Я хочу предложить один день

4 сентября, 1998 Вечер пятницы протекал на удивление спокойно. Некоторое время. Было бы странно видеть студентов, мирно отдыхающих в гостиных своих факультетов. Гермиона спускалась по винтовой лестнице из спальни девочек, когда через картину Полной Дамы забегает Симус Финниган с пятью или шестью бутылками огневиски. И, спустя мгновение, о тишине остались одни лишь воспоминания. В гостиной начался хаос. Двое парней подошли к Симусу, забрали по бутылке и с победоносным криком приземлились на диван. Помещение почти моментально наполнилось другими студентами, которые, судя по всему, выжидали этот момент. Гермиона подошла к диванам, на которых сидели Гарри и Рон. Рыжий парень повернулся к девушке и положил голову на ее руку, которая покоилась на спинке красной софы. Это был неожиданный жест, и она не понимала, как на это реагировать. Спасибо Гарри, который предложил ей сесть, и у нее появилась возможность избежать этого контакта. — Сегодня мы отмечаем первую пятницу в этом учебном году, — Финниган встал в центр комнаты, важно размахивая руками, наверняка пародируя какого-то магического оратора. В одной руке у него находилась уже открытая бутылка огневиски, из которой плескался алкоголь, оставляя капли на ковре. — Как говорится, как первую пятницу встретишь, так остальные и проведешь! По комнате разнесся одобрительный гул. — Симус, боюсь тебя разочаровать, но, — Гермиона тихо хихикнула, — так никто не говорит. Парень лишь фыркнул на ее слова, после чего поднес бутылку к губам и начал пить спиртное прям из горлышка. Студенты начали выкрикивать одобрительные слова. Было слишком громко. До мозга доходили лишь: «Пей, пей!», потому что более длинные предложения в этом шуме она просто не смогла разобрать. Она не противилась. Она даже не отрицала, что хочет выпить. Напиться. Ей это нужно. И, не обращая внимание на удивленные взгляды однокурсников, Гермиона пила алкоголь из бутылки. Она посчитала, что имеет право забрать себе целую, как «благодарность за помощь в учебе». Делая небольшие передышки, Гермиона осилила этот огневиски за час. Перед глазами плывет. И ей забавно. Забавно от того, что она смотрит на людей, а они не фокусируются, лишь складываются в некие шумные пятна. Капли акварели, разбавленные водой. И она слышит приглушенные голоса. Что-то невнятное. Зато она слышит свои мысли. Слишком громко. И хочется кричать. Хочется уйти, убежать. Хочется… раствориться. Гермиона открывает рот, чтобы вылить последние капли из бутылки себе на язык и ощутить этот обжигающий вкус. — Гермиона, иди отдыхать, пожалуйста, — тихо произнёс Рон тоном родителя. Хочется закрыть ему рот. Чтобы не указывал. Она сама знает, что ей делать. — Хочу проветриться. Гермиона резко встает с дивана и направляется к выходу шаткой походкой. Кто-то резко хватает её за руку, пытаясь утянуть обратно, от чего девушка спотыкается и почти теряет равновесие. — Куда ты собралась в такое время, да еще и в таком состоянии? Глаза рыжего парня были наполнены непониманием. Он никогда не понимал. — Рон, хватит, я просто хочу прогуляться, - раздраженно произносит Гермиона и делает вторую попытку вырваться из рук Уизли. — Ты никуда не пойдешь! — парень начал тянуть её на себя, что вызвало волну гнева у Гермионы. Она вырывает руку из его хватки, после чего толкает Рона в грудь. — Я сказала хватит! Я в состоянии решать, что мне делать и куда мне идти! Кричит. У Рона, кажется, глаза на лоб залезли. Он не понимает, почему Гермиона так реагирует. Почему? Уж точно не потому, что ей не давали возможность принимать решения самостоятельно. А если так и происходило, её отчитывали по полной. Как маленькую. Как свою. Но она не была его. Какое-то время ей казалось, что она сможет стать его. Но. Всегда есть это но. Девушка развернулась, еле держась на ногах, и вышла из Башни Гриффиндора. Голова резко начала кружиться, и в глазах начали маячить вспышки. Она не знала, куда идти. Но то, что стало намного тише, её явно обрадовало. Ноги несли её обмякшее тело в неизвестном направлении, заставляя погрузиться в беспросветную тьму. Не придумав ничего лучше, Гермиона стремительно направилась на улицу, к той самой иве, под которой находилась лавочка. Мысль о спокойствии подавала сигналы, что нужно идти быстрее. Ей хотелось, ей так хотелось, чтобы ветер снова растрепал её волосы, чтобы холодок пустил мурашки по её спине. И она начала идти быстрее. Покачиваясь, пару раз спотыкаясь девушка шла в надежде наконец получить то, чего так хотела — умиротворения. Оказавшись на цветочном холме, она почувствовала тяжелое разочарование, когда взглянула на скамью. Неописуемая пустота образовалась внутри. Чего она вообще ожидала? Возможно, ей и правда хотелось бы сейчас видеть эту платину вдали, на скамейке, под опущенной ивой. Гермиона даже не спорит, что ей действительно понравилась та тишина, в которой ей пришлось находиться в ту ночь. Ноги принесли ее прямиком к дубовой лавочке. Сделав глубокий вздох, Гермиона села на то место, где сидела в прошлый раз. Она поймала себя на мысли, что последнее время она слишком часто дышит неспокойно. Ей не удается вздохнуть с облегчением, так, чтобы потом легкие не находились в напряжении. Слишком глубокую рану оставила война. Девушка расслабила свое тело, и её блузка прилипла к спинке скамьи. Она сложила руки в замок, ковыряя большим пальцем кутикулу. Ветер был теплый, но тем не менее напористый. Непослушные пряди волос Гермионы то и делали, что крутились перед её лицом. Это заставило девушку прикрыть веки, избегая попадания волос в глаза. Она всхлипнула. Гермиона не ждала поддержки. Она считала, что не имеет права просить о помощи у своих друзей, которые как ей казалось, справлялись. Омрачать их хрупкое спокойствие и давить на жалость — последнее что ей хотелось. В голове у Грейнджер метались мысли о том, что она должна стать лучше. Должна быть счастливее. И это вечное "должна" срабатывало на ней не хуже Бомбарды — она буквально взрывалась от накопившихся эмоций, которым не давала возможности выйти наружу. От обиды и от непонимания, что делать дальше, Гермиона заплакала, пряча лицо в ладонях по привычке, чтобы никто не смог догадаться о ее состоянии. Конечно, было бы намного легче, плачь она навзрыд в гостиной факультета. Тогда бы она получила поддержку и сострадание жалость. Чёрт. — Тебе стоит сходить в женский туалет, — голос донесся словно из пустоты, и девушка вздрогнула, — составить Плаксе Миртл компанию. Гермиона поднимает свой взгляд на человека, находившегося в метре от нее. Драко стоял ровно, смотря вперед, руки покоились в карманах его брюк. Он в школьной форме. "Кто вообще остается в школьной форме после занятий в пятницу?" - подумала Грейнджер и нахмурилась. Его волосы взъерошены, словно кто-то специально испортил ему прическу. Парень стоял, словно статуя. Сильный порыв ветра даже не пошатнул слизеринца. Девушка вытерла кончиками пальцев остатки мокрых дорожек на своем лице и, громко фыркнув, поднялась со скамьи. Она сделала шаг на встречу парню, тыкая в него пальцам. — Не нужно мне указывать, где мне выпускать свои эмоции! — Гермиона посмотрела в глаза аристократу. И, Мерлин, как ей жаль, что она не может их прочитать. Малфой изогнул бровь, словно удивился. Но нет, он не удивился. Это была очередная насмешка. Уголок его губ медленно пополз вверх. — Ни в коем случае, — сказал парень и поднял руки вверх, сдаваясь. Она не знала, как реагировать. Её палец, который все это время упирался в грудь слизеринцу, опустился вниз под звук тяжелого выдоха. Девушка развернулась спиной к Малфою, всматриваясь в траву под своими ногами. Её окутал холод. Она обняла саму себя за плечи, то ли пытаясь согреться, то ли успокоиться. Гермиона шмыгнула носом. Очень тяжело. И она не может ни с кем этим поделиться. Но единственное, что ей сейчас нужно, это собраться. Собрать себя по кусочкам. Гермиона в момент разворачивается к белокурому однокурснику и зарывается лицом в его грудь. Её руки крепко сжимают его рубашку на спине. По её лицу полились длинные влажные полосы, которые не успевали впитываться в выглаженную ткань. Необдуманно, Грейнджер, очень необдуманно. — Что ты, блять, делаешь? — Драко был весьма удивлен такому поступку со стороны своего врага. Он не спешил её оттолкнуть от себя, явно ожидая хотя бы услышать ответ. Он не дышал. В этот момент он точно не дышал. — Пожалуйста, — хнычет, сильнее сжимая кулаки на его спине, — пожалуйста, мне это очень нужно. Драко смутился. Непонимание происходящего заставило его погрузиться в свои мысли. Его руки, свисающие по обе стороны от прижатой к нему Гермионы, слегка обняли её за плечи. Слишком, слишком неожиданный жест, если учитывать его отношения к людям, не входящим в число чистокровных волшебников. И его вечный холод, пронизывающий каждую клетку организма. — Я очень, очень устала. — Я тоже устал, — девушка подняла глаза на парня и столкнулась с тяжелым взглядом в ответ. И слишком сложно определить, о чем он сейчас думает. Она обращает внимание на его ресницы, длинные и светлые. Они слегка подергиваются. Только сейчас она понимает, что сделала. На ее лицо проступает страх, который в тот момент окутал весь ее организм. Гермиона разжимает кулаки и отпускает рубашку парня. В этот же миг ощущение теплоты от объятий развеивается. Делая небольшой шаг назад, Грейнджер удивляется тому, как быстро выражение лица Малфоя меняется. Теперь он расслаблен, в какой-то степени даже пуст. Взгляд парня проходит сквозь нее. — Мне…, — девушка замешкалась на месте, разглядывая влажные полосы на рубашке слизеринца, — мне просто это было необходимо. Забудь. Гермиона начала обходить парня, стараясь скрыться из виду. Его ладонь схватила запястье девушки, не давая шанса испариться. Она затаила дыхание, боясь повернуться и наткнуться на пустой взгляд. И она думает о том, что лучше бы он смотрел на неё с отвращением, чем никак. — Больше никогда ко мне не прикасайся, - процедил сквозь зубы Малфой, сильнее сжимая запястье Гермионы. Отпустил. Тело вмиг стало ватным. И Грейнджер даже не помнит, как добралась до замка. Перед глазами лишь темный, пустой коридор, по которому разносится звук, исходящий из-под её ног.