Наследный принц, укравший сердце генерала

Золотые отблески жаркого пламени создавали причудливые узоры на ткани красно-алого шатра. Мягкий, манящий запах курильницы не расслаблял уставшего за целый день сражений воина. Тёмные одежды были небрежно кинуты на недалеко стоящий сундук. Бинты, раскрашенные бордовыми подтёками крови, раздражали кожу. Тяжёлый железный шлем покоился на столике возле кровати воина. - Ты такой беспомощный сейчас. – полковник Чон сидел в ногах друга. – Он скучает. – после недолгого молчания сообщил младший и хрустнул пальцами. Мин подскочил, но из-за острой боли в плече был вынужден сесть обратно. - Как он? Где он? Как он себя чувствует? Ты говорил с ним? – шквал вопросов просыпался на полковника и заставил еле уловимо улыбнуться. Генерал Мин всегда очень переживал за своего любимого малыша. Тонкая фигура, незаметно для генерала, выскользнула из-за складок ткани, скрывающих вход в генеральский шатёр. Мягкий аромат императорской розы тут же заполнил пространство. Генерал попытался встать, но омега быстро подскочил к истинному. - Не вставай, у тебя рана. – с молящими нотками в голосе прошептал омега и упал на колени рядом с головой Мина. – Я в порядке, я с тобой. – ответил Пак на некоторые озвученные вопросы. Юнги вновь попытался подняться, но Чимин не без усилий смог удержать того в лежачем положении, придерживая за здоровое плечо. - Душа моя, прошу тебя, лежи спокойно. Твоя рана может открыться и тебе будет больно от этого. Чонгук, улыбнувшись этой картине, молча покинул шатёр. На улице собирался лёгкий летний дождь, который не мог проникнуть вместе с холодным ветром благодаря множественные плотным тканям шатра. - Жизнь моя… - Юнги жадно вглядывался в такие знакомые и любимые черты лица. - Чш… - омега мягко провёл подушечками пухлых пальцев по острой линии подбородка. – Я с тобой, любимый. Ненадолго я с тобой. Если отец поймает меня на отсутствии, то запрёт в Крепости. Генерал всё-таки поднялся, но лишь за тем, чтобы прижать к себе хрупкое тело любимого. Принц лишь улыбнулся и зарылся пальцами в любимые чёрные локоны, расплетая небрежную, явно наспех заплетённую, косу генерала. – Ты ведь знаешь, что я тебя очень люблю? – тихо начал Мин, выводя на спине омеги нехитрые узоры в виде кругов. Младший кивнул. – Так зачем приехал? Ты можешь пострадать. – Ты знаешь, как сложно сидеть во Дворце, считая мгновения нашей разлуки, месяц мой ясный? Знаешь ли ты сколько раз отец приводил меня на «опознание» убитых думая, что там можешь затеряться ты? Знаешь, как я молился каждый день надеясь, что тебя я увижу только в здравии и живым? Чимин редко, когда говорил так много и пытливо, но сейчас всё оправдывало его. Их секретный канал связи был прерван из-за убийства их личных голубей. Юнги не мог связаться с Паком почти два месяца. Почти два месяца его мучали кошмары о смерти любимого. Почти два месяца Пак не мог спать, а только сидел у Восточного окна, ожидая любимого словно верный пёс любимого хозяина. – Я люблю тебя. – такое тихое, родное, но такое необходимое. Миновский шёпот пробирал до костей, посылая табуны мурашек по коже юноши и успокаивая потрёпанные временем нервы. – Сколько у нас есть? Пак поджал пухлые губы. Если бы он только не родился наследным Принцем. Если бы только не его отец сошёл с ума. Если бы не его Империя рушилась под влиянием его родителя. То он был бы счастлив. Любимый человек – всё что надо Паку в этой тяжёлой и такой подлой жизни. Он есть, да. Но каждый день его хочет забрать у Принца судьба-злодейка, сталкивая всё новые и новые отряды наёмников с армией Мина. – Ночь. У нас с тобой только ночь. Конь не может ехать быстрее. – с сожалением прошептал Чимин в губы Юнги, немного отстранившись чтобы заглянуть в любимые карие глаза, которые сейчас почти полностью были чёрными из-за расширившегося зрачка, заполонившего радужку. – Так иди сюда, мой маленький. – Юнги с трудом пододвинулся сам. Они давно утолили плотский голод. Теперь наступили другие: тактильный, ментальный, словесный и «временный». Они оба хотели касаться друг друга часами, они оба хотели чувствовать на периферии сознание присутствие партнёра, они оба хотели кричать на весь мир и шептать друг другу на ухо о своей огромной любви, они оба хотели быть вместе, всё время, от яркого заката до нежного рассвета. Чимин аккуратно снял с любимого последнюю рубаху, освобождая сахарную кожу, словно он не бывал на солнце. Проведя пальцами по повязке на плече Чимин поджал губы. Ему почти физически больно смотреть на кровь любимого. – Очень больно? – Пока ты рядом совсем нет. Так всегда. У Юнги ничего не болело в присутствии его маленькой, но такой сильной и преданной омеги. Чем Мин заслужил Пака он не знал, но отдавать не собирался. Ревновал жутко, практически убивая соперников, но каждый раз возвращался в родные молчаливые объятия. Он словно побитый жизнью пёс бежал к любимому хозяину. Он и был побитый. С двадцати лет в армии Империи. Только пять лет назад, приезжая за чином генерала, он встретил своё Солнце. Чимин, маленький и хрупкиц, кормил его коня лучшими яблоками в Империи, поглаживая по густой гриве и шепча восхищённые восклицания. Так они и встретились. Принц, с открытой душой, и Генерал - с израненной душой. Первое свидание, поцелуй, волшебные ночи и совместные прогулки – всё это отпечаталось в памяти каждого и было бережно хранимо. Они не скрывались, но и не афишировали. Все знали: Принц занят, жестоким собственником, генералом; а все те, кто хотел свататься к Мину были отосланы в глухие рощи на окраине государства. Все всё знали – видели ту магию и истинность, про которую складывали легенды и рассказывали о них перед сном маленьким детям. – Как тебе мой подарок на нашу годовщину? – тихо поинтересовался Юнги, целуя прижавшегося к его боку Чимина в висок. – Изумителен. Тот росток уже сплёл корни с нашим деревом и начинает виться. – счастливо улыбаясь шептал Чимин, расчёсывая пальцами волосы любимого. Подарить Чимину саженец секвойи из северных районов было хорошей идей. Пак обожал заботиться. Он цвёл, когда занимался уходом. Ему нравилось любоваться на плоды своих трудов и делиться ими с близкими. – Пару дней назад отец попытался выдать меня замуж за Кан Муджина. – Юнги ощутимо напрягся, готовый бросится на соперника, – Но я успеваю сбегать к приходу Кана. – с каплей самодовольства сообщил Пак, любуясь Мином. – Он хотел приказать спилить наше дерево, но я всадил в него отравленную иглу и его парализовало. – Правильно сделал. – пусть Юнги и не жесток как человек, но зная настырность одного сообщника поехавшего Императора, одобрял поступок омеги. – Пришлось пожертвовать покоем Хвиуни, она была так зла, что чуть не задушила Кана. Любимая змейка Принца всегда вела себя рассудительно, но при угрозе жизни хозяину становилась агрессивной и безжалостной. Змейку Пак нашёл ещё малышкой, когда они с Юнги уехали к Великому Порту. Чимин гулял по небольшому леску рядом с Портом, когда увидел застрявшую в яйце малышку. Как омега разглядел змеёныша Мин не понимал, но согласился оставить только при факте не ядовитости. Оказался большеглазый полоз. Почти убитый вид, не ядовитый, хоть и похожий по внешнему строению вид змеек. Пак души в ней не чаял. Пока та не укусила на напавшего на их повозку разбойника. Тот испугался и с криками «ЗМЕЯ!» убежал, поведя за собой остальных. После этого змейку полюбил и Юнги, подкармливал потом ещё мышатами в тайне от жалостливого Чимина, не желавшего видеть в своей любимице хладнокровную убийцу милых мышек. – Она его укусила? – Нет, только на одежду нагадила и мёртвого грузына в покои принесла к нему. – легко ответил Чимин, уже зевая. Он двое суток к ряду гнал лошадей к лагерю армии Мина, не смыкая глаз и почти не питаясь. – Устал? – Ага… Не каждый день приходится преодолевать почти сотню километров… ради встречи с любимым Генералом. – Поспи. – Не могу. – грустно улыбаясь прошептал заплетающимся языком Пак, – Не могу лишить себя возможности любоваться тобой, дорогой. – Я буду тут, рядом. Поспи хоть до полуночи. Тебе ещё обратно ехать. – шептал Юнги, массируя напряжённую спину младшего, который практически уснул на его здоровом плече, уткнувшись носом в пахучую железу под скулой альфы.