Любовник смерти

Том пошарил у меня в ногах, закатав рукав пижамной куртки, и выдернул пробку. А потом ловко вынул меня из ванной, завернув в пушистое полотенце. Я отбивался, но слабо. Такие простые действия я мог и сам совершить, а потом понял, что Тому так легче. Создаётся ощущение, что он контролирует ситуацию. Но в комнату я всё равно пошёл сам. Слегка пошатываясь и с маячившим за спиной Томом. Я оделся и сел в кресло у камина. Меня периодами морозило. Типичные признаки остаточной интоксикации и отравления. Том вызвал Добби и заказал ему бульон, сладкий чай, сухарики и выставил на столик батарею бутылочек. Сорбент, колыхавшийся густой чёрной жижей, Универсальный антидот густого бордового оттенка и Витаминное зелье весёлого оранжевого цвета. Я выпил все три с небольшими промежутками. На Сорбенте я забуксовал, но Том кинул в меня Реласио, и он легко скользнул по пищеводу. После завтрака ко мне потянулись посетители. Пришла Лили с Гарри. Гарри так бережно обнял меня, что я чуть не пустил слезу. Замечательный малыш, бесценный. Мы немного поболтали с ним на парселтанге. Шесса хорошо его учила, его словарный запас значительно расширился. Он рассказал, что сейчас мама читает ему сказку про «Колдуна и прыгливый горшок». Оказалось, что Гарри немного пугается этого колдуна. А ещё он его видел. Взаправду. Он приходил в гости. И что колдун оказался не злой, только осмотрел его, пощекотал и дал конфету. А ещё колдун смотрел на Шессу и брал у неё яд. Видимо, Гарри познакомился с Северусом. Я внутренне хихикнул. Да, его можно принять за колдуна в его неизменно чёрной одежде, завесе чёрных волос и с омутом чёрных глаз. Потом был Сири, Ремус и Ма Ри. Ма Ри рассказала про то, как мой оборот выглядел со стороны. Это произошло при ней. Оказывается, они дежурили у меня посменно, а Том вообще не отходил. Ремус выглядел превосходно. Его плечи развернулись, шрамы пропали, а с лица ушла печать обречённости. Нам так надо было поговорить про школу и летний лагерь, но не сегодня. Я, к своему ужасу, понял, что устал и снова хочу спать. Сириус тоже цвёл и пах. Я заметил на его шее почти сошедший засос и понадеялся, что его отношения с Рабастаном на этом не остановятся. А потом Том всех бесцеремонно выгнал, выдернул меня из кресла и засунул в постель прямо в пижаме. Прижал к своей груди и усыпил, положив руки на виски. Я даже не успел додумать мысль, что он был бы отличным целителем. Проснулись мы к вечеру. Я завозился и разбудил Тома. Он прижал меня к себе, вздохнул. — Я хочу тебя до умопомрачения. Хочу быть в тебе. Стать единым целым. Опрокинуться в твой космос. — Том уткнул мне нос в висок, с шумом втянул воздух, принюхиваясь, и ушёл в ванную. Я его тоже хотел. Встал. Постоял немного, прислушиваясь к себе. Тошноты и озноба не было. Сонливость тоже прошла. Была слабость, как после перегрузки от интенсивной тренировки или стресса. Я так себя чувствовал третьего мая 1998. Разбитым. Я про физическое состояние. Моральное было гораздо хуже. Постояв немного, я пошёл в ванную за Томом. Он стоял в душе спиной ко мне, и я замер на пороге. Мощная спина с очерченными пластинами мышц, крепкие ягодицы, длинные ноги, сильные руки, капельки воды на мраморно-белой коже, мокрые тёмные волосы крупными кольцами. Скинув одежду прямо тут, на пороге, я пошёл к нему. Том вздрогнул от моего прикосновения, развернулся, ловя меня в объятия, и мы начали целоваться как сумасшедшие. Будто мы не виделись несколько лет. И огонь разливался между нами. Который не может погасить никакая вода, лишь мы сами. Когда всё закончилось, мы сидели на полу под тёплыми струями. Я откинулся на грудь Тома. Он прижимал меня к себе, как величайшую драгоценность. — Я чуть не потерял тебя, Харон. — Его слова звучали как-то… удивлённо-беспомощно. — Понимаешь? Я кивнул. Я терял любимого. Страшнее ничего нет. Даже смерть выглядит привлекательнее. Мне было жаль, что эта ситуация случилась. Но с другой стороны хорошо, что это был я. Защищённый Госпожой и личной удачей в виде сумасшедшего коктейля в крови. Том мог этого и не пережить. А я бы ушёл за ним. На этот раз окончательно. Все эти игры с послежизнью хороши до определённого момента. Запрокинув голову, я прикоснулся губами к месту перехода челюсти в шею. Там быстро-быстро билась жилка. — Я выжил, Том. И я твой. И никуда от тебя не денусь. Отпусти эту ситуацию, любовь моя. — Том сильнее прижал меня, вздохнул. А я вдруг вспомнил про то, что забыл. Следилка на палочке Дамблдора. Я открыл рот, чтобы сказать про неё и закрыл. Не время. Я приду в себя и разберусь с этим ублюдком. Он покушался на Тома. На моего Тома! — Какое сегодня число? — 14 января. — А что же с интервью с Гриндевальдом? — Пошлю Скиттер. Думаю даже будет лучше. Одна очаровательная дама вместо двух сильных магов. Гриндевальд даже в заточении не растерял ни ума, ни силы. Он может просто не захотеть делиться информацией именно с нами. Но. Рита предложит ему встречу с нами. Просто позже. Когда ты окрепнешь. Если он согласится, мы встретимся. — Хорошо. — Я поёрзал по груди Тома лопатками. Мне было хорошо. Том вымыл мне голову и меня самого. Заплёл тугую косу, бормоча катрены защиты. Он всегда так делал. И мы пошли на ужин. За ужином собралась вся семья. Лили, Гарри в детском стульчике, Сириус, Вальбурга, Ремус, Ма Ри. На спинке моего стула сидел Цербер. Я периодически скармливал ему вкусные кусочки бифштекса. Том неодобрительно косился на нас. Если бы Цербер мог, он бы показал ему средний палец. Но он лишь смотрел на него с непередаваемым выражением на птичьем лице. Все шутили, болтали. Напряжение отпустило и вылилось в весёлую дружескую беседу. После ужина я утащил Сири в уголок и узнал, как продвигаются его дела с Рабастаном. Он покраснел, но потом признался, что отлично. — Я очень рад за тебя. Приглашай его в гости. — Сири просиял и мы обнялись. Потом все начали прощаться со всеми и расходиться по домам. Ремус и Ма Ри ушли аппарацией. Я не знал, где они живут. И даже не расспросил, что там по его «пушистой проблеме». Только сейчас вспомнил, но было уже поздно. Он пришёл с Северусом из Франции порталом, когда его вызвал Том. Видимо, решил провести время с Ма Ри. Сири вновь ускользнул с загадочным видом. Ушла Вальбурга. Том пошёл домой, а я решил остаться уложить Гарри. Цербер с Томом идти камином категорически отказался и бодро выпорхнул в любезно открытую домом дверь. Я ощущал себя как в тёплом море в Поттер-меноре. Дом укутывал меня своей любовью, как тёплым пледом. Гарри уже лежал в постели, в милой пижаме в львятах. Он сонно улыбался и тёр глаза. Я рассказал ему сказку собственного сочинения про похождения кота Котофея. Кот пошёл на рыбалку, поймал такую большую рыбу, что не смог вытащить её на берег. В итоге и сам искупался, и удочку потерял. Уснул он на половине сказки. Я поцеловал его в тёплый лоб, закрытый упрямыми волосами, закрыл пледом до плеч и некоторое время смотрел на него. Гарри явно подрос. Ещё месяц назад этим пледом его можно было укрыть с головой. Я так рад, малыш, что у тебя есть вот это всё. Мама, дом, фамильяр, тёплый плед и сказки на ночь. Притушив свет, я тихонько вышел. Лили сидела в гостиной с книгой. Я подошёл к ней, легко поцеловал в висок, сел в соседнее кресло. — Спасибо! И извини. — За что? — она удивлённо посмотрела на меня. — За всё. За беспокойство, за то, что испугал. — Харри, мы счастливы, что всё обошлось. Я счастлива. Ты близкий человек. Какие могут быть между нами извинения или счёты? Я абсолютно уверена, случись такое с любым из нас, ты бы поступил так же. Мы уютно замолчали, каждый наполненный своими эмоциями, которым трудно подобрать эквивалент слов. Опора, уверенность, умиротворение. Моя мечта, что у меня есть семья, сейчас была как никогда осознанна мной.