Любовник смерти

Я вернулся в Мракс-хаус камином. На диване сидел Том и читал мою «Войну и мир». Ха. Очевидно он потерян для другой литературы, кроме русской. Этот надрыв и боль так затягивают. Я сел рядом, привалился плечом. — Пойдём спать. У тебя и так был слишком насыщенный день сегодня. И прошу тебя, несколько дней без тренировок. — Думаешь? Чувствую себя малиновым желе. — Почему именно малиновым? — Потому что косточки ещё остались. Я отложил книгу Тома, перекинув ногу, сел к нему на колени лицом к лицу. Поцеловал. Не страстно. А нежно. Он спас меня в очередной раз. И я любил его. Не за то, что спас. А за то, что он составлял смысл моей жизни. А потом я крепко обнял его, и когда его руки обвили меня в ответ, активировал серьгу, и мы оказались в нашей спальне.

***

Утром я проснулся, потянулся и понял, что мне некуда спешить. Тренировки сегодня не будет. Хотя тело требовало. Может медитация? Сегодня у нас пятнадцатое января. Скитер уже готовится к интервью. Портал, что пришёл ей по почте от анонима, сработает в десять. Я кинул Темпус. А сейчас восемь. Я выбрался из-под руки Тома, заглянул в ванную, а потом пошёл в каминную. Наги лежала на ковре у камина. Я устроился, заказал вызванному Дорри чай и сел за книгу, что вчера читал Том. Нагайна перетекла на диван, устроив голову ко мне на колени, и я периодически её поглаживал. Хоть она и была фамильяром Тома, но больше внимания ей доставалось от меня, как от менее занятого человека. А вот Том с ней больше общался. Нагайна оказалась умной и в меру язвительной. Я услышал стук в окно, открыл его магией, не вставая, и вместе с порывом холодного воздуха в окно влетел Цербер. Скакнул на спинку дивана, потом на плечо и неожиданно прижался головой к моему виску. Я не ожидал от него нежности. Когда я погладил его под шеей, он распушился, встряхнулся, приосанился. — Как ты? — Бывало и лучше. — Скажи, почему я? — мне вдруг стало интересно, почему этот умный ворон выбрал именно меня. — Сложно сказать, почему нас тянет к другим. Запах, цвет ауры, внешность. Ты красавчик. — Ха, опять хохмишь и уходишь от ответа. Ты ведь не мог разглядеть меня в полумраке магазина. — Не мог. Я тебя почувствовал. Был просто тусклый день. Один из тысячи. А потом стало солнечно. Ты как будто держишь солнце в ладонях. Я захотел, чтобы твой свет был направлен и на меня. Я вновь погладил его. Уже смелее, по голове, шее, спине между крыльями. Перья были твёрдыми и шелковистыми одновременно. А потом я подумал, что могу полетать. Оборот в ворона даётся мне не в пример легче. — Полетаем? — Да. Я аккуратно отодвинул голову Наги со своего колена. Она вздохнула совсем по-человечески. Я автоматически накинул на неё плед, закрыл книгу, заломив страницу там, где я остановился, и пошёл к открытому окну. Открыл его. Цер порхнул с плеча и сел рядом на подоконник. Я сосредоточился, вспомнил ощущения от полёта в теле ворона и осознал себя сидящим на открытом окне. Мы переглянулись с Цером и синхронно бросились вниз, раскрывая широкие крылья. Я летал над поместьем около сорока минут. Пока не увидел в открытом окне Тома. Я пошёл на снижение, а Цербер полетел к совятне. Приземлился на подоконник. Том отступил вглубь. Я встряхнулся совершенно автоматически, потом перепрыгнул на пол, представил свои руки и обернулся. — Давно ждёшь? — Полчаса. Ты же обещал не тренироваться. — В обороте это другое. Он наоборот, — я помедлил, подбирая слова, — как будто придаёт сил. Тело словно обновляется. Том закрыл окно, обернулся ко мне, присаживаясь на подоконник. Задумался. — Ты обернулся на алтаре. В пантеру. Это было странно и страшно. Я подумал, что ты умираешь. Но Ма Ри сказала, что твой зверь пришёл защитить тебя. Что при обороте может сойти проклятье или выгореть зелье в крови. — Мне жаль, что тебе пришлось пройти через это. — Хватит. Хватит извиняться, Харон. Что ты как маленький. — Том порывисто шагнул ко мне, обнял, прижался носом к виску. Вдохнул. А потом отстранился. — Пошли завтракать. Сейчас затишье перед бурей. Потом вернётся Рита и начнётся новый виток переписки и суеты. Дамблдора нужно уничтожить перед обществом. Его репутацию. Окончательно и бесповоротно. А потом я доберусь и до него самого. Долго он в тени не просидит.

***

— Ты переживёшь оборот в пантеру? — спросил Том за завтраком, отложив газету. — Да. Оборот в ворона дался легко. И в пантеру вряд ли будет тяжёлым. А что? — Сегодня соберу часть внутреннего круга. Хочу, чтобы ты был рядом. — Хорошо. От меня что-то требуется? — Нет. Ближний круг начал сходиться через час. Я призвал зверя и обернулся. Пантера сладко потянулась, сжала и разжала пальцы передних лап и улеглась у кресла своего человека. Приходящие были разными и пахли по-разному. Кто-то тревогой, кто-то испугом, кто-то сексом, кто-то смехом. Рыжий крупный пах сексом и Сириусом. Тот, что с русыми волосами, пах смехом. Это был приятный запах. Я принюхался, фыркнул. А когда они заговорили, отогнал зверя, прислушиваясь. Все обратили на пантеру внимание. Но вопросов не задавали. Собрание было по поводу поисков Дамблдора. Ни в Годриковой Лощине, ни в районе Хогсмида он не появлялся. В районе Косой аллеи тоже. Были выставлены наблюдатели. Том выслушал всех, переуточнил состав наблюдателей, сделав рокировку, и выдал денег на оплату услуг доносчиков и стукачей. Также должен был выйти указ от аврората с колдографией и суммой награды за поимку. На текущий момент Дамблдор разыскивался за покушение на убийство лорда Харона Певерелла. Меня лично почти никто не знал, но благодаря балу все знали, что я аполитичный молодой человек, аристократ, и агрессия в мою сторону со стороны Дамблдора выглядела абсурдно. Поэтому было принято решение об оплаченной статье одного политического обозревателя, который должен связать покушение на меня с недавней смертью Джеймса Поттера, который являлся моим троюродным братом. Сейчас пытались найти кровь, волосы или другие частицы тела Дамблдора, что значительно бы облегчило поиски. В Хогвартсе осмотр его покоев не дал результата. Чистота была стерильная. Очевидно он готовился к покушению достаточно основательно. Когда Том раздал задания и всех распустил, я обернулся назад. — Что ты думаешь по этому поводу? — Думаю, что некоторое время он ничего не будет предпринимать. Затаится. И выползет на свет либо после интервью, либо после выхода книги. От Скитер ничего не было? — Пока нет. Согласен с тобой. — Том, помнишь следилку на палочку? — Да. Она не работает Харон, я первым делом проверил её. Либо он вне радиуса поиска, либо что-то глушит её, либо он её обнаружил и снял. — Понятно. А если отправить ему сову, навесив на неё следящие чары? — Пробовали. Совы возвращаются. Думаю он в месте, запечатанном магией. У меня снова на периферии что-то замаячило, но я не смог это ухватить. — Как тебе мой круг? — Хорошая рабочая группа. И пахнут интересно. — Пахнут? — Долохов пахнет смехом. Рабастан Сириусом, — я хихикнул. — А вот у Руквуда что-то болело. — Голова у него болит. И будет болеть до тех пор, пока Дамблдора не поймают, и ты не окажешься в безопасности. — Том подошёл ко мне, властно привлёк к себе. Посмотрел в лицо внимательно. Зрачки в его шоколадных глазах вдруг расширились, руки стали горячими. — Ты достаточно здоров, чтобы принять меня? Я устал давить желание взять тебя. Даже за завтраком, когда ты ел свой круассан, я хотел сбросить со стола все приборы и овладеть тобой прямо там. Я почувствовал, как от его слов у меня пунцовеют уши и лицо, как меня начинает заливать лавой. А потом Том поцеловал меня, и весь мир остановился для нас двоих.