Сила, с которой нужно считаться

Понимание — это первый шаг к тому, чтобы принять случившееся. Альбус Дамблдор

– Я рад, что ты не женщина даже в этом вопросе. Гермиона вздрогнула от голоса, раздавшегося за спиной, и приложила болвана жалящим. В воспитательных целях. – Сучка, – выругался Драко на грани слышимости. Грейнджер расценила ругательство как комплимент ее уровню беспалочковой невербальной магии. – Знаешь, тебе должно было хватить мозгов не подкрадываться сзади к человеку, прошедшему войну, – уронила она почти доброжелательно. – Я стоял у тебя за спиной, идиотка, — и был практически не виноват в том, что невольное наблюдение «Грейнджер выглядит чертовски женственно», заставило его мозг мгновенно сгенерировать оскорбление ее пунктуальности. – Ну я, пожалуй, рада, что ты тоже не женщина в этом вопросе. Мне не очень хотелось ожидать, когда ты уложишь прическу, – парировала Гермиона злобно. Почему нет? Раз уж ее предложение мира проигнорировано... – Вот еще, – фыркнул Драко. – Было бы ради чего ее укладывать. Грейнджер наконец окинула спутника взглядом. Его обычно блестящие волосы висели сальными патлами в лучших традициях Снейпа, на подбородке виднелась светлая щетина, мантия выглядела так, будто Малфой, прежде чем одеться, предложил фестралу ее пожевать. Ну конечно! Драко Малфой просто обязан выразить протест отцу! Кто-то вернулся в подростковый возраст. – Когда ты попросил меня соблюсти дресс-код, я наивно ожидала того же от своего спутника. Не боишься, что собственные эльфы выставят тебя вон, если обнаружат в таком виде? – она проигнорировала закатывание глаз и продолжила наигранно светским тоном: – Ах, как я могла забыть! Им не привыкать ко всякому отребью. – Видишь ли, в отличие от некоторых, я не нахватался информации об эльфах по верхам, а вырос рядом с ними, поэтому знаю, что меньше всего они обращают внимание на то, как их хозяин выглядит. Драко надоело подпирать забор, и он практически втащил Грейнджер на территорию, подцепив под локоток. Ненормальная яростно вывернулась из его хватки. Мерлин правый, очень нужно. Неужели неясно, что иначе ворота не пропустили бы ее?! – Хозяин! – о Мерлин! Пигалица села на любимого конька. – Вот потому и… – Мой отец отделался финансовым вливанием в твой дикий проект, и местные домовики все еще его собственность, так что да, хозяин. Словно в подтверждение его слов рядом материализовался сияющий, как начищенный галлеон, эльф. – Ронни счастлив приветствовать молодого хозяина дома. – Ронни? – Гермиона посмотрела на Малфоя взглядом целителя, разочарованного слишком очевидным диагнозом. – Мисс, подруге молодого хозяина, нужна помощь Ронни? – Грейнджер, Ронни закрепили за мной, когда мне было двенадцать. Радуйся, что его зовут не… – Поттер? – Не Невыносимая-зубастая-зубрилка. – Зачем так длинно? Не проще ли назвать домовика Грязнокровкой? – Мы уже поднимали эту тему, радость моя, но даже в двенадцать мне такая дикость не пришла бы в голову. В конце концов, у Ронни отличная родословная. Гермиона собиралась ответить, но Малфой вскинул руку и напомнил: – Мне уже не двенадцать, остынь. Взгляд упал на домовика, замершего перед ней в раболепной позе. Стало стыдно. Пока она тут с великовозрастным дундуком препирается, эльф ждет указаний! – Спасибо, Ронни, мне ничего от тебя не нужно, – Малфой хохотнул, Гермиона его проигнорировала. Если обратить внимание на его реакцию, он обязательно вывернет к тому, что она надумывает лишнего. – Занимайся своими делами, – добавила миролюбиво. – Перенеси-ка нас в библиотеку, – не поддержал ее идею Малфой. Кто бы сомневался. Эксплуататор хренов! – Пусть молодой хозяин Драко возьмет Ронни за левую руку, а подруга молодого хозяина Драко – за правую, – счастливо залебезил эльф. Гермионе стало противно и от подхалимства, и от повторно прозвучавшего обращения («подруга молодого хозяина Драко» – надо же!), но спорить с домовиком она не решилась, реакции этих существ не поддавались логике, и становиться причиной истерики не хотелось. Они мягко опустились на пол библиотеки, и Малфой наконец отпустил несчастного угнетаемого Ронни восвояси. Гермиона прожгла его уничтожающим взглядом, громко бормоча ругательства про варваров и рабовладельцев, пока он бормотал себе под нос формулы заклинаний. Довольно мощных, судя по волнам магии, пробирающим до костей. – Ну да, ну да. Есть твое мнение и неправильное, – оказывается, ее эскапады не прошли мимо. – Если бы я аппарировал на территории мэнора, мисс Я-Всегда-Права, отец тут же узнал бы не только о моем прибытии, но и о моем местонахождении. У нас с тобой два часа, три – при удачном стечении обстоятельств, и я рассчитываю провести их с максимальной эффективностью, а не тратить на семейные разборки. – Где гарантия, что твой… раб не помчится к нему с докладом? – вскинула подбородок Грейнджер. – Гарантия в принадлежности. Во имя печенки Годрика и яиц Салазара избавь меня от лекции. Ронни – мой, и, в отличие от своего тезки, чертовски смекалист. Он понимает, что если бы я захотел пообщаться с отцом, то попросил бы его доложить о моем визите. Гермиона решила простить Малфою колкость о «тезке» эльфа, раз уж он привел ее сюда. Вполне равноценный обмен. Может, даже с небольшим перекосом в сторону библиотеки, но это неважно. Про книгохранилище Малфоев ей доводилось только читать. Никто не знал, чего ей стоило сдерживаться и не начать дико озираться по сторонам, чего ей стоило не вдыхать полной грудью запах старых книг и магии. Она чувствовала, что может повести себя неадекватно, и знала, что кто не надо заметит и не оставит без внимания. Самым правильным решением было бы зажмуриться, чтобы не искушать себя. Но это выглядело бы еще смешнее, чем попытки не втянуть в себя по максимуму библиотечного духа. – «Волхование всех презлейшее», – Малфой молниеносным движением разрезал ладонь и приложил к ближайшему стеллажу. По библиотеке прокатился рокот. Волоски встали дыбом по всему телу, но Гермиона постаралась не подать виду, что испугалась. Вместо этого она брезгливо скривилась. – Темная магия? Древний рассохшийся том, аккуратно сшитый волшебством, был пойман Малфоем на лету и отправлен на ближайший стол. – Не темная, а магия крови, – поправил Малфой почти беззлобно. – Такие книги скрыты от тех, кто не принадлежит семье. Гермиона прикусила язык и не стала озвучивать очевидное: она к этой семье не имеет никакого отношения. – Листать буду я, по той же причине, – продолжил инструктировать Малфой. – Не помнишь, в какой части описано интересующее нас извращение? – Ближе к концу, – сухо ответила Гермиона, продолжая сдерживать порыв осмотреться. – Около второго или третьего упоминания «хоркрукса – наипорочнейшего из всех волховских измышлений, мы о нем ни говорить не станем, ни указаний никаких не дадим». – Ты должна быть в курсе, что это код. – Что? – А как ты нашла информацию о хоркруксах? В этой фразе отсылка к «Тайнам наитемнейшего искусства». – Откуда ты знаешь? – воспоминания о пакостной книге хватило для того, чтобы Гермиону передернуло. Годелот со своими упражнениями выглядел младенцем на фоне того, что было описано там. Почему-то живее всего остального вспомнилась статья про чары, выворачивающие человека наизнанку, и иллюстрация к ней. Малфой скривился и перевел тему: – Грейнджер, если мы быстро перекатаем нужный нам раздел и ты пообещаешь быть паинькой, я оставлю тебя здесь наедине с пыльной вековой мудростью минут на сорок. Мне нужно будет заглянуть в другой зал. Гермионе очень хотелось остаться «наедине с пыльной вековой мудростью минут на сорок», но внутренняя подозрительность не позволила поддаться порыву: – Куда это ты собрался? – Еще никуда. Но если память меня не подводит и этот ритуал можно творить только в местах силы, я должен буду еще спуститься в зал с рунами и огамическим письмом. Она открыла рот, закрыла, снова открыла и все-таки не смогла сдержать восхищенного шепота: – Здесь есть рунные камни? – И камни, и таблички, и пергаменты, и многое другое, – Малфой тоже не счел нужным сдерживать хвастливых ноток. – От римских брактеатов до местных мегалитов, они ниже этажом. Условия хранения книг и оригинальных рунных носителей не совпадают. Разные магические потоки. Носители… – Малфой, – Гермиона осторожно посмотрела на напарника. – У тебя смартфон с собой? Драко покосился на нее как на идиотку и тут же облек мысль в слова, если вдруг Грейнджер не смогла интерпретировать его взгляд правильно: – Ты сдурела? Поместье на лей-линии, эта дикая мощнейшая магия питает здесь все, любая техника сгорит раньше, чем включится. Прости, детка, мне мой аппарат дорог. – Знаешь, для человека, работающего с артефактами и интересующегося новинками магловской электроники, ты слишком быстро смирился с таким положением вещей, – не скрывая издевки и самодовольства, поддела Гермиона. Ей не очень хотелось показывать свое изобретение, но это высвободило бы время на осмотр библиотеки и осталось бы еще на зал с рунами. С вызовом она достала из сумочки свой простенький камерофон и резко сдернула с него тонкий чехол из сплава олова, меди и серебра, понадеявшись, что выключенный аппарат не сгорит от соседства с так живо описанной напарником волшебной стихией, и резким движением протянула Малфою. Он со скептической гримасой на лице и тщательно скрываемым интересом осмотрел вещицу. – Нейтральные металлы и немного измененный заговор, отделяющий предмет от волшебных потоков, из арсенала маго-археологов, – деланно пожала плечами она. Малфой выразил недоверие хорошо артикулированным «хм» и потянулся к карману. – Если твоя поделка не сработает, с тебя новый аппарат. – А если сработает, ты признаешь мою гениальность. Вслух, – не сдержалась Гермиона. Драко посмотрел на распираемую тщеславием Грейнджер, практически не сомневаясь, что чехол выполнит свои функции, и досадуя, что сам до такого не додумался. – Шапочка из фольги для телефона? – язвительно поинтересовался он, не давая ей прямого ответа. – Именно. Представь себе, меня натолкнула на идею именно эта глупая концепция. Драко мазнул глазами по старинным часам над дверью и извлек выключенный аппарат из внутреннего кармана, костеря себя на чем свет стоит, что повелся на грейнджеровские провокации, из-за чего они уже потеряли кучу времени, и если ее сумасшедшая идея не сработает, кто его знает, успеют ли они закончить запланированное раньше, чем Люциус пронюхает, где наследник, и снимет поставленную им защиту. Целых две секунды Малфой был уверен, что футляр просто не подойдет, но тот волшебным образом растянулся и сел на телефон как влитой. Со стороны экрана замерцало защитное поле. – Включай, не бойся, я работала с фотосъемкой у Ноттов. Мой, конечно, попроще, но принцип тот же, а магия в старинных особняках похожа. – Камера-то под металлом, ничего не выйдет, – резюмировал он. – Глупости! Где она? – Гермиона подошла совсем близко. Драко очертил пальцем месторасположение камеры. Невербально она сделала в нужном месте отверстие, тотчас затянувшееся таким же полем, как над экраном. – Пользуйся, – хмыкнула и сверкнула глазами. Драко не нашел, что съехидничать в ответ, и просто кивнул. – Листать книгу у нас должен ты, – напомнила Грейнджер. – Сразу открывай последнюю треть. – Может, тебя такое и шокирует, но я способен удерживать информацию в голове сам. Малфой, не выказывая брезгливости и каких-либо других эмоций, взялся за ветхие страницы. Рукопись отличалась от экземпляра, который читала Гермиона, но еще более кошмарное, чем в копии, изображение, венчающее раздел «Наказание для ослушников и супостатов», нашли быстро. Страница за страницей Драко фотографировал текст, а она, оказавшись при этом раскладе почти не у дел, выхватывала глазами фразу за фразой. – Вот, – ткнул Малфой в изображение, которого Гермиона не помнила, – нейтральная зона и очаг внутри. В нейтральной зоне вообще блокируется магия, ни аппарацией, ни портключом в место силы не попасть. Подобных очагов на острове то ли три, то ли пять. Если искать, где был проведен ритуал, придется побывать в каждом, – он развел руками. – Это без учета ирландского Карроумора. Она поняла, к чему ведет Малфой. У них нет ни единого шанса успеть найти место, существ, связанных с жертвами, и колдуна, пока живы Джинни, Гринграсс и Монтегю. Ни единого шанса... – Если ты прохлопала глазами, контрзаклинания не предусмотрено. – Имея заклинание, всегда можно… – Грейнджер, это даже не смешно! – Мы не думали о том, чтобы зайти с другой стороны. У кого еще может быть экземпляр книги? – В любой старинной коллекции, – сказал Малфой, морщась. – Отсюда не зайдешь, я уже прикидывал. – Их же все уничтожили! – Как видишь, не все. Даже насчет экземпляра Дамблдоров я не был бы так уверен. – Что ты хочешь сказать?! – Вот не знаю, которое из действий выглядит абсурднее: сжигание уникальных знаний профессором или осознанное уничтожение потенциального рычага давления на оппонентов политиком. – А не отводишь ли ты таким образом внимание от подозреваемого? – хищно прищурилась Гермиона. – Люциус? – покачал головой Малфой и громко расхохотался. Искренность его смеха вызывала сомнения. – Серьезно, Грейнджер? Тип, который едва отмылся от своего прошлого валяния в говнах? Он, конечно, редкая сволочь и порой вел себя как последний идиот… – Он подсунул ребенку дневник-хоркрукс! – Я и говорю, идиот. Сплавил таким образом темную вещицу, толком не разобравшись. – Ты всегда его выгораживаешь! Малфой наклонился к самому ее лицу и зашипел: – Мне насрать на Люциуса и его жизнь. Поверь, среди людей, которых я презираю, он занимает тронное место, но я стараюсь не позволять своим личным чувствам застилать разум. В отличие от тебя. Какими бы… – он проглотил целую подборку сочных эпитетов, – какими бы ни были отец с Панси, меньше всего они подходят на роль маньяков-убийц. – Ну конечно! Маньяки-убийцы же обычно ходят с яркой надписью на мантии «я жестоко убил тридцать человек». Чтоб ты знал, согласно… – Я иду в нижний зал. Остаешься здесь или идешь со мной? – не стоило даже пытаться спорить с впавшей в раж занудой. Гермиона позволила ему закончить разговор на этой ноте и вскинула подбородок. – Конечно с тобой. Неужели ты думаешь, я отпущу тебя одного?! Посмею напомнить, что твой работодатель назначил нас напарниками, а значит, ты не должен от меня скрывать детали расследования. – Идем, только помолчи, – закатил глаза Драко. Вечер обещал быть томным. Напарница с сожалением обвела взглядом книги. Кроме сожаления, в глазах плескалось что-то подозрительно напоминающее возбуждение. Оттачивать остроумие не было времени, Малфой даже проглотил вертящуюся на кончике языка пословицу про рыбку, которую Грейнджер желает съесть, сидя на… и вместо этого уронил: – Мы еще вернемся сюда. Нужно будет забрать атлас с картами магических потоков. Крепкими пальцами он стиснул ее локоть и коснулся ближайшего стеллажа. Они провалились в другой зал, как Алиса в кроличью нору. То есть не совсем как Алиса – падения не было. Скорее как дети Певенси, прошедшие в Нарнию через шкаф. Зал был еще больше, чем тот, в котором стояли книги. Гермиона чувствовала себя девочкой, впервые попавшей в Британский музей. Адски несправедливо, что такие уникальные вещи находятся в приватной коллекции! Она с благоговением ходила от экспоната к экспонату, разглядывая рунную вязь и периодически задумываясь, что вообще здесь делает. Малфой деловито сновал между камнями и шкафчиками со свитками, вертел то и это, фотографировал и даже не окликал ее. Ах да, без смартфона он не справился бы к сроку, так что работу все равно можно назвать командной. Гарри, чтоб ему икалось гигантскими слизняками, был бы счастлив. Наверх они вернулись в благостном расположении духа. Малфой повторил процедуру с кровавым жертвоприношением, призывая несколько брошюр. – Таким, как вы, после каждого посещения библиотеки приходится пить крововосполняющее? – нарочито заботливо спросила она. Драко решил, что придираться к формулировке и пытаться отстоять собственную индивидуальность себе дороже, потому сухо и коротко ответил: – Нет, только когда я хочу взять что-то запрещенное или вынести книгу за пределы зала. Гермиона покивала и еще раз прошлась по любителям-темных-искусств-Малфоям словесно. Пока младший из Малфоев чах над атласами, что-то бормоча под нос, Гермиона позволила себе короткую обзорную экскурсию. Понятное дело, что самоубийцей она не была и фолиантов с полок не стаскивала, но рассмотреть, восхититься и посетовать на несправедливость никто не мог ей запретить. Когда-то, будто в другой жизни, этот самый Малфой рассказывал ей про уникальные книги, которые находятся в собственности его семьи. Удовлетворенно впитав глазами всё, что было можно впитать, не подвергая себя проклятиям, она попросила один из атласов и, убедившись, что тот безопасен, устроилась на широком подоконнике. Малфой же, оговорившись, что раз уж он здесь, то хочет посмотреть еще кое-что, пошел в глубину зала. То, как он двигался вдоль рядов в своем амплуа маргинального элемента, время от времени картинно взмахивая палочкой и призывая книги, раздражало безмерно, но почему-то Гермиона продолжала пялиться, вместо того чтобы вчитываться в староанглийский. Усилием воли она вернула внимание книге. Судя по картам в атласе, лей-линии пересекали почти всю Британию. Даже через Уилтшир проходило целых две! Вот только их интересовали очаговые источники, в существование которых даже не все верили. Как вычислить место, где вершилось колдовство? Гермиона перевела раздраженный взгляд в окно. Вдалеке мелькали какие-то фигуры, а прямо под окнами по двору шествовал белый павлин. Другой павлин, местами тоже белый, но изрядно потрепанный, хоть и не утративший пафосности, двигался по библиотеке в сторону ее импровизированного читательского уголка. Малфой приблизился к ней, остановился и нацепил на лицо пренебрежительно-надменное выражение. Посыл, заложенный в гримасу, остался для Гермионы непонятным, и она вопросительно вскинула бровь. – Нам пора, Грейнджер. Ах вот это о чем! «Не хочешь ли ты освободить мою библиотеку от своего присутствия?» Чертов высокомерный придурок! – Боюсь, если мы отправимся в место силы, в палатке для твоего эго придется обустраивать отдельную комнату. Малфой опешил от смены темы. – Для моего эго? – Знаешь, твое эго, оно как его хвост, – Гермиона указала пальцем на проходящего мимо окна павлина. – С три тебя длиной. – Его хвост не настолько длинный, – автоматически поправил Драко. – Значит, твой длиннее, – равнодушно пожала плечами Грейнджер. – Мой не длиннее, ему не нужна отдельная комната. – Ой, прости, у тебя короткий? – Короткий? Мы все еще о моем эго или о хвосте? Я потерял нить твоих рассуждений. Или это ты так намекаешь, что хочешь увидеть мой… хвост? – Говорю же, твоему эго нужна отдельная комната. Драко поймал себя на странной мысли, что последняя перебранка была очень похожа на флирт, и на еще более странном ощущении, что привычное раздражение, которое всегда возникало от самого звука грейнджеровского голоса, отсутствовало. Это из-за чехла, объяснил он себе. – Аппарируем к воротам и разбегаемся, у меня еще работа на вечер запланирована, – пресек он неудобную беседу. Малфой схватил ее за руку и легко перенес их обоих к воротам. Гермионе и возмутиться не дали – так быстро и стремительно все произошло. Не выпуская ее ладонь, сексистский тиран сделал два шага к воротам. Выворачиваться из захвата, пока граница владений не пересечена, она не стала, концентрируясь на мечтах о переломанных длинных и тонких пальцах. Драко коснулся металла, но ворота… не поддались. Многоэтажными конструкциями, которые бурным горным ручьем полились из его рта, Грейнджер аж заслушалась. Несколько витиеватых речевых оборотов спустя рядом с оградой раздался громкий хлопок и возникли две фигуры. Драко закончил монолог очень грязной фразой, содержащей три метафоры. – Сын, – на лице Люциуса Малфоя отчетливо просматривалась настороженность, быстро сменившаяся пафосной надменностью. – Мисс Грейнджер? Почему я не удивлен. – Отец, мачеха, не рад вас видеть, – фыркнул Драко. – Воссоединение не состоялось, выпускайте нас. – Я только хотела… – необычно робко начала Панси Паркинсон, то есть Панси Малфой. Гермиона взглянула на нее и замерла от ужаса, прикидывая балльность шторма, который сейчас разразится. Вторая супруга Люциуса сложила руки на небольшом, но заметно выпирающем животике. – Я просто хотела сообщить лично, что у тебя будет брат. – И родит мне его моя бывшая невеста. Очаровательно, – Малфой скривил губы в своих лучших традициях, удивив спутницу невозмутимостью. Правда, она лучше остальных прочувствовала, что невозмутимость исключительно внешняя, потому что ее ладонь обещала в ближайшие секунды расплющиться. Гермиона заученным движением освободилась из захвата малфоевской клешни, и Драко тут же свел пальцы в кулак, она механически положила руку поверх его кулака и легонько сжала. – Мы и прием этот устроили, чтобы сообщить всем радостную новость, – искусственно улыбнулась Панси, – я уже не смогу появляться в обществе до родов. Малфой цокнул языком, источая в пространство вокруг себя разъедающий до костей яд. – У тебя будет теперь нормальный наследник, радуйся, – выплюнул он в лицо отцу. Панси тронула Люциуса за рукав, тот нехотя отвел глаза от сына и обратил внимание на нее. Практически мгновенно взгляд превратился в совершенно бессмысленный и влюбленный. Гермиону передернуло от того, как приторно Малфой смотрел на жену. Такое выражение на лице Люциуса Малфоя казалось столь же неестественным, как балетная пачка на профессоре Снейпе. Что-то тут было не так. – Я могу идти? – повторил вопрос Драко, не скрывая своего отвращения к развернувшейся сцене. Люциус открыл рот, будто хотел сказать что-то еще, но передумал и взмахнул рукой, распахивая ворота. Драко дернул Грейнджер на себя и отстранился, едва они пересекли границу. – Слушай, – неловко заговорила она, все еще наблюдая внутренним взором тупое обожание на лице Малфоя-старшего. – Ты не думаешь, что Паркинсон поит его любовным зельем? – Не пори чепухи, – напряжение последних минут взорвалось хриплым рыком. – Не пытайся оправдать этого ублюдка. – Сам прекрати быть зашоренным придурком! Ты видел его глаза? – Спектакль! Для нас с тобой. Никогда не поверю, что Люциус, который перед завтраком натощак принимает порошок безоара, подпитывая паранойю и чувство собственной значимости, не просек бы любовного зелья. Гермиона посмотрела на него долгим серьезным взглядом. – А может, он хотел забыться? Может, это было его способом избавиться от боли после… Малфой сосредоточенно посмотрел на нее, мотнул головой, громко цокнул языком и втянул воздух ртом. – Версия хороша. Десять баллов Гриффиндору за наблюдательность, Грейнджер. Но! Это ни черта не меняет! – сорвался он на крик. – Ты хочешь, чтобы я бросился назад и выяснил наверняка, а мне похрен! Я всегда знал, что он слабый мудак. Лишнее подтверждение. – Ты не понял мой посыл, Драко, – Гермиона несильно потянула его за мантию, хоть ей хотелось схватить его за грудки и хорошенько встряхнуть. Или надавать пощечин, чтобы выключить обиженного мальчика и включить разумного человека. – С высокой долей вероятности Панси поит твоего отца приворотным зельем, – повторила она тоном учителя, объясняющего материал нерадивому ученику. – Теперь она беременна. Ребенок зачат не в любви, а под ее эрзацем. История уже знала такого ребенка.