Сила, с которой нужно считаться

Не стоит проявлять излишнее высокомерие и брать на себя всю ответственность целиком. Альбус Дамблдор

***

– Ты самая невыносимая женщина из всех, кого я знаю! – Классифицируешь людей по гендерному признаку, Малфой? Не удивлена! Расист не может не быть сексистом, – прошипела Грейнджер и продемонстрировала раздувающиеся от гнева ноздри своего невыносимо зазнайского носа. – Делаешь выводы о людях на основании собственных заморочек? И Поттер считает тебя одним из лучших аналитиков! – Собственных заморочек? Не ты ли называл меня грязнокровкой… – Я гребаную вечность не произносил этого слова! – Ой ли?! – Не произносил, тролль тебя дери! Больше десяти лет не произносил! – Драко перешел на рык. – Неправда! – Правда! – Неправда! – Подтяжки Мерлина!!! Когда я тебя называл так в последний раз?! – перейти с рыка на рев получилось естественно, словно под горочку скатился. Эта ведьма пробуждала в нем самое темное. – Ах когда? Ах когда?! Тогда, когда… – Грейнджер посмотрела на него и запнулась, в ее глазах промелькнул испуг, – ладно, хорошо… давно. Драко почувствовал, что перегнул. Если его внешний вид испугал эту гриффиндорку непуганую, значит, он действительно выглядел устрашающе. Он очень старался взять себя в руки. Очень-очень. Такому состоянию было объяснение, и Малфой выдал его, уже без всяких уточнений, к которым могла придраться ненормальная: – Ты самый невыносимый человек на свете! – Я самый? – Ну вот и чего сейчас взъелась? Драко закатил глаза. – Готова тебе уступить пальму первенства. – Грейнджер готова уступить первенство? Ущипните меня, я сплю. Гермиона с нескрываемым удовольствием ущипнула высокомерного засранца, с которым – чтоб Гарри икалось бешеными соплохвостами! – ей придется работать в ближайшие недели, за первое попавшееся под пальцы место. – Идиотка! – взвыл Малфой, а Гермиона испытала что-то вроде экстаза. – Всегда пожалуйста, – насмешливо поклонилась она. – Я впишу в бюджет расследования галлон Умиротворяющего бальзама! – Два! – поддакнула Грейнджер. – Хорошо, два! – кивнул Малфой, вздергивая бровь и всматриваясь в карие глаза бывшей школьной соперницы. Та встретила вызов достойно и взгляда не отвела. Что это был за взгляд – василиск от зависти умер бы! – Ну вот, вы уже пришли к консенсусу! – раздался елейный голос того, благодаря кому они оказались в этом кабинете одновременно. – Что? – хором спросили они, синхронно разворачиваясь в сторону начальника и нанимателя. Тот смотрел на них гордым взглядом мамочки, чей ленивый отпрыск наконец сделал первые шаги, и хладнокровно игнорировал целых две пары глаз, готовых его испепелить – укрощать тварей, убивающих глазами, Гарри Поттер научился в двенадцать. – Ты издеваешься? – снова проявили невиданное единодушие будущие напарники, а улыбка начальника аврората стала такой широкой, что показалось, будто сейчас порвет щеки. – Вы бы себя со стороны видели, – покачал головой он. – Поттерррр, – прорычал Малфой. – Переспите уже наконец, – Поттер прицокнул языком, глядя на обозленных сотрудников. Гермиона выдохнула с громким «ах», Драко заиграл желваками и процедил сквозь зубы: – Даже если бы последним человеком на Земле… – Видишь ли, Гарри, статус моей крови делает меня недостойной постели их чистейшества… – язвительно перебила успевшая взять себя в руки Гермиона. – Да при чем здесь ты?! Я про себя! – Как обычно, впрочем… – Ты бы не приблизилась ко мне, останься мы на планете вдвоем. – Кто-то считает, что знает меня лучше, чем я сама! Гарри, ничего из этого не… – О Мерлин, Грейнджер, мы оба знаем… – ТИХО! – Гарри применил тактику, когда-то подсмотренную у Дамблдора. – У меня от вас мигрень начинается. Слушайте, все уже решено. Вы работаете вместе. Я не… – Ты поспорил! – палец Грейнджер впился Поттеру под шестое левое ребро, Драко даже посочувствовал, но вовремя вник в сказанное и чуть не вогнал собственный палец в геройские ребра справа. – Ей-богу, поспорил со своим мудаческим «добрым приятелем». – У тебя отлично получается выделять кавычки интонацией, – попытался увильнуть многократно выживавший и снова оказавшийся у края уже-не-мальчик. Но вольные интерпретации советов из книги «Двенадцать безотказных способов, позволяющих зачаровывать волшебниц» не действовали на этот конкретный экземпляр. «Как есть бракованная», – подумал Драко, когда Грейнджер окатила друга своим коронным ледяным я-вижу-тебя-насквозь взглядом и сквозь зубы процедила: – Не переводи тему. Гермиона почувствовала, как рядом вздрогнул будущий напарник. Умиротворение прокатилось по телу волной тепла. Бойтесь, сволочи, так и нужно. Но отвлеклась она зря, Гарри успел собраться и переключился в режим начальника аврората. – Порезвились, и будет, – сказал он, отодвигая ее палец от себя. – Ты так и не объяснил, какого дементора… – не дала сбить себя с настроя Гермиона, но Поттер снова ее прервал: – Узнаешь, как только успокоишься. Гневное сопение Грейнджер позабавило обоих мужчин. Поттер сделал знак рукой. Гермиона с размаха села на ближайший стул, краем глаза фиксируя, что второй стоит почти впритык. И ладно, пусть «напарник» остается стоять или отодвигает сам, будет Гарри очередной знак, что идея сотрудничества – глупость несусветная. Малфой поломал ее план, шлепнувшись рядом и развернувшись почти спиной – очень вежливо. Свинья селекционированная! – Я прочел твой отчет, Гермиона, и по результатам последнего совещания с Драко, – Гарри сосредоточился на подруге, отвлекая ее от мысленного оттачивания своего остроумия на Малфое, – пришел к выводу, что дела, над которыми вы работаете, взаимосвязаны. – Поттер, какое отношение к пропавшим… – Массовое убийство и похищение Джинни? Что за бред?! – заговорили они одновременно. Гарри стукнул ладонью по столу и гаркнул: – Кроме того, что среди убитых семь волшебников и ведьм, родственники которых подали на них в розыск? Гомон смолк, и Поттер огласил план собрания в абсолютной тишине: – Гермиона, тезисно пройдись по своему отчету. Драко, после этого расскажешь о Джин... Джиневре Молли Уизли. И покажешь… Она давно собиралась об этом сказать, но все не находила повода: – Нельзя заниматься делами, в которые замешаны не чужие нам люди! Давно пора перенять магловскую практику, Гарри! Ни ты, ни я, ни даже Малфой не должны заниматься Джин… – Уж прости, Гермиона, но, в отличие от магловского, наш мир тесен. Если бы не Драко, мы бы не нашли Джинни вовремя… и… Закрыли тему, это даже не обсуждается. – Ты ведешь себя как самодур. Как сатрап! История показывает, что тирания никогда не... – Грейнджер, мы верим, что ты кладезь никому ненужной информации. Ни у кого из нас нет резервной жизни, чтобы слушать, как ты декламируешь все прочитанные энциклопедии. – Гарри, это невозможно… – Стоп! – поднял руку Поттер, продолжая удерживать на лице настолько каменное выражение, что казалось, сейчас со скул начнет падать крошка. Мимический экзерсис очень естественно дополнялся скрипом зубов. – Уровень доступа приглашенного специалиста не позволяет… – Драко Малфой имеет самый высокий допуск. Тезисы! Гермиона шумно выдохнула, выдержала паузу, предприняв еще одну попытку уничтожения друга взглядом, и начала, нарочито игнорируя того, ради кого повторяла написанное вслух: – Пятнадцатого июля в шесть утра поступил сигнал от магловской полиции. В Гордон-сквере было найдено двадцать одно тело без следов насильственной смерти. Полицейские вызвали коллег из Отдела магического правопорядка, поскольку на площади всего сквера царила атмосфера необъяснимого ужаса, а согласно пятой сноске третьей редакции закона о сотрудничестве для полицейских с вы… – Мы в курсе, Грейнджер, не распыляйся. Почувствовали присутствие магии, вызвали авроров. – Не затыкай мне рот! – вскинулась Гермиона, но заставила себя вернуться к отчету: – Наряд авроров подтвердил применение антимагловских чар – слабых, призванных скорее нагнать жуть, чем заставить обходить место стороной. – Что-то еще? – Ничего. Никакой системы: одиннадцать мужчин, десять женщин в возрасте от двадцати до шестидесяти пяти, семь маглов (пять мужчин, две женщины), четырнадцать волшебников, из них двое чистокровных (женщина и мужчина), пятеро полукровок (три мага, две ведьмы) и семь маглорожденных (два волшебника и пять ведьм). – Причина смерти – Авада? – Нет. Вот это и интересно. Само определение «убийство» не совсем корректно для ситуации. Согласно заключению постмортем, причины смерти у всех различны, как и предсмертные обстоятельства. Кто-то скончался от истощения, кто-то – от остановки дыхания и кровообращения. Можем пройтись по каждому… – Потом. Что-то общее нашли? – Они даже умерли не одновременно. У двоих еще не наступило окоченение, а трое... ну... по мнению эксперта, смерть наступила дней за семь до того, как труп попал в его руки. Общее... Не знаю, можно ли назвать это общим. Есть следы атрофии некоторых отделов мозга. Разных отделов. Масштаб поражения тоже отличается от случая к случаю. – Зелья? – Чисто. – Возможно, успели выйти из организма. Заклинания? Не один Империус… – Я не нашла ни одного с таким эффектом. – Не там искала… – Тебе ничего не напоминает? – вопрос Гарри избавил ее от необходимости отреагировать на очередную малфоевскую гадость. – Уизли и… – Драко потер переносицу и откинулся на спинку стула. Гермиона так увлеклась своим отчетом, что и не заметила, когда он развернулся в ее сторону. – Что «Уизли»? – переспросила она. Малфой пристально посмотрел на Поттера, а потом дополнил свой взгляд вопросом: – Ты уверен? – Да, – кивнул Гарри. – Как скажешь. Только об Уизли? Поттер кивнул еще раз. – Дело твое, но не говори, что я не предупреждал. – Этот урод опять намекает на мою некомпетентность! – Гермиона, прекрати. Никто ни на что не намекает. Я доверяю вам обоим. – Грейнджер, я просто переспросил. Угомонись, – Драко сверхусилием заставил голос звучать миролюбиво. Гермиона издала звук, похожий одновременно на шипение кошки и змеи, и даже не устыдилась. – Поттер, точно? – еще раз повернулся навязанный напарник (или в данном случае в роли навязанной напарницы выступала она?) к Гарри и после кивка вынул из складок мантии и протянул ей сквозное зеркало. – Посмотришь на нее воочию потом, а пока смотри сюда. Очевидно, в палате несостоявшейся миссис Гарри Поттер висело второе зеркало – парное этому, заколдованное отражать всю комнату. Изображение было качественным, но слегка искаженным по краям. – Почему нет кровати? – возмутилась Гермиона, бегло окинув помещение взглядом. – Она соскальзывает вниз, а если привязать… в общем, если ограничить ее движения, она отключается. Совсем. Ее едва сумели спасти, – пояснил Малфой, а Гарри ссутулился в своем кресле. Она? Гермиона не сразу заметила… Сочла грудой белья на полу, но эта груда шевелилась… Двигалась размеренно, словно механизм: вправо и влево, вправо и влево – раскачиваясь на месте: левый локоть, поворот, правый локоть, левый, правый, левый, правый, с переносом тяжести тела на тот, который оказывался на полу. Лица было не рассмотреть – его закрывали растрепавшиеся волосы, двигающиеся в такт телу. Рыжие, но такие блеклые, что выглядели потеком ржавчины. Гермионе никак не удавалось оторвать глаз от этого медитативного раскачивания. Она будто прикипела к зеркалу. Это было… жутко. – Что… что это такое? Ответом ее не удостоили. Малфой снова полез куда-то в недра мантии, извлек из них обычный магловский смартфон. Ну как обычный? Даже такому слабо разбирающемуся в электронике человеку, как Гермиона, было очевидно, что аппарат дорогой. Она не стала комментировать использование магических и магловских устройств в связке – по этому поводу Гермиона проехалась, когда Гарри заставил их сотрудничать год назад. Повторяться было не в ее стиле. Ну... почти. Уткнувшийся в экран напарник зашел ей за спину и, протягивая телефон, проинструктировал: – Смотри на лицо. Гермиона вздрогнула, но заставила себя сосредоточиться на кадре и вглядеться в знакомые с детства черты Джинни Уизли – абсолютно безжизненные, лишенные какого-либо выражения. Остановилась на залитом слюной подбородке, и как раз собиралась возмутиться, что никто не удосужился вытереть пациентке рот, когда Малфой внес уточнение: – Глаза! Он приблизил картинку, и Гермиона ахнула, позабыв свое недовольство его приказным тоном. Еще никогда ей не доводилось видеть глаза с таким крошечным зрачком – едва угадывающимся при увеличении радужки почти на весь экран, невооруженным взглядом его было бы не рассмотреть. Малфой перелистнул на следующее фото, где глаз был взят сразу крупным планом. Изображение почему-то слегка подрагивало. – Это видео, – сухо уронил он. – У Уизли глаз будто бы нет, она не реагирует на свет, не моргает, и ее не беспокоит высыхание слизистой. Такое впечатление, что мозг «забыл» о глазах. И это еще не все. Мозговая деятельность… Некоторые участки просто отключены. Память чиста, как при рождении, но никаких следов Обливиэйта. Она не ест и не пьет, живет на питательных смесях, которые ей вливают магловским методом внутривенно. Глотание тоже нарушено. Работает одно легкое. Если бы ее не поддерживали, она была бы так же мертва, как твои трупы из парка. И смерть не выглядела бы насильственной – либо истощение, либо сбой работы луковицы мозга. Поттер прав. Это одних рук дело.