Изменить всё

Петунья Эванс, бывшая Дурсль, набирала на телефоне знакомый номер. На улице давно стемнело. Гарри никогда раньше не возвращался так поздно — он был дома уже к шести, когда солнце только заходило за горизонт. Что-то было нечисто, и женщина понимала, что ей нужно делать, будто интуитивно. Трубку взяли не сразу. Петунья посчитала гудки, затягиваясь сигаретой. Один. Два. Три. На пятом гудке на том конце телефона послышался шорох. — Алло? — послышался хриплый голос Артура Уизли, и женщина стряхнула пепел с конца сигареты. — Артур, Гарри пропал. Поттеры отправили его ко мне на остаток лета. Сегодня он не вернулся, — кратко объяснила она. Артур тяжело вздохнул. — Хорошо, я пошлю пару человек. Не беспокойся, все будет хорошо, — Петунья тонко улыбнулась, выдыхая струю дыма. — Я и не беспокоилась. Спустя ещё десять минут на пороге дома мисс Эванс оказались три человека в тёмно-синих мантиях и странных черных масках. — Добрый вечер, мисс Эванс, — произнес искаженным магией голосом один из них. Петунья коротко кивнула, выбрасывая окурок в траву. — Нам нужна личная вещь вашего племянника, чтобы найти его. Она без лишних слов поднялась на второй этаж, взяла какую-то футболку Гарри и передала ее мужчине. Тот достал из рукава палочку, взмахнул ей и что-то тихо-тихо зашептал. На глазах изумлённой женщины медленно от футболки поднималась странная белая ниточка. Ниточка, на пару мгновений зависнув в неопределенности в воздухе, вдруг наклонилась вниз и начала стремительно удлиняться. Почему-то у Петуньи возникли ассоциации с клубком шерсти, который, куда-то покатившись, оставлял за собой нить пряжи. Мужчина удовлетворенно кивнул, и, махнув мозолистой рукой, вместе со своими спутниками растворился в воздухе. Петунья почему-то тоже... растворилась. Открыла глаза женщина уже где-то в лесу возле одинокого домика, в окнах которого горел свет. О чем-то её знакомые-тени переговаривались за её спиной, но и одного их слова она разобрать не смогла. Видимо, это были какие-то чары. "Ну, не очень-то и хотелось", — подумала она отстранённо, окидывая придирчивым взглядом стоящий домик. Таких она видела огромное множество во время своих бесчисленных путешествий, начавшихся сразу же после развода с Верноном и курса психотерапии. Легко и несинхронно взмахнув палочками, маги вдруг пропали. Не успела женщина подумать о том, что обслуживание у Артура подкачало и ей нужна книга жалоб, как ей на плечо откуда-то сзади легла теплая и сухая рука. К её чести, она даже не вздрогнула. Ну, почти. Ну ладно, она вздрогнула, но совсем незаметно, правда. — Мы сейчас невидимы, — тихим голосом, лишенным всяких эмоций произнес мужчина-тень. — Артур известил меня о вашем... необычном нраве и привычках, но, убедительно вас прошу, усмирите свою жажду деятельности лишь на несколько минут. Это не займет много времени, — в голосе его ей на какое-то мгновение почудилась какая-то снисходительная усмешка. Она опасно сощурилась, и рука на её плече слегка дрогнула, когда прямо перед носом самоуверенного мага она чиркнула зажигалкой, зажигая огонь. Ну, она надеялась, что прямо перед носом. Она же верно запомнила его рост, найти лицо не должно было быть сложным. — Я думаю, что несколько минут я продержусь, — Петунья закурила уже четвертую сигарету за последний час, убирая полупустую пачку обратно в карман своего домашнего халата, которого, впрочем, совершенно не стеснялась, как и весело подпрыгивающих до этого при каждом её шаге ушек больших, мягких и розовых тапочек-кроликов. Рука на ее плече задеревенела, когда она продолжила: — Правда, не обещаю, что смогу контролировать себя по истечении этого времени. Кто знает, что я сделаю, если мой нрав возьмет верх... — Это шантаж? — Петунья не знала, что им там наплел Артур, но, видимо, её шкурку им было приказано хранить, как зеницу ока всеми правдами и неправдами. В голосе мужчины проклюнулись нотки интереса и чего-то ещё, что мисс Эванс так и не смогла охарактеризовать даже мысленно. — Нет, что вы, господин Шейд, — всё же окрестила его мысленно тенью мисс Эванс, тихо фыркнув на этот счет себе под нос. — Я лишь констатирую те же факты, что и вы полминуты назад, какой же это шантаж. Господин Шейд насмешливо хмыкнул, и они так простояли еще с полминуты, пока Петунья наконец не решила нарушить эту тишину: — Вы так и будете здесь стоять и ничего не делать? Действительно, пусть там с моим племянником уж наверняка что-нибудь сделают, прежде чем вы решитесь наконец воспользоваться своими волшебными палочками. Шейд тихо чертыхнулся, наконец убирая руку с её плеча, и женщина проводила снисходительным взглядом их следы, тянущиеся неровной цепочкой прямо по затянутой грязью и опавшими еще в прошлом году листьями дорожке. Петунья окликнула бы их, но ведь это грозные и великие волшебники, у них наверняка всё было схвачено. И вообще, чего она прикопалась к следам, в конце концов, может, это такая дизайнерская задумка?.. Петунья слишком была занята борьбой со своей "жаждой", времени и сил на общение с великими чародеями-шпионами у неё не было. Правда-правда. Вскоре свет в доме погас, послышались чьи-то крики, вполне себе магловский мат без всяких там Мерлинов-Мордредов и грохот падения чего-то железного, затем всё стихло. Вообще, Петунья искренне не понимала, как можно вместо простого и родного магловскому сердцу "блять" использовать имена каких-то там левых давно мертвых мужиков. Это все равно что при ударе мизинцем об тумбочку кричать имя Вернона... ну, его имя, конечно, сгодилось бы в качестве ругательства, но что подумают соседи? Петунья тихо и ехидно улыбнулась куда-то в витающий в воздухе тяжелый дым, стряхнула пепел с сигареты и бросила её на землю, слегка притоптав окурок кончиком тапочка-кролика. Спустя ещё пару минут фигуры в плащах вновь соткались перед ней, вот только их как было три, так и осталось. Никаким Гарри здесь даже и не пахло. Петунья одним лишь отточенным движением аккуратно выщипанной брови выразила свое отношение к происходящему, и одна из теней позади господина Шейда отчего-то неловко дернула плечом. — И где же мой племянник, о великий маг-сыщик? — спросила с едва слышимой издёвкой женщина, пристально вглядываясь в закрытое маской лицо единственного своего собеседника. На какое-то жалкое мгновение в двух тонких прорезях для глаз ей померещился отблеск ледяной стали. — Его здесь не было, — произнес господин Шейд, и будто несколько стушевался. Женщина безразлично дернула замерзшим плечиком. Ночи здесь были ну ни грамма не теплыми. — Как же так? Неужели ваша магия подвела вас? — изумлённо вскинулась она, состроив жалобное личико. Шейд фыркнул. — Но почему? — Раньше это заклинание не ошибалось, — проговорил он спустя пару секунд молчания. — Но мы нашли его одежду. Это же его вещи? Господин Шейд протянул к ней руки, и в разорванных тряпках в ней Петунья опознала вещи Гарри. На секунду в груди что-то защемило, но она быстро подавила это в себе. — То есть вы хотите сказать, — произнесла она, принявшись нарочито-безмятежно разглядывать собственные ноготки, — Что мой десятилетний племянник находится неизвестно где, без защиты, без одежды и даже без самого захудалого вашего умклайдета, — кивнула она на палочку в кобуре господина Шейда. — И найти его не представляется возможным? — Ну почему же, — мягким, обволакивающим тоном произнес маг, не обманувшийся её обманчиво-ласковым голосом, — Возможно. Правда, для проведения ритуала поиска по крови и желанию нам понадобится ваша кровь, мисс. Придется вам ненадолго стать её донором. Петунья порезала себе руку и пролила немало крови в предложенную ей чашу, не поморщившись, и даже почти не удивилась, когда господин Шейд легким и неспешным движением палочки залечил то, что само по себе заживало бы минимум с месяц, при этом почему-то подозрительно и непозволительно долгим взглядом рассматривая её лицо. Неужели у неё что-то было на щеке? Может, ветром принесло немного пепла?.. Они вновь куда-то переместились, вот только на этот раз это был вовсе не лес. Это была улочка, до того непохожая на типичные лондонские, что в сердце Петуньи закралось подозрение о том, что они явно далековато от Литтл-Уингинга. Чуть кривоватые двух-трёхэтажные домики неровными рядками стояли вдоль узкой мощёной узорчатым камнем улочки, и у каждого домика был свой маленький, но по-своему уникальный садик. В одном из таких садиков на крыльце и сидел Гарри, закутанный в тонкий летник пледик почти по самые уши. Рядом с ним сидел мальчишка, который был старше него лишь на пару-тройку лет. Они мирно и отчасти даже незаинтересованно перебрасывались какими-то фразами, которые Петунья услышать не могла. Периодически они как-то синхронно усмехались, затем подозрительно переглядывались, фырчали насмешливо, а затем как-то весело. Петунья не знала, кто из них на кого был похож, но нечто общее в их мимике и даже в некоторых движениях прослеживалось. Гарри неловко дернул явно чуть подмёрзшими ногами, и мальчишка, заметивший это, молча снял свои ботинки и подвинул их к Поттеру. Тот рассмеялся каким-то странным, тихим и грустным тёплым смехом, от которого женщине почему-то стало не по себе, и подвинул обувь обратно, просто подогнув ноги под себя. При ней Гарри ещё не смеялся так. — Гарри, — всё же решила нарушить их мирную идиллию Петунья, и мальчишки синхронным и совершенно одинаковым движением подняли головы на звук её голоса, затем заправили за уши волосы. Честно, не знай Петунья, что у Гарри не было родственников помимо уже известных ей, она бы посчитала их братьями, даже несмотря на то, что единственной их общей чертой было то, что они были людьми и что волосы у обоих были непослушными и угольно-черными. Гарри произнес что-то, повернувшись к привставшему было ребенку, и тот неудивительно-знакомым Петунье жестом, который она слишком часто видела у Гарри, дернул плечом, затем улыбнулся той-самой-отстранённой-полуулыбкой и отвел взгляд, садясь обратно на крыльцо, но не сводя безмятежного взгляда с волшебника. Поттер повернулся к женщине, улыбнувшись в точности также, и прошлепал босыми ногами по каменной дорожке. На одну ногу он странно прихрамывал, и теперь ей стал понятен порыв его собеседника встать и помочь магу дойти. На лодыжке Гарри сиял разными яркими и на удивление позитивными цветами синяк, уже даже немного припухший и выглядящий не то чтобы очень симпатично. — Ты не выглядишь испуганным, мелкий засранец, — произнесла мисс Эванс, впрочем, не став отвешивать ребенку легкого леща. Как-то не верила она в то, что он мог бы сам нарваться на похитителя или взять у подозрительного человека конфетку, а значит, он просто не был способен сопротивляться. — Я знал, что за мной придут, — беспечно отозвался он, разглядывая её спутников-теней. — Правда, я ожидал своих... родителей, — последнее слово Гарри произнес с едва уловимым сарказмом, и вот уже за это он все же словил слабенький подзатыльник. — Пусть твои родители и мудаки, а в особенности твой чокнутый папаша со своими друзьями, — в свойственной себе манере не стала смягчать выражение Эванс, — Это не дает тебе права отзываться о них в таком тоне, — и уже тише добавила: — По крайней мере, при взрослых. Гарри не сдержал едва уловимой усмешки и отвёл взгляд, безуспешно скрывая свое пренебрежение. — Господин Шейд, не могли бы вы вернуть нас домой? Такими темпами Гарри сможет простудиться прямо перед первым сентября, — повернулась она к коротко кивнувшей тени. — А ты, жаб-путешественник, расскажешь мне о своем новом друге и о том, как оказался так далеко от дома. Не аист же тебя украл?.. Конечно, "господин Шейд" вернет этих двоих домой и уйдет со своими коллегами тихо, как и подобает теням, отчитается перед Артуром и незаметно вернется на свою официальную работу, не вызвав подозрений своим отсутствием. Он не скажет этой странной Петунье о том, почему ее племянник оказался без одежды, как вырвался из веревок и огрел взрослого мужика тяжеленной железной арматурой из подвала, как промолчит и на так и не заданный вопрос о том, как ребенок преодолел все антиаппарационные барьеры и оказался в совсем далёкой и чужой стране. Он не станет проявлять инициативу в этом вопросе, ведь он никогда не говорил сверх затребованного. Ну, почти всегда не говорил. Ну ладно, иногда не говорил. Не суть, в общем, не говорил — и все тут. Да. Кхм.