Черепашки-ниндзя: Большой запретный плод

— Никогда. — Ну отец! — заканючила Карай, — Почему?! Шредер стоял в главном зале, обращенный к одному из футклановцев. Карай отвлекла его от какого-то важного разговора, и её отец явно уже устал от пререканий. — Потому что иди делай уроки, — Ороку Саки повернулся к своему подчиненному, завершая спор, — Не твоего это ума дело. Карай порывисто поклонилась и вышла из зала, злобно топая. Ну вот опять. Отец видел в ней только неразумного ребёнка. Только дай ей шанс, и куноичи доказала бы, что она достойна. Эти безрукие идиоты все равно за целый месяц не продвинулись и на миллиметр. Девушка только-то и хотела взглянуть на сюрикэн, который хранился в полицейском участке, вот и всё. Но даже в такой мелочи к ней не было доверия. Карай вернулась в свою комнату и встала у окна, пытаясь успокоить свои мысли. Думай, куноичи, думай. Должен быть и другой способ… Но все ниточки ведут только к одной улике. Нет, это отправная точка. Её никак не миновать. Если только… Девушка нащупала в кармане куртки телефон. Карай с сомнением вгляделась в своё отражение на черной поверхности, взвешивая в руке мобильник. Нет, в одиночку ей не справиться. Куноичи разблокировала экран и её пальцы быстро побежали по кнопкам. Леонардо и Донателло закрепили на стене туннеля очередную громоздкую коробку. Провода, выходящие из отверстия этого устройства, убегали куда-то в сторону их логова, а затем, змеясь по полу, уходили в лабораторию Донни. Братья уже битый час развешивали эту уродливую гирлянду у всех входов и выходов, а ученая черепаха сопровождала каждое действие каким-то въедливым и недовольным комментарием. Создатель устройства был явно не в духе: — Да держи же ты ровно, Лео! Если эта штуковина упадет, то твой Лохнесский Монстр прийдет к нам обмотанный бьющейся током сетью. — Я бы сам себе не поверил, Донни, — виновато ответил брат, — Но мы видели его, клянусь. — Ага. Как удобно, что у тебя в свидетелях Майки, — Донателло вновь дернул моток проводов на себя, — Если ему подсказать, то он в тени тебе и монстра увидит, и… — …И пришельца? — закончил Лео, потянув черный провод в свою сторону. Брат злобно зыркнул на обидчика, спускаясь со стремянки. История с Эйприл явно ударила по его самолюбию. И самое обидное, что об этой очевидной лжи знали уже все, кроме него самого. —…В любом случае, сигнализация не повредит, — смягчаясь, через время сказал уязвленный Донателло, — Мало ли что. Но Лео уже не слушал брата — всем его вниманием завладел тихонько пискнувший на поясе чефон. Сердце подростка пропустило удар. Так, впрочем, случалось и раз пятьдесят до этого: все его существо замирало каждый раз, когда на телефон приходило уведомление. Карай. Это должно быть она. Однако все пятьдесят раз это оказывалось что-то иное: сообщение от скучающего Майки, уведомление от приложения Донни, и многое, многое другое, ничто из которого не являлось тем самым, заветным сообщением. Не то что бы они вообще не общались с того случая на вечеринке, но… Девушка теперь отвечала ему только односложно, и ни разу за эти дни не написала первая. Но каждый раз Леонардо подрывался, надеясь увидеть предложение о встрече. Но это глупо. Ему уже давно следовало смириться. Поборов первый порыв, подросток, уже не торопясь, бегло взглянул на экран. «Karai 14:07 Мы можем сейчас увидеться?» Леонардо судорожно втянул воздух, ещё раз проверив время на телефоне. Сейчас? Среди бела дня? Но девушка должна была знать, что он не может покидать логово… С другой стороны, это может быть его последним шансом. — Что там у тебя? Опять Майки селфи со спящим Рафаэлем прислал? — Донателло заглянул брату через плечо. — Донни, — ответил Лео, прижимая телефон к груди, — Ты должен меня прикрыть. Мне нужно будет на поверхность. — Ну так скажем Сплинтеру, что тебе нужно собрать ещё образцов, — немного недоуменно сказал брат, — В последнее время с этим проблем не было… — Нет, ты не понимаешь. Сейчас! — Днем?! — черепаха шокировано отступила. — Да, да! Скажи, я не знаю, что я ушел в туннели, поискать Канализационного Духа! — Чёрт, Лео. Ты же знаешь, если это вскроется… — с сомнением ответил Донни. — Это не вскроется. Я быстро, туда и обратно. Лео бросил провода на мокрый бетон и тут же направился в глубь туннелей к ближайшему люку, параллельно набирая сообщение на своем чефоне. Донателло с напряжением провожал его взглядом до первого поворота. — Х-хей, привет! — Леонардо неуверено поздоровался, приближаясь к сидящей на краю их крыши Карай, — Как дела? Чего нового? — Нет времени, Лео, — девушка тут же поднялась к нему на встречу, даже не ответив на приветствие. — Ну да, да. Конечно. Просто я хотел бы узнать, что происходит у тебя в жизни. Ведь, ну знаешь, после той вечеринки… — немного обиженно затараторил Лео. — Правда, давай не сейчас, — куноичи наморщилась, словно от головной боли, — Спасибо, что пришел. И мне очень нужна твоя помощь. — В чем дело? — Я хочу попасть в хранилище вещдоков в полицейском участке. Я уже все продумала, но нужно минимум два человека… — Чего?! — возмутился подросток, — Зачем это тебе?! — Там находится сюрикэн. Я тебе про него рассказывала. Именно из-за него мы сюда переехали. На нем есть символ какого-то клана, который мой отец хочет уничтожить. Но он не хочет мне говорить, что это за клан. Мне нужно только взглянуть, понимаешь? Я не буду ничего красть. Для этого хватит окна в три минуты, которое… Эй, ты вообще слушаешь? Но Лео не слушал. Воспоминания навалились на него, затмевая реальность, а голос Карай превратился в едва слышимое бормотание. Сюрикэн. Девушка говорила о нем той ночью, когда они напились, но алкоголь благополучно выскреб эту информацию из его черепной коробки. А может он частично и хотел забыть, ведь потом было столько всего: и злосчастные трусы, будь они не ладны, и вечеринка, и пицца Майки… И вся эта давняя история с сюрикэном вылетела из его головы. Но глава якудза хотел уничтожить клан Хамато. И это уже серьезно. Такое нельзя просто проигнорировать. — Тебе туда нельзя! — выпалил Лео. — Почему это? — удивленно спросила Карай. — Ну как же… Это опасно. И вообще — зачем тебе лезть в дела отца? Он же Якудза, Карай. Он сам разберется. — Что? И ты туда же?! Что, считаешь, что маленькая слабая девочка не справится с вашими мужскими заботами?! Ну да, куда мне до тебя, ниндзя канализационного! — Да я не это имел… Нет, конечно ты справишься, просто… — А, — внезапно прервала его девушка, словно осознав какую-то очевидную вещь, — Ну конечно. Я поняла. Ты просто струсил. Это же не втихаря вино хлестать. Тут можно и пизды получить. Это со мной ты весь такой из себя крутой мальчик-бунтарь, магазины обносишь, сигареты куришь, а как до дела доходит… — Какого черта?! Это ведь ты меня провоцировала! Я вообще не хотел в тот магазин лезть, ты меня толкнула! — Ах, ну да. Совратила тебя. Плохая, плохая я. Но а ты, Лео, не сказать, что и сильно-то сопротивлялся. Ты просто… Получил от меня, что хотел. А теперь можно и спасовать. Ты же меня уже заарканил, верно? — Карай уже даже не бесилась, просто смотрела на него так, словно бы впервые увидела, какое он на деле мерзкое насекомое. Один этот взгляд причинял ему больше боли, чем любой её удар. Леонардо явно совершил ошибку, но не мог осознать, в какой момент все пошло не так. — Карай, нет… Все совсем не так, просто… — Просто, просто, просто! Всё у тебя «просто». Вечно ты оправдываешься, Лео, да байки рассказываешь. А я на них ведусь. Потому что, я, похоже, огромная дура. Девушка тут же сорвалась с края крыши, и её тонкий силуэт заметался по зданиям, стремительно удаляясь. Леонардо даже не пытался за ней угнаться. Он никогда не мог. — …Нет, как я и сказал. Он пошел один, потому что просто ещё раз хочет убедится, что в туннелях никого нет. — А почему же ты не пошел с ним? — Сплинтер явно не мог разобраться в этой запутанной истории. — Потому что Лео и сам не верит, что там кто-то может быть! Просто… проверка. — Значит он пошел в канализацию, потому что не верит, что там кто-то есть? — учитель поглаживал бородку, пристально вглядываясь в ученика. — Я… Донателло спас вовремя подоспевший Леонардо. Он и правда вернулся обратно чрезвычайно быстро, и, похоже, был чем-то опечален. — О, Леонардо! А я как раз повсюду тебя искал! — сенсей отстранил облегченно вздохнувшего Донателло. — Это хорошо, Учитель… — печально отозвался сын, — Потому что мне тоже нужно кое в чем вам признаться… Донателло напрягла эта фраза, но его тут же отвлек оживший чефон. Ему написывала лживая Эйприл О’Нил: «April 14:50 Привет, чего молчишь?) Я зайду к вам сегодня?» Донателло подумал немного и напечатал на экране: «PussyKing420 14:50 Нет» « April 14:50 Почему нет? : 0», — моментально отозвалась девушка. «PussyKing420 14:50 У папы своего спроси» После последовала довольно большая пауза. Но через минуту на телефон парня упало ровно одно сообщение: это была какая-то картинка. Сначала Донателло хотел это проигнорировать, но любопытство взяло вверх. На загрузившемся фото Рафаэль на ветеринарном столе весело улыбался в камеру, а стоящий рядом мужчина едва сдерживал гримасу боли. — О чем ты хотел поговорить, сын? — Сенсей отвел Леонардо в додзе, и они привычно расположились под деревом. — Я должен вам признаться, учитель… — Леонардо виновато склонил голову, — Сегодня я был на поверхности. Судорога пересекла лицо Сплинтера. Учитель сжал посох до побелевших костяшек. — Продолжай. — И я узнал информацию, о которой обязан сообщить. Сенсей, прибывшие в Нью-Йорк якудза ищут клан Хамато. Глава якудза намерен уничтожить нас. Лео застыл, не смея даже взглянуть в глаза учителю. Он уставился в узор ковра, рассматривая один и тот же завиток снова и снова. — Ороку Саки здесь, значит… — задумчиво протянул Сплинтер, на удивление Леонардо не высказывая гнева, — Ну что же. Значит так. — Ороку Саки? — переспросил сын. — Это… Долгая история. Сейчас тебе следует знать лишь то, что это — самый опасный противник, который мне известен. Можно сказать, что причина вашей подготовки была в том, что я знал — этот день когда-либо настанет. Он вернется. И это произошло. — Почему он хочет нас уничтожить? — Я бы хотел ответить тебе, Леонардо… — отец покачал головой, — Но ты пока не готов. Ороку Саки — это одна из причин, по которой я не хотел выпускать вас наружу. И если он в Нью-Йорке… Вам не следует больше выходить на поверхность. Ты понял меня, Леонардо? Ни под каким предлогом. Ни исследования, ни поиски, ни девушки. Все это неважная ерунда, по сравнению с той угрозой, которую представляет клан Фут. От этого зависит благополучие твоих братьев. — Мы должны им рассказать! — шокированный Леонардо вскочил с места. — Конечно, — спокойно ответил ему Сплинтер, — Именно этим мы сейчас и займемся. Отец и сын вошли в гостиную. Там творился абсолютнейший хаос: Микеланджело по какой-то неведомой причине валялся на полу, странно подогнув конечности и заливался смехом, а на заднем плане Рафаэль гонялся за Донателло, размахивающим телефоном и едва справляющимся с приступами такого же идиотского смеха. — Довольно! — воскликнул сенсей, — Никакой дисциплины! Все ко мне. Сыновья послушно оставили расприи и выстроились в шеренгу перед учителем. — А Эйприл сегодня нет? Ей бы тоже не мешало послушать. — Эйприл к нам больше ходить не будет, — недовольно пробубнил Донни. — Это почему? — спросил Сплинтер. — Мы… с ней поссорились. И я запретил ей приходить. — Ах, значит ты принял такое решение, верно? — вроде бы спокойно спросил Учитель, однако все сыновья разом вздрогнули. Они знали этот тон. — Да, сенсей, — тихо ответил Донателло. Он тоже все понял. Сопротивляться было бесполезно. — Ты решил, что выгонишь мою ученицу, верно? Что она больше не смеет приходить в моё додзе? — Да, сенсей, — если слышно ответил Донни. — А так же ты принял осознанное решение мне лгать. Позволить своему брату выйти на улицу днем, прекрасно осознавая, как это опасно и безрассудно. Более того — ты решил покрыть проступок своего брата. Обмануть меня. — Да, сенсей… — Ну что же, сын. Раз ты принял эти решения в трезвом уме, то должен был осознавать, что за ними придут последствия. Во-первых, всем вам отныне запрещено покидать логово. Я дал вам достаточно шансов показать себя. Возможно даже слишком много. Черепахи застыли, не смея даже дышать. Они знали, что так легко не отделаются. — Во-вторых. Эйприл О’Нил — такая же моя ученица, как и вы. Хотя я уже не столь уверен, что вы можете стоять с ней на равных. В дисциплине и послушании, она, увы, в последнее время вас превосходит, — Сплинтер вздохнул, — И никто, повторяю, никто из вас не смеет определять, чем и как она будет заниматься. Свободны. Черепахи остались на месте, не веря своей удаче. Братья переглянулись, не решаясь покинуть шеренгу. — Чуть не забыл, — учитель, уже было отвернувшийся, усмехнулся, — Леонардо и Донателло. Прошу за мной. Они вновь вернулись в додзе. Братья неуверенно мялись у стенки, не зная, чего ожидать. Сплинтер кивком указал сыновьям на стенд, и черепахи сняли со стены по шесту Бо. — О, нет, — обратился к Донателло учитель, — Тебе это не понадобится. Донни непонимающе бросил палку на пол. Ученики вновь вытянулись перед своим сенсеем. Сплинтер выдержал долгую паузу, разглядывая своих преемников. Он словно бы хотел разглядеть что-то невидимое глазу, и изучал сыновей долго и пристально. Наконец учитель сказал: — Ты лидер, Леонардо. И похоже, что я не преподал тебя одного важного урока. Я до последнего надеялся, что ты усвоишь его сам, без живого примера. Но похоже тебе придется учится здесь и сейчас, — учитель вздохнул, — Поступки лидера всегда, всегда влияют на его команду. И когда лидер совершает ошибку, то кто-то за неё расплачивается. Атакуй Донателло. Последнюю фразу он произнес без перехода, даже не сменив тона. Братья с замешательством переглянулись. — Но… Донни без оружия… — Это тебя не смутило, когда ты решил отправиться на поверхность, не так ли? То, что твои братья совершенно беспомощны в этой ситуации. Поставлены перед фактом… Безоружны. — Я не… Я… — Атакуй. Братья встали друг перед другом в стойку. Донателло сверлил брата взглядом, словно надеясь не ударить, так хотя бы испепелить обидчика. Леонардо слабо замахнулся на брата палкой, и тот с легкостью отвел шест в сторону. — Атакуй по-настоящему, Лео, — Сплинтер наблюдал за действием, стоя в стороне. — Я не хочу сделать ему больно… — тихо прошептал Леонардо. — Если ты не будешь его бить, тогда буду я. Сенсей резко подорвался к стенду с оружием и вытащил из ножен сверкнувшую катану. Черепахи застыли, от шока даже не смея сойти с места. Так же стремительно учитель направился к сыновьям, и, оттолкнув Леонардо локтем, молниеносно нанес рукоятью удар Донателло. Толчок отбросил черепаху в противоположный угол зала, и Донателло повалился на спину, хватаясь за плечо. — Дерись, — в очередной раз отрезал Сплинтер, бросая оружие к ногам Леонардо. Катана со звоном ударилась об пол. Леонардо переступил оружие, и медленно направился к брату, как-то неловко и неумело сжимая палку. Тень упала на сжавшегося в углу Донателло. Лео, нависший над ним, заслонил свет, превратившись для него в черный силуэт, который угрожающе взмахнул посохом. Донни ударил этот силуэт промеж ног, заставив брата согнуться пополам. — Ты жалок, — заключил Сплинтер, уставший от зрелища. За спиной звякнула поднимаемая им катана. — Нет! — закричал Леонардо, не глядя принявшийся наносить удары один за одним, туда, в мягкое, в тень. Палка шмякала о тело с неприятным, глухим звуком. — Ну, достаточно, — учитель, незаметно оказавшийся за спиной, мягко коснулся плеча сына. Леонардо тут же отбросил палку, отступая от брата. Донателло поднялся, и, ни на кого не глядя, заковылял прочь из додзе. Леонардо остался рядом с отцом, удерживаемый мягкой, но твердой рукой. — Почему… — тихо спросил он, — Почему вы сразу не сказали все, как есть… — Теперь только я и ты знаем правду. Они… Они ещё не готовы. Твои братья, Леонардо, ты сам их знаешь. Они тут же бросяться на поиски Ороку Саки. Это для их же блага. Нести ношу правды тяжело, Лео. Но лидером вообще быть не просто. Сенсей отпустил сына и тихо исчез из додзе. А Леонардо еще несколько минут так и стоял, никуда не глядя и ни о чем не думая. Эйприл пришла к ним вечером, после краткого и внезапного приглашения от Донателло. Впервые он её не встречал — в логове она увидела только Микеланджело, увлеченно разбрасывающего перед входом в туннель кубики лего и елочные игрушки. Черепаха радостно ей помахала, однако тут же вернулась к своему занятию. Потоптавшись в гостиной, девушка постучалась в комнату Донни, однако никто ей не ответил. — Донни с Рафом в лаборатории. Делают важные штуки, — подсказал Майки, уронив на пол игрушечную машинку. Эйприл приоткрыла дверь в комнату. За рабочим столом согнувшись над микроскопом сидел Донателло, а Рафаэль занял место на одной из тумб, поприветствовав вошедшую очень недобрым взглядом. Он продолжал следить за ней, словно бы даже то, как девушка закрывает дверь, вызывало у него подозрение. — Привет, парни, — неловко улыбнулась Эйприл, остановившись на пороге. — Ага, — отозвался Донни, делая вид, что его очень интересует содержимое чашки Петри. — Я тут хотела сказать… — Отлично, отлично, — вдруг перебил её подросток, словно только сейчас заметив, — Я как раз хотел взять у тебя прядь волос. Девушка покосилась на лежащие на столе ножницы. Что же, Донателло, похоже, отошел от обиды гораздо быстрее, чем она ожидала. Классический романтический символ: прядь волос любимой, упрятанная в медальон или же в какое-то другое укромное местечко… По крайней мере девушка понадеялась, что именно так и поступит подросток. От Донателло можно было ожидать и чего похуже, но Эйприл перед ним провинилась, так что… — Эм, да, конечно, — девушка сама протянула тонкую прядь, которую было наименее жалко. Донни быстрым движение вырвал волосков десять прямо у пробора, а потом тут же вновь уткнулся в микроскоп, моментально потеряв интерес: — Мне как раз нужно было человеческое ДНК, спасибо. — Разве для этого не подошла бы слюна или ещё что-то?! — возмущенно спросила Эйприл, потирая макушку. — А? — Донни лишь на секунду оторвался от созерцания чего-то под линзой, — Да, это тоже сгодилось бы. — Слушай! — воскликнула девушка, — Я пришла… извиниться. — Это что-то новенькое, — подал голос Раф, — Но боюсь, что уже не прокатит. — Помолчал бы, Здоровяк, — Эйприл нервно обернулась через плечо, — Я пытаюсь сказать, что я и правда поступила подло. Но я хочу, чтобы ты меня выслушал. Донателло вздохнул, и, отведя некоторое время на раздумья, все же обернулся к гостье, приготовившись слушать. — Спасибо. Просто, понимаешь… У меня отец пьет. — О-о-о-о, только не играй эту карту! — возмутился Раф, аж припрыгивая на тумбочке, — Это-то тут причем?! — Дай ей сказать, Раф, — одернул его Донателло. — Да, — девушка потупила взгляд, — Спасибо. И, отвечая на твой вопрос — ещё как причем. Раньше такого не было. Это все случилось так резко, после того как ушла мама, все это так свалилось на меня… Эйприл, словно бы ослабев от накативших чувств, присела на краешек рабочего стола Донателло. —…И мне стало так одиноко… Не с кем было это обсудить, не с кем поделиться. Ведь мой папа, он… Раньше был совсем другой. Его словно взяли под контроль, понимаешь? Теперь-то я осознаю, как это было глупо. Но потом я встретила вас, ребята. И вы мне так понравились. Вы ведь такие необычные, такие крутые, как из другого мира. Девушка улыбнулась Донателло, и парень невольно утешающе коснулся её руки. — Особенно ты, Донни. Ты ведь так много знаешь. И мне хотелось произвести впечатление, да, признаюсь, но ведь было ещё что-то. Ведь если существуют такие, как вы, значит, что все может быть, и мне захотелось верить, что алкоголизм моего отца это что-то из вне, что-то, что можно победить… Он меня ударил. Внезапно Эйприл залилась слезами и принялась аккуратно смахивать мокрые дорожки, в попытке спасти макияж. Когда девушка всхлипывала, кончик её веснушчатого носика мило подергивался. Донни, возмущенный несправедливостью, осуждающе зацокал. — Не-е-е-ет! — запротестовал Рафаэль, — Так нечестно! — Вот и я так подумала, Раф… Я ведь… Просто хотела сохранить нашу дружбу. И чтобы все было как раньше. Но ты же… Ты же сам говорил, Донни… — вдруг Эйприл оживилась, словно бы позабыв недавние слезы, — Что в той жидкости, которую ты нашел, в ней что-то странное, словно бы она не отсюда! Может быть это как-то связанно… — С инопланетянами? — скептически подсказал Раф, словив два возмущенных взгляда. — С этой историей с моим отцом, — закончила девушка, — Ты мне не поверишь, но это и правда на него не похоже. Может это странное вещество как-то меняет людей, заставляет их деградировать? — Это… не исключено, — подтвердил Донателло, — Видишь ли, я пока точно не могу сказать, какие у него свойства, но изучив его влияние на мушек дрозофил, я обратил внимание, что эта жидкость и правда их меняет. — Да это бред! — Рафаэль вскочил на ноги, размахивая руками, — Это же… Ты что, не видишь, как она тебя…! — Рафаэль, — одернул его Донни, — Я пока ничего не утверждаю. Просто думаю, что можно рассмотреть и такую версию. — Всё. Всё! Я сваливаю! — с этими словами черепаха резво направилась к выходу и громко хлопнула дверью. Рафаэль вышел в гостиную и тут же поскользнулся на дорожке из хлама, успевшей расползтись от входа в туннели до самой лаборатории. — Майки! — закричал брат, — Что это ты тут устроил?! — Ну как же? — не понял Микеланджело, — Делаю ловушку для Канализационного Духа. — Не существует никакого Канализационного Духа! Сколько раз тебе надо объяснять?! — Рафаэль пнул машинку, запустив игрушку через всю комнату, — Когда Сплинтер сказал, что в комнате стоит канализационный дух, он имел в виду… — Запах, я знаю, — перебил его младший брат, возвращая машинку на место, — Но в этот раз все иначе. Я видел его, Раф. И Леонардо тоже. И этой ночью я его поймаю. — Делай что хочешь, — устало отмахнулся ниндзя и направился в свою комнату, переступая кубики лего. О, Майки так и поступит. Если понадобится, он просидит здесь всю ночь, но достанет таки этого Духа. В этот раз Микеланджело даже не будет ничем закидываться, чтобы когда он добудет доказательства, никто не смог от него отмахнуться. Но и речь Леонардо, которую брат так ловко парировал, тоже оставила свой след. Пора взять себя в руки. И своё возвращение в строй он начнет с грандиозной победы над досаждавшим их Канализационным Духом. Микеланджело поправил на полу последние ловушки и, осмотрев результаты работы, удовлетворенно кивнул. Теперь осталось лишь занять позицию в засаде и ждать. — Рад тебя видеть, Эйприл, — Сплинтер кивнул ученице. — Я тоже рада вас видеть, сенсей, — девушка бросила на пол додзе спортивную сумку, — Я уже начала бояться, что наша предыдущая тренировка была последней. — О, я бы этого никогда не допустил, — учитель улыбнулся, — Ты ведь моя любимая ученица. Девушка улыбнулась в ответ, вставая в стойку. Это должна была быть очередная продуктивная тренировка.