Я хочу предложить один день

2 сентября, 1998 Гермиона Грейнджер крутилась в своей кровати уже третий час. Опущенный красный балдахин вокруг её покоев не давал шанса свободно вдохнуть. Она чувствовала себя чужой. Не здесь ей нужно находиться. Не здесь. Вся эта ситуация навалилась на неё свинцом и вдавливала в скрипучий матрас с невообразимой силой. И когда девушка поняла, что этой ночью ей не уснуть, она решила, что нужно проветрить голову. Опустив ноги с кровати, она коснулась пальцами ног своих тапочек. Так по-детски, учитывая обстановку вокруг и свои собственные мысли, она опустила ноги в розовые, пушистые тапочки — мамин подарок. Гермиона тяжело выдохнула, но всё же встала с кровати, раздвигая висевшие по периметру палантины. Её не волновало, что она может быть замечена в столь позднее время. Всё равно. Нужно успокоиться. Нужен свежий воздух. Гермиона покинула спальню девочек и спустилась вниз по винтовой лестнице, прямиком в гостиную. Камин разожжён, видимо, никто его не погасил перед уходом в спальни. На секунду её взгляд фокусируется на пламени. Игривый огонёк. Девушка ловит себя на мысли, что ей хотелось бы быть огнём — успокаивающим, но одновременно с этим безжалостным. Без чувства вины. Без сожалений. Гермиона осмотрелась. После восстановления Хогвартса это помещение никак не изменилось. Словно отмотали время назад и оставили всё так, нетронутым. Всё те же красные диваны, стоящие друг напротив друга. Всё тот же стол, усыпанный различными бумажками и книгами. Всё тот же камин, в котором разыгрался всё тот же огонёк. Грейнджер усмехнулась мыслями о времени, вспоминая третий курс и их шалость с Маховиком Времени. Рука непроизвольно потянулась к груди, на уровне которой раньше красовался древний артефакт. Набрав полные лёгкие воздуха, Гермиона задержала дыхание. Словно вслушиваясь в звуки вокруг. Но вокруг ничего. Все давным-давно спят. Перешагнув порог гостиной и оказавшись в коридоре, она тяжело выдохнула и направилась в сторону заднего двора. Пусто. Вокруг ни души. Ночью Хогвартс особенно прекрасен. Длинные тёмные коридоры манят, но не пугают. Хочется остаться в этой темноте. Лишь резкий порыв ветра напомнил девушке о том, что она уже не в замке. Волосы на голове превратились в еще больший беспорядок, а по коже пробежали мурашки. Взгляд остановился на слегка протоптанной дорожке, ведущей в сторону внешней территории Хогвартса — тут трава стала значительно выше, по лодыжку. Что-то толкнуло в спину, вынуждая сделать шаг. Повинуясь такому нетипичному порыву, она сняла свои тапочки и взяла их в руки. Ноги погрузились в холодную траву, и она ощутила мороз земли. Это успокаивает. Это чёртовски успокаивает. Хочется бежать. Бежать сломя голову, и пусть холодный ветер обжигает лицо. Бежать вниз по усыпанному разноцветными цветами холму, прикрыв глаза, и смеяться. Детский лепет. Бежать, спотыкаться, смеяться и снова бежать. И лишь спустя сотню метров позволить себе шумно упасть на холодную землю, вытряхивая со свистом набравшийся в лёгких холодный воздух. Её пальцы зацепились за травинки, щекочущие стопы. И небо, усыпанное созвездиями. — Это было… странно. Голос, разрезавший тишину, больно уколол. И лишь переведя взгляд на силуэт, Гермиона резко подорвалась, испугавшись. Малфой, конечно же. — Я хотела побыть в одиночестве, — Гермиона от обиды надувает губы и стискивает зубы так, что они начинают болеть. Как по-детски. Ещё и её розовые тапочки, которые валяются по левую сторону от неё. Ребёнок. — и, если ты не против… — О, не беспокойся. Я бы тоже пожелал остаться в компании с самим собой, — произносит Малфой, бросая последний взгляд на Грейнджер. Он обошёл девушку и пошел вниз по склону. Гермиону очень удивило, что в такое время он не спит. Все спят. И он должен. Но он… В своих чёрных брюках и идеально выглаженной рубашке. Разве что не хватает пиджака для полного образа. И волосы. Уложены. Складывается ощущение, что он вообще не двигался с ужина. Как волосы могут оставаться в одном положении столько времени? Ни единого волоска, который мог находиться не на своем месте. Она смотрит на его удаляющуюся спину. И лишь сейчас обращает внимание на то, что он тоже босиком. Идет по траве, смотря лишь вперёд. И она словно ловит его взгляд. Или, до её сознания только сейчас это доходит. Его глаза словно стали темнее. Серые, но уже не такие светлые. Металлического оттенка. И она не понимает, как в такую темноту вообще смогла рассмотреть цвет его глаз. Усмехнулась самой себе. Малфой сел на скамейку, расположенную под ивой. Нет, это не Гремучая Ива. Кажется, МакГонагалл решила засадить территорию Хогвартса разными растениями. Внушительное количество различных деревьев красуются на этом самом холме. Но они не загораживают вид, который открывается, когда только выходишь из школы. И Гермионе резко стало интересно, почему Малфой выбрал именно это место для раздумий. Для уединения. Но стоит ли интересоваться? Девушка поняла, что, возможно, это не лучшая идея лишь тогда, когда подошла к этой скамейке. Драко смотрел перед собой, облокотившись на спинку. Одна его нога была закинута на вторую. Гермиона только сейчас заметила, что в его руке дымится сигарета. — Давно ли ты стал курящим? — случайность. Она даже не хотела это спрашивать. — Грейнджер, не обижайся, но что непонятного в «остаться в компании с самим собой»? — Малфой подносит руку с сигаретой к своим губам. Он не торопился делать тягу. Его губы были слегка напряжены, от чего вытягивались в тонкую нить. — Я… — попыталась начать Гермиона, но сразу замолчала; из-за волнения из её лёгких как-будто вытянули весь воздух и забрали возможность складывать слова в предложения, — ладно. — Гермиона развернулась и уже собиралась уходить. Стоя спиной к скамейке, она делает вдох. Шаг вперёд. — Стой. Она замирает. В это мгновение, она уверена, в грудную клетку вернулись все украденные у неё вдохи и выдохи. Она боится шевельнуться. — Сядь, — напористо. Гермиона поворачивается лицом к сидящему парню, но всё так же сомневается, стоит ли ей делать шаг. — Сядь, говорю. Девушка обходит скамейку и оказывается рядом с Малфоем. Соблюдает дистанцию. Интерес. В ней просыпается такой животный интерес, что она начинает сравнивать себя с тигром. Затаилась и выжидает свою жертву. Только вот, она не понимает, чего именно она выжидает. Что именно её интересует. И в голове возникают вопросы: «Почему? Почему я тут? Почему я его слушаю?» — Составь мне компанию. — Но… — Молча, — лишь сейчас он открывает рот для того, чтобы сделать тягу. Его грудь сильно вздымается. Из его рта вырывается длинная ровная струя серого дыма, — Посиди тут, но пожалуйста, молча. Гермиона резко поворачивает голову вперёд, и теперь перед ней красуется темный, тонущий в ночи пейзаж. Она видит железную дорогу, по которой они каждый год едут в Хогвартс-Экспрессе. Овраг под ней такой же, как и всегда, заросший всякой зеленью. Нет следов войны. Магический Мир быстро оправился от полученных травм. И она завидует, ей хочется, чтобы в её душе было так же спокойно. Чтобы там цвели цветы, цвели лилии. Она любит лилии. Гермиона не хочет поворачивать голову и снова смотреть на парня, который, она точно знает, не взглянет на неё в ответ. — Угостишь? — тихо спрашивает гриффиндорка, все еще смотря вперёд. Она слышит смешок, но никак не реагирует на это. — Давно ты стала курящей? — смеется. Пародирует её. — Ты, кажется, сказал сидеть молча. Поэтому, просто молча угости меня сигаретой, — она удивилась своему тону. Учитывая то, что минуту назад она испытывала чувство страха, находясь рядом с ним. И, нет. Она не боялась конкретно его. Она боялась себя. Боялась сказать или сделать что-то не так, — пожалуйста. Снова усмехается. Кажется, его это не на шутку забавляет. Парень достаёт из кармана своих брюк пачку сигарет и, небрежно согнув картонную крышку длинными пальцами, протягивает сигареты девушке. Гермиона опускает взгляд. В его руках красуется бело-красная упаковка, на которой написано «Marlboro». Маггловские сигареты. Она вытягивает одну и крутит её в руках. — Малфой, серьёзно? Ты куришь маггловские сигареты? — Они позволяют мне расслабиться, — слизеринец вытаскивает палочку из другого кармана и шепотом, почти беззвучно проговаривает: — Инсендио, — из его палочки вспыхивает небольшой огонёк. Он подносит его к девушке, давая знак, что ей нужно все-таки зажечь сигарету. Гермиона, заметив этот жест, торопится поднести сигарету к губам. Парень касается бумаги и табака краем огонька, исходящего из его палочки, и сигарета начинает дымиться. Девушка резко закашлялась, чем вызвала очередную усмешку Малфоя. — Грейнджер, пожалуйста. Не берись за то, чего не умеешь, — парень развернулся к Гермионе и смотрел прямиком в глаза. Ей резко захотелось убежать, спрятаться от этого обжигающего взгляда, — даже если это обычные сигареты. Парень сделал еще одну тягу. Он выпустил струю дыма и повернулся к гриффиндорке. — Набери дым в рот и запусти его в легкие. Вдохни его. Гермиона неловко подносит сигарету ко рту и делает так, как сказал ей парень. Дым проникает в легкие, и её голова сразу становится невыносимо тяжёлой. Слегка прокашлявшись, она решает сделать это снова. Ей нравится ощущение. Расслабление. То, чего ей давно так хотелось. Молодой аристократ потушил окурок об скамью, и, произнеся заклинание Инсендио снова, сжёг в пламени доказательства своего курения. Он поднялся, поправил и так идеальные брюки, взглянул перед собой ещё раз, после чего молча пошёл обратно в замок. Она осталась наедине с собой. С дымящей сигаретой в левой руке.