Любовник смерти

Мы с Томом ещё долго сидели в обнимку на полу дуэльного зала. Он всё не мог выпустить меня из объятий, а я не хотел их покидать. Сон с Гарри из параллельного мира внёс в мысли смуту, боль и искреннее сочувствие. Лишь обещание Бледной Госпожи давало надежду, что парень выдержит испытания, что ему предстоят и не сломается. Ох, я же не показал сон Тому. — Том, я же не показал тебе мой сон. — Сон? — я вырвал Тома из медитативного состояния. Он покачивал меня, уткнувшись носом в макушку, и, судя по отрешённому взгляду, был где-то очень далеко. — Думаю, он был спровоцирован вчерашней сказкой. А может тем, что Дары Смерти обрели одного владельца. Но мне приснился сон… А, проще показать, чем рассказать. Я отодвинулся, развернулся, садясь Тому на бёдра и обнимая его ногами. Прижался лбом ко лбу и, вглядевшись во встревоженные шоколадные глаза, открылся. Слайды сна каруселью понеслись перед глазами. Я ещё раз посмотрел его со стороны. Это был настолько странный опыт. Ладно, я провалился в прошлое, причём в развилку реальности, а не во временную петлю. Если бы я оказался во временной петле, то я бы не смог и не имел права ничего изменить. Был бы просто свидетелем происходящего, чтобы когда петля схлестнётся, меня выкинуло в исходную точку, а именно на Астрономическую башню. Я же в момент нашей встречи с Реддлом, именно в этой точке, образовал новую реальность, меняя события, людей. Я непостижимым образом видел ту ветку реальности, откуда пришёл. Тот покинутый мной мир, который пережил магическую чуму, агрессию магглов, создание домена. Но оказывается существует ещё одна ветка. Я как птичка скачу по этим веткам. А сколько их вообще? Когда я шагнул с башни Астрономии и впервые встретился со Смертью, она сказала фразу, которую я тогда не осознал. Мол, «слишком сильные возмущения во всех мирах от твоей смерти. Дай волнам улечься». Во всех мирах… Значит их много. И во многих существует мой прототип. Борется, бьётся, любит, выцарапывает себе право на жизнь, любовь и счастье. Когда-то я наткнулся в библиотеке Блэков на маггловскую книгу по физике. Я был скандализован. У Блэков, этих магглоненавистников и нетерпимцев к любым примесям в крови магов — маггловская книга. Я её полистал, но не проникся. Не имея нормального образования, понять её мне было трудно. А образование моё крайне хромало. Я, конечно, как мог навёрстывал упущенное, собственно поэтому и нашёл книгу в библиотеке, но невозможно за несколько лет самостоятельно изучить то, что учат десять лет и с преподавателями. Но суть не в этом. Суть в том, что в найденной книге были выделены строки, касающиеся теории Квантового бессмертия. И на полях были заметки, сделанные аккуратным почерком. «Если на тебя наставляют ружьё, пятьдесят на пятьдесят, что оно выстрелит. И в этой точке ты либо перестаёшь быть, либо реальность двоится, и ты живёшь, но уже в созданном развилкой событий ответвлении. И так до бесконечности. И хоть параллельные реальности не должны пересекаться, но всё же это иногда случается». Даже такой недалёкий человек как я смог понять, что автор заметки имел в виду, короткой фразой резюмируя пространную теорию. Я тогда лишь удивился такой теории. Чего только люди не придумают, чтобы дать себе надежду на шанс продлить своё существование и придать ему высший смысл. Сейчас же я жалел, что не прочитал ту книгу или хотя бы саму теорию более вдумчиво. Стоп! А Кричер мне на что? В этот момент Том отмер, судорожно вздохнул, выныривая из воспоминании о сне, и прижал меня к себе. — Я впечатлён. Этот… это видение. Этот Гарри… Почему всё сходится на тебе, Харон? — Тебя впечатляет моя популярность? — попытался схохмить я. — Меня впечатляет, что я хочу тебя только себе, но у мироздания на тебя большие планы. И я готов с ним спорить. Мне иногда кажется, что все свои силы и знания я получил только для того, чтобы беречь тебя и спасать. Иногда от самого себя. — Том! — Какое счастье, что я могу держать тебя в руках, мой Свет! Любить тебя открыто. Заявить всему миру, что ты мой. — Ты про то, что Гарри оказался сыном Тома? — Да. Хотя я бы, скорее всего, наплевал на всю мораль. Я хихикнул. Тёмный может. Беда в том, что и я бы скорее всего наплевал на всю мораль. Да и потом мы мальчики и не размножаемся друг с другом. Я про возможность родить ребёнка с патологиями при близкородственном скрещивании. Ох, что-то меня не в ту степь понесло. Квантовое бессмертие, близкородственное скрещивание. У меня от этих снов-которые-не-сны ум за разум заходит. Пусть у Тома тоже голова болит, решил я. — Том, тебе знаком такой термин, как квантовое бессмертие? — Смутно. Это что-то из маггловской физики. — Да. Там теоретически описывается процесс возникновения параллельных вселенных. — У магов тоже нет стройной теории по этому поводу. Да и никаких теорий вообще. Так, смутные упоминания о том, что они существуют. Дневники путешественников, половина из которых выдумки и фантазии. Лишь когда я столкнулся с тобой, я поверил в их существование. Если у магглов есть такая теория, то стоит её изучить. — Стоит. Кричер! — Да, господин! — старый эльф возник сразу же и огладил меня взглядом. — Мог бы ты принести из библиотеки Блэков маггловскую книгу по физике, содержащую в себе информацию о квантовом бессмертии? — Да, — сказал эльф и исчез. Через несколько минут он возник перед нами с потрёпанной книжицей. — Спасибо! Я верну её при первой возможности. — Погоди, — остановил меня Том, накрыл книгу рукой. Рядом возникла копия. До смешного похожая, даже потрёпанность была воспроизведена. Кричер с благоговением смотрел на Тома. Я отдал оригинал эльфу, поблагодарил и отпустил. Том уменьшил книгу, сунул её в карман, и мы пошли завтракать. — Какие планы на день, любовь моя? — спросил Том, наливая себе кофе и наваливая еды в тарелку, чтобы потом придвинуть её мне. Я пожал плечами и взял вилку в руки. Особенных планов не было. Я был счастливым человеком, которому можно было делать что хочешь. Или вообще ничего не делать, если будет такое настроение на текущий день. Иметь пару миллиардов на счету — бесценно. Спасибо предкам и системе сохранения депозитов. — Честно — никаких. — Может сходишь на остров? — Один? Ты что-то задумал? — Можешь захватить родных. Или наших питомцев. Я ничего не задумал, но у меня дела, и я не хочу, чтобы ты скучал. А на острове безопасно, и я буду расслаблен. — Ты трясёшься надо мной как драконица над яйцом. — Если бы яйцо постоянно пыталось сбежать и умереть, то мы бы могли лицезреть седого дракона. Да и я сам не седею лишь потому, что поиграл в своё время в бессмертие. — Думаешь, я тоже теперь меняться не буду? — Стареть точно нет. Я не менялся внешне с создания третьего крестража. Думаю, и ты не будешь с ритуала. За то время, что мы знакомы, у тебя только волосы чуть отросли. — Слушай, Том, а что с Грин-де-Вальдом? — К нему теперь пускают посетителей. Да и условия содержания стали лучше. Он, всё же, не невинно обвинённая дева, а конкретный Тёмный Лорд, который в своё время немало натворил, пройдясь кровавой косой по Европе. А что? — Да вот про палочку у меня возник вопрос. Она же традиционно меняла владельца со смертью предыдущего. А Грин-де-Вальд же не умер. — Возможно, потому что он не потомок Антиоха. Возможно, потому что у него были любовные отношения с Дамблдором, и он не считал его врагом. Возможно, потому что палочка была взята не в бою, а обманом. Ты ведь тоже у Дамблдора палочку отнял обманом, и он жив до сих пор. Думаю тебе даст более точный ответ твоя покровительница. Да и какая разница, по большому счёту? Ты собрал по итогу Дары, исполнил изначальную просьбу Смерти. Ешь, пожалуйста. Я нацепил на вилку кусочек чего-то и сунул в рот. Собственно, да. Зачем мне беспокоить Грин-де-Вальда, если я могу обратиться непосредственно к Смерти? Вспомнив холодные воды Стикса, я поёжился. Может Том прав, и мне не стоит лезть в эти дебри? Кольцо объединённых даров у меня. Что мне ещё надо? Раскрыть все тайны мироздания? Узнать, как в один тюбик засовывают трехцветную пасту, какой на вкус синий цвет, зачем взрываются звёзды и сколько таких Гарри во вселенных встретилось с Томом? Первое можно было узнать, это всего лишь технология. Синий цвет на вкус ментоловый и гладкий, это и так понятно. Зачем взрываются звёзды давно описали физики, надо лишь достать книгу. А сколько Гарри встретились с Томом — не имеет значения, если конкретный я встретил конкретного Тома, который сейчас пьёт кофе и читает газету, смешно кривя уголок рта, при этом бдительно следя, всё ли я съел. У моего Тома есть непослушная прядь над виском, которая его бесит, а мне она нравится. Он ревнивец и собственник, его эго размером с Хогвартс, но тем не менее оно не мешает ему спать. Он ссорится с говорящей разумной птицей на полном серьёзе. Его возбуждает моя кошка, и он невыносимый извращенец, от чего у меня мутится в голове, и я теряю человеческий облик. Он спит со мной, как с плюшевым мишкой, прижимая к себе. А если я отодвигаюсь, шарит рукой по постели и тянет снова к себе. Он любит меня так, что мне страшно, и я иногда хочу от него сбежать. Он злобный Тёмный Лорд, который совершенно спокойно лишит человека жизни, если будет такая необходимость. В нём живёт бабушка. Он враль, интриган и беспринципная сволочь. Он самый красивый человек, которого я когда-либо видел, и он несёт свою красоту с достоинством, умудряясь даже в домашних штанах выглядеть как лорд. Он жадный, гадкий тиран и дракон. Он балует мою маму и брата, любит свою змею и носит пижаму, которую я ему подарил. Он вырос в приюте и всегда берёт то, что хочет, не гнушаясь ничем в достижении цели. Он рассказывает мне сказки и относит на руках в постель, если я усну. Уровень его паранойи и недоверия к людям, а также хитрости является самой высокой точкой в шкале. Он подарил мне остров, зимний сад и своё сердце. Я его люблю.