Любовник смерти

На Остару я уговорил Тома ещё раз попробовать обернуться в дракона. Нельзя было это бесконечно откладывать. Тем более, что его дракон мне несколько раз снился. Он льнул ко мне (я был в образе золотого), сверкал печальными красными глазами, дышал в шею горячим воздухом и ничего не говорил. Будто просто жаловался на своего безразличного аватара. Остара — символ возрождения от смерти (зимы) к жизни (весне). День весеннего равноденствия. Когда умирает старый год и рождается новый. Хороший день для того, чтобы обернуться драконом. Возродиться в новой ипостаси. В некоторых легендах дракон — это хаос, в некоторых — упорядоченность и мудрость. Думаю, дракон бывает и таким, и таким. Важно, какого именно дракона мы кормим. Том долго готовился к воплощению. Он ограничил себя в пище и общении. Много медитировал. Принёс все свои дары Остаре. На его либидо это правда не сказалось. Тут Том категорически отказался воздерживаться и при любом удобном или неудобном случае наклонял меня, ставил на колени, утыкал в стену или просто раскладывал на диване. Когда я спросил, не навредит ли это дракону, то получил ощутимый укус в основание шеи. Дракон внутри Тома явно был не прочь вновь и вновь владеть своим сокровищем. Дары Остаре были целым ритуалом. 22 марта Том собственноручно спилил и установил во дворе сосну, привязал к ней статуэтку Аттиса, умастил сосну маслом жасмина и ладана, плеснул вином, положил в изножье орехи, булочки с корицей и варёные вкрутую яйца. Во второй день у сосны эльфы трубили в трубы. Я бы усмеялся до смерти, если бы не понимал, что этот ритуал важен и благосклонность богини Остары будет не лишней. На третий день Том у этой грёбаной сосны вскрыл себе вены и щедро оросил её и статуэтку Аттиса. После того, как я заживил его раны, матерясь про себя на русском, статуэтку закопали в лесу, а сосну сожгли. Если бы я знал, что для ритуала нужно вскрывать себе вены, я бы её закопал сразу, без вот этих всех танцев. Сегодняшняя ночь с 24 на 25, ночь Остары, будет попыткой вновь поладить со своим зверем. Силы и воли Тому не занимать. Якорь в виде меня тоже есть. Но я всё равно находился в ажитации. Я вспомнил легенду о Валлийском драконе и Артуре Пендрагоне (Arctus лат. медведь, пендрагонс валл. главный дракон, военачальник). У Чёрного озера жил дракон. Вода в нём была целебной, но не каждый осмеливался брать оттуда воду. Дракон пускал к нему лишь достойнейших. Но однажды граф Уэсли решил завладеть землями и озером, которое охранял дракон. Он поднёс мудрому ящеру в подарок тушу коровы, начинённую ядом. Дракон подарок не принял. Он видел все корыстные и нечестивые мысли графа насквозь. Он лишил графа меча, символа его мужественности и чести, и проклял весь род Уэсли, всю его кровь, проклял нищетой и плодовитостью. Род не прервётся и будет нести печать проклятия, пока дракону не сослужат службу потомки Уэсли. Дракон испарил озеро, зачаровал отнятый меч, воткнул в камень и сказал, что воду в него вернёт тот, кто вытащит меч из камня и приведёт Британию к процветанию и миру. А сам лёг в спячку в пещеру около озера. Мерлину было видение, что придёт мальчик, рождённый без отца (имеется ввиду незаконнорождённый). И станет он великим военачальником, и соберёт под своим началом лучших воинов. Лишь он сможет вытащить меч, что увяз в камне. А камень стоит посреди высохшего озера. Мерлин знал и камень, и озеро, и легенду про дракона, что в те времена не была легендой. Великий волшебник придумал испытание, способное выявить этого мальчика. В первый день Нового года устраивался турнир, и на него должны были являться все бароны и рыцари королевства. Сэр Эктор взял с собой на состязание приемыша Артура и родного сына Кея, которому предстояло посвящение в рыцари. Пробовали все. И стар, и млад. Но ни у кого не выходило. Артуру, верному оруженосцу Кея, стало жаль своего названного брата, поэтому ночью он прокрался к камню, вытащил меч и принёс его Кею. Кей показал клинок отцу и заявил, что сам извлёк оружие из камня. Сэр Эктор заметил надпись, выгравированную на лезвии: «Кто принял сей меч из камня, тот принял честь и есть по праву рождения король над всей землей Бриттской». Он повёл его к Мерлину, но тот не поверил Кею и потребовал сказать правду, и Кей с неохотой признался, что меч дал ему Артур. Так Артур стал великим королём, а в Чёрное озеро вернулась вода. А потом на скале возле озера четыре волшебника возвели замок. И говорят, что до сих пор дракон под замком спит, охраняя и озеро, и замок, и его обитателей, и всю страну Британию, как и обещал мальчику, что выдернул меч из камня и принял на себя великую честь и великую ответственность. Сейчас я понимаю, что легенда могла быть вполне реальной. Особенно учитывая анимагическую форму Тома и мою Истинную суть. Истинные драконы* существовали в этом мире, как оказалось. Кто же знал, что однажды я обрету крылья. И даже не одни. Я в очередной раз пнул себя за глупость и зашоренность. Что мне мешало пойти в шестнадцать лет в банк? А, я вспомнил, война. На которую меня пристроил козёл с бубенчиками. Я выдохнул. Злость мне сейчас ни к чему. Исторически зафиксированная анимагическая форма дракона была лишь у одного мага — Фафнира. Но его зверь свёл мага с ума. То ли у Фафнира не было якоря, как у нас с Томом, то ли просто от всевластия крыша потекла, но в свою человеческую суть он так и не вернулся и был убит Великим Светлым Сигурдом в своей анимагической форме. Самое ужасное, что воспитал этого Сигурда брат Фафнира — Регин. С другой стороны, это были времена, когда боги ходили среди людей. И были эти боги, да и сами люди, кровожадны. А что уж говорить о Фафнире, помешанном на золоте и власти. Возможно, он и заслужил развоплощения, даже от рук родного человека. Поговаривали, что у Артура была та же анимагическая форма. Но документальных свидетельств тому нет. Возможно, этот слух пошёл от его Рода — Пендрагон или же Род был поименован, потому что Артур всё же был драконом. Не зря же именно ему выпала честь вытащить меч из камня и исполнить волю Валлийского дракона. Я знал, что уровень магии Тома просто зашкаливающий. Возможно, мой тоже, раз мне удалось воплощение в истинную суть. Я не осознавал своего уровня силы. Либо же моя удача опять сработала против меня. Кто мог подумать, что я окажусь в круге алтарей, где хлещет сила, в крайней степени истощения. И смогу принять её без меры. Да, ядро увеличилось, да, начала даваться стихийная магия (только воду я не пробовал пока покорить), но проверить себя в каком-то серьёзном деле я не мог. Единственным «тренажёром» мог быть Дамблдор, но встречаться с ним лицом к лицу я был не готов. Я не склонен к убийствам, но на нём моя мораль давала осечку. Я хотел видеть его труп и останавливал себя только усилием воли. Когда я нервничал, в моей голове всегда был подобный мысленный вихрь. А ещё я начинал болтать. Логарея — это состояние нервного возбуждения, проявляющее себя в неудержимой болтливости. Это ужасно раздражало Северуса. И он вначале заставлял меня медитировать, а потом уже я сам к этому пристрастился. Медитации принесли мне неожиданный результат. Помимо того, что я стал меньше болтать и меньше нервничать, я ещё и хорошо укрепил свои ментальные щиты. А может просто Северус в этот раз учил меня по-другому. Первый раз его неудачная попытка была понятна. Ментальные техники крайне интимный процесс, требующий доверия. Я ему не доверял, хотя он уже привлекал меня в том самом смысле. И страшно боялся, что он узнает в процессе обучения о моём расположении. Ведь Сев ходил в мою голову, как к себе домой. Я, кстати, для него на момент того неудачного обучения окклюменции тоже перестал быть сыном Джеймса и Лили. А стал просто Гарри. Его тайной страстью, его наказанием, его несбыточной мечтой. Я вспомнил, как долго мы ходили вокруг да около, пока у меня не выдержали нервы, и как оба были шокированы, что чувства ответные. О, Мерлин, куда меня опять занесло? Чёртова логарея. Хорошо, хоть Северус отучил нести эту чушь вслух. Вспомнив про вихрь в голове, я подумал о Луне с её мозгошмыгами. Что-то мои сегодня разбушевались. Я вызвал Добби и попросил у него Умиротворяющего бальзама. С нервами надо было заканчивать, тем более я якорь для Тома. Я должен быть опорой, а не юнцом с активизировавшейся психиатрией.