Избранный Злом

Эдмунд

      Одно прикосновение каменного ножа приносит жгучую боль. Ведьма протыкает кожу и медленно выводит на моей груди какой-то знак. Какой, я понять не могу, так как боль невыносимая — словно все мое тело, начиная от груди, охватывает пламя и пожирает изнутри. Кожу продолжает жечь, даже когда Ведьма останавливается и шепчет короткую фразу на древне-нарнийском. Она отступает и выходит за пределы круга.       Такое ощущение, словно с каждой секундой из меня выходит жизнь. Все тяжелее дышать. Сил не остается даже на то, чтобы держать себя в горизонтальном положении — я повисаю на руках, отчего их сводит еще сильнее, но боль по сравнению с той, что жжет грудь, незначительна. Глаза теряют фокус, мир превращается в черный живой движущийся туман. Он везде — в пропитанной кровью земле, в неясных силуэтах нечисти, в воздухе и… во мне. Он движется: медленно собирается в единую форму, сначала неясную, но с каждым мгновением приобретающем знакомую высокую, статную фигуру и острые черты.       — Эдмунд, — ее холодный, но мелодичный, голос последнее, что я слышу перед тем, как потерять сознание.

Юстас

      И могущественный, великий, великолепный Король Каспиан бросил беззащитного Юстаса одного посреди леса на произвол судьбы! Очень благородно!       Ладно еще бросить меня, но Эда?! Они же дружили, вроде как, даже стали кем-то вроде братьев, а поступает он как… как я поступил бы до драконьего периода, нет даже хуже! Я ребенком был! Видимо, его испортила королевская жизнь…       Из-за своих раздраженных мыслей я сбиваюсь с пути. Уверенность в выбранном направлении пропадает. Я останавливаюсь и оглядываюсь. Меня вел внутренний компас, который появился после разговора с Асланом. Но он пропал. И теперь я понятия не имею, где может быть Эд, и где вообще я.       Просто, замечательно! Неужели из-за Каспиана я еще и сбился с пути?! Каждая секунда на счету, а я стою, как баран, и не знаю куда идти! Если бы…       По лесу разносится сдавленный крик — крик боли.       Эд?       Сердцебиение ускоряется, и желание продолжать путь пропадает. Похоже, там кого-то убивают. Не стоит лезть туда без оружия.       А если это мой коронованный кузен?       Черт бы побрал Нарнию и все, что с ней связано! Или меня с моей трусливостью.       Переступая через страх, я продвигаюсь в сторону крика. Вскоре между деревьями и кустами проявляется свет, похожий на огонь. Я невольно затаиваю дыхание. Движусь настолько тихо, насколько выходит. Наконец, мне удается разглядеть огромную глыбу, отливающую чем-то темным, и привязанную к ней, безвольно повиснувшую фигуру человека. Он весь в крови. Ужас! Из-за крови и опущенной головы, я не могу уверенно определить в нем Эда, но я чувствую — это он.       Мое первое стремление — сорваться с места и подбежать к брату, но я замечаю движение недалеко от камня. От охватившего меня напряжения по телу проходит дрожь. Я никогда не видел подобной вселяющей ужас твари. Все ее антропоморфное тело покрыто шерстью, а лицо похоже на волчью морду, только менее заостренную. Она стоит и смотрит на что-то рядом с Эдом.       Судорожно вздохнув, я собираюсь с духом и, затаив дыхание, продвигаюсь чуть ближе к поляне, чтобы видеть всю картину… И лучше бы я это не делал.       К горлу подступает тошнота.       Все свободное от деревьев пространство завалено трупами уродливых существ, и только двое живы — сморщенная мелкая старуха с клювом вместо носа и волк-человек. В круге кроме Эда лежит нагое женское тело. Оно единственное не покрыто кровью и настолько белое, что кажется, что внутри крови тоже нет.       Честно говоря, женщин без одежды я еще не видел. Но сейчас, несмотря на такую возможность, она меня меньше всего интересует. Во-первых, она труп, во-вторых, вся поляна покрыта кровью и мертвыми телами, и самое главное — в-третьих, в центре всей этой бойни мой брат, который сам выглядит не самым живым образом. И да, не стоит забывать, что из живых я здесь не один.       И что мне делать тоже не ясно. У меня нет ни меча… если бы я им еще пользоваться умел. Нет и драконьей шкуры. Да. Хоть я больше никогда в жизни не согласился бы стать драконом, его преимущества сейчас пригодились бы. И, кстати, нет великого, всемогущего, храбрейшего Короля рядом, который что-нибудь придумал бы! И как я…       От неожиданности я подпрыгиваю на месте.       Труп женщины шевелится!       Она медленно садится, длинные белые волосы плавно спадают на ее плечи и грудь. Она рассматривает свои руки и ноги и грациозно встает. Ладно, сейчас я уже не могу оторвать взгляда от некоторых ее оголенных частей тела. И она совершенно не стыдится своей наготы. Женщина поразительно прекрасна, но в то же время излучает мощь и угрозу. Она плавно переступает через комочек чего-то мягкого, разделяющего ее и Эда, и подняв за подбородок его лицо, дает мне наконец убедиться, что это мой кузен.       Белоснежная красавица что-то шепчет и протягивает руку старухе, та достает из одежды какой-то предмет и кладет в ее ладонь. Женщина отпускает голову Эда, которая вновь безвольно падает на грудь, отступает… и мне удается разглядеть, что лежит в ее руках. Нож!       Она хочет убить Эда!       Долго не раздумывая, — что удивительно и плохо, — я хватаю с земли палку и выбегаю на поляну.       — Не трогай его! — я врезаюсь в женщину. Она не удерживается на ногах, и мы оба валимся на трупы за кругом. Нож выпадает из ее рук, а из моих палка.       — Нет! — пропитанный злостью крик женщины, проходит сквозь меня, возрождая страх. Та сила, с которой она меня отталкивает, необычайна. Ее ледяные зеленые глаза пронзают меня ненавистью.       В следующую секунду кто-то хватает меня — плечо пронзает нечто острое. Возле уха слышу рык:       — Ты поплатишься за сотворенное, сын Адама!       Я сопротивляюсь, но от этого в тело только сильнее впиваются когти волка-человека.       — Отпусти меня!       — Я узнаю тебя, сын Адама, — женщина поднимается, ее голос остается все таким же ледяным. — Человеческое тело и драконья душа. Еще один любимчик Аслана. Пришел спасти Короля? — она поднимает с земли нож и кончиком показывает на Эдмунда. — Но ты опоздал. Уже поздно. Вы проиграли.       Сердце пропускает ход. «Уже поздно…» Я смотрю на Эда, на покрывающую его кровь и кровоточащую странную рану на груди. Неужели, правда, умер?       — Убейте его, — приказывает женщина и теряет ко мне интерес. Она разворачивается обратно к Эду. Рык волка-человека становится более глубоким. Он кидает меня на землю и прижимает к ней. Теперь я вижу его черные мертвые глаза и покрытую кровью морду. Он скалит клыки, и открывает пасть, чтобы перегрызть мне глотку…       Я словно каменею, как в страшном сне. Только это реальность, и меня сейчас съест волкочеловек! Я жмурюсь, готовясь к мучительной смерти.       Раздается пронзительный визг. Открываю глаза. Тварь надо мной оборачивается, и в следующую секунду кто-то налетает на нее, сбивает с меня и с размаху бьет по голове.

Каспиан

      Я прокрадываюсь к ведьме и бью ее булыжником по голове. Она падает с воплем, но я не задерживаюсь у ее тела — набрасываюсь на оборотня, скидываю его с Юстаса и проделываю с ним тот же прием, что и с ведьмой. Только тварь не сразу отключается, перед тем как получить второй раз по морде, она оставляет на моем плече глубокие царапины.       Как только оборотень перестает сопротивляться, я вскакиваю на ноги, готовый бороться с Белой Королевой… но ее нет. Я удивленно смаргиваю. Где она?       — Ого… И это ты одним камнем.       Я оборачиваюсь к шокированному, бледному как смерть, Юстасу. Он старается подняться, но ему не удается, поэтому я помогаю ему.       — Прости, что не поверил.       Но парень уже не смотрит на меня, он переступая через трупы, пробирается к Эду…       Я до сих пор не могу поверить, что вижу его здесь. И я не могу поверить, что вернулась Белая Королева. Вообще, я не могу поверить, что это не сон. Я буквально остолбенел, когда увидел Джардис напротив Эда, который выглядел, как мертвец… выглядит, как мертвец. Я бы и сам бросился на нее, если бы не Юстас, — он дал мне время продумать план действий.       Я следую за Юстасом. Внутренности свернул страх — страх, что Эд мертв, что слова Колдуньи были верны, и что уже поздно. Я замечаю тельце одного из мышей-стражей и сердце сжимается — первая жертва в битве с Джардис. Скольким еще суждено умереть?       — Эд? — Юстас стоит напротив брата и не решается к нему притронуться. Я отодвигаю его и притрагиваюсь к шее друга. Не замечаю, как задерживаю дыхание. Кажется, что проходит чересчур много времени, страх в груди растет с невероятной скоростью.       — Он жив?       Я не оборачиваюсь и не отвечаю. Жду.       Аслан, пусть он будет жив. Прошу!       — Каспиан?! — в голосе проскальзывает паника.       И я чувствую! Еле ощутимый, но пульс!       — Он жив! Помоги мне развязать его!       Так как нет ничего острого, с узлами приходится работать руками. Они не поддаются. То же самое у Юстаса. Если мы не поторопимся может стать поздно!       Трупы! Среди них может быть носитель оружия.       — Обыщи всех, может быть, найдешь что-нибудь острое!       Предрассветное небо уже и без факелов способно достойно осветить последствия ритуала. Я обыскиваю одно тело за другим, но безрезультатно.       Мы теряем время!       — Я нашел! — Юстас поднимает над головой кривой, тупой на вид кинжал.       Мы возвращаемся к Эду, и пока я придерживаю тело, его брат разрезает веревку. Через секунду друг безвольно падает мне на руки. Я кладу его на землю и снова проверяю пульс.       Живой. Пока еще живой.

Эдмунд

      — Эдмууунд. Эдмунд, — ее голос нежен и сладок. Я поворачиваюсь к Ней. Она стоит в длинном темно-оливковом платье, которое подчеркивает ее ярко-зеленые глаза и бледность кожи.       Я смотрю на нее и забываю обо всем. На всем свете только Она. Ее развивающиеся белые волосы, ее глубокий нежный взгляд и теплая беззащитная улыбка.       — Не уходи от меня, Эдмунд, — подходит ко мне и берет за руки. — Останься со мной. Я не смогу без своего Короля. Защити меня.       Теперь мы находимся на одном уровне, я даже немного выше. Она больше не кажется такой далекой и холодной, как… как тогда…       — Нет! — я резко отступаю от нее. Перед глазами проплывают связанные с ней воспоминания.       — Эдмунд…       — Ты мертва!       Она нежно улыбается и качает головой.       — Я не мертва, Эдмунд. Я жива, благодаря тебе.       Нет! Сердце гулко стучит в ушах. Я продолжаю отступать.       — Ты спас меня, Эдмунд. Но теперь ты умираешь. И только я могу помочь тебе.       Качаю головой. Ее нельзя слушать! Она лжет, она всегда лгала мне!       — Останься со мной, Эдмунд. И ты будешь жить. Ты станешь моим Королем. Ты будешь править. Только ты.       Не слушай ее!       — Нет! Уходи!       — Эдмунд.       Я разворачиваюсь, чтобы убежать, но передо мной огромная ледяная стена.       — Эдмунд. Не оставляй меня.       — Замолчи!       — Эдмунд. Эдмунд! Эд!       Я возвращаюсь в реальность.       В следующее мгновение меня накрывает волна боли во всем теле, особенно в груди.       — Он среагировал! — голос Юстаса. Он окончательно разгоняет туман в голове, но не устраняет оставшихся после встречи с Джардис эмоций.       — Эд, ты меня слышишь?       Каспиан?       Открываю глаза. Весь мир нечеткий и чересчур яркий. Невольно морщусь и несколько раз смаргиваю, пока глаза не возвращают фокус.       — Слава Аслану, — снова звучит голос похожий на Каспиана. Я перевожу взгляд в его сторону и убеждаюсь в своей правоте. Каспиан. Карие глаза, непрактично-длинные тёмные волосы, утончённое, красивое лицо с ухоженной, короткой бородой, которой я невольно завидовал при нашей второй встрече. Он смотрит на меня пропитанным тревогой взглядом, но улыбается с облегчением.       — Кас… — мне не удается договорить, воздух скребет по горлу и вызывает кашель, который поднимает волну боли во всем теле.       — Лучше не говори, братишка, пока мы тебя не напоим волшебным эликсиром, — снова скрипит волнением голос Юстаса.       Перевожу него взгляд. Что он делает в Нарнии? Его тоже вернул ритуал? Или Аслан?       — Юстас прав, Эд, нам нужно добраться до лагеря. Ты сумеешь?       Несмотря на вопящее о противоположном тело, я киваю. У меня все равно нет выбора.       — Давай, — Каспиан помогает мне сесть и вместе с Юстасом поднимает на ноги. Я стараюсь не показывать какую боль причиняет малейшее движение, но, видимо, плохо получается, так как тревога друга и брата становится сильнее.       Они дают мне отдышаться и привыкнуть к вертикальному положению. Я вновь вижу кровь и трупы, снова в голове проносятся образы об ритуале и Колдунье.       — Она здесь? — хрипло выдавливаю я.       — Что?       — Она здесь?       Каспиан поджимает губы и отворачивается, затем твердо и спокойно отвечает:       — Да, Она здесь.