Я хочу предложить один день

18 сентября, 1998 — Так, что ты планировала сделать со мной? Слова слизеринца вернули Гермиону к реальности. Стоя около арки в совятне, откуда открываются фантастические виды, в объятиях Малфоя, девушка не могла подобрать слов. Конечно, она сама не знала, что хотела с ним сделать. Отомстить. Отомстить за глупое исчезновение, за свои переживания, которые в принципе не должны были возникнуть. На её макушке покоилась голова белокурого слизеринца, а его руки всё также прижимали девушку к своей груди. И казалось, что Гермиона спиной ощущала мощнейшие удары его сердца. От осознания всего абсурда, происходящего в данный момент, щёки девушки моментом залились румянцем. Она аккуратно коснулась руки парня, боясь спугнуть, и попыталась оттянуть его крепкую хватку. Её попытка развернуться лицом к парню не увенчалась успехом. И над головой послышался лёгкий, едва слышимый смешок. — Грейнджер, любуйся видами. Я не хочу сейчас смотреть на твоё лицо. — Его хватка, и без того достаточно крепкая, стала как будто еще сильнее. Словно он боялся отпустить. Словно если бы он расслабил свои объятия, то девушка бы испарилась. — Просто ответь. Что ты хотела сделать? В горле образовался ком. Гермиона напряглась, перебирая в голове всевозможные варианты, которые можно было озвучить. К чёрту. Пусть будет, что будет. Девушка снова коснулась рук парня своими пальцами, после чего уложила свои ладони сверху. Её тело расслабилось, от чего пришлось раствориться в объятиях молодого аристократа. И ей казалось, что это именно то, что она давно искала. Умиротворение. Драко Малфой был главной загадкой Гермионы. Заколдованная книга, которую невозможно открыть и прочитать, и девушка готова сдирать с себя кожу от желания её прочитать. Узнать все секреты, спрятанные за толстой обложкой. И она знала наверняка, что за красивым, платиновым переплётом сшиты почерневшие листы с огромной кучей тайн. Все свои принципы, которых девушка придерживалась, полетели к чёрту. Она никогда не думала, что позволит себе находиться наедине с бывшим Пожирателем Смерти, не желая тому сгнить в могиле. И уж тем более она не думала, что сможет стоять к этому же Пожирателю Смерти спиной и позволить ему обнимать её. Вот так. — Для начала я бы сломала тебе нос. — Заговорила девушка. Её пальцы изучали разбитые косточки на руке парня. — Неужели? — Малфой ослабил хватку и его руки переместились на плечи девушки. Одним резким движением парень развернул девушку к себе лицом, натыкаясь на удивлённый взгляд Гермионы. Он поддался вперед, заставляя гриффиндорку прижаться тазом к железному заборчику. Его руки расположились по обе стороны от девушки, и сейчас он стоял точно в такой же позе, в которой его нашла Гермиона, как только зашла в совятню. Разве что в тот момент в этом замкнутом кругу не располагалась растерянная девушка. — Что ещё ты со мной сделаешь? Рука слизеринца примкнула к шее Гермионы, запустив разряд тока по её телу. И Ей захотелось отвернуться. Ей захотелось отвернуться, чтобы парень не разглядел моментально появившийся румянец на её щеках. — Ещё я бы вырвала твой язык. Малфой провёл пальцами вдоль щеки девушки, к самому уху, изучая нежную кожу гриффиндорки. Его рука зарылась в непослушные волосы, цепляясь за образовавшиеся клочья и захватывая их в кулак. И сейчас, в совятне, её небрежная причёска была очень даже уместна: словно это были не волосы Гермионы, а элемент декора. Парень наклонил голову к девушке так, что теперь его губы едва ли касались ранее спрятанного за кудрявыми прядями уха. — А я бы впечатал тебя в свою постель. — Ухмылка. И она была необходима. Это тихое хихиканье словно запустило таймер, и оставалось лишь сидеть и ждать, когда уже рванёт. Гермиона ждала этого момента, ей было интересно, сгорая от желания хотя бы взглянуть на первую страницу этой закрытой книги. — Зачем ты это делаешь? — Делаю — что? — Оторвав вторую руку от металлических прутьев, белокурый парень обхватил девушку за талию. Она забыла, как дышать. Она точно забыла, как вдыхать кислород в свои лёгкие. — Ты приказал мне тебя не касаться, но сейчас ты не даёшь мне шанса отстраниться. По-твоему, это нормально? — Более чем. — И в этот момент слизеринец расслабил руки, выпуская девушку из тесных объятий. Он делает шаг назад в ожидании, когда Грейнджер повернёт голову и наткнётся на его взгляд. И она поворачивает голову, ища глазами Малфоя, очень быстро, словно у неё отняли ингалятор, без которого она не может дышать. — Мы одинаково разбиты, и даже не пытайся это отрицать. — Я и не собиралась это отрицать. — Гриффиндорка опустила глаза прямиком на свою и так мятую одежду, в спешке поправляя юбку и блузку, пытаясь придать им более опрятный вид. Звук шагов, отстраняющийся от неё заставил поднять голову. Высокий аристократ направлялся в сторону выхода, помедлив около валяющегося конверта на полу. — Тот, кому ты хотела отправить эту любовную записку, очень раскаивается и просит передать, что не хотел тебя пугать своим внезапным исчезновением. И он, вроде как, даже готов принять наказание. Слизеринец скрылся за дверью, и его быстрые шаги растворились, оставляя Гермиону наедине с самой собой. Снова. Поскольку занятие по травологии она уже пропустила, ей ничего не оставалось, как вернуться в башню гриффиндора. *** Гермиона проговорила пароль Полной Даме и, переступив порог гостиной, она устремила своё внимание на однокурсников, которые толпились рядом с камином. В помещении стоял невыносимый гул, и девушке это не нравилось – этот шум отличался от того, который был в первую пятницу сентября. Этот шум имел напряжённый подтекст, ожидание неприятностей. Гермиона заметила в середине столпотворения Гарри и, недолго думая, устремилась в центр толпы, раздвигая руками себе проход между студентами. - Гарри, что происходит? Брюнет выглядел взволнованным, но он лишь протянул девушке Ежедневный Пророк. Гермиона неуверенно взяла газету в руки, и когда она прочитала заголовок, в её сознании резко потемнело.

ГЛАВНАЯ ВОЛШЕБНИЦА МАГИЧЕСКОГО МИРА НЕ УСЛЕДИЛА ЗА СВОИМИ РОДНЫМИ. КУДА ПРОПАЛИ РОДИТЕЛИ ГЕРМИОНЫ ГРЕЙНДЖЕР?

Ноги подкосились, и последнее, что помнит Гермиона – Гарри, держащий её на руках и его потерянный взгляд. *** Поднять веки стало необычайно сложным действием. Голова гудела, а чьи-то тихие разговоры эхом разносились по мозгу, словно в её черепную коробку стреляют. Снова и снова. Зажмурив глаза, Гермиона попыталась подняться, но сильные руки прижали её обратно. И лишь применив усилия, девушка смогла приоткрыть тяжёлые веки. Она находилась в лежачем положении на диване в гостиной гриффиндор, вокруг неё собрались студенты с разных курсов, внимательно рассматривая её лицо. И ей казалось, что это был сон. - Гарри… - Я здесь. Здесь. – Парень опустился на колени, сжимая руку Гермионы в своих ладонях. – Как ты себя чувствуешь? - Как ёжик. Который в тумане. – Брюнет улыбнулся, сильнее сжимая ладонь подруги. Взгляд Гермионы скользнул по газете, валяющейся на бордовом ковре подле дивана. – Это правда? - Скитер могла преувеличить… - Нет, прошу, скажи прямо. Гарри потянулся к девушке, стараясь успокоить её в своих тёплых объятиях. И это бы помогло в любой другой ситуации, но не сейчас, когда она узнаёт, что её родители пропали без вести. - МакГонагалл сказала, что Яксли отправил письмо в Министерство и он готов обменять Мистера и Миссис Грейнджер на тебя. - Яксли, значит. Тошнота подступает к горлу, и это ощущение заставляет вскочить с дивана, отталкивая друга от себя. Нет, нет-нет-нет! Этого не может быть! Не может... Гермиону охватывает ужас, и в небольшой гостиной, заполненной студентами, у девушки начинается паническая атака. Тишина казалось такой громкой, а гриффиндорцы, мирно наблюдающие за происходящим, словно топтались по Гермионе своими школьными туфлями. Она не могла их потерять снова. После того, как гриффиндорка применила «Обливиэйт» на своих родителях, ей понадобилось много усилий, чтобы вернуть всё на свои места. Она слёзно смотрела на мать с отцом, когда вернула им память, ведь Гермиона не была до конца уверена в том, что получится отменить стирающее память заклятие в полной мере. И сейчас, сидя в гостиной гриффиндор и думая, что её семья в порядке и в безопасности, её надежды разбиваются в прах. - Я слышал, что Малфоя не было в школе почти две недели. – Еле слышно заговорил Дин Томас. – Что если он к этому причастен? - Если это так, то я убью эту мразь. – Рон, которого до этого Гермиона не замечала, вышел из толпы в центр столпотворения. Этого не может быть. Невозможно. Малфой ещё не успел восстановить репутацию своего имени в глазах всего Магического мира, и вряд ли бы он стал так рисковать. И к тому же с первой их встречи после войны он казался каким-то другим. Словно его перестала волновать чистота крови. Он был такой… Искренний. Если бы Гермиона не знала, каким он был раньше, то она бы рисковала влюбиться в него. И девушка мотала головой из стороны в сторону, отказываясь верить в его причастность к происходящему. Нет, он не мог. Не мог. Гермиона подорвалась с места, расталкивая окруживших её гриффиндорцев. Ей было тесно, словно все эти люди, смотрящие на неё со всех сторон, вырыли яму, из которой нет возможности выкарабкаться, а они стоят и смотрят, тыча в неё пальцами. Ноги перестали слушаться еще в гостиной. Сейчас же девушка бежала по холму, проносясь мимо скамьи под одинокой ивой и сворачивая налево. Огненная звезда начинала прятаться за горизонтом, и последние лучи солнечного света освещали макушки башен волшебной школы. Гермиона бежала в сторону Чёрного озера, спотыкаясь о собственные ноги. Гладкая вода без единой волны манила, завораживала, звала девушку в свои объятия. И как только гриффиндорка приблизилась к озеру, она не раздумывая побежала вперёд, погружаясь с головой в глубину водоёма. От соприкосновения с ледяной водой Гермиона словно моментально отрезвела. Только сейчас, когда из озера торчит одинокая голова девушки, она действительно осознала происходящее. Только сейчас она осознала, что её родителей похитили и готовы обменять их жизни на жизнь гриффиндорки. Истошный, горький крик разнёсся по окрестностям. И сейчас Гермионе хочется нырнуть под воду, выжидая момента, когда этот ужасный сон наконец закончится. Самое страшное чувство – неизвестность. Когда ты чего-то боишься, то ты хотя бы можешь объяснить свой страх. Причину его возникновения. Ты знаешь, за что ты ненавидишь человека. За что любишь. Ты знаешь, что заставило тебя расплакаться или смеяться до боли в животе. Но неизвестность – ты ничего не можешь с ней поделать. Лишь сидеть и ждать следующего шага. Шахматы. Увы, ты не можешь сделать ход, пока противник не переместит фигурку. А ты сидишь и ждешь, стараясь предугадать следующий шаг своего противника.