Любовник смерти

Я сидел на вытащенной на берег лодке. Было холодно и сумрачно. Поток ледяной воды катил свои печальные воды, разбивая колкий лёд у берега и унося его с собой. Послышался плеск. Повернув голову на звук, я увидел расплывчатый силуэт, бредущий прямо в воде. Это был молодой парень, лет семнадцати. Темноволосый, зеленоглазый, очень красивый. Он показался мне неуловимо знакомым. Таким был бы наш с Томом ребёнок, решись мы на такой шаг. — Привет! — сказал я, рассматривая его жадно. Может нам действительно рискнуть и родить малыша? — Привет! Ты кто? — парень стучал зубами. Конечно, вода-то ледяная. Что он тут вообще делает и почему в воде? Я вдруг понял, где я нахожусь. Стикс! — Я Харон. Лодочник. Переправляю через реку Стикс. Но тебе там нечего делать. Ты зачем пришёл? — я нервничал и злился, испытывая беспокойство за парня. — Род принимать. Я Гарри*. — Зубы его стучали, он обнял себя за плечи. Гарри, значит. Небось Певереллы учудили. Ну сейчас я им покажу! — Забирайся в лодку, тут сухо, тебе надо согреться. Эти Певереллы очень странные. — Это я ещё деликатно выразился. — Госпожа! Перед нами возникла девушка. Очень красивая, в короне чёрных, заплетённых затейливо волос и с чёрными глазами. Провалы, а не глаза. Бездна. Смерть обласкала меня своей бездной. — Да, Возлюбленный. — Эти твои придурошные Певереллы заманили Гарри сюда. В ледяную воду. Они совсем с ума сошли? Он всего-то хочет род принять. Можно ему помочь? — Да. Здравствуй, прототип, — это уже она обратилась к Гарри, рассматривая того с интересом, чуть склонив голову набок. Прототип? Интересно. Неужели параллельный мир? Тогда почему он так напоминает мне Тома? — Здравствуйте! А вы Смерть? — спросил Гарри, а я улыбнулся. Догадливый. И бойкий. Не то, что я. Видимо у этого Гарри жизнь была ещё более суровая, чем у меня. Я передёрнул плечами. Куда уж больше? — Да, — голос Древней Высшей вдруг завибрировал и будто потёк, а мне показалось, что Гарри отключился на некоторое время, будто зацепившись взглядом с Бледной Госпожой. Да она познаёт его! Я поёжился плечами. Это тяжело. Мало того, что он в ледяной воде побывал, теперь ещё и Госпожа его познала. — Умный, красивый, сильный, холодный. Идеальный. Таким всегда трудно. Убей свой холод, стань уязвимым и жизнь откроется для тебя с другой стороны, — сказала Смерть и улыбнулась Гарри тепло и открыто. Где же тебя так перекачало… брат. Я проникся сочувствием. Что должно было произойти, чтобы стать таким в семнадцать? Гарри молчал. Лишь рассматривал покровительницу рода во все глаза. — И да, я нарекаю тебя своим потомком. Ты достоин рода, род достоин тебя. За многие столетия впервые мои дары смогли объединить в кольцо. И знаешь почему? — Гарри отрицательно мотнул головой. — Потому что ни Том, ни ты не испытывали жажды власти. Попади оно в другие руки — мир утонул бы в крови. Это моё условие объединения даров. Дары смерти отныне твои. Владей! До встречи, лорд Певерелл. Надо же. Меня Певереллы когда в род принимали, то лично явились. Все. Тут же эта честь досталась мне. Почему? Ладно, сейчас разберёмся. Помогу только Гарри вернуться. Долго ему тут лучше не находиться. Я улыбнулся Гарри открыто и искренне и со всей силы толкнул его в грудь в холодные воды. Гарри закричал от неожиданности и обиды, опрокидываясь и исчезая. Прости брат, так надо. И будь счастлив! — Госпожа. — Да, Харон. — Почему он так похож на меня и на Тома? — В той реальности Том его отец. Я застыл. Мда. Нелегко им обоим придётся. — Я хочу просить за него. Смерть смотрела на меня серьёзно и внимательно. — Не что-то глобальное. Просто помоги ему в трудные моменты. — Я не оставлю своего потомка, Харон. — Благодарю. Тёплые пальцы щекоткой пробежались от виска до скулы. Коснулись губ. — Ты моё любимое дитя. Спасибо, что объединил дары. — То, что мне рассказал Том, правда? — Да, лишь тот, кому дары не нужны, получит их. Алчущий славы и власти утопил бы мир в крови. Ты же — подаришь миру процветание. — Я смутился. Слишком высокое доверие, слишком тяжелая ноша. На этих мыслях меня вернуло к моему прототипу. — Мне ведь не показалось, что Гарри прошёл тяжёлый путь взросления? — Не показалось. Вы одинаково-разные, Харон. Каждый прекрасен по-своему. Не переживай. Он выдержит. Знаешь какой у него девиз жизни? — Какой? — «Мне не больно»! Я вздрогнул крупно и проснулся в тёплых объятьях Тома. Мне было тепло, уютно и… больно.