Доверяй только мне

Проснулся я от звуков перепалки, доносящихся из-за окна — привычное, казалось бы, дело, но профдеформация, к счастью, никогда не позволит мне пропустить звук и на грани слышимости, а уж такое… Тяжёлые занавески в спальне скрадывали даже полуденный — что уж там сумеречный свет, мигание неона, мельтешение фар заезжающих во двор машин — но тусклый ночник помог мне разглядеть циферблат наручных часов на тумбочке у кровати. Что же, пора. Моя гостья, поджав ноги, ещё спала в гостиной, обнимая диванную подушку. И хорошо — я не хотел сейчас говорить, объяснять, куда направляюсь, или отвечать на вопросы. Девчонка, одетая в мои брюки и старую рубашку — позволить пачкать мебель своим рваньём я ей не мог, даже не шелохнулась, не слышала ни моих шагов, ни ругани за окном. Я усмехнулся, но не стал судить о её бдительности раньше времени, всё же, пришлось ей, кажется, помотаться по улицам, а такой длинный сон в тепле и относительной тишине — роскошь для неё. Посмотрим, как проявит себя дальше. Пока же первостепенно не это. Я снял телефонную трубку, закуривая на ходу — пары слов хватило, мы с Мавен поняли друг друга. В голосе её на другом конце провода не звучало удивления и ликования, он был ровным, и я был спокоен, однако мы оба знали — пути назад нет. Девчонку, воровку, я не боялся оставлять наедине со своими вещами — на окнах снаружи были решётки, дверь я закрыл на ключ. К тому же она всё спала, не потревоженная ни сборами, ни телефонным разговором, с виду совсем безмятежная, и пускала слюну на мой диван. Вскоре автомобиль, пронёсшись по вечерним тусклым улицам, был оставлен на парковке у парка, а я отправился в его глубь, к озеру, уже зная, что там меня ждёт долгий разговор. Здесь всего один парк, потому и объясняться долго не пришлось. Данстар — город, на могиле шахт которого возведено бесчисленное количество заводов. Сплошная промзона и один жалкий уголок в центре, отвоёванный зеленью, покрытой тонким слоем угольной взвеси — этот. Я шёл по брусчатке, надвинув шляпу — встретить тут старых знакомых, помимо Мавен — очень маловероятное событие, но предосторожность вошла в привычку за долгие годы. Мавен уже ждала. Как мы и договорились, она сидела в сумерках у озера на скамейке, которую не удостоили своим светом блёклые фонари. В руках её была свежая газета с кричащими заголовками, на глазах — тёмные очки. Потрясающе. Хотя бы одета сегодня она была поскромнее. Я сел рядом. — Какое замечательное прикрытие, Мавен, — хмыкнул я тихо. — Надеюсь, — процедила она, нарочито не отрывая глаз за очками от газеты. — Мы здесь не только для того, чтобы ты мог потренироваться в колкостях, Мерсер? — Потише, — я снова усмехнулся. — Посмотри, сколько прохожих. По тропинке метрах в десяти от нас в самом деле прогуливалась компания молодых людей. Резко встряхнув и сложив газету, Мавен обратила свой взор на меня. — Слушаю. Я помолчал немного, ожидая, когда люди отойдут подальше, понаблюдал, как порывы ветра сносят грязные листья, собирая их в жёлтые сугробы. Подумал над тем, как лучше преподнести информацию. — Нам вчера очень повезло, — приступил я к рассказу наконец. — Повезло? — прервала меня Мавен. — Неужели ты, столь опытный именитый вор в таких делах как наше полагаешься на удачу? Ты, как никто, должен знать, насколько строптивая это штучка. — Такой опытный именитый вор, как я, знает, что удача — это лишь смесь мастерства и умения видеть возможности, там, где другой бы сплоховал — не больше. Мавен промолчала. Я хотел было начать с рассказа о поездке в Рифтен, но быстро понял — делиться с этой сукой тем, что я всё-таки не удержался и побывал там, не стоит — не хватало ещё обвинений в сентиментальности и опрометчивости. — Вчера… Почти сегодня, поздней ночью, я наткнулся на очень любопытную воришку. Которой практически удалось меня обчистить. — О-о, — с деланным сочувствием в голосе протянула Мавен, — наверняка ты чувствуешь себя опозоренным? — Мне не до самокопаний, — ответил я. — Да и с чего бы? Тебе ли не знать, как меня искали после побега. Сколько средств было в это вложено, и сколько брошено сил. Я и до того был весьма осмотрительным, извини, что без ложной скромности, а теперь мои рефлексы вовсе всегда работают на пределе. Я осторожен. И начеку каждое мгновение по сей день — я ведь знаю, что Ноктюрнал не прощает, не забывает и не отпускает. То, что девочке удалось подкрасться ко мне — никак не моя промашка, лишь её заслуга. Такого со мной не бывало никогда, и нужно быть последним идиотом, очень далёким от ремесла, чтобы упустить эту рыбу — просто наказать или отпустить обратно плавать в одиночку. Рыба эта в нашем случае — шанс. Мавен скептично посмотрела на меня, задрав брови над очками, а потом потёрла переносицу, чуть подняв дужку. — Я всё ещё не понимаю, как нам облегчит задачу твоя вчерашняя рыбалка. В итоге. — Тебе и не нужно. Ты неглупа, только вот чутьё на подобное у тебя явно не на высоте. Но я могу заверить. Если я подучу её, если она окажется действительно не бестолковой, из неё выйдет очень достойный вор. — Как мило… Ты решил завести домашнюю дрессированную собачку, вот только вопрос я не снимаю, Мерсер, — раздражённо продолжала попытки продавить меня Мавен, — Мне зачем эта информация? Чем в итоге нам это поможет? Я вздохнул, с трудом удержавшись от того, чтобы закатить глаза. Я сказал, что она не глупая? Может, это и так, но порой заносчивость делает её попросту непроходимо слепой. И невыносимой. Терпеливо, словно маленькой, я стал ей разжёвывать мысль, раз уж она не может дослушать, прежде чем влезать со своими бесценными комментариями. И раз уж я не могу послать её куда подальше. — Ты знаешь Ноктюрнал. Очень хорошо знаешь. Она подозрительна, жестока и… любопытна. Она и раньше была такой. Но теперь, как ты же утверждаешь, она стала ещё более параноидальной, вот только что-то мне подсказывает, что и её сообразительность никуда не делась. Рядом всегда крутится куча охраны, а Могильщик вовсе не отходит ни на шаг, я подозреваю, до сих пор? Мавен кивнула, не глядя на меня, а я продолжил. — Наёмный убийца… Судя по тому, что ты не наняла его, не прибегая к моей помощи, ты прекрасно знаешь, что это не сработает. В нашем мире уши не только у стен — у пыли на этих стенах, круговорот слухов не прекращает свой ход ни на день. К тому же киллер встанет на сторону того, кто может больше заплатить. Никто не сможет заплатить больше, чем Ноктюрнал. И… её знает каждый. Не только в Рифтене. Нам нельзя допустить утечки информации. Кроме того, у нас нет достаточно влиятельных доверенных лиц. Мы с тобой… сами по себе. Нам остаётся нанести удар неожиданно, исподтишка, оттуда, откуда его меньше всего ждут. Ноктюрнал очень дорожит конфиденциальностью, общаясь с ближайшим окружением, а уж когда речь идёт о её драгоценных игрушках… Она предпочитает отзывать даже Могильщика. — Да-а, — вновь прервала меня Блэкбрайер. — Куда же без интимной обстановки в общении с милыми Соловьями… Я усмехнулся. — Именно. А вот с этого момента слушай особенно внимательно. Я знаю, как понравиться Ноктюрнал. Знаю, что она ценит в людях. И дело тут далеко не только в мастерстве. Вот хотя бы Карлия. Какой бы талантливой Карлия ни была — она всего лишь раболепно лопочущая девочка рядом с Ноктюрнал, и потому та в ней, скажем прямо, никогда не была особенно заинтересована. Я же… Мавен, сложив руки на груди, фыркнула, но не стала больше перебивать. — Ей нравятся люди, скажем так, с огоньком. С характером. Если меня не обманывает предчувствие, а оно меня не обманывает почти никогда, в этой девчонке, что я встретил вчера, это есть. Мне остаётся лишь поработать над ней, огранить. Не только над умениями, но и над манерами… Я… В общем, ей терять нечего. Я подобрал её с улицы — ни родственников, ни друзей, ни банды. Она хочет большего, чем имеет. Кто бы не хотел? Что ж, мы можем ей это пообещать. Сами же извлечём из этого выгоду. — Ты хочешь её использовать, — заключила Мавен, самодовольно улыбаясь. Мда… "Раскусила", конечно. — Не спорю. Конечно, хочу. — Так откуда же ты, Мерсер Фрей, — я снова оглянулся по сторонам, но поблизости никого не наблюдалось, да и сумерки сгустились окончательно, — знаешь, что она не захочет использовать тебя? Ты ведь никто ей. Как ты думаешь привязать её к себе? Дружить ты не умеешь даже для выгоды. Отцовские чувства со своей чёрной душонкой не сможешь изобразить при всём желании. Да я и не думаю, судя по тому, что уже услышала, что какой-то великовозрастной оборванке, привычной к одиночеству и улице, нужна опека. Так что… откуда? Что ж, тут Мавен задала вопрос по делу, стоит признать, как бы ни хотелось отмахнуться. Я и сам подумал об этом не раз с той секунды, как в моей голове родился безумный план. — Этого знать наверняка я не могу, ты права. Как и Ноктюрнал когда-то не могла знать, что я предам её. Я не собираюсь доверять девчонке безоговорочно, и тебе не советую. Разве мы с тобой доверяем друг другу? Но всё это время, пока я буду обучать её, она будет у меня на глазах, днём и ночью, и наблюдать я буду, поверь, как никогда пристально. Мельчайшее подозрение на каком-либо этапе, и я устраню её. — Что же с ней будет? — вновь ухмыльнулась Мавен. — Я же сказал. Я её устраню, — повторил я сквозь зубы. — Что ж, я не сомневалась в тебе. Ты действительно мерзавец, и нам это на руку. — Сейчас она не знает и трети того, что от неё требуется, — я проигнорировал оскорбление. — Как и не знает, кто я — ничего из моей истории. Я буду посвящать её в процессе, очень дозировано. Всё, что ей известно сейчас, это то, что придётся затесаться в одну воровскую группировку, и что это принесёт ей большие деньги. И что для этого мне понадобится обучить её воровать чуть лучше. Буду наблюдать за ней непрестанно по мере посвящения в детали. Ну а в случае, если она слишком хорошо впишется в круг Соловьёв, если ей понравится там больше, чем на моей стороне, и она решит переметнуться вопреки всем моим предосторожностям, что ж… Так тому и быть — мне не останется ничего, кроме как отдать ей должное и вновь сбежать. Я же мастер в этом, правда? — И это твой план? — Блэкбрайер вздохнула как-то досадливо и передёрнула плечами. — Столько пробоин, неточностей… Такой корабль не пойдёт далеко, разве что ко дну. Признаться, Мерсер, я разочарована. — Разочарована? — я усмехнулся. — Отлично. Предложи своё решение или иди к чёрту. Вот только вряд ли можно придумать безопасный план по устранению Ноктюрнал. В таких делах не может быть никаких чётких гарантий или непотопляемых кораблей, если хочешь. Это тебе не винодельня, где ты можешь быть монополисткой на коне, управляющей всем из-под крыла мамочки, — Мавен перекосилась, я же продолжал зло улыбаться. — Всю свою жизнь, с тех пор как я ступил на этот путь, даже раньше, я рисковал собой, своей безопасностью и жизнью, и никогда не жалел об этом. Тебе, наверное, не понять, но… даже то ограбление. К чему бы оно ни привело меня, чёрт возьми, я бы сделал это снова. — Сумасшедший сукин сын, — покачала головой Мавен. — Ты прав, мне не понять. Впрочем, Мерсер… Не будь ты таким, я бы о тебе и не вспомнила. Она уставилась куда-то в небо, я проследил за её взглядом, но увидел лишь луну, подсвечивающую поглощающие её медленно облака. Мы помолчали. С писком пролетела мимо пара летучих мышей. — Не слишком ли это для какой-то зелёной девчонки? — наконец подала голос Мавен. — Начинать серьёзную карьеру с убийства? Это заставило меня нахмуриться. — Я не собираюсь рассказывать девчонке, что её ждёт, раньше времени. Она узнает лишь тогда, когда будет полностью готова. А это уже моя забота. И моя ответственность — подготовить её. Кстати, говоря об ответственностях. Ты тоже не умрёшь от безделья, как ни странно, — я выдержал паузу. — Ты и приведёшь девчонку к Ноктюрнал. Скажешь, что она впечатлила тебя, когда смогла обворовать. Мавен подняла очки на лоб, видимо, совсем ничего уже не видя из-за тьмы за ними, и взглянула на меня так, будто не расслышала. — Минуточку, — она покачала головой с прилипшей на лицо улыбкой. — Ты шутишь. — Я предельно серьёзен. Если ты скажешь, что к тебе привёл её кто-то другой или что какая-нибудь из мелких банд поручилась за неё, тебе нужны будут доказательства. Проверить это будет проще простого, и наш безумный план отправится ко всем чертям. Я же предлагаю максимально простое решение, ложь без лишних деталей, чтобы не запутать ни тебя, ни эту девку. — Ты действительно думаешь, что я буду так рисковать собой? Ты в случае чего дашь дёру, это да, а вот мне будет уже не отвертеться. — Ох, извини, — я начинал злиться по-настоящему. — Ты надеялась, что я приведу её за ручку к Галлу, Карлии и Нокютрнал, как юное дарование, впечатлившее их старого товарища Мерсера Фрея? А ты тем временем посидишь в уголочке тихонько, в ожидании счастливого момента, когда тебе всё принесут на блюде? А пределами твоих стараний будут вот такие беседы со мной? Знаешь, в таком случае я даже не удивлён, что Ноктюрнал потеряла к тебе интерес — может, она и тупая, но безвольные амёбы её никогда не интересовали. Мавен посмотрела на меня с неподдельной яростью, готовясь, кажется, вывалить целый поток оскорблений, но вскоре, будто проглотив злость, как горькую пилюлю, вздохнула, достала из сумочки сигареты, зажигалку и, закурив, бесцветным сухим голосом сказала: — Да… Умеешь ты в душу нагадить. Хотя там и без тебя уже давным-давно всё так загажено, что… Ой… — она махнула рукой, с зажатой между пальцами сигаретой, на этот раз без мундштука, словно отмахиваясь от собственных же мыслей. — Ты прав. Я понимаю, почему ты идёшь на такие отчаянные меры и готов воплощать план, который в любую минуту может треснуть по швам — по тысяче самых разных причин. Ты желаешь плюнуть Ноктюрнал в лицо, и на этот раз фатально. В общем, как я понимаю, ты хочешь, чтобы девчонка пробилась на место, которое когда-то было твоим, и заняла пустующую давно «вакансию» в вашей соловьиной… "триаде"? Стала чем-то вроде твоей руки возмездия, своеобразным приветом от Мерсера Фрея для старых заклятых друзей и их пчелиной королевы. Чёрт, я тоже этого хочу. Вернее того, к чему это приведёт, если всё пойдёт так, как надо. Я так устала жить в её тени, нет сил. Устала от этой затхлой стабильности, тошнит от неё так, что повеситься впору. Я зубами хочу перегрызть короткий поводок, на котором она меня держит, а потому, чем более лично я смогу поучаствовать в казни этой грёбаной суки, тем лучше. Я готова на многое, чтобы Ноктюрнал оказалась в могиле — в случае неудачи я найду способ выкрутиться, ну а тебе, Мерсер, лучше и правда сбежать, и на этот раз от меня. Ладно, шучу, мы ведь в одной лодке… А может, это теперь я пошутила, мы же не можем друг другу доверять, да? Что ж. Похоже, всё схвачено. Насколько это возможно в данный момент. Чёрт, как бы ни раздражала меня Мавен, как бы мало симпатии она ни вызывала, я всегда знал, что у нас есть что-то общее. Мы очень не любим проигрывать. Я знал, что она согласится. Забавно, кстати, что из нас двоих в итоге она оказалась большей неудачницей — осталась на нагретом местечке, самая верная приспешница, а я, предатель, пусть и в бегах, но хотя бы свободен. Повеситься, во всяком случае, желания не возникало. — А девчонка? — спросила вдруг Мавен. — Что девчонка? — В случае, если что-то пойдёт не так, что будет с ней? — О, теперь ты проявляешь сентиментальность? В случае провала — девчонка сама по себе. Я и пальцем не пошевелю, чтобы её вытащить, если попадётся. И, думаю, буду уже далеко, потому что там уж не долог час, когда она выдаст нас с потрохами — вероятно, под пытками. Мавен вдруг рассмеялась, а потом закашлялась, подавившись дымом. — Молодец. Меньшего от тебя и не ожидала, — хрипло ответила она и осуждающе улыбнулась.

***

Когда я вернулся, уже далеко за полночь, с порога в нос мне ударил жуткий, совершенно чуждый этой квартире запах. Запах жареного, в самом буквальном смысле. Почувствовав вновь подкатывающую лёгкую злость, я прошествовал в кухню, на ходу сбросив пальто на вешалку, и спросил орудовавшую там гостью: — И… Что здесь, собственно, происходит? Девчонка, подвязавшая чем-то волосы, всё ещё одетая в мои вещи (чёрт, мне показалось, или я увидел на рубашке масляное пятно?), обернулась и неловко улыбнулась, пожимая плечами. Рядом с печью на тумбе я обнаружил тарелку, наполовину заполненную сырниками. — Сырники. — Ты считаешь меня тупым? — Нет… Я вдруг понял, что даже не подумал толком, когда всё это затевал, о том, как сильно может раздражать присутствие постороннего человека рядом в собственном доме. Теперь же раздражение это накатило просто невыносимо — возможно, из-за того, что эта кухня, которая крайне редко использовалась по назначению в принципе, была вся изгваздана мукой, тестом и бог знает чем ещё, и этот запах… Я привык к чистоте — это нормально, даже правильно для вора — всегда держать квартиру и окружение в идеальном порядке, не оставлять следов, а эта девка попрала весь мой годами складывавшийся быт одним махом. Видимо, поняв по моему взгляду, что что-то сделала не так, девчонка стала оправдываться: — Я проснулась, проголодалась… Вас нет. И дверь закрыта. Что-то нашла в холодильнике и в шкафу, решила приготовить, вот. Вам понравится! Я хороша в этом. Честно. Я почти никогда не готовил здесь, пополняя продукты лишь на всякий случай, всегда отдавал предпочтение заведениям, где можно купить готовую еду. Уделять время такой ерунде — не в моих привычках. Ладно. Посмотрю, для начала, как она уберёт здесь всё после своих кулинарных демонстраций. Молча я развернулся и ушёл в гостиную, прихватив с обувницы у входа вчерашнюю уже газету, которую купил в ночном киоске по дороге домой — спасибо Мавен, натолкнувшей меня на мысль ознакомиться с последними новостями своим потрясающим прикрытием. Сев в кресло, я стал читать, стараясь не думать о беспорядке на кухне. Новости в прессе по большей части оказались не слишком впечатляющими, лишь одна заставило меня почти улыбнуться — старый знакомый, бывший связной, пытавшийся как-то перейти мне дорогу, попался на контрабанде и, не сумев отмазаться, вскоре, похоже, сядет надолго. Скользкий тип. Туда ему и дорога.  — Э-э, — девчонка бесшумно (однако в этот раз я сразу её заметил) появилась в проёме и застыла там как истукан. Я молчал, ожидая, что же такого неожиданного она мне сообщит. Ей явно было неловко, но я не стал облегчать её страдания — пусть учится говорить всё прямо. — Кушать подано, — как-то неуклюже отрапортовала она наконец. — Попробуете? Вздохнув, я подумал было отказаться от такого щедрого предложения, но почувствовал внезапно невыносимый голод — он, вообще-то, редко меня беспокоит, я ем чаще всего раз-два в день и не слишком много, по-настоящему меня привлекает разве что хороший дорогой сыр — моя единственная слабость, а тут вдруг что-то… — Ладно. Нужно же посмотреть, на что ты извела мои продукты, — усмехнулся я. На кухне оказалось чисто. Что же, это уже неплохо. Стол был накрыт — с салфетками, приборами, бокалами — пустыми — она либо постеснялась туда что-нибудь налить, либо не нашла, что. Боже. Будто она преподносит мне шикарный ужин, а не тарелку горячего творога с мукой. Я попробовал для начала один сырник. Ну… это оказалось сносно. Повар же наш сегодняшний ела с аппетитом, явно наслаждаясь собственными трудами, но не забывала то и дело с надеждой поглядывать на меня. Что там говорила Мавен про собачку? Я и правда чувствовал себя так, будто завёл собаку… Служебную собаку, а она оказалась щенком, который теперь вьётся вокруг, виляя хвостиком — спасибо, что не прыгает, заглядывает лишь в глаза преданно, будто просит поиграть или ждёт похвалы. Я не торопился играть — в нашем случае, говорить о грядущем обучении. Не спешил и хвалить. Но щенок оказался настырным — вскоре она не выдержала. — Ну? — я приподнял брови — она должна уметь и конкретизировать. — Вкусно? Отвечать утвердительно я не собирался. Я вообще не собирался отвечать. Вспомнил как раз, что так и не спросил её имени — в дороге она уснула, стоило нам приостановить разговор, потом клевала носом, поднимаясь в квартиру — не до того, в общем, было, но называть её мысленно просто девчонкой и дальше было бы попросту странно. — Как тебя зовут? Я так и не спросил. — Береника, — с готовностью отозвалась она мгновенно, будто только того и ждала. — Лучше зовите Никой. — Хорошо, Береника, — спокойно ответил я. Я сам буду решать, что лучше. Береника подпёрла щёку кулаком и бросила взгляд на меня как-то хитро. У кого-то явно было хорошее настроение, несмотря на мою холодность. — Спасибо за понимание, — почти пропела она. — А вас как зовут? Раз уж мы работаем вместе, — всё-таки попыталась показать зубки она — такой тон, мол, не больно-то и хочется знать. Я не мог сказать ей своего настоящего имени. Во всяком случае, не сейчас. — Тебе не обязательно пока знать. Она недоумённо посмотрела на меня, будто с языка её было готово сорваться: «Да ладно тебе!», но через несколько секунд в её глазах зажглись зачатки понимания. — Ладно. Но мне нужно как-то вас называть! Не могу же всегда звать вас просто «сэр» или мистер… какой-нибудь «неизвестный»? «Эй, вы, я сломала отмычку!» Так вы себе это представляете? Поразмыслив немного, поперебирав мысленно варианты, примеряясь, я вдруг вспомнил одного знаменитого вора, вдохновлявшего меня в юности. Как там его звали? Корвус Умбранокс…  — Корвус, — отозвался я, усмехнувшись своим же сантиментам.  — Корвус, — протяжно повторила Береника, не скрывая скептицизма в голосе. — Хорошо. Я постараюсь запомнить. Наступила долгожданная тишина, прерываемая только гулом холодильника и зацокавшей, замигавшей вдруг лампочкой — перебои с электричеством нормальны для Данстара. И для моей квартиры. А вот спокойствие в ближайшее время будет нечасто посещать это место, стало вдруг мне предельно ясно. И ещё, кажется, всё это будет куда труднее, чем я представлял с самого начала. Только вот дело тут совсем не в рисках измены этой… Береники.