хорошо. мне очень сложно говорить подобное вслух, но мне кажется, что у меня сейчас какой-то переломный момент, потому что я… ну, я как бы хочу касаться тэхена. я хочу делать привычные штуки, ну там, обнимать его, целоваться, играть с его волосами, но что-то внутри подсказывает мне, что это все неправильно и… боже, у меня не укладывается это в голове, чимин, — он откидывается на спину стула, пытаясь слишком сильно не думать о том, про что он сейчас рассказал, — я, сука, устал бороться с собой. и вот наступает тишина, вязкая и грузная… и что это вообще жужжит… чонгук замечает, что воздух в магазине пахнет жвачкой; что, скорее всего, поднимается солнце, если светлеющее небо может служить признаком этого. — я не должен этого говорить. я просто должен быть счастлив, да? — ты не можешь. чонгук поворачивается к чимину, который приподнимает брови и снова поправляет очки. — ты не можешь стать счастливым по щелчку пальцев, если внутри ты постоянно борешься с собой. чонгук сглатывает тяжелый ком в горле. — что мне делать? — он моргает несколько раз, — я хочу быть счастливым, чимин. — и ты заслуживаешь этого, — чимин замолкает, вновь задумчиво жуя губу, — слушай, возможно, это и не поможет, но все, что я могу сделать в данной ситуации, это заступиться за одну из сторон. вполне очевидно, за какую. мне, кстати, говорили, что я хорошо спорю. на лице чонгука проскальзывает улыбка. — так что скажешь? хочешь, чтобы я помог тебе, или мне… не совать свой нос в чужой вопрос? непростой вопрос. чонгук задумывается. он молод и неопытен от слова сосем. конечно, он может ошибаться, но на первый взгляд любовь кажется лучшей идеей, чем саморазрушение. — ну, чимин, что я могу сказать? ты всегда суешь свой нос в чужие вопросы.