Черепашки-ниндзя: Большой запретный плод

Микеланджело дернулся, и книга комиксов свалилась с лица. Первые пару секунд он не мог сообразить, где находится и что происходит. Но потом все встало на свои места: черепаха заснула во время своей засады прямо на диване. Но что его разбудило? Майки резко вскочил на диван, нервно оглядываясь, но тут же вновь бросился вниз и принялся шарить под подушками в поисках нунчаков. Наконец, выудив потерянное оружие, ниндзя принял боевую стойку и внимательно осмотрел комнату. Ничего. В логове царила тишина. Только убаюкивающе гудели трубы, да может ещё только капля другая срывалась с потолка, заставляя разбежаться копошащихся в застенках крыс. Краем глаза Майки увидел большой скорченный силуэт, который на проверку оказался стопкой коробок из-под пиццы. Ловушки так же остались нетронутыми. Никто бы не смог так деликатно обойти стороной все машинки и елочные шары, разве только не потратив на это всю ночь. Ложная тревога. Микеланджело вновь завалился на диван, грустно вздохнув. Скука. И пол ночи ещё не прошло, ему тут ещё сидеть и сидеть. Подросток прикрыл глаза, намереваясь вернуться к дреме. Если монстр из канализации сюда и наведается, то точно не проскользнет бесшумно. Так что Майки мог себе это позволить. С другой стороны, это сводило на нет весь смысл засады, но планы никогда не были его сильной стороной. Из навалившегося сна, уже почти поглотившего его разум, Микеланджело вновь вырвал какой-то звук. Черепаха подскочила на диване, вновь оглядываясь по сторонам. Нет, он точно что-то слышал, в этот раз он был в этом уверен! Майки прислушался. Сначала не было ничего, и юный ниндзя уже успел потерять надежду. Но потом монотонный гул возобновился с удвоенной силой, в этот раз уже не намереваясь прерываться. Похоже, что это было то самое пение, которое уже давно его изводило. И в этот раз, как и до этого, источник звука было невозможно определить. Звук лился словно бы отовсюду, и хотя Микеладжело и повидал за свою жизнь много странных вещей, ниндзя точно знал, что это невозможно. Поэтому Ван Черехельсинг взялся за дело. Майки принялся бродить по периметру комнаты, останавливаясь через каждые два шага и внимательно слушая. Можно было бы предположить, что звук все же шел откуда-то из туннелей: эти завывания словно бы шли из-за стен, и вполне возможно, что такой эффект создавался трубами, по которым и передавалось это пение. Хотя, если дело и в трубах, то звук теоретически мог идти откуда угодно, даже с поверхности. В конце концов, все дороги так или иначе вели хоть и не в Рим, но в канализацию. Майки в раздумье остановился у дальней стены. Здесь громкость будто бы усиливалась, и подросток уткнулся взглядом в бетон, пытаясь прикинуть, какая труба тут проходит. И чем дольше он смотрел в стену, тем все более и более странное чувство росло в нем. Сначала Микеланджело заметил трещину, которая была на удивление прямой. Черепаха проследила этот разлом глазами и обнаружила, что эта линия делает крутой поворот где-то над его головой. Трещина все не обрывалась, обрисовывая собой прямоугольник от пола до двух третий стены. Проход. Он смотрел на тайный проход. Потайную дверь загораживал собой тяжелый комод, и, с замиранием сердца, Майки обнаружил у себя под ногами дугообразные потертости, ведущие прямо к ножкам этого комода. Его явно множество раз тягали туда-сюда. Микеланджело последовал по стопам предшественника, отставив грохочущую мебель в сторону. Затаив дыхание, подросток толкнул дверь. Пару секунд понадобилось на то, что бы глаза привыкли к темноте. В гостиной был выключен свет, но тут, в таинственной каморке, царила полная тьма. И через невероятно долгое мгновение подросток осознал, что он смотрит не просто во тьму. На кого-то. Монстр был огромен. Темная сгорбленная фигура возвышалась над ним почти на две головы и занимала собой практически всю маленькую квадратную каморку. Было сложно сказать, что перед ним, но по обезображенным чертам и странному ломаному очертанию фигуры можно было с уверенностью сказать: это не человек. Микеланджело завизжал. Монстр ответил тем же, однако же побив своего оппонента в количестве децибел. Казалось, что свет зажегся в ту же секунду, и Майки окружили братья, заспанные и безоружные, но явно готовые в любую секунду навалять обидчику. — Что такое?! Канализационный Дух здесь?! — выкрикнул на ходу Леонардо. — Я не слышал сигналки! Как он сюда пробрался?! — спросил Донателло, догоняя братьев. Черепахи подскочили к проему, образовавшегося в их комнате отдыха. Заглядывая внутрь, ниндзя по-очереди шокировано замолкали, разглядывая сжавшуюся в углу огромную гуманойдную черепаху. Незваный гость вжал голову в плечи и хныкал, закрывая лицо руками. Каждая ладонь монстра была увенчана тремя пальцами, прямо как… — Он — как мы… — удивленно пробормотал Раф. — Тише, малыш… — обратился к великану Майки, делая шаг вперед, — Не бойся. Пятая черепаха недоверчиво подняла голову, подслеповато вглядываясь в нарушителей спокойствия. Микеланджело медленно протянул ладони к пришельцу в утешающем жесте и отступил назад. Братья синхронно отступили вслед за братом, следуя его внезапно проявившемуся лидерству. Майки, похоже, был единственным, кто был готов к встрече с… этим. Черепаха очень медленно поднялась и неуверенно шагнула в гостиную, с опаской поглядывая на братьев. Монстр расправил плечи, прислушиваясь к ощущениям, словно бы впервые пробуя стоять в полный рост. Черепахи наблюдали за тем, как немое существо с любопытством оглядывается по сторонам. — Я вижу, что вы обнаружили Боттичелли, сыновья. Братья обернулись назад. В паре метров от них стоял отец, заложив руки за спину. Похоже, что он наблюдал за ними какое-то время, но сложно было сказать, как давно. — Б…Боттичелли? — переспросил Леонардо. — Познакомьтесь, мальчики. Это ваш брат. Черепахи ахнули, не находя слов. Вопросов было так много, что невозможно было выбрать хоть один. — Вы… Вы знали? — неверяще прошептал Лео, — Вы его здесь заперли? — Мне пришлось, — с грустью ответил сенсей, делая шаг к сыновьям. Все черепахи невольно отпрянули назад, не позволяя учителю приблизиться. — Но… Но зачем? — спросил Рафаэль. — Он не такой как вы, дети. Боттичелли практически как… Животное. Он не может говорить. Не понимает, где находится и что происходит. И его очень, очень сложно контролировать. Сплинтер сделал ещё один шаг вперед. Боттичелли вжал голову в плечи и издал протяжный полувздох полустон. — Отойдите, мальчики. Я загоню его обратно. Черепахи невольно покосились через плечо, туда, в сырую темноту, где не было места даже на то, что бы полностью вытянуть ноги. Черепахи чуть ближе шагнули к Боттичелли, закрывая великана спинами. — Обратно?! — возмутился Донателло, — Да там даже никаких предметов нет! Бедняга спал прямо на полу! — Не правда, — ответил Сплинтер, в этот раз не делая шага, — У него есть игрушки. Майки вгляделся в дальний угол, и правда обнаружив рядом с ведром маленькую тряпичную куклу. — Серьезно, сыновья. Лучше отойдите. Боттичелли теряет над собой контроль и может быть очень опасен. Для того, чтобы вернуть его обратно, могут понадобиться… Особые методы. Донателло бросил взгляд на сжавшуюся за его спиной черепаху. Кусок плеча, который он отсюда мог видеть, был крест накрест перекрыт множеством старых шрамов. — Ах ты… Ублюдок! — воскликнул Донни, бросаясь вперед. У него не было никакого плана. Он просто кинулся на Сплинтера, мечтая раздавить, разорвать, исцарапать, даже впиться зубами, если придется. Учитель просто сделал шаг вбок, позволяя Донателло пролететь мимо. Пропустив его, Сплинтер схватил сына за руку, выворачивая её за спину и прижимая черепаху к земле. Хвост, сейчас ходивший нервной волной, во время этого приема сбил на пол чашку, и лужа недопитого чая медленно расползалась по полу. Находясь в таком уязвленном положении, Донателло все ещё продолжал выкрикивать угрозы, словно бы не осознавая ситуации: — Ты больше никогда не тронешь ни меня, ни моих братьев! Ни пальцем! Ты, мразь! Мерзкая, помойная крыса! — Извинись, — с тихой яростью прошипел Сплинтер, резко нагибая Донателло ещё ниже, — Сейчас же. — …Нет, — так же сдавлено прошипел ниндзя, сражаясь с волнами боли. — Извинись! — почти заорал отец, ещё сильнее выкручивая ладонь. — …Нет, — еле слышно прошептал Донателло. — Извиняйся! Учитель яростно дернул ученика за руку. Братья явственно услышали хруст. В этот раз Донателло не ответил ничего. Нидзя очень громко дышал, выталкивая воздух через сжатые зубы. — Извинись! — в этот раз в ответ на очередное нажатие Донателло закричал. Рука его была так неестественно вывернута, что казалось удивительным, как она до сих пор не сломалась. — Боже, Донни, да извинись ты! — взмолился Леонардо, — Он же тебя убьет! — Послушай брата, Донателло, — Сплинтер склонился очень близко, прямо к уху сына, — Пока ещё можно отыграть назад. — Пошел… нахуй… — выплюнул Донателло. Эти слова явно стоили ему огромных усилий. Сплинтер резко потянул за запястье, и кость наконец надломилась, заставив подростка завыть. Сенсей отпустил сына и гневно прикрикнул на черепах: — Уберите этот бардак! Донателло, шипя, отполз в сторону, баюкая сломанную руку. Сплинтер развернулся и быстрым шагом вышел из комнаты, оставив черепах. — Ты как? — обратился к брату Леонардо, присаживаясь рядом и касаясь плеча. — Не трогай меня! — взвизгнул Донателло, отбрасывая руку и неловко вскакивая на ноги, — Пошел ты! Да пошли вы все! Вы ещё хуже, чем он сам! Крысы сраные! Просто стояли и смотрели, пока… Донателло не стал заканчивать фразу, и, махнув на братьев здоровой рукой, чуть ли не бегом направился в свою комнату. Черепахи в замешательстве застыли, не зная, что предпринять. В реальный мир их вернул Боттичелли. Черепаха медленно сползла по стенке, одновременно с этим принявшись жалобно скулить. Достигнув пола, черепаха закачалась из стороны в сторону, обнимая себя. — Тихо, Ботти, тихо… — попытался успокоить брата Микеланджело, однако пятая черепаха заплакала ещё громче. — Боже, Майки! Да заткни ты его! — выкрикнул Рафаэль. — Я думаю! — ответил брат. Внезапно на ум ему пришла одна идея. Все те разы, когда Ботти давал о себе знать, черепаха тихо напевала себе песенку. Конечно, только Майки и мог опознать в этом стоне песню, в которой не было ни слов, ни ритма, только бесконечное завывание, однако все же это, как ни как, было подобием музыки. И когда-то давно, ещё в прошлой жизни, они с братьями сочинили себе дурашливую песенку, то ли считалочку, то ли гимн, которую пели друг для друга, когда дни под землей казались совсем беспросветными и мрачными. Майки не знал, подействует ли это на Боттичелли, но попробовать стоило. Черепаха села рядом с неутешным братом, и, после недолгого размышления, аккуратно погладила страдальца по плечу. Ботти вздрогнул, однако не попытался отделить эту руку от его тела, так что Майки тихонечко запел: — Мы не жалкие букашки… Супер-ниндзя-черепашки… Боттичелли осторожно отнял голову от коленей. — Панцирь носим как рубашки… Гигант прекратил сотрясаться и затих, вслушиваясь в звуки его голоса. Боттичелли это нравилось. Под шумок Рафаэль направился в комнату Донателло. В ответ на его вежливый стук с той стороны двери на него вылилось ведро ругательств и направлений в разные интересные места. Раф вздохнул и открыл дверь. Донателло сгорбился на стуле, неуклюже пытаясь бинтовать себя одной рукой. Нарушение данных им рекомендаций Донни проигнорировал, лишь злобно зыркнув на вошедшего. Рафаэль, ни говоря ни слова, пододвинул второй стул и, отняв бинт, помог брату наложить повязку. Обычно этим занимался сам Донателло, так что получалось у него не сильно лучше, чем у однорукого брата. Однако Донни не прокомментировал и это, во время всей процедуры продолжая пялиться в одну точку. — Ну, — подытожил брат, закончив с бинтами, — Что теперь? — Теперь тебе придется выбирать, Рафаэль, — Донни вздохнул, все ещё отказываясь смотреть на вторую черепаху, — Я или Лео. — И почему это я не могу выбрать вас обоих? — Перестань, Раф. Ты понимаешь, о чем я, — Донателло встал и принялся убирать вещи обратно в аптечку, — Так не может продолжаться, и ты это знаешь. С этим… С этим нужно что-то делать. Леонардо будет защищать Сплинтера до скончания времен. Майки… Ты знаешь Майки. Он пойдет за большинством. Поэтому должен выбирать ты, Раф. Или ты думаешь, что это нормально? — Я не думаю, что это нормально, — осторожно начал Рафаэль, — Но что ты предлагаешь, Донни? Прикупить себе квартирку, пойти жить в приют для животных? — Это сейчас не важно! — вспылил Донателло, роняя бинты на пол, — Я что-нибудь придумаю. Просто сейчас тебе надо решить, пойдешь ли ты за Лео или поддержишь меня! Я не могу начать все это в одиночку. — Слушай, Донни… Я не считаю, что Сплинтер прав, но… Ты сам сказал — за мной пойдет и Майки. Но у тебя нет никакого плана, и если мы окажемся на улице… — Все, что угодно… — резко перебил его Донателло, запихивая размотаные бинты обратно в коробку, — Лучше, чем жизнь здесь. — Давай так. Я буду готов тебя поддержать, Донни, но только если у тебя будет конкретный план. До тех пор… Я не могу тебе помочь. — Невозможно сохранять нейтралитет, Рафаэль. Ты должен будешь решить. — Приготовь план, Донни. И тогда мы поговорим. Рафаэль тихо исчез за дверью, а Донни опустил голову на стол. Как он устал. — …Юные таланты! Да-да! — закончил песню Майки. Ботти радостно задергал руками из стороны в сторону. Брат улыбался. Леонардо взял в руки метлу и принялся сгребать остатки кружки в совок. Боттичелли перестал смеяться и принялся внимательно наблюдать за этим действом. — Вот блин. Это была моя любимая кружка, — разочаровано вздохнул Майки. — Это была самая обычная белая кружка, — ответил Лео, поднимая совок. — Вот именно. Эксклюзивно. Боттичелли поднялся и на нетвердых ногах направился к Леонардо. Ниндзя застыл, снизу вверх вглядываясь в безэмоциональное лицо мутанта. Ботти все ещё немного его напрягал, хотя Майки, похоже, сжился с ним в тот самый момент, как увидел. — Эм, привет? Ты… Ты что-то хочешь? Черепаха не отвечала, если она вообще умела говорить. Гигант пошатывался, словно бы ходьба давалась ему с большим трудом. Боттичелли протянул вперед руку, не отрывая глаз от Леонардо. — Ты… Хочешь обнимашек? Эм… Нет? — Дай ему метлу, — пояснил Майки брату-недотепе. Леонардо тут же протянул новому брату черенок и с облегчением вышел из тени гиганта, когда тот удовлетворенно сжал в огромном кулаке новую игрушку. Боттичелли делал паузу после каждого действия, словно бы обрабатывая полученную информацию. Неторопливо, черепаха поднесла к глазам метлу и Леонардо тут же пожалел, что вооружил пятую черепаху. Подумав, Ботти сделал два нетвердых шага прямо в лужу и, после ещё одной порции размышлений, принялся широко махать щеткой, размазывая лужу. — Смотри, Лео, он учится! Молодец, Ботти, да ты у нас гений! Скажи «ме-тла». Ну же, «метла»! Выкрики брата Боттичелли проигнорировал. Новое занятие увлекло его так сильно, что на окружающий мир он внимания больше не обращал. Тут и вернулся Рафаэль. Он застыл рядом с Лео, наблюдая, как огромная черепаха неуклюже машет увесистой палкой. — …Так эта штука просто… будет ходить у нас по квартире? — Мы можем постелить ему в гостиной! — подсказал Майки. — Либо, — нашелся Лео, — Мы можем положить спальный мешок в его каморку. Поставить настольную лампу, положить ковер… Навести уюта. — У меня как раз был спальник, — поддержал его Рафаэль, — Я мигом! Брат принес спальный мешок и закинул его в темную каморку. Лучше не стало — теперь это ещё больше походило на какую-то камеру смерти. Леонардо пожертвовал свою лампу, а Майки помог перетащить из додзе ковер. Братья посмотрели на результаты своей работы. Теперь каморка походила на детскую камеру смерти. — Ну… Жить можно, — заключил Рафаэль после затяжной паузы, — Майки, заведешь сюда… Ботти? — Конечно! — подтвердил брат и направился к пятой черепахе. Боттичелли за все время приготовлений переместился из одного конца гостиной в другую, не переставая мести пол. — Ботти, братан, — Майки коснулся руки брата и черепаха послушно последовала за ним, не выпуская при этом метлы, — Мы подготовили тебе комнату! С этими словами Микеладжело подвел Боттичелли к дверному проему, из которого наполовину торчал спальный мешок. Боттичелли захрипел и поднял метлу над головой, упираясь и не позволяя завести его в комнату. — Ладно, ладно, мы поняли! — быстро выпалил Раф и ногой захлопнул дверь в каморку, — Никакой комнаты ужаса! Как только дверь закрылась, Боттичелли моментально опустил метлу и принялся мести из стороны в сторону, прямо на том месте, где он стоял. — Вот видите! Ботти — настоящий боец! — радостно воскликнул Майки. — Полагаю, Ботти теперь живет в гостиной, — заключил Леонардо, вжимаясь в стену. — Я принесу одеяло! — сказал Майки.