Золушка и бал вампиров

Огни погасли, и под чёрным небом воцарилась кромешная тьма. Беззвучно соскользнув со своего ложа, Северус разворошил солому под тонким шерстяным матрасом и достал старый отцовский наряд. Не самый роскошный, но куда лучше его обносков. Ни одна дверь не скрипнула перед ним, ни одна лошадь в конюшне не всхрапнула, ни одна собака не подала голоса ему вслед — в ночной глуши Северус тихо выехал из замка, держа путь на север — туда, где за горами простиралось графство Риддла. Ледяной ветер пронизывал до костей, но Северус не замечал холода — он скакал сквозь тьму, всем сердцем надеясь добраться до места до рассвета. Выехав всего на три часа позже сыновей графа, он собирался нагнать их карету к середине ночи, невидимой тенью скакать следом и прибыть в замок сразу после них. Но уже на подступах к Запретному лесу началась метель — снежные хлопья слепили глаза, и пришлось сбавить темп, чтобы не потерять дорогу. Северус прислушивался к таинственным звукам ночной вьюги, и в завываниях ветра ему слышался то неясный скрежет, то волчий вой, то тихий перезвон невидимых колокольчиков. Всё страшней и страшней был путь. Широкую тропу сквозь Запретный лес замело снегом, луна скрылась за тучами, и невозможно было различить след кареты. Много раз Северус останавливался, спешивался и долго вглядывался вдаль. Порой ему казалось, что кто-то следует за ним по тёмному лесу. Сквозь скрип ветвей и завывание вьюги слышалось ему, словно кто-то звал его по имени, но, сколько ни смотрел он в ночную тьму, не видел в ней ровным счётом ничего. Опрометчиво было бы не взять с собой никакого оружия, но Северус понимал, что большой кухонный нож, обёрнутый в ветошь и скрытый за пазухой, не поможет ему ни против стаи волков, ни от других напастей, о которых в графстве Дамблдора говорить было запрещено. Уже близился рассвет, когда Северус, наконец, выбрался из Запретного леса. О том, чтобы нагнать карету, уже не могло быть и речи. Лошадь выбилась из сил, да и он сам чувствовал себя вымотанным бесконечными страхами, непроходимой тропой и тревогой, сидевшей глубоко в душе. До гор было рукой подать, но Северус не решился ехать по темноте. Вьюга утихла, и дорога представляла собой бесконечную снежную гладь без единого следа, поэтому стоило дождаться, когда настанет день, и уже потом продолжить путь. Тихое безмятежное утро не принесло ни радости, ни спокойствия. Порой чудился ему странный мелодичный перезвон вдали, и это беспокоило сердце, ни на минуту он не мог перестать оглядываться на лес в тревоге и нащупывать за пазухой острый нож. Чем светлее становилось небо, тем отчётливее слышался звон, и доведённый до паники Северус готов был перекреститься и связать из веток молитвенный крест, когда на тропе показался одинокий всадник. К сбруе его лошади были привязаны мелкие колокольчики — они и звенели. Должно быть, именно он и ехал всю ночь следом. Чем ближе подходил нежданный путник, тем плотнее Северус стискивал зубы, тем сильнее сжимал кулаки, тем бледнее становилось его лицо. — Несносный мальчишка! Как тебе взбрело в голову преследовать меня ночью через Запретный лес! — вскричал он, вне себя от злости. — Объяснись немедленно. — Не хотел я никуда ехать, — юный всадник неловко слез с лошади и хмуро посмотрел на Северуса. На его бледных щеках разливался яркий румянец — то ли от волнения, то ли от подступающей лихорадки, принесённой ночной погоней по вьюге. Северус запоздало вспомнил, что не взял с собой никаких лекарственных отваров или снадобий. Гарри, младший брат Лили, переболел в младенчестве страшной болезнью и с тех пор отличался завидным здоровьем. Но любое здоровье рано или поздно может пошатнуться. — Не хотел — так почему же ты здесь? — Лили попросила, — Гарри дёрнул плечами. — Вечно она за тебя трясётся. Вот, передала подарочек. Вынув из-за пазухи связку чеснока, он протянул её Северусу. Тот замер как вкопанный, не решаясь принять этот дар. — Чеснок? — он придирчиво осмотрел связку и принюхался. Сомнений быть не могло — самый настоящий чеснок. — Но она не верила мне… С чего она… — Это всё из-за графа Дамблдора, — устало вздохнул Гарри. — Граф отдал приказ вернуть карету в замок и запретил кому-либо появляться у Риддла. Говорят, он получил какое-то письмо… — И Лили отправила тебя за мной? — Никто больше не знал, что ты поехал. И лучше бы нам вернуться подобру-поздорову, пока тебя не хватились. — Возвращайся один, — Северус выхватил связку чеснока из рук Гарри и отправил её соседствовать с кухонным ножом. — Но граф Дамблдор запретил появляться на балу… — начал было Гарри. — Дамблдор запретил своим сыновьям, — перебил его Северус и, секундой позже многозначительно добавил: — Не мне. Гарри молчал, насупившись ещё больше. Сердце у Северуса бешено стучало, хотя он и старался сохранять невозмутимый вид. В конце концов, теперь от мальчишки зависело, сможет ли он добраться до замка Риддла, или за ним вышлют патруль позначительнее младшего брата кухарки и вернут в замок силой. — Гарри, — вкрадчивым голосом сказал Северус. — Уверяю тебя, твоя миссия на этом окончена. Спокойно возвращайся в замок и передай Лили, что не успел меня догнать. Уверен, что она сочтёт необходимым сохранить мой отъезд в тайне. Скажите, что я утонул в чане с золой… — Нет, — вдруг громко возразил Гарри, и Северус даже дёрнулся от неожиданности. — Я обещал Лили найти тебя и доставить в замок, и я должен выполнить своё обещание. Северус прищурил глаза и окинул мальчишку презрительным взглядом. — В таком случае удачи в выполнении, — бросил он и, легко вскочив на коня, поскакал прямо к мрачной горной гряде вдали. Там, на самом верху, возвышался огромный замок графа Риддла, где уже вовсю шли приготовления к исключительному событию, на который, к счастью, ненавистным сыновьям Дамблдора вход отныне закрыт. И если Северус поторопится, то ни один патруль не успеет перехватить его по дороге на бал.