Любовник смерти

Мне снилась водная гладь. Я летел над ней. В воде мелькало моё отражение. Быстрый золотой росчерк. Я слегка повернул голову на длинной шее. Рядом летел чёрный дракон. Любимый. Он будто услышал меня, повернул голову, оскалил пасть, а потом выпустил в воздух огонь, словно от избытка чувств и я… проснулся. Тот же зал, мягкий огонёк Люмоса и тяжесть на бедре. Я легко коснулся и понял, что это голова Тома. Он, видимо, уснул, сидя рядом. Я деликатно вплёл пальцы в его роскошные тёмные волосы. Шёлк. У кожи они были тёплыми, и это рождало внутри нежность. Том дёрнулся, поднял голову. Внимательные и совсем не сонные глаза смотрели прямо в мои глаза. — Пить? — Да. Он напоил меня. Оторвавшись от губ, долго смотрел в лицо. — Я люблю тебя, — сказал он с каким-то удивлением. Словно сам себе не верил. — Прости. — За что? — Я снова тебя напугал. — Ты всех напугал, Харри. Но сейчас всё хорошо. Ты просто ослаб. Яд уже выведен. — Дамблдор? — Да. Его ищут. Пока не нашли. — Северус был здесь или у меня были галлюцинации? — Был. Он вытащил тебя, я не справлялся. Я хмыкнул. И в этой жизни его судьба вытаскивать меня из дерьма. Скрипнула тихонько дверь. Я попытался приподнять голову, но у меня не хватило сил. Лёгкие шаги, и на моё лицо легла лёгкая, узкая рука, пахнущая выпечкой. Лили. Лба легко коснулись губы. В мои глаза смотрели серо-зелёные глаза мамы. У неё тоже был измученный вид. — Всё хорошо? — вопрос был задан Тому. — Да. Бреда, температуры нет. — Отдохни, я сменю тебя. Он никуда не денется от тебя больше. — Я увидел, как Том мотнул головой. — Ну хотя бы здесь поспи, — Лили легко создала из второго стула кушетку и начала теснить Тома к ней. — Том, — он сразу оказался рядом, аккуратно отодвинув Лили. — Она права. Отдохни, пожалуйста. Он склонился надо мной, легко поднял за плечи и под коленями и отнёс на кушетку. Сам лёг рядом, устроив мою голову на своём плече. Уткнулся головой в макушку и тихо выдохнул. Через минуту он спал. Я пригрелся в его тепле. Сонно улыбнулся Лили, что укрыла нас пледом, и уснул. Мне больше ничего не снилось. И это было потрясающе. Я проснулся отдохнувшим по-настоящему. Том спал рядом в той же позе, что и уснул. Я легко пошевелился, и он сразу вскинулся. — Том, мне надо в туалет и в душ. Выпусти меня, пожалуйста. И извини, что разбудил. Он легко поцеловал меня в висок, встал, завернул меня в плед и понёс из родового зала в гостевую комнату. Очевидно, я проснулся ночью. Холл был тёмен, тих, и лишь мерный звук часов разбавлял ночную тишину. В ванной Том меня раздел и отказался уйти наотрез и плевать ему, что я стесняюсь при нём справлять нужду. А потом предупредив меня, применил Санус. Сосущий холодок прошёл по всем моим внутренностям и проблема была решена. Усадив меня в чашу ванной, испарил одежду и вымыл. Я чувствовал себя беспомощной куклой. Очень любимой куклой. Которую боятся выпустить из рук. Но ощущения после воды и мыла были настолько потрясающими, что я забил на все неуместные мысли и расслабился в его руках. Голову мне Том вымыл тоже, высушил и, завернув в пушистое полотенце, отнёс в заботливо подготовленную постель. А там, уложив, затеплил над нами огонёк Люмоса, принялся меня рассматривать. Каждый уголок, каждую складочку. — Что ты делаешь? — я краснел под его прожигающим взглядом, под лёгкими прикосновениями и невинными поцелуями. — Рассматриваю тебя. Я соскучился. Я просто посмотрю, Харри, мне надо. Ну, надо так надо. Я расслабился и не заметил, как снова уснул. Снова здоровым сном без сновидений. Утром я, выпутавшись из объятий Тома, попытался встать, и это мне удалось. Я дошёл до ванны на трясущихся ногах, вызвал туда Добби. Добби чуть не прослезился, когда его хозяин призвал его. Я принимал ванну, когда туда ворвался Том. Увидев меня живым и относительно здоровым, он сел на пол рядом, отказываясь уходить. И рассказал, как всё происходило. Он проснулся от грохота. Увидел меня, лежащего лицом вниз. Перевернул и понял, что я не дышу. Кинул в меня Круцио, что не принесло результата, и начал качать сердце и делать искусственное дыхание, как его учили ещё в приюте на курсах скорой помощи. Я вдохнул, пришёл в себя ненадолго и сказал про яд и тубус. Снова впал в беспамятство, но дышал. Он нашёл его закатившимся под кровать. Всё ещё в ледяной корке. Руками не прикасался. Левитировал в трансфигурированную из тапочка коробку и накрыл чарами стазиса. А потом перенёс меня в Поттер-менор. На родовой камень. Если родовой камень хорошо напитывали силой, кровью, магией, он может остановить любое проклятье. А уверенности, что помимо яда нет и проклятья, не было. В менор прилетел Фоукс. Возник во вспышке портала прямо в родовом зале как раз тогда, когда у меня были жар и бред. Оросил меня слезами и дал собрать излишки в фиал. Мне приоткрыли рот и залили его слёзы. После этого жар сошёл на нет, бред перешёл в сон, подобный коме. Том вызвал Северуса порталом из Франции, отдал ему тубус на исследование, ещё он взял мою кровь и окопался в лаборатории Поттер-менора вместе с Лили. В крови выявили многокомпонентный концентрированный яд из смеси тентакулы и цикуты. Его растворили в воде, заморозили, и я, уколовшись об острую грань, внёс яд в кровь. Внутри тубуса была записка. Только три слова: «Сдохни, тёмная тварь». Очевидно, она предназначалась Тому. И он бы умер, уколовшись. А я, со своим диким коктейлем в крови, выжил. В итоге мне помог Универсальный Антидот Х, сделанный из моей же крови, и он очистил кровь от яда. И оборот. Оказывается, что будучи в очередном бреду, я обернулся пантерой, а потом снова человеком. Ма Ри, которая прибыла с Ремусом в поместье, сказала, что это было правильным. Оборот снимает проклятья и ослабляет яды. Внутренний зверь боролся за своего человека. Вообще в меноре сейчас были все. Ремус и Ма Ри, Сириус, Вальбурга и даже Кричер. И оба фамильяра — Цербер и Фоукс. Северус ушёл сутки назад порталом, когда опасность отступила. У него там группа оборотней брошена на Фламеля. Все силы внутреннего и внешнего круга брошены на поиски Дамблдора. Попытке моего отравления дали ход, и теперь Дамблдора ищут и официальные власти. Но он и Аластор Грюм как в воду канули. У меня крутилось что-то в подсознании. Какой-то то ли сон, то ли видение, но я никак не смог поймать его за хвост. Мозги соображали не очень, честно говоря. Но учитывая, что произошло, то я ещё легко отделался. Сова, что принесла тубус, была обычной почтовой совой. Почему почту не забрал Дорри, потому что сова была под Конфундусом, и ей в голову была чётко вложена цель — отдать письмо человеку в руки. На этом расследование зашло в тупик за отсутствием главного подозреваемого. — Знаешь, может и хорошо, что его пока не нашли. Я бы плюнул на течение времени и просто запытал бы его до смерти. Если его найдёт аврорат — больше шансов, что этот паук проживёт отпущенное ему время.