Любовник смерти

Конечно же, Том меня не отпустил. Конечно же, он сказал, что я должен отдать свою несуществующую девственность алтарю рода. Конечно же, сказал, что это наша первая брачная ночь, и праздновать мы будем её прямо сейчас. Конечно же, он взял меня прямо там, на алтаре. Конечно же, у нас не могло пройти всё банально и просто. После нашего синхронного оргазма нас не осыпало, как обычно, золотой пылью. Вернее осыпало, но не только. От нас разошёлся круг силы и света такой мощности, что родовой камень заискрился электрическими разрядами, а менор тряхнуло до основания. — Мама! — Харон, тебе больно? — Нет, мама сейчас испугается! Ей нельзя волноваться, — я вскочил и чуть не побежал в чём есть. То есть голый, весь в засохших бурых потёках крови и обрывках одежды. Про стекающую по бедру сперму я вообще молчу. — Стой! — Том накинул на меня и себя чары гламура, трансфигурировал лохмотья в мантию и потащил меня наверх. Меня ещё покачивало после пережитого. Его, кажется, тоже. В холле нас встретили Тони и мама. — Мама, всё хорошо! — Харон, Том, что случилось? — Магический выброс устроили мы, прошу прощения. — Вы там трахались, что ли? — хохотнул Тони, но увидев взгляд Тома, поперхнулся и закашлялся. — Мы проводили ритуал и немного не рассчитали силы. — Немного?! — А у меня Маша шевельнулась во время выброса. Первый раз. Антонин резко развернулся к маме. Потом упал перед ней на колени, откинув палочку, которую перед этим сжимал в руке, и прижался к аккуратному, почти незаметному животику щекой. — Марусенька, это папа. Ты там как, малышка? — Ой, снова толкнулась! — Узнала папку! Том тихонечко подтолкнул меня к лестнице, и мы оставили счастливых Тони и Лили наедине. В комнате Том раздел меня, себя, легко меня поднял и понёс в ванную. Аккуратно усадил в чашу ванной, включил краны, сел позади меня и притянул спиной к своей груди. — Всё, расслабляйся. Нам обоим это сейчас не помешает. Его пальцы расплели мою истрёпанную косу, прошлись по коже головы, слегка царапая её. Я тихонечко застонал, откидывая голову ему на плечо. — Мерлин, как хорошо. — Если ты будешь меня называть чужим именем, я обижусь. Кажется, я так и уснул, сидя в горячей ванне с Томом. Проснулся я от того, что солнечный луч щекотал мне висок. Том прижимался ко мне сзади, а моя голова покоилась на его вытянутой руке. Прямо перед моими глазами я увидел его запястье со всё ещё припухшим и покрасневшим шрамом. Вынул руку из-под одеяла и положил её рядом с рукой Тома. Шрамы были одинаковыми. Я муж. Так странно. Легонько поцеловал запястье Тома, прямо в шрам, выбрался и потащился в ванную. Когда я спустился вниз, то застал маму и Тони за обедом. Цербер чистил крылья на спинке стула, абсолютно меня игнорируя. — О, а вот и наш Мерлин проснулся, — хохотнул Тони. — Почему Мерлин? — А ты на улицу выйди, Светлейшество. Я, ничего не понимая, вышел в холл и толкнул входную дверь. И залип на пороге. Там не было потёкших сугробов, размокшей и расквашенной земли, голых стволов деревьев, свойственных началу весны. Зелёная трава в россыпи одуванчиков, цветущие яблони и упоительный запах начала лета. За пределами менора маячил мартовский унылый лес. Выглядело это так, будто весь менор накрыт куполом оранжереи. Мимо меня пролетел шмель, я с грохотом захлопнул дверь и, прижавшись к ней спиной, сполз на пол. — Это что такое? — Магия, — сказал надо мной Тони и сел рядом. — Видел бы ты восторг Гарри, когда они с Лили вышли утром на прогулку. Он так набегался по свежей траве, что Тинки еле отмыла его от сока одуванчиков, и теперь он спит без задних ног. Что вы вчера такого с Томом натворили? — Поженились случайно. Тони неприлично выпучил глаза. О да, даже его я смог удивить. Про своё состояние я вообще молчал. — Знаешь, Харон, я начинаю сочувствовать нашему Лорду. — Это ещё почему? — Тяжело жить с железными яйцами, они при ходьбе мешают, наверное. — Почему с железными? — «Драконам иногда бывает холодно. Так холодно, что рядом может сгореть несколько городов.»* Ты любимец Судьбы и Возлюбленный Смерти. Высшие силы обратили на тебя внимание. С тобой можно пойти за грибами, к примеру, и случайно создать домен. И только человек с железными яйцами может быть рядом с тобой. Как думаешь, легко ловить ускользающего дракона? Я вначале задёргался, переживая, что Тому со мной действительно тяжело. А потом вспомнил его глаза там, на алтаре, когда он понял, что мы теперь навечно соединены узами брака. Том чёртов мазохист! Потому что он явно был абсолютно счастлив. — Не дёргайся. Его Темнейшество небось счастлив был так, что даже рот боялся открыть, чтобы не орать от радости. Только вот он тебе такой банальщины, как тихая церемония у алтаря, не простит. Готовься, свадьба будет пышной. Надо ему цыган посоветовать. И скрипку. Я пихнул Тони в бок. А тот вновь ответил цитатой. Философ доморощенный. — «Драконы умеют любить. Драконы умеют любить по-настоящему! Знаете ли вы, что такое настоящая любовь… дракона? Если нет, то вам, быть может, повезло.»* Так что терпи. Да ты и сам дракон. Так что договоритесь как-то. Вздохнув, я встал, подал Тони руку, помогая подняться, и пошёл на улицу. В своё локальное лето, созданное нами с Томом.