Герой её времени

      На следующее утро, подобно всем отдыхающим на водах, Александра пошла на процедуры в группе других молодых дам, среди которых была Мери и Вера.       Вторая оказалась гораздо приветливее и искреннее, Княжна лишь обошлась неловким, коротким кивком и косым взглядом.       Впрочем, девушка не собиралась портить настроение — сегодня первый бал в её жизни. Настоящий! Не костюмированная вечеринка, не вечер руслита, а настоящий бал…       С начала дня она так и дышала счастьем, её лицо светлело с каждой улыбкой, не казалось приторно сладким и не было излишне навязчивым. Она была общительной, помогала, как и другие особы, включая Веру, женщинам, которые не могут из-за неудобств или отклонений удобнее устроиться.       В те часы Саша стала настоящим солнцем, альфа-звездой — самой яркой звездой на фоне других.       Одни девушки были не против завести знакомство, другие, подобно Мери, обходили незнакомку стороной, веря слухам, гуляющим среди молодёжи.       Печорин так же не отказался от предложения Грушницкого пойти на процедуры в другой горячий источник. Пар ослеплял, размягчал лицо, горячая вода расслабляла каждую мышцу тела. Он, как никогда, чувствовал себя по-настоящему счастливым и свободным, глубоко спрятав, зарыв всю гордость.       Он дал возможность другой части себя жить, когда вторая была заперта.       Вода и жара развивают аппетит. Все отдыхающие после процедур направились в большую столовую с высокими, белыми потолками и хрустальной люстрой, висевшей высоко над головами. Сопровождаемая Верой, Александра выбрала себе порцию легкого, летнего салата и десерт.       Вера не настаивала на признании девушки. Она и без того поняла, что Саша не сестра Печорину, и, познакомившись поближе, спокойно, без зависти, с немым уважением продолжала общение.       После обеда все направились по домам, чтобы немного поспать и начать подготовку к балу. Печорин, подождав возле выхода партнершу, подоспел к ней и шел в ногу, мягко улыбаясь. Лучи солнца играли на его весёлом лице.       Александра, заметив прекрасное настроение героя, почувствовала себя беззаботно, оставив все тревоги в прошлом.       — Ты говорила с Верой? — спросил Григорий, сняв с себя мундир и передав его лакею.       — Да. Она замечательная.       — Я знаю.       — Она знает, что я не ваша сестра.       — Что?       — Я не говорила ей, Вера сама с легкостью это распознала. Видимо, мы слишком разные, непохожие.       — Физики говорят, что противоположности притягиваются, — Александра раскладывала на столе собранные Печориным цветы по пути домой, чтобы букет из разноцветных бутонов стоял в вазе, в покоях девушки.       Не заметив, как Григорий подошёл, она нервно глотнула воздух, краем глаза увидев широкие плечи. Она не знала, что сказать в ответ, потому молча продолжила обрезать зеленые лепестки и слишком длинные стебли.       — Александра? — произнёс настойчиво–нежный голос, большая, слегка грубая ладонь прикоснулась к плечу. — Вы не согласны?       — Я не знаю…       — Прошу, не лгите ни себе, ни мне, — он повторил её слова, девушка повернулась.       — С вами необходимо немного пождать, пока я не надоем. Вы говорили так, неужели, забыли?       — Сейчас я уверен, что вы никогда мне не надоедите.       — Сейчас вы уверены. Ключевое слово — «сейчас», — плавно выйдя из замкнутого пространства между Печориным и столом, девушка продолжила заниматься букетом. На её удивление, офицер был доволен их беседой, и она осознала, что не помнит эмоций, которые выражало её лицо во время разговора. Его взгляд раскрывает всё потаённое в душе, и наличие другой, необыкновенной улыбки смогли поднять дух Печорина гораздо больше.       Букет стоял в вазе на столе, где раньше был графин, рядом с окном. Свежий воздух в комнате напомнил Саше, как та безумно хочет спать, потому девушка уснула на несколько часов без задних ног после утренних процедур.       Печорин не спал. Приложившись ухом к двери в комнату Александры, он ничего не услышал, значит, она уснула. Григорий вернулся в комнату, взял дневник, который вчера был убран гостьей на стол и, он был уверен, не был ею прочитан.

«Она необыкновенная. Я борюсь с самим собою. Я не желаю обидеть её, разбить, даже расколоть её сердце, но боюсь, что сделаю это рано или поздно. Но, когда я не вижу её пятнадцать минут, мои глаза бесконтрольно, жадно бегают по лицам других, и, когда находят именно её, я спокойно выдыхаю. Я никогда подобного не чувствовал. Я не могу оторвать её от себя, как уже происходило со многими дамами. Она совсем другая. Я не знаю, что делать. Как бы хотелось заглянуть на страничку вперед, узнать, что будет, и как поступить…».

      Перечитав старые записи и завершив новые, Григорий вышел на прогулку, чтобы развеяться. Спустя время, ближе к вечеру, мужчина вернулся домой. Переборов желание постучать в дверь спальни, он позвал девушку, которая поможет ей надеть платье и прибрать волосы.       — У вас золотые руки, Аня. Вы — мастерица своего дела! — заметила Аля, посмотрев в зеркало.       — Спасибо, — немного покраснев, опустив голову, ответила та. Две девушки после кропотливой уборки волос принялись надевать платье. На него было, к счастью обеих, было затрачено гораздо меньше времени.       Анна первой вышла из комнаты, дождавшись, пока Александра покажется при ярком, комнатном свете.       Нежно-голубоватое, цвета мягкой морской волны, переливавшейся с серебристыми оттенками белого и серого, платье с вышитыми золотыми растениями по оборке прекрасно сидело на девушке. На голове красовалась шляпка, под которой уложены необычные волосы. Ободок из живых, маленьких бутонов, вплетенные в пучок, делал Александру ещё прекраснее.       Григорий был готов. На нём белоснежный, выходной мундир — даже снег не бывает столь белым, каким было его одеяние. Она грациозно поклонилась, когда Печорин взял хрупкую, нежную ладонь и прикоснулся губами к костяшкам её пальцев. Взяв под руку девушку, двое вышли из дома.       Приближаясь к Лиговским, Александра всё больше и больше переживала, что забудет движение, что вот, прямо сейчас она забывает фигуры, что она опозорит себя, опозорит его. Григорий, видевший изменения в чертах лица, поделился улыбкой и посмотрел такими любящими глазами, что, казалось, в них хранится любовь всех людей к ближним, всех экологов к природе и всех поэтов к своим творениям.       Рядом с ним она чувствовала себя увереннее и, переступив через порог дома, оставила все переживания позади. Всё будет замечательно.       До начала первого танца девушка познакомилась с мужем Веры, повстречалась с доктором Вернером, пришедшим лишь из-за «скучающего духа», одарила приветливой улыбкой утренних собеседниц. Когда её глаза встретились с Мери, девушка не смогла сдержать мягкой улыбки и почти незаметно, многозначно кивнула головой. Княжна без промедлений отвернулась, продолжив «живой» разговор с Грушницким.       — Готова? — за несколько мгновений до первого танца спросил Печорин, встав рядом с партнёршей, набравшей дыхание в легкие как можно больше. Та, на выдохе улыбнувшись, ответила:       — Да.       Плавность, грациозность, четкие движения, ритм, умение, мастерство, перешептывание платьев, тихий смех, разговоры, звонкий стук бокалов и улыбка, взгляд Печорина сначала смущали девушку. Она чувствовала себя неловко, не знала, на чем акцентировать внимание, но вскоре привыкла и была обворожительна, и много сил у ней это совсем не занимало.       В перерывах между танцами двое позволили выпить шампанское; один раз — настоящее, горное, Кавказское вино. В вальсе у девушки изрядно закружилась голова, но она знала, что её поддержат крепкие руки.       — Хотите домой? — спросил Печорин, приблизившись к прикрытым глазам девушки.       — Нет, что вы, всё хорошо… Просто, вы закружили меня.       — Я был бы счастлив, если б мог кружиться с вами вечно.       Уголок тонких губ медленно, незаметно, тихо, но осчастливлено потянулся вверх, одарив Григория искренней улыбкой.       В тот вечер он был мягок, нежен, обходителен и необычайно прекрасен.       И внешне, и внутренне.       Не отводя глаз от лица партнёра, девушка ответила:       — Я бы тоже хотела этого…       И они оба были частью музыки, частью бала, частью танцев, движений, грации, частью вечера, частью прекрасного мира и частью друг друга, но, к сожалению, недолго.