Черепашки-ниндзя: Большой запретный плод

Зеленая жидкость начала стекать вниз, повторяя все изгибы и повороты пластиковой трубки. Маршрут раствора вел к точке «Б»: тонкой металлической игле, которая, в свою очередь, оканчивалась где-то во влажной темноте крысы, закрепленной на столе. Двигаться животное не могло, но жизнь в этой шкурке выдавала дрожь, гоняющая в ритме сердца волны озноба. Слабо светящаяся жидкость наполняла собой всё больше и больше трубки, перетекая из глухого бочонка. Зеленое свечение всё нарастало, окрашивая собой все вокруг: сначала едва заметный мятный отблеск в глазах его жертвы, затем более смелый салатовый мазок на железных штативах, скальпелях и иглах, а под конец наглый, жирный малахит, проникающий в каждый закуток лаборатории. Жидкость просочилась внутрь на оттенке нефрита. Понять это было не сложно — крыса неестественно изогнула шею и завизжала. Окружение приобрело легкие оливковые цвета — это кровь замещала уходящую из трубки жидкость, перемешиваясь с морским зеленым. Первой пена пошла изо рта. Сначала Донателло не придал этому значения — списал все на рвоту. Но потом пузыри повалили из носа, а вслед за этим посочились из глаз. Животное туго натягивало ремни, кидаясь из стороны в сторону. В каких-то местах кожа разошлась, словно бы подтачиваемая изнутри кислотой, и из щелей хлынули мясные ошметки, в щедрой смазке из зеленой слизи. При ближайшем рассмотрении в них можно было угадать внутренние органы, но сам Донни опознал только сердце — оно вылезло откуда-то слева, но все так же продолжало выполнять свою работу, усердно качая кровь вперемешку с ядом. Тонкие перепонки с поразительной скоростью затягивали раны, наращивая вокруг выпавших органов свежую розоватую кожу. Теперь легкие, желудок и прочее висели снаружи на пульсирующих ножках из жил и вен, сокращающиеся, сочащиеся, постепенно покрывающиеся полупрозрачной защитной оболочкой. Пена почти полностью потеряла напор, однако глаз за ней не обнаружилось — только влажные провалы, выгоняющие из себя последнюю порцию шипящих слез. Животное обмякло, потеряв силы. Тяжелый ком шкуры припал к доске, дыша медленно, со свистом, превозмогая то ли боль, то ли злость. — Не удалось, — сухо прокомментировал Донателло и с хрустом вонзил скальпель в основание шеи. Рафаэль припал к двери и вздохнул. Пронесло. Как же достал Лео со своими указаниями! Считает, что ему все можно. А Сплинтер ему с удовольствием подыгрывает. А деться Рафу-то и некуда — приходится притворяться послушным мальчиком, пока Донни обещает совершить какой-то прорыв и магическим образом всё исправить. А пока терпи, дорогой брат, кивай и улыбайся, и жди непонятно чего, что случится непонятно когда. Если вообще случится. Как же все надоело! Раф поднял руку, и бутылка заманчиво булькнула. Не то что бы он стремился напиться, просто… Она все равно никому была не нужна, верно? Как-то нехорошо получалось — никому не нужная бутылка. Он же не собирался выпить её всю сразу. Так, иногда, просто чтобы вытерпеть Майки или пережить очередную нападку Лео. В этом случае алкоголь будет даже на пользу — просто чтобы успокоить нервы. Рафаэль поднес бутылку к глазам, и поймал искаженный стеклом взгляд. За ним всё это время меланхолично наблюдал Спайк. Черепаха словно бы уже заранее знала итог его душевных метаний, поэтому ждала развязку без интереса, с легким напуском разочарования. — Не осуждай меня! — выкрикнул Раф неразумному животному, но дальнейшей перебранки не последовало — подросток был отвлечен уведомлением. «Night_Avenger 23:15 Господи семья это такой атстой» Рафаэль тут же отставил бутылку в сторону и судорожно принялся набирать ответ. Это был Кейси — после той вечеринки они переписывались время от времени, в основном жалуясь друг другу на родственников. «RAWMEAT 23:15 И не говори. Лео ходит важный, как индюк, и всеми помыкает, будто бы он тут самый крутой» И, подумав, добавил: «RAWMEAT 23:15 Достало 😤» Ответ прилетел сразу же: «Night_Avenger 23:16 К черту их всех, погнали лутше тусить» «RAWMEAT 23:16 Ты же знаешь, я не могу» «Night_Avenger 23:16 Что, мамочка Леонардо заприщает? 😈😈😈» «RAWMEAT 23:16 Да пошел ты» Но Рафаэль всё же задумался. И правда, кого он боится, послушного мальчика Лео? Он даже Донателло на тренировки заставить ходить не может. В конце-концов, не может же Раф вечно торчать в этой канализации! Выпьют эту бутылку на двоих, там всего ничего, а потом по-тихому вернется домой, словно бы и не уходил никуда. Проще простого. «RAWMEAT 23:17 Погнали» Кейси ждал его у обозначенного люка в старом парке. Но не смотря на то, что Рафаэль его предупредил, парень все равно вздрогнул, когда крышка поехала вбок и из темноты поперло хтоническое чудовище. — Что вылупился, руку мне дай! — вместо приветствия выкрикнул Раф. — А, да! — отозвался его друг, неловко поправляя спортивную сумку на плече, — Держись. Совместными усилиями мутант предстал перед Кейси в полный рост, и каким-то древним ужасом повеяло от различимых под светом фонаря складок грубой кожи и трещин в шероховатом панцире. — Охуеть. Ты всё-таки настоящий! — присвистнул Кейси. Признаться честно, его все же одолевали сомнения после их первой встречи — ведь тогда он видел своего друга-монстра лишь мельком, да и то тогда они оба были не слабо угашены. И чем больше проходило времени, тем сильнее в нем крепла уверенность в том, что это все был просто розыгрыш. — Во плоти, мать его, и крови. А ты чего ожидал? — Я просто не запомнил, насколько ты всё же был стремным. — На твоём месте я бы не поднимал вопрос о внешности. С такими-то зубами, — с напускной серьезностью ответил Раф. — А что? Дамам нравится, — Кейси демонстративно высунул язык в щель. Парни усмехнулись и провели какое-то сложное рукопожатие. После чего Кейси предложил отвести Рафа к одному укромному месту, где практически не бывает народа. — Это в конце подворотни. Там был старый спуск в метро, но сейчас там ремонтные работы, и решетка теперь все время опущена, — пояснил подросток. Туда они и направились. По пути Кейси жаловался на сестру, родителей и школу, а в ответ Раф выдавал ему истории о несправедливости уже его жизни, не забывая приплести и Леонардо. Место, предложенное Кейси, и правда было очень укромным: они расположились в конце лестницы, уткнувшейся в закрытый вход. С улицы их было не видно, и обнаружить их могли лишь в том случае, если они сами по своей глупости вылезли бы наружу. — …Либо же если только нас схватит кто-то, пришедший из туннелей, — пошутил парень вглядываясь в тьму за решеткой. — Ох, только ты не начинай, — закатил глаза Раф, — Братья и без тебя мне весь мозг проели. Видимо окончательно ебнулись и поверили в то, что у нас в канализации поселилось какое-то чудовище. — Быть такого не может! Мутанты? В канализации? — сиронизировал Кейси. — Я там всю жизнь прожил, ладно? И я бы точно знал, если бы там был кто-то кроме нас. — Окей, окей, не распаляйся! Я же шучу. Кстати, что ты там говорил про какого-то Боттичелли? — Я… — запнулся Рафаэль, — Давай не сейчас. Ну, короче, пообвесили все сигналками, всюду провода валяются, пройти невозможно, устраивают разведки… — Короче всё, как всегда, — усмехнулся Кейси, — Так что там за тварь-то такая, по их мнению? — Да не знаю я, что они там себе напридумывали. Сначала говорили, что это пришельцы, потом вспомнили про Канализационного Духа, а потом вообще травили байки про то, что видели что-то в воде… Ну знаешь, классика — чешуя, тысячи зубов, сто глаз… Рассказ Рафаэля прервал утробный гул, исходящий из внутренностей тоннелей. Парни резко обернулись, вглядываясь в черноту, и застыли, прислушиваясь. Вой, скрипящий, злобный, исходил откуда-то из невидимых глубин. — …Стройка? — неуверенно предположил Кейси. — Ну да, обычный полуночный ремонт метро, — огрызнулся Раф, -Должно быть… Трубы? — И часто трубы рычат? — возразил парень. — О, каких только они звуков не издают, — неуверенно ответил Раф, — Не ссы ты. — Да не ссу я, — огрызнулся парень, — Сам штаны не обмочи. — Было бы что. Но от чего-то Кейси не спешил поворачиваться боком ко входу, как, впрочем, и Раф. Ниндзя, стараясь не выдавать свой испуг, принялся доставать что-то из шопера с авокадо, одолженного у брата. — Ну что, выпьешь первым? — спросил подросток, — Или этого ты тоже боишься? Кейси сострил недовольную рожу и выхватил у соседа бутылку. Подросток сделал маленький глоток, и выражение недовольства сильно усугубилось. Рафаэль последовал за своим другом и попробовал саке. Через секунду он уже заходился кашлем, а сделанный им глоток полетел на землю: — Фу, ну и мерзость! — Слава богу ты это сказал, — подтвердил Кейси, — Страшная дрянь. — Ладно, зато верну бутылку Донателло, — сказал Рафаэль, запихивая саке обратно в мешок, — Пусть сам давится. И откопал же где-то себе противоугонное бухло… — Не расстраивайся, принцесса. У папочки всё на подхвате. Теперь настала пора Кейси расстегнуть спортивную сумку и достать на свет заманчиво блестящую бутылку бренди. — А у тебя-то откуда? — восхитился Раф. — У отца свистнул. Он сегодня сказал, что из меня ничего годного не выйдет, так что я решил, что хуже всё равно не сделаю. — Ауч, — отозвался Рафаэль и тут же сделал большой глоток. Под бренди разговор пошел живее. Они опять затронули тему семей и отцов, а минут через двадцать плавно перешли к обсуждению девчонок: — Не знаю я, что с ней делать, — изливал душу Кейси, — Я к ней и так, и этак, и вроде все ничего, даже как-то идет мне на встречу, а потом опять, без ответа, как стена какая-то. — Ага… — задумчиво отвечал Раф, подперев рукой подбородок. — А вчера, представляешь? Сказала мне, что у неё, мол, есть взрослый любовник. Кто-то из её учителей. И я теперь хожу и вглядываюсь, даже записался на один курс, на который она ходит… — Да брешет она всё, — лениво откликался Рафаэль, — Твоя Эйприл просто внимание любит. Донателло она так же крутила. Придумала каких-то пришельцев… — Так то Донни, — отмахнулся подросток, — У нас всё иначе. — А ты думаешь, что он по-другому считает?! — вспылил ниндзя, — Брось, Кейси! Неужели ты не замечаешь, что она просто тебя использует? — Тебе… и правда не понять. Сидишь в своём… панцире, думаешь, что ты слишком хорош, а на самом-то деле просто боишься, — Кейси сделал очередной глоток. — Да ничего я… Просто оно мне не надо. Не хочу как вы, придурки, по какой-нибудь Эйприл вздыхать. — Да ладно, что ты, — Кейси игриво ударил друга по плечу, — Я тебя, честно говоря, не за этим позвал… Хочу тебе кое-что показать. Внезапно Кейси расстегнул ширинку. Раф подался назад, ударившись спиной о стену: — Воу-воу-воу! Я не хочу знакомиться с тобой настолько близко, Кейси! — Эй! — обиделся подросток, — Это ты у нас любитель незнакомцев в туалет заманивать! Да я вообще… Пропрыгав на одной ноге к сумке, парень кинул в сторону Рафа какой-то объект. Вещь приземлилась в пыль рядом с его рукой, и при ближайшем рассмотрении оказалась разукрашенной хоккейной маской. — Я просто хочу сделать что-то важное, понимаешь? — вещал Кейси, натягивая плотные хоккейные штаны с прошитыми пластинами, — Мы говорили с тобой об этом тогда, при первой встрече. — Не совсем понимаю… — признался Раф. — Ну как, — продолжал подросток, закрепляя наплечник, — Мир такой скучный, серый… Таким он мне казался… Но когда я встретил тебя… — Это точно не гейская исповедь? — Но когда я встретил тебя, — продолжил Кейси, натягивая на руку перчатку, — То понял, что могут быть и другие монстры. — Ты собираешься меня бить? — Плохие монстры, Рафаэль. Ты не можешь быть единственным мутантом. А если нет их… То есть просто плохие парни. Ну… Что ты думаешь? Подросток завершил свой образ, натянув маску с изображением черепа. Он встал в боевую стойку, выставив вперед хоккейную клюшку. — Ну… Видал я вещи и похуже. Твоё лицо, например. — Ну а серьезно? Не слишком глупо? — Достаточно, — ответил Рафаэль, вставая, — Но я никогда не против надрать пару задниц. Особенно задниц плохих парней. Бренди кипятил его кровь, сподвигая на приключения. Желание кому-нибудь хорошенько врезать зрело в нем давно, но только сейчас распустилось, дав побеги. — Отлично! — обрадовался парень и оба подростка рефлекторно обернулись к пустоте, из которой не так давно раздался подозрительный рык. — …Но здесь нам ловить нечего, — быстро сказал Рафаэль, — Там… Только трубы. Надо идти в город. — Тогда чего же мы ждем?! — вдохновленно воскликнул Джонс и, размахивая клюшкой, побежал вверх по лестнице. Раф хмыкнул в предвкушении и последовал за ним. Выбравшись на улицу, парни внимательно осмотрелись в надежде, что плохие ребята свалятся на них с неба и бой начнется сию секунду. Но вокруг них не было ни единой души. Только потрепанная кошка перебегала дорогу. — Так, я знаю где обычно тусят всякие отморозки! Я частенько хожу туда отвешивать им пиздюлей, но они каждый раз возвращаются, — самодовольно проговорил Кейси. — Походу, ты их херово пиздишь, тигр, — Рафаэль усмехнулся. — Да?! Я посмотрю, как ты с этим справишься, если, конечно, не убежишь, испугавшись. — Кто еще испугается?! Харэ трепаться, показывай дорогу! — с яростью выдал Рафаэль. — Да без базара, догоняй! — Джонс сорвался с места и завернул в ближайшую подворотню. Оставив позади несколько кварталов, парни еле-еле добрались до нужного места. По пути им пришлось сделать несколько остановок, чтобы выпить и тем самым, по словам Джонса, набраться сил. Не помогло. К тому же, Раф неожиданно осознал, что потерял сумку Майки. Зато бутылка сакэ все еще оставалась при нем. — Пришли, — заявил Кейси, пытаясь восстановить дыхание. Раф с сомнением оглядел заброшенный, проросший сорняками дом, стены которого были исписаны различными граффити. Среди них черепаха заметила рисунок рыжей девушки в откровенном наряде, которая показалась ему знакомой. Раф пригляделся и с долей ужаса осознал, кто именно изображен на здании. — Единственный отморозок, который здесь тусит — это ты! — воскликнул Рафаэль, — Ты чо, нарисовал Эйприл?! — Что? Нет! — Кейси подавился собственной слюной и выронил клюшку, — Это… просто… совпадение! Ясно? — Как скажешь, — Раф закатил глаза, — Ну и где твои плохие парни? — Не знаю, — рассеяно ответил Кейси, вслушиваясь в окружившую их тишину, — Обычно их тут полно, отвечаю. — Ну да, конечно! Только зря жопы надрывали. — Ой, да мне похеру, что ты думаешь. Давай лучше бахнем, — Джонс достал полупустую бутылку из сумки и протянул ее мутанту. Черепаха тут же сделала несколько больших глотков, чувствуя как внутри разгорается огонь. — Заебись, — смотря в пространство, промямлил Раф, вернув бутылку другу. — Ну, есть другие идеи? — Ну я, в отличии от тебя не тусуюсь в местах для крутых парней, — усмехнулся Раф, — Не знаю, давай вернемся в центр. Может нарвемся на каких бухих подростков, а? — Издеваешься, — констатировал Кейси, — Ладно, пойдем. Может и правда застанем какую-нибудь движуху. Возвращались они уже не так стремительно. Энутизазм поубавился, да и ноги их подводили. Два подростка шли, слегка пошатываясь, и изредка прятались в тень, заслышав чужие шаги. Но бандиты и маргиналы, как назло, сегодня, видимо, все собрались в другой части города, поэтому им попадались лишь веселые праздные компании, да парочку продавцов и официанток, спешащих с ночной смены. — Да что это такое! — возмутился Кейси, останавливаясь, — Вокруг же полно всякой мрази! И где это она вся? — Ну знаешь, как говорится… — ответил Раф, пьяно оступившись, — Если везде одни преступники, но вокруг тебя ни одного, то… О чём это я? — Помолчи! — резко оборвал его друг, — Ты это видишь? Раф посмотрел по направлению указующей руки, но не увидел ничего, что могло так возмутить подростка, пышущего правосудием. Только все тот же ряд машин, припаркованных возле дома. — Ну как же?! — продолжал настаивать Кейси, — Ты только посмотри на это безобразие! И стремительно направился на другую сторону. — Кейси… — попытался остановить его Раф. — Нет, ну что это такое? — продолжал свой спич подросток, остановившийся напротив машины, — Что эти люди о себе возомнили?! Долг полицейских — хранить порядок, защищать нас, мирных граждан… — Кейси! Но его было уже не остановить: — Но нет! Эти псы, одуревшие от власти, ставят себя выше простых смертных! Им-то нечего боятся! Они-то могут делать, что захотят! — обличающим жестом парень указал на колесо, чуть пересекшее линию соседнего парковочного места для инвалидов, — Они думают, что они и есть закон! — Кейси, ты… — НО НЕТ! — парень уже орал во весь голос, — ЗАКОН! ЭТО! Я! С каждым последующим словом Кейси наносил клюшкой удар по лобовому окну. Трещины разбежались по бронированному стеклу, раскидывая свои сети синхронно с выходящими выкриками. — Кейси, это… Было слишком поздно. С последним яростным «я!» зажглись фары, а через секунду мигалки подсветили соседние дома. В засветившимся салоне сразу обнаружились две фигуры с ошарашенными лицами. Рафаэль спрятался за мусорный бак. Длинные тени, возникающие то в красном, то в синем свету, давали примерное представление о происходящем. Высокий тонкий силуэт был пригвожден к капоту, а потом, через пару тройку смен освещения, слился с очертаниями машины. Все это сопровождалось большим количеством ругани. Потом раздался захлебывающийся звук сирены, и машина сорвалась с места, забирая с собой красно-синие отблески и Кейси. А зеленые отблески преследовали его, не давая покоя. Травяной отблеск в колбе, мазок на подносе из хирургической стали, рефлекс на стекле шкафа, блик на влажном пятне на ковре, снова и снова, колба-поднос-шкаф-пятно, блик, отсвет, рефлекс, отражение, зеленое, зеленое, зеленое. Донателло наматывал круги по лаборатории, и остатки жидкости в трубке подсвечивали его лицо снизу, а так же стол, стены, ковер, все стало зеленым, все заместилось изумрудным блеском, а может быть так было из-за кислоты. Думай, Донни, думай. Донателло резко остановился. Его взгляд застыл на пробирке, пробирке, которая издевалась над ним, пробирке, которая следила за ним, куда бы он ни пошел. Он чувствовал настроение этой пробирки — и это настроение определенно было усмешкой. Последняя пробирка. Последняя партия зеленой жидкости. Последняя попытка. Ну же? Что он ещё не пробовал? Чего не заметил? Последний шанс выяснить природу этой слизи, последний шанс подчинить её, последний шанс заставить работать на себя и выбраться, наконец, отсюда. Чего ему не хватает? — Ты слаб, — говорила пробирка. — У тебя ничего не получится, — смеялась пробирка. — Сдайся, — подсказывала пробирка. — Точно, — ответил Донни, — Как же я сразу не понял. Ответ всегда был прямо под носом. Он встал, и и кислота потянулась за ним маленькими человечиками пальцев. Да. Путь был долог, но он в итоге оказался там, где оказался. Что-то было не так, но думать времени не было — времени вообще на этот момент не было, не существовало. Спайк оказался легким, почти невесомым, и он вынес его из комнаты, держа над головой, проникаясь торжественностью этого момента. Точка отсчета. Все было правильно. Все было на своем месте. Все случится, потому что случится должно. Иначе быть не могло. Донателло плотно прикрыл дверь в уже свою комнату, и положил черепаху в центр стола. Рука с пробиркой была занесена. Альфа и омега. Начало и конец. Они должны были быть объединены, должны были быть с самой первой секунды, как же он не замечал? Не важно. Это свершится. Потом — звук. Требуется несколько отрезков (времени?), чтобы понять, что это стук. Стук в дверь. Черепаха и пробирка летят в верхний ящик стола, летят, летят к прочему хламу, пинцетам, платам, сломанным чефонам, волосам Эйприл, лупам, летят, а он открывает дверь, потому что именно так делают нормальные люди, а он, определенно, нормальный человек. — Ай, черт! — ругнулся Рафаэль, придерживая вазу. Ваза вернулась на свое законное место, тихо стукнувшись дном о столешницу. Было близко. Никто не должен знать о его отлучке — тем более что с алкоголем он непредвиденно перебрал. Балансируя на цыпочках, Раф медленно пересекал гостиную, бережно придерживая бутылку саке. К утру она потеряла в весе — видимо, Рафаэль в итоге снизил свои стандарты, но подросток не мог вспомнить, в какой момент это произошло. Но все же четвертушка еще плескалась на дне, поэтому подростку приходилось уговаривать бутыль не шуметь, прижимая её к груди, как ребенка. Шаг, ещё шаг… А вот с третьим случилась беда — ступня наткнулась на какой-то твердый объект с заостренными углами. Закусывая губу и борясь с криком, Раф отступил назад, и тут же его нога поехала вслед за ним, словно бы потеряв сцепление с полом. Застыв в неустойчивом шпагате, Рафаэль принялся озираться по сторонам, силясь понять, что же за чертовщина творится в его доме. По слабым, едва различимым контурам на полу подросток наконец осознал, какую дорогу он выбрал. Он застрял прямо посреди ловушек Майки. То самое «минное поле», которое он создал в попытке поймать неуловимого Канализационного Духа. И теперь Рафаэль сам оказался на месте лазутчика. Осторожно сняв ступню с машинки, парень медленно свел ноги вместе. Ладно, ладно. Главное не паниковать. До его комнаты метров десять, может пятнадцать. Целых пятнадцать метров, усеянных кубиками лего, машинками, и черт знает чем ещё. Следующий шаг был довольно успешен — и Рафаэль перенес свой вес на переднюю ногу. теперь оставалось только подтащить вторую, но… Ёлочные игрушки. Третьим в этом списке оружия для пыток были ёлочные игрушки — в чем Рафаэль убедился на собственном опыте. Пьяный подросток запрыгал на одной ноге, шипя через зубы бессловесные ругательства. Он надеялся, что жидкость, стучащая сейчас о ковер, не является его кровью, но, будем честны, вероятность этого была крайне мала. Три гневных прыжка прошли довольно удачно — учитывая то, где он сейчас находился — а вот четвертый подвел его окончательно. Рафаэль всем своим весом навалился на соседнюю гоночную машинку и тут же полетел в сторону самой большой кучи осколков от разбитой гирлянды. Видимо, одна из его конечностей зацепила таки провод сигналки, потому что тут же все логово наполнилось звоном и светом, но это было уже и не важно, так как из одной из дверей вылетел Майки, вооруженный нунчаками и оглушительным криком: — НЕ С МЕСТА, КАНАЛИЗАЦИОННЫЙ ДУХ! ТЫ ОКРУЖЕН! Но и это было не самое худшее, так как из другого проема появился уже сам Сплинтер, явно не с добрыми намерениями приближающийся к поверженному сыну. — Пожалуйста, Микеланджело, прекрати этот вой, — сказал учитель, остановившись перед Рафаэлем, — И сигнализцией тоже займись. Звон оборвался, и красный свет тут же потух. Вместо него через секунду включился другой, нормальный, уже не мигающий и до рези в глазах яркий. Под этим светом так хорошо можно было разглядеть бутылочку саке — ничего не утаишь. — Что это ты себе позволяешь, щенок?! — спросил сенсей и сопроводил свой вопрос пинком. Рафаэль, предпринимавший до этого попытку приподняться, завалился на спину вновь, упав в новую кучу лего и стеклянных шариков. — Мало того, что ты осмелился нарушить мой приказ, так ты ещё посмел копаться в моих вещах, КРАСТЬ У МЕНЯ?! Притихший было Раф, уже смирившийся со своей участью, непонимающе запротестовал: — Красть? Что вы, учитель, я… — МОЛЧАТЬ! — выкрикнул Сплинтер и огрел лежащего невесть откуда взявшимся посохом, — За дурака меня держишь?! А это — что? За этими словами последовал ещё один удар, палка больно ударила по пальцам, и бутылка полетела на пол, и затанцевала, кружась на полу. — Вот блин… — прошептал Майки. — Посмел ослушаться! Посмел копаться в моих вещах! Посмел красть! Посмел! Врать! — каждый выкрик сопровождался очередным ударом палки. Мастер остановился, пытаясь отдышатся. Внезапно Рафаэль пьяно запротестовал, говоря обиженным тоном маленького ребенка: — Но это не я, правда! Это несправедливо! Почему Донни все можно, а мне нельзя? Учитель застыл, с презрением разглядывая хнычущего подростка у своих ног. На секунду Майки показалось, что Сплинтер его убьет. Палка и правда полетела вниз — сенсей бросил её рядом с сыном и, переступив ноющее пьяное тело, с силой постучал в дверь Донателло. Время, немного отступившееся вперед, восстановилось. Донателло открыл дверь, и за ней стоял Сплинтер. Он не попросил разрешения войти, нет, грубо оттеснил его, и захлопнув за собой дверь, сказал: — Нам надо поговорить. Сейчас. Донни, о, плывущий в кислотном доме Донни, слабо усмехнулся и пожал плечами. Он не мог понять, какая реакция будет подобающей, тем более в такой, не типичной ситуации, поэтому просто вернулся обратно за стол и принялся слушать: — Я хочу заключить с тобой сделку. Они меня больше не слушаются. Ты должен вернутся на тренировки, должен притворится, что подчиняешься. Мне плевать, что ты там думаешь на самом деле, главное чтобы перед ними ты был пай-мальчиком, примерным сыном, ты понял? Проси все, что хочешь. И через километры геометрических узоров, через микрослои изнанок, Донателло ответил: — Я хочу, чтобы ты перестал видится с Эйприл. А Сплинтер ответил: — Нет. Донни вздохнул. Попытаться стоило. — Я хочу выходить на поверхность. — Ладно. Только чтобы парни не знали. — Ладно. — Ладно. Они помолчали. Сплинтер встал и скрылся за дверью. В ящике что-то громко опрокинулось. Сплинтер вышел в гостиную. Там уже объявился сонный Леонардо — он сидел с братом на диване, то ли что-то ему выговаривая, то ли его утешая. Майки маячил над ними, оттесненный спинкой дивана. Дверь приоткрылась вновь. Из щели выглянуло потерянное лицо Донателло. Подросток вышел к братьям и придержал дверь. Вслед за ним вышла шестая черепаха.