Любовник смерти

Том заказал Дорри завтрак. Французский. С шоколадом и тёплыми круассанами. Явно для меня, он такие не очень любил. И мы разошлись по ванным. Я наконец узнал, где же находится мой нежно любимый бассейн. В гостевых парадных комнатах. Он не хотел меня отпускать, но увидев моё погружённое в себя состояние, лишь проводил до нужной мне ванной. Там уже мной плотно, но ненавязчиво, занялся Добби. Добавил в воду молоко; я сгорел вчера, естественно, но не так сильно, как ожидалось. Хоть Том и намазал меня вчера мазью от ожогов, но кожа всё равно ощущалась тонкой, как пергамент, и очень чувствительной. Я погрузился с головой, наслаждаясь тёплой, какой-то шелковистой на ощупь водой. Я так расслабился в умелых руках Добби, который колдовал над моими волосами, и в тёплой воде, что у меня случился прокол сознания. Я опрокинулся в небо. Бродил среди звёзд, трогая руками вселенные, плутал в туманностях, грелся у солнц, наблюдал за затмением лун и заглядывал в чёрные дыры. Иногда вдохновение, ассоциация, воспоминание, событие, отголосок чувства или чьё-то высказывание поднимает в душе волну, которая вливается в энергетический поток, циркулирующий в/вне нашей реальности. И уже в потоке начинаешь черпать силу выразить всё в словах и пытаешься хоть как-то осознать накатывающую на тебя лавину информации. Поток — это опыт, мысли, чувства, эмоции всех живущих на планете. Это фантазии, миры, путь в параллельные реальности. Единая информационная сеть, окружающая нас. Именно этот поток позволяет родным чувствовать друг друга, любимым — находить друг друга, всем — ощущать мир не только на физическом уровне, но и на уровне энергии духа. В этом потоке есть частица каждого живущего, жившего или того, кто ещё будет жить. Вдохновение, любовь, ненависть, радость, горе — любые очень сильные, открытые чувства позволяют нам прикоснуться к потоку. Прикоснуться к тем, кого нет. К тем, кто будет. К тем, кто есть. Каждый из нас, так или иначе, плыл в этом потоке как часть и как целое. И когда физический цикл подойдет к концу, мы вольёмся в этот поток, чтобы потом вернуться вновь. Или же остаться. Я сморгнул. И понял, что Добби обращается ко мне уже не первый раз и начинает беспокоиться. С трудом разомкнул губы и произнёс неловким ртом: — Всё хорошо, Добби, я просто задумался. — Ничего себе задумался. Я настолько был не здесь, что сейчас плохо ощущал своё тело и с трудом им управлял. Да что со мной такое? Неужели тепловой удар такое вот вызвал? Либо же хождение по грани вызывает эти проколы? Утром и вот сейчас. Можно было посмотреть на ядро и связи. Но третья медитация просто вырвет меня из тела. И я отправлюсь прямо к своей Госпоже. Не думаю, что она настолько жаждет лицезреть меня. В прошлый раз мне прилично досталось за попытку. Я в какой-то момент просто собрался и заблокировал всё вот это. Сейчас у меня есть более материальные дела. Завтра день рождения Тома. У меня возникла идея по поводу входа в террариум, который был решён не самым разумным способом. Дверкой для собак. Такой, болтающейся. А там внутри свой микроклимат, осколок мира. И дверка. Несуразица. Поэтому после завтрака я собирался коротко выбраться на Косую аллею и попробовать решить этот вопрос изящнее. У Тома на первую половину уже были дела. Тем более, что вчера он после моего вызова бросил всё. Он проводил меня в каминной, проверив, чтобы я хорошо оделся, и я прошёл камином на Косую аллею. В лавке меня встретил продавец, поинтересовался, доволен ли я уже исполненным заказом, и, услышав про замену дверки на силовое поле, крайне заинтересовался. Я нарисовал ему руны, выстроил в цепочку и, напитав магией, показал, что хочу, на примере дверного проёма. Решение было простым, изящным и не очень энергозатратным. Но повышало стоимость и эстетический вид террариума в разы. Стоимость не для меня, естественно. В общем, в доработанном виде террариум был просто произведением искусства и выглядел как окно в складку мира. Мы разошлись крайне довольные друг другом. Я потоптался на аллее и решил зайти к Фортескью: съесть горячих вафель, политых шоколадом и ванильным топингом. Там я встретил Барти и Регулуса. Видимо, у них было свидание, поэтому я лишь ненадолго подсел к ним поздороваться и договориться на начало января на дружеский матч на мётлах. Потом же я уединился с вафлями и ненадолго выпал из реальности. Когда я уже был готов аппарировать в Мракс-хаус, задействовав серьгу, мне пришёл вызов по парному зеркалу. От Тома. — Ты жив? — Да. У тебя такой удивлённый вид. — Знаешь, когда ты не перед глазами, ощущение, что тебя в переулке доедает дракон. — Подавится, — хмыкнул я. — Я уже собираюсь домой. Или может ты придёшь, прогуляемся по Лондону? — Нет, давай ты. У меня на тебя большие планы. Я сосредоточился и вот я уже в спальне в объятиях Тома. — И что у тебя за планы такие? — Пошлые и порочные, — сказал он, раздевая меня и подталкивая к кровати. И Том меня не обманул.