Mine

      —Флег, надень пиджак. 5.0.5, сними эту шляпу, это так не работает. Деменция... И так сойдет— вроде все презентабельно.       —Грей…Что это такое?       —Что? Все очень плохо? — тот отвел от меня взгляд.       — Наклони голову, — я развязал его галстук-бабочку (если ей можно назвать то, что он наплел) и перевязал в более приятную глазу. Заметив маленькое, но приметное пятнышко на его щеке, я, облизнув большой палец, вытер его, попутно поправляя выбившиеся прядки его непослушных волос.       — Ну, что, начинаем. Помним: достойное поведение, — прокручивал я последнюю фразу в своей голове, приближаясь к парадным дверям. Открыв их, злодеи, что были приглашены, начали заполнять коридор, я приветствовал их взглядом, ни проронив ни слова.       — И так…все согласно списку…,— ничто бы не могло испортить моего настроения, если бы мой взор не вышел за края планшетки: передо мной белым пятном прошлось это недоразумение со своим доктором на пару: что он тут вообще забыл?       —Ррр…,— только я и мог издать. Ну же, держи себя в руках! Не смей устраивать сцену прямо при всех только из-за этого бельма на глазу. Я выше этого всего! Подошло время для аукциона. Пройдя в заполненный холл,отбросил лишнее волнение: мне это ни к чему. Я занял позицию за трибуной и начал свою речь, потупив свой взор на уходящем из комнаты хрустальное создание. *** Проводив последнего гостя, я глубоко вздохнул. Аукцион прошел на славу, не говоря уже о прибыли в более, чем один миллион зеленых. Никакого шума, ругани и прочего вздора. Конечно, находились весьма умные персоны, которые пытались оспорить мое решение, только все их слова для меня были лишь пустым воздухом. Меня не столько интересовало их мнение, сколько то, чтобы побыстрее со всеми распрощаться и уйти со спокойной душой и большим банковским счетом. А что может быть лучше того, когда у тебя всегда есть лишняя сотня тысяч? Был уже вечер, солнце заходило за горизонт, цепляясь лучами за полотно темных небес, желая остаться на небосводе еще на несколько минуток.       —Могу вас поздравить: вы проделали блестящую работу, — я лишь ухмыльнулся. — все-таки нет ничего лучше денег и сотрудничества.       — И не говорите! — выпалил доктор. — Вы сегодня в хорошем расположении духа.       — Что верно, то верно. Ну, можете быть свободны…Погодите, а кто-нибудь знает, куда подевался Грейсон?       — Он вроде как около кулера ошивается, — выплюнула Деменция, указывая на коридор.       Странно, но я не мог догадаться, зачем ему туда идти. Но, не придав этому большого значения, я зашагал по коридору; под моими ногами чувствовался дорогой ковер в рубиновом оттенке; на стенах висели различные картины и портреты, на которых был изображен лишь я, а вдали — блеклая темнота. Завернув за угол, моим глазам предстала такая картина, что я аж замер на месте: Грэй был прижат к стене доктором Слагом, что небрежно целовал его. Он грубо ласкал его, задирая одежду и сминая ее. Одна из его ног была просунута между бедер парня. А тот и не пытался как-то оттолкнуть его, даже можно было услышать тихий стон с его стороны. Земля словно ушла из-под ног: как, как он смеет приближаться к нему, да еще и приставать?! Только я могу так поступать: он лишь моя вещь и ничья больше. Боже, как же хочется пустить кровь из вен этому типу. Зубы сжались донельзя, кровь закипела в жилах.       —Ты…, тот лишь с ухмылкой развернулся ко мне, поправляя пакет на лице. Я не сдержался: руки в порыве гнева сами схватили его за шкирку и швырнули головой об стену, послышался треск. — Я раздавлю тебя, мразь! — еще удар…Я начал душить его; по губам текла кровь, не останавливаясь. Но он лишь усмехнулся, достав какой-то гаджет из кармана.Он будто испарился из моих рук. Какого…?       —Сэр! Какого черта здесь твориться?! — кричал Флег, несясь как угорелый и держа в руках кружку. Выхватив ее из рук, она полетела из моих прямо в лицо Грея, повалив его на пол. Я пнул его в живот. Еще удар… Еще и еще…Моему гневу не было предела. Все, что он значил для меня, все крупицы эмпатии к нему, даже самые мельчайшие— все перестало иметь какое-либо значение. Они разбиты, обращены в пыль, их никогда более не собрать. В гневе я не способен себя контролировать, поэтому пошел во все тяжкие. Каждый удар, каждый крик представлял для меня нож, что пронзал меня до глубины души: как он мог так поступить? Этот человек единственный, о ком я думаю все время, только к нему я отнесся с пониманием, проявил некую заботу и внимание, хоть не самую лучшую, но все же. Глубоко внутри своих мыслей я думал, что это тот, кто мне нужен. Тот, кто не предаст меня и будет рядом со мной. А теперь, наблюдая за тем, что я вытворяю с ним, я думал: этот хрусталь разбился. Вдребезги разнеслась вся хрупкость и невинность его. Пал мой ангелочек, погас мой сапфир, рассыпался мой теплый жемчуг. Лишь его жалкая пыль остается на моих руках, окроплённых кровью. Парень начал захлебываться, корчась от невыносимой боли. Он пытался как-то увернуться от моего каблука, но его тело было слишком слабым, поэтому все, что ему оставалось— тихо мучатся, сгибаясь, как ненормальный, в три погибели. Но мне этого было недостаточно. Я схватил его левую руку в болевой захват, послышался хруст костей, парень не то чтобы вскрикнул, а заорал на весь коридор. Слезы вперемешку с кровью рекой текли по его лицо, тело забилось в диких конвульсиях.       — Хорошенько запомни этот урок. — я покинул коридор, оставляя парня одного дрожать на полу. Дымка гнева медленно пропадала, давая мне узреть яркий блеск свечей в моей спальне…А смогу ли я увидеть этот блеск моего сапфира снова?