Черепашки-ниндзя: Большой запретный плод

— А как же Раф? Он точно не может пропустить последнюю серию Космических Героев! — Бога ради, не дергайся! — прикрикнул на Майки Донателло, и потуже затянул бинты. Прошло пару дней с того момента, как Микеланджело очнулся, и Донни до сих пор не позволял ему покидать постель, благо что хоть в туалет отпускал его одного. Но сегодня — сегодня был особенный день. Последняя серия последнего сезона их любимого телешоу — ради такого даже строгий старший брат на время смягчил правила. Правда от чего-то братья не высказывали особой радости. Леонардо и Донателло в последнее время словно бы и не хотели находиться в одном помещении, но, не смотря на это, работали быстро и слаженно, хоть и без обычных шуточек и фразочек. Они словно бы заключили безмолвный пакт, договорившись просто терпеть друг друга до тех пор, пока работа не будет закончена. И когда Майки предложил посмотреть вместе телевизор… Чёрт, они не хотели его расстраивать. Так что, без особого восторга, но им пришлось согласиться. Но теперь Майки законючил о другом: — Мы должны его позвать! Мы же всегда смотрели этот мультик вместе! Ни одной серии не пропустили! Лео, подававший бинты, переглянулся с Донателло. Они подумали об одном и том же — Рафаэль практически не покидал комнаты с момента «инцидента». И, как бы им этого не хотелось, братьям всё же стоило его растормошить. Ни Лео, ни Донни не могли преодолеть это странное чувство отчужденности, которое возникло между ними, после того как он убил их мать. Они… не то что бы злились на него, но Рафаэль словно бы стал чумным, заразным, и эту нагноившуюся опухоль не хотелось лишний раз трогать. — Нам… Стоило бы его позвать, — признал Лео. Донателло ничего не ответил, только кивнул в сторону комнаты, мол валяй, если хочешь. Леонардо вздохнул, и, пройдя гостиную, открыл дверь, не стучась. Смысла не было — Рафаэль давно перестал реагировать на любые попытки контакта. Раф лежал в темноте, свернувшись в позу эмбриона. Он смотрел в стену ничего не выражающим взглядом — сложно было сказать, думает ли он о том, что сотворил, или же давно впал в беспамятство. — Пойдем, — устало позвал Лео, вытягивая брата за руку. На удивление Раф послушно поднялся и без сопротивления последовал за Леонардо. Взгляд его всё так же был направлен в пространство, словно бы ему уже давно было всё равно, где находиться и что делать. Они вернулись как раз во время: на экране уже бежала вступительная заставка. Четверо подростков неловко уместились на диване. Они опять сидели плечом к плечу, наблюдая за мультяшными человечками, под быстрый монтаж одерживающими победу над пришельцами. Всё было как раньше — Майки захлопал в ладоши — и в тоже время совершенно, непреодолимо не так. Словно бы протухшая еда: на вид всё то же, но вкус гнили усомниться не даст — нужное время давно прошло. — Ты хоть пил что-то за эти дни? — равнодушно поинтересовался Донни. — О, точно! — обрадовался Майки, — Чуть не забыл вам показать! Лео, помнишь, ты говорил, что я должен обучить чему-то Ботти? Лео вопрос проигнорировал, словно бы будучи увлеченным происходящим на экране. — Бо-о-о-оти! — резко закричал Микеладжелло, — Принеси чай, будь добр! К всеобщему удивлению гигант, играющий со шваброй где-то неподалеку, вдруг оживился, и уверенной походкой направился в сторону кухни. Ботичелли со знанием дела вынул поддон с верхней полки, включил чайник и расставил на подносе чашек восемь. Затем недалекий брат, не дожидаясь, пока вскипит чайник, неравномерно залил посуду водой и двинулся в сторону братьев, аккуратно лавируя громоздкой посудиной. — …Должен признать, — шокировано произнес Донателло, — Это довольно впечатляюще… Требует доработки, конечно, но… В этот момент Боттичелли достиг дивана. Брат посмотрел по сторонам в поисках исчезнувшего во время инцидента столика, и, не найдя искомое, пинком скинул с тумбочки телевизор. — Я давно хотел вам признаться, — успел вставить слово Капитан в полете, — На самом деле я… Телевизор замолк, разлетевшись на осколки, а удовлетворенный Боттичелли водрузил на освободившееся место свой поднос. Повисла пауза. Рафаэль поднялся, и, ни слова не говоря, вернулся в свою комнату, плотно закрыв дверь. — Ботти не виноват! — запальчиво воскликнул младший брат, — Это я, я ему показал! Он просто хотел как лучше! Но, вопреки ожиданиям, никто не принялся с ним спорить. Боттичелли уже разгонял по полу осколки стекла. — Нужно с ним что-то делать… — тихо сказал Майки, — С Рафом, в смысле. А то он… Не знаю. «Наложит на себя руки, » — мысленно закончили братья. Леонардо и Донателло вновь переглянулись. Делать было что-то надо, но вот что? Они пытались с ним говорить, но Раф просто их игнорировал. Как помочь человеку, который не хочет помогать сам себе? — А что, если… — задумчиво сказал Майки, — Мы позовем его друга? Помните, он выпивал с каким-то парнем? — Кейси, — вспомнил Донателло, — Вообще… Это может сработать. — Но Сплинтер… — неуверенно напомнил Леонардо. — Он сам целыми днями пропадает в своей комнате. Даже если Сплинтер и выйдет, мы все равно сможем куда-то его спрятать. После некоторых раздумий Леонардо коротко кивнул. — Хорошо. У Эйприл должен быть его номер. — Ну и где наш больной? У меня как раз припасено лекарство! — радостно воскликнул Кейси, и тут же присвистнул, — Ого! У вас что тут, перестановочка? — Бога ради, не ори, — поморщился Леонардо, — Сплинтер не должен узнать, что ты здесь. — Понял, понял, — послушно закивал подросток, — А это что ещё за Франкенштейн?! Боттичели на секунду приостановил процесс уборки, но через мгновение вновь принялся гонять пыль туда-сюда. — Монстр Франкенштейна, если уж на то пошло, — исправил его Донтаелло, — Прошу, просто иди в ту комнату. — Ладно, ладно! — согласился Кейси, — Спросить уже нельзя. Подросток аккуратно заглянул в комнату. Рафаэль вновь вернулся на кровать, уткнувшись в стену. — Боже, ну и депрессню ты тут развел! — сказал Кейси, щелкая выключателем, — Ещё бы свечи зажег и похоронный марш включил. Рафаэль накрыл голову подушкой, защищаясь от нестерпимо яркого света. — Вставай, давай! — продолжал друг, отнимая подушку, — Я тут водку принес, будем лечить твои душевные раны. Раф без боя отпустил свой край и едва слышно что-то пробормотал. — Что? — Отстань, — повторил подавленный подросток, — Пожалуйста, просто отстань. — Только если со мной выпьешь, — Кейси присел на кровать, тут же откуда-то появились две рюмки. Рафаэль сел на кровати, устало потирая лицо, словно бы просыпаясь от долгого, глубокого сна. Кейси тут же вручил своему другу рюмку, и он сразу опрокинул её, даже не поморщившись. Подросток и слова не сумел вставить, как Раф вновь завалился на бок, пряча лицо в складки одеяла. — Теперь уходи. — Да ладно тебе, братан! — расстроено воскликнул Кейси, — Я пол часа по канализации скитался, одной ногой в канал провалился, хотя бы скажи, что стряслось. Рафаэль повернулся к другу, приподнявшись на локте: — Я убил свою мать. Раскрошил, превратил в фарш. Уничтожил. На глазах у своих братьев. Что, есть что на это сказать? — О… — потерялся Кейси. Не дождавшись реакции, Рафаэль вновь упал в постель и отвернулся. — А как… Как так вышло? Но подросток опять его проигнорировал. — Знаешь что? Тебе нужно выйти отсюда. Твой брат написал, что ты уже с неделю тут валяешься. А пахнет так и вообще на две. Так у кого угодно крыша поедет. И вновь Рафаэля вывели из комнаты за руку. Кейси потерянно остановился в гостиной, выискивая знакомое лицо. Но сейчас в комнате отдыха был только Боттичелли — братья ушли в лабораторию обрабатывать раны Майки. — Эй, ты! Франкенштейн! — Кейси пощелкал пальцами, привлекая внимание гиганта. Ботти послушно обернулся, прекратив движения метлой. — Ты не мог бы убрать в той комнате, а? Пока я тут лечу твоего брата, или кем он там тебе приходится… Боттичелли, неуверенно потоптавшись на месте, все же пошел в указанном направлении. Из-за двери послышались звуки падающих предметов и звон стекла. — Эм… — задумчиво протянул Кейси, оборачиваясь на шум, — Ладно, не важно. Пошли. Подросток вытянул друга на кухню, и усадил того за надтреснувший обеденный стол. Джонс по-хозяйски пошарился по полкам, и перед Рафом появились тарелки с подобием закуски из хлопьев и залежалых овощей. И вот уже Кейси снова разливает водку и ставит перед Рафаэлем стопку, заполненную до краев: — Пей-пей. Тебе сейчас нужно. В этот раз подросток сопротивляться не стал, и они выпили по шоту. Кейси состроил рожу и тут же закинул вслед горсть хлопьев. — Ну что, не хочешь рассказывать? И опять в ответ лишь тишина. — Тогда слушай… И Кейси завел какую-то отвлеченную историю, не забывая время от времени наполнять рюмки. Рафаэль сразу же осушал свою, и взгляд его становился все тяжелее и мрачнее. Братья вышли из лаборатории, и некоторое время наблюдали за парочкой издалека. У них возникли сомнения относительно способа Кейси, но всё же они решили дать ему шанс. Других идей у них все равно не было. Просидели они на кухне долго — часа три. Подросток рассказывал всякие забавные истории, периодически задавая другу какие-то вопросы. Рафаэль не отвечал, но хотя бы слушал, и это можно было счесть за какой-то прогресс. Майки уже зевал, утомленный переживаниями дня, да и братья клевали носом. В конце концов Леонардо ещё раз напомнил Кейси, чтобы тот не шумел и прятался, если заметит Сплинтера, и ушел спать. — Они сказали, что это малове… Ма-ло-ве-ро-ят-но, что он придет, — разъяснял заплетающимся языком Кейси, — Потому что, по выражению Донателло, «эта крыса тоже пряталась все эти дни». Так шта… Не пережовывай по этому поводу, ладно? Не переживай. Рафаэль покосился на собутыльника и выпил очередную стопку. Кейси было потянулся за бутылкой, но обнаружил, что она пуста: — Блин, да мы с тобой буяка… Буякаша… Два алкаша! Кейси потянулся вниз, чтобы поставить бутылку на пол — и тут же повалился под стол, потому что услышал отчетливый шум со стороны додзе. Только бы не… Показались ноги — с уродливыми, тонкими пальцами. Босые ступни приближались к столу, пока не остановились в сантиметре от его лица, и теперь Кейси, зажавший рот рукой, мог детально рассмотреть острые кривые когти, направленные в его сторону. Ступни, похожие на лапы. — Пьешь? — раздался властный голос откуда-то сверху. — Пью, — равнодушно согласился собеседник. Лапы… Крысы. Стул отъехал со скрипом, и Кейси поддался назад, давая места крысиным ногам и червеподобному массивному хвосту. Хвост улегся прямо напротив него, щекоча его руки крошечными ворсинками. Он был зажат огромной, человекоподобной крысой, и едва мог шевельнуться. Раф безразлично наблюдал, как Сплинтер садится за стол. Никакая в выволочка, никакая боль его уже больше не страшила. Он устал врать, более того — не видел в этом смысла. — Я тоже, — усмехнулся учитель, и выставил на стол бутылку саке, — Хочешь? Раф пожал плечами. Сплинтер пододвинул к себе обе рюмки, не насторожившись их количеством. Они с сыном синхронно выпили по шоту. — Знаешь, устал я от всего, — честно признался учитель, — Наставлять вас, исправлять… Все бессмысленно. Ты, наверное, очень переживаешь из-за всей истории с мамой. — Переживаю, — легко согласился Рафаэль. — Я тоже… Много хуйни сделал, — Сплинтер вновь наполнил их рюмки, — Ведь говорят — время лечит, верно? Нихуя оно не лечит. Отец и сын вновь опрокинули в себя саке. Подросток под столом плотнее прижал руку ко рту, пытаясь то ли не закричать, то ли не сблевать. Сердце стучало так бешено, что было удивительно, что огромная крыса не услышала его стука. — Я просто… Не знаю, как мне дальше, — тихо сказал Рафаэль. — Да никак. Просто живешь изо дня в день, вот и всё. И стараешься сделать так, чтобы ошибки прошлого тебя не убили. Твое самобичевание, твоя боль… Ничего не исправит, никого не вернет. Просто… Старайся не проебаться вновь. Изо всех сил. Рафаэль глядел в столешницу, смущенный этим внезапным откровением. Казалось что отец никогда не был с ним так близок. Он не знал, что делать с этой возникшей связью. Потому просто молчал. Стул с грохотом отодвинулся. Кейси зажмурился, не желая смотреть, как мимо него тащится бежевый содрогающийся хвост. — Я оставлю бутылку, пей, если хочешь, — сказал учитель, задвигая стул обратно, — И, кстати… Другу своему тоже предложи. Сплинтер исчез. Кейси, ударившись головой, торопливо выбрался из-под стола. Его до сих пор трясло. — Н…Ну как ты? У-уже лучше? — спросил резко протрезвевший подросток. — Ага, Кейси, спасибо, — сказал Раф, уперевшись подбородком в сложенные руки, — Ты, наверное, уже можешь идти. А я… посижу ещё немного. — Ну, хорошо. Что тебе уже хорошо, — согласился подросток и поднял сумку, — Ты это… Не раскисай. — Ага. Не буду.