Любовник смерти

Утром мы проснулись и поняли, что нам нужен отдых. Потому что после оборота Тома и воплощения моей истинной сути никто из нас так и не отдохнул. Вначале Том испугал и истощил меня, а потом я вообще устроил локальный армагеддон. Удивительно, что за мной не полезли твари Бездны или не возродился Мерлин. Мы лениво болтали в постели и тискались под жарким одеялом. А потом Том меня поцеловал. Его губы были горячими, мягкими и манкими. Язык скользнул в мой рот, толкнулся настойчиво, раздвигая зубы, касаясь кончиком моего языка. Пальцы вплелись в мои волосы, сжимаясь, слегка царапая кожу. Я завёлся до дрожи, до трясущихся рук. Даже губы немного онемели, потому что вся кровь отхлынула вниз. Я услышал жалобный, протяжный стон и понял, что это я издаю такие невозможные звуки. — Харри, Мерлин, ты стонешь так, что это невыносимо. Наш поцелуй перестаёт быть томным. Том кусает меня за губу, сильно, до крови, и в моей голове случается помешательство. Я кусаю его в ответ, мы рычим, боремся, на наших шеях расцветают багровые цветы, руки оставляют синяки и длинные царапины на моём загорелом теле и на белом теле Тома. Наша близость становится схваткой. Злой, жёсткой, как поединок. Том выходит победителем, яростно вбиваясь в моё отданное ему на откуп тело. И, конечно, я сдаюсь первым, забившись под ним как лань в капкане. Через некоторое время я поднимаю встрёпанную голову и оглядываю кровать. Она похоже на поле битвы. Сбитые простыни, откинутая подушка, смятое одеяло. Рядом вяло лежит Том, уткнувшись лицом в мою шею и прижав меня тяжёлой жаркой рукой. — Том! — М-м-м? — Мы нормальные? — Отбитые напрочь. Я хихикаю и понимаю, что люблю так, что мне не хватает слов, чтобы выразить это огромное, как солнце, чувство.

***

На остров мы свалили в обед, не взяв никого. Мы купались, я загорал, а Том читал в тени, потом ходили к водопаду. Ужинали на веранде, провожая закат и встречая сумерки. Смотрели на звёзды. Любили друг друга в темноте стрекочущей цикадами ночи, чтобы потом заснуть обессиленными в объятиях друг друга. Утром я встречал рассвет, сидя на берегу и переживая острое, безбрежное состояние счастья. Так меня и нашёл Том. Увидев, что я не в медитации, просто сел рядом. — О чём ты думаешь? — Мне страшно. — Почему? — Всё слишком хорошо. — Это в тебе говорит недостаток адреналина. Возможно и так, возможно. Я отмахнулся от зудящего на периферии чувства дискомфорта. Мы вернулись в менор и разошлись. Том ушёл в кабинет, разгребать накопившуюся переписку. Я же пошёл в ванную, а потом сел подумать в каминной. Нужно было продолжить расконсервацию Певерелл-кастла. Видит Мерлин, как я не хотел туда идти. Но интернат сам себя не построит. В окно стукнуло. Цербер. Злой, как собака. Мы вчера не взяли его. Но если бы они с Томом упражнялись в красноречии, то я бы не выдержал. — Ты злишься? Цер? — Ты слишком влип. — Во что? — Не во что, а в кого. — Думаешь? — Вижу. — Это плохо? — Это больно. — Но мне хорошо с ним. — Что будет с тобой, если его не станет? — И меня не станет. — Ну и вот зачем мне такой хозяин? — Ты найдёшь другого. — Это исключено. — Значит, мы оба постараемся, чтоб с ним ничего не случилось. — Я его ненавижу, — Цер встопорщил перья. — Почему? — Ты смотришь на него так, как никогда не смотрел на меня. — Но ты и не человек. И не мой партнёр. — Поверь, я иногда жалею об этом. — Если бы ты был человеком, у тебя были бы все шансы, — попробовал я облегчить наш неожиданно серьёзный диалог. Цербер переборщил со странностями. — Ты мазохист и наивный дурак. — Но ты выбрал именно меня. Ведь ты сделал выбор. — Я. — Жалеешь? — Я уже сказал, о чём жалею. — Думаю, ты немного перегнул сегодня с дружескими подкатами. — Возможно. Возможно, перегнул. Возможно, это не подкаты. — Цер, ты птица, а я человек. — Ты расист? Я закатил глаза. Этот тролль испугал меня на полном серьёзе. — Я не расист. Но ты точно тролль. — Учился у лучших. — Локи? — ляпнул я наугад. — Он был плохим хозяином, но отменным шутником. — Был? — Для меня — да. Я внимательно посмотрел на птицу. Он был нахохленным. И каким-то потерянным, что ли. — Иди сюда. Цер слетел мне на плечо и уткнулся массивным клювом в волосы. Я легко погладил древнее существо под шеей. Значит всё же ТОТ САМЫЙ ВОРОН. И протянув логическую цепочку от Локи до Хель, я уверился, что птица появилась в моей жизни не случайно. Всё чаще и чаще я получаю подтверждения, что случайности не случайны.