Mine

      Дни летели, как минуты, мальчик буквально расцветал на глазах: сапфировые глазки, затуманенные горем, наполнились жизнью, личико словно окрасилось в теплые тона масляных красок. Такой задорный и мечтательный ангелок сиял изнутри необъятным счастьем, насыщая мое тяжелое сердце легким, как пышный зефир, теплом, а я восхищенно вздыхал, не в силах устоять перед тем, как хлопок крупными волнами шелестел на этих фарфоровых бедрах, пышная рубашка с крупными воланами превращала его в кремовое облачко, как тело умело кружилось в неспешном танце, развевая волосы. Он посмотрел на меня сверху-вниз, немного прикрытыми глазами, он знал, как это делать, мое сердце поразила вспышка жара, да такая сильная, что сшибла меня с ног прямо к нему в мягкие руки. Мое дыхание стало резким, а на лице хозяйничал черный, глубокий румянец, тот удивленно замер, поддерживая мою спину и талию, его голова склонилось над моей, без лишних слов мы скрепили губы в таком горячем и желанном поцелуе.       — Сэр...,       — С этого момента, только “Блэк” и “ты”. — Я вцепился в воротник его рубашки, отдергивая в попытках снять.       Мы направились к широкой постели, попутно сбрасывая ненужную сейчас одежду. Ничто так не прекрасно, как наблюдать за этим: легкая ткань открывает вид узкой, девственной груди, спускается, как водопад, по рукам на талию, а потом на бедра и округлые ягодицы. Моя рубашка небрежно кинута, брюки покинули ноги, и вот я, полностью обнаженный и бесстыдно разлегшийся среди подушек, я так изголодался по ласкам за эти дни, сердце забилось чаще в предвкушении удовольствия, парень навис надо мной, как зверь над своей добычей, но в глазах и ласках его была только забота, губы целуют грудь и втягивают кожу на ребрах, оставляя темные, угольно-малиновые засосы, язык юрко надавил на левый сосок, отчего я резко выдохнул. Тот пошел дальше и лизнул его, а затем легонько подул, только от такой мягкости я уже был не в себе, а именно мой член, покрытый небольшими бусинками прозрачного предэякулята, мальчик спустился ниже, почти к паху, когда стал пальцами гладить кожу вокруг него до тех пор, пока не задел внутренней часть бедра, я взвизгнул, ведь Грей нашел мое чувствительное место, мне нравится, когда там проводят обязательно медленно и еле-еле касаются, это заставляет меня вздрагивать, а тело — возбуждаться. Уже было непонятно, сколько влаги покрывало меня и мой пах, но по губам моего мальчика, ласкающего потемневшую твердую головку, можно было сказать, что прилично. Очень приятно получать удовольствие от этих рук, горла и языка, волны жара охватывали меня, заставляя напрячься, мы еще не перешли к самому сладкому, как я уже был доведен почти до оргазма, эти умелые губы снова приблизились ко мне и стали целовать меня, вкус солоноватой смазки приятен, но никогда не затмит этих сладкий поцелуев, такой бархатной, словно цветок молодой орхидеи, веснушчатой кожи и гибких, крепких ивовых ножек. Я растворился в этом ощущении без остатка, полностью отдав контроль парню, мое рваное дыхание и поскуливания только заводили его еще больше, а я откинул голову настолько, насколько возможно, и закрыл глаза, смакуя новую волну возбуждения, взбудоражившая кровь. Снова эти дразнящие ласки изнывающего члена от основания до самой головки, пальцы терлись об него, но не очень быстро, и через некоторые секунды они спускаются ниже, тревожа мокрой кожей напряженный вход, я, словно ошпаренный, нервно всхлипнул.       — П-подожди…, — он быстро убрал пальцы, при этом сделав виноватое выражение лица, хотя он ни в чем не виноват, просто я в некоторых вещах до сих пор остался невинным, мне хотелось только удовольствия, а не боли. Повернувшись на бок, я протянул руку к прикроватному шкафчику темного цвета, ища тюбик лубриканта, — используй его, — я вложил пластиковую упаковку Грею в руку.       Парень выдавил на пальцы приличное количество геля, но прежде, чем прикасаться ко мне, он немного растер субстанцию, видимо, согревая. И вправду, мягкие, скользкие и абсолютно теплые пальцы проникли в меня, было какое-то странное ощущение растяжения, но никакой боли, они не спеша двигались внутри, чувствовалось, как они сгибаются и надавливают на простату, почти невесомо и медленно, мне удалось ощутить и увидеть, как из уретры вытекает теплый предэякулят, стекая бусинкой на основание и дальше на яички, надавливания становилось глубоким, оставаясь неспешным, удовольствие накрывало с головой, заставляя закрыть глаза и тихо постанывать от ярких ласк, дыхание становилось быстрым, и парень, поняв это, остановил движение, вытаскивая пальцы, он приблизился на четвереньках к моей шее и просто обнял, поглаживая затылок. От такого сильное возбуждение спало, мы переводили дух перед тем, как приступить к главному. Расцепив объятья, Грей, сев на колени, поднял тюбик со смазкой, нанося ее на всю длину немалого члена, конечно, он уже был твердым и влажным, но этого, по меркам Грея, было недостаточно. Пристроившись, он постепенно вводил в меня свое достоинство, когда дошел до основания, то резко выдохнул, а я зажмурился, было необычно чувствовать в себе чей-то теплый член, особенно тот, что так заботливо прокатился по сладкой железке, заставляя бедра дрогнуть, он немного вышел, и парень склонился надо мной.       — Как ты? — его рука погладила меня по щеке.       — Прекрасно, — я обвил ноги вокруг его поясницы, призывая парня начать двигаться.       Первый толчок, не очень сильный, скорее пробный, для того, чтобы я привык к растяжению, Грей сделал упор на предплечья, больше склоняясь ко мне, последовал ещё один, и послышалось слабое, высокое мычание, началась серия ритмичных толчков, я вцепился в шею своего любимого, отдаваясь наслаждению. Никогда бы не подумал, что это может быть так приятно — принимать в себя скользкий член, лежа в постели и мягко постанывая в руках другого. Удовольствие было невероятным: аккуратные удары по железке срывали с моих искусанных губ длинные мычания, но все было неспешным, мальчик не вёл себя, как отбивной молоток, слышал, что некоторым такое нравится, только вот не мне, так оргазм быстро подступал и также в спешке уходил, а мне хотелось медленного и чувственного секса, чтобы пик блаженства медленно и горячо наступал, а затем был прерван, чтобы потом с новой силой охватить мозг и тело. Мы оба задыхались от дикой жары и страсти, Грейсон коснулся моих губ, затягивая их в долгий поцелуй с языком, хлюпанье слюной и легкая вибрация от довольного стона стала для нас музыкой души, толчки стали глубже, и только разорвав поцелуй, я опустил голову, чтобы увидеть, как член парня выходил и входил в меня с мокрым звуком, смазка блестела по всей длине, такое зрелище вызвало у меня восхищенный стон, сам я издавал их редко, для меня не было важным быть громким в постели (как, в принципе, и парню), это моменты, когда кричать не хочется, стоит вкусить запретный плод удовольствия с жадно открытым ртом, поглощая запах секса. Мои ладони потянулись к светлым прядкам, убирая их с покрасневшего личика, Грей с чуть прикрытыми глазами дарил мне наслаждение, сам легко постанывая, он ускорил толчки, задевая животом головку моего члена, уже изрядно мокрую и темную, я выгнул спину дугой, постанывая громче до тех пор, пока возлюбленный не вытащил из меня, давая мне увидеть влажную длину и покрасневшую головку, с которой стекал предэякулят, тонкой нитью падая на одеяло. Парень отдышался и приблизил свою ладонь к моему лицу.       — Тебе приятно?       — Просто чудесно, — я невесомо поцеловал костяшки его пальцев, — прошу, не останавливайся, — нет, я не упрекал его за остановку в процессе, мне самому хотелось отсрочить оргазм, мне хотелось, чтобы он также безболезненно и нежно занимался со мной любовью       Моя рука потянулась вниз, касаясь члена парня, пальцы направили его к моей опустошенной дырочке, приглашая продолжить. Снова войдя в меня, он постепенно выстроил удобный для нас темп. Ощущение тепла внутри вернулось, тянущее, приятное чувство разнеслось по телу, заставляя зажмуриваться и целовать любимого в щеки, губы и нос, каждый толчок был чувствительнее и приятнее из-за отсрочки, даже слегка болезненным, ведь тело хотело быстрой разрядки, убить потребность, а мозг — длительного, сладкого и горячего удовольствия, слышать в голове стук двух сердец, бьющихся в унисон от жара и любви, просить о большем, теряясь в тихих стонах и задыханиях, и наслаждаться столько, сколько нам позволят тела. Что для тела пытка, для разума — блаженство. Грей ускорил темп, ударяя по железке внутри меня чаще, я перешел на новую ступень возбуждения, теплая прозрачная жидкость стекала интенсивнее, чувствовалась пульсация на головке даже без прикосновений. Грейсон снова поцеловал меня, по глубоким вздохам понятно, что он был на грани, я обхватил его голову руками, крепко сжимая.       — Блэк, я...       — Просто...ах...Кончи в меня, — сам я был на пике, удовольствие подступала ко мне до тех пор, пока не достигло апогея: тело выгнулось в дуге настолько, насколько может, бедра содрогались, а рот широко открыт, ловя такое прекрасный момент, это была последняя капля, на член пролилась крупными струями теплая сперма, он подрагивал на кончике от мощного оргазма, приятно пульсируя, впервые я ощутил такое яркое удовольствие, ни одна игрушка не доводила меня до такого наслаждения. С длинным стоном парень кончил, тепло разлилось внутри меня. Задыхаясь, мы влились в поцелуй в посторгазменной неге, жар постепенно уходил, уступая место усталости. Парень был уже готов выйти из меня, но я остановил его рукой.       — Не вытаскивай, ты такой теплый, — он лишь погладил меня по щеке и лег сверху, продолжая лениво целовать губы. Так прошло несколько минут, нужно было принять душ и поменять белье, все-таки мы развели беспорядок. Разделившись, я вдруг пискнул; из меня вытекла сперма моего возлюбленного, немного пачкая ягодицы и одеяло, она становилось прохладной. Тот лишь по-детски усмехнулся, чмокнув меня в лоб.       Под теплым душем мы полностью расслабились, вода смывала пот и оставшуюся смазку, мы оба растирали гель по телам, он превращался в пену с запахом лаванды, волосы парня были в полном беспорядке, пришлось и их вымыть, причем шампунем с ароматом персика, мальчик довольно мычал, пока я пальцами массировал кожу головы. Теперь полностью свежие и расслабленные, мы вернулись в спальню.       Я решил поменять красное постельное на угольно-черный шелк, он был приятен к телу. Пока я менял наволочки, ко мне со спины приблизились теплые руки, начавшие щекотать меня, заставляя смеяться, подушка вылетела из рук, теперь пришла моя очередь мщения, я резко обернулся и схватил этого преступника и повалил на себя, забираясь на почти заправленную постель.       — Ах, ты, проказник! — я потрепал его за мокрые волосы и перевернулся, мальчишка был подо мной, я нещадно напал на него с поцелуями, попадал в щеки глаза, губы — до всего, куда мог достать, тот заливался смехом, извиваясь.       — Спасите! Монстры нападают! — шутливо выкрикивал он.       — Вот как! Сейчас я покажу тебе, как делает монстр, — я пуще прежнего целовал его шею и грудь, спускался а животу и пальцами игриво пощекотал, мальчик громче засмеялся, брыкаясь и пинаясь. Тот вырвался из моих цепких рук и зажался в изголовье кровати, дразняще поглаживая свои бедра, но и тут я его настиг, мои руки обхватили его и прижали к себе, мы вместе смеялись, пока не устали. Закончив заправлять подушки, мы улеглись на матрас, за окном была уже ночь вместо осеннего вечера, в комнате было тепло, даже слишком, поэтому мы решили скинуть одеяло на пол, где была и одежда, лишь прижавшись к друг другу. Совершенно обнажённые, мы заснули. Ты — мое солнце, мой лучик и счастье. Непосильно и грозам нас с тобой разлучить. Силу любви моей поймешь в одночасье, Стоит заботу внутри пробудить.