Профессиональное обучение/formation professionnelle

Из зала раздаются смех и громкие голоса. Переполненные эмоциями, зрители делятся своими впечатлениями, пересказывая снова и снова запоминающиеся сцены. — Вы видели ту бабочку? — спешит на выход Ынхва, бросая улыбку Чанбину через плечо. — Что она значит? — Надежду? — откликается Со, явно увлеченный пересказом девушки. — Он вкладывает неплохой посыл. — Но после еды в моменте хотелось блевать, — фыркает Чан. Мина и Эри кивают согласно, покидая зал и замирая у выхода. Зрители еще выходят, смеются, некоторые решают продолжить этот вечер. Слух Ынхва цепляет заманчивое предложение, и она счастливо улыбается, спеша его огласить. — Здесь недалеко есть одно местечко, Хенджин, помнишь? — улыбается Ынхва, окидывая ребят цепким взглядом. — Опрокинем по стопке соджу? — Я не против, — тут же вызывается Чанбин, и как-то само собой занимает позицию возле девушки. — Мы пас, — спешит Чан. — Я обещал проводить Мину… — Друг, существует такси для поздних возвращений, — напоминает Со, усмехаясь. — Мы пешочком, — парирует Бан, и взгляд его фокусируется на Эри. — Ты с нами? Саито замирает. Ее пальцы чуть подрагивают после осознания, но внешне она все также спокойна и доброжелательна. — Завтра пары… — Я отвезу тебя, не беспокойся, — уверяет Чанбин, протягивая руку к ней. — Ты ведь доверишь мне свою подругу? Чан удивляется обращением, но кивает. — Тебе-то я доверяю, — невольно взгляд преподавателя скользит по молчаливому студенту. — Напишешь? — Да, папуль, — фыркает Саито, плавно оказываясь возле Со. — Не переживай. Эри искреннее не понимает, почему. Ее согласие странно слетает с языка, и вот они вчетвером идут навстречу вечера. Улица жужжит машинами и людьми, светом и вечерней прохладой. — Та бабочка мне напомнила легенду, — подхватывает изящно разговор Хван, кидая быстрый взгляд на заинтересованную Ынхва. — Ты у нас во многом специалист? — сладко улыбается девушка. — Мне нравится японская мифология, — кивает Хван, игнорируя улыбку. Он обращается строго ко второй паре, рассказывая о тяжело заболевшем старике и бабочке, что прилетала на его окно каждый день. Внуки никак не могли прогнать насекомое, и однажды самому младшему надоело, и он проследил за ней. Бабочка летела до старого кладбища, где вспорхнула на ухоженную могилу с именем молодой девушки. Внук поинтересовался у деда, кто же там похоронен, на что получил ответ о первой сильной любви мужчины и первой крепкой клятве. Он пообещал навещать возлюбленную каждый день, но из-за хвори не мог прийти на ее могилу. — В день смерти любимого дедушки, внук наблюдал, как высоко-высоко к звездам поднимаются уже две бабочки, прекрасные и свободные, — заканчивает рассказ Хенджин, глядя высоко в темное небо. — Красивая легенда, — первой откликается Эри, невольно замирая на лице студента. Улыбается одними уголками губ, когда Хван смотрит прямо на нее. — Никогда не слышал, — удивляется Чанбин, хмурясь. — Хотя в детстве интересовался мифологией. — Мне нравятся сказки только со счастливым концом, — фыркает Ынхва. — Таких в жизни не бывает. Небольшое кафе на свежем воздухе вносит свою лепту в неспешные разговоры о любви и сказках. Ынхва уверяет, что полюбить человека можно только раз в жизни до смерти, так, чтобы помнить только его всю свою жизнь. — Не думал, что ты однолюб, — с усмешкой хмыкает Хван, помогая своей спутнице занять место за аккуратным деревянным столом. — Ты многого обо мне не знаешь, — фыркает девушка, приветливо улыбаясь официанту. — Я верю в любовь до гроба. Ну и дальше, если загробная жизнь есть. А вы? Ее взгляд исключительно на Чанбине. Эри отмалчивается, оказываясь сидящей напротив Хенджина, пока Со явно раздумывает над ответом. — Знаешь, это хороший вопрос, — улыбается молодой человек, заодно заказывая несколько неплохих закусок. — Я верю, что существует притяжение. Ты видишь человека и понимаешь, твое или нет. — Первое впечатление никогда не обманывало? — Хенджин кивает официанту и тот, приняв все заказы, отлучается. — Обманывало, конечно, это же жизнь, — смеется Чанбин, откладывая меню на край стола. — Может, говядинки еще закажем? — Мальчики, дело ваше, — поднимает руки Ынхва. — Я готова съесть хоть целого быка. — В тебя не влезет, — прилетает ответом усмешка от Со. — А ты во мне не сомневайся, Бинни, — подмигивает Ынхва, и взгляд ее невольно смещается в сторону притихших Хвана и Саито. Эри профессионально делает вид, что не замечает. Постепенный флирт от Ынхва ставит в неловкое положение не только Эри, но Чанбин играть с девушками умел ладно, потому на откровенные провокации не велся. — Ну а ты, Эри? — Со переключает внимание на свою спутницу, вежливо улыбаясь. — Что я? — В твоем понимании, какая должна быть любовь? — Ынхва чуть щурит темные глаза, словно готовясь отразить любое мнение, отличное от нее. — Здоровая, — лаконично отзывается преподаватель, замечая краем глаза, как к ним идет официант. — Помнится, на девичнике ты говорила, что любовь и страсть неотделимы, — смеется Ынхва. — Подожди, или это Кин говорила? — Не слишком ли сложные темы мы затрагиваем? — переводит тему Хенджин, принимая из рук официанта бутылку пива. — Любовь, смерть, политика, религия… Все темы играют по новому, когда выпьешь. Ынхва своего спутника поддерживает. Ни одну из перечисленных тем они не трогают на первой бутылке. Красивые истории бисером капают из Чанбина: тот рассказывает о путешествиях по Корее, старым деревням и живописным горам. Ынхва эстафету подхватывает на раз, ее рассказы об Австралии заставляют заслушаться, представить себе остров вдохновения — Тасмания и длинные улочки Канберра. — Расскажи о Париже, — просит Чанбин, чуть охмелевший от двух бутылок пива. — Я не была ни в Лувре, ни в Соборе, даже на Эйфелеву башню забиралась один раз, слишком много туристов, — отмахивается Эри, запивая свои слова новой порцией алкоголя. — А Монмартр? — тут же раздается голос Хвана, и Саито пожимает плечами. — Мне понравилось в Люксембургском саду, достаточно красиво. — Не верю, что там все так уныло, Эри, милая, — хмыкает Ынхва, покачивая стеклянной бутылкой. — Это же столица моды и красоты. — Столица моды — Милан, — осаживает Саито, хмурясь. — Город красивый, не спорю, я занималась в основном учебой и работой, так что мне некогда было ходить по магазинам и глазеть на достопримечательности, но тебе советую. Тишина резко повисает между ними. Ынхва улыбается через обиду и странное понимание. Саито видит, но очень бы не хотелось наблюдать, как кто-то снисходительно относится к проблемам другого человека. — У меня закончилась выпивка, — сообщает Эри, уже намереваясь сходить за второй бутылкой и заглушить чертов голос о том, что пора сваливать. — Я схожу, — останавливает ее Чанбин. — То же самое? — Я тоже пойду, — подрывается Ынхва, не оставляя ни единой возможности возразить. Саито провожает знакомую долгим взглядом в спину. Милая бы вышла парочка: Ынхва привлекательная и открытая, сможет слепить из любого парня уверенного в себе мужчину. А Чанбин смог бы ее усмирить и выслушать. — Да, это на нее похоже, — просто соглашается Хенджин, напоминая о своем существовании. — Чувствуешь себя обделенным вниманием? — хмыкает Эри и ежится от резкого кусающего ветра. Тот не жалеет ни ее, ни других немногочисленных посетителей: смахивает салфетки и пустые пластиковые стаканчики, поднимает тонкий слой пыли и улетает дальше надоедать другим простым людям. — Ты не обижаешься? — удивление проскальзывает в тоне Хвана, отчего Эри переводит на него взгляд. — Я знаю ее довольно давно и привыкла к этому. Но Чанбин, кажется, действительно ей нравится, так что… — А тебе? — Это не твое дело… — … студент Хван, — передразнивает Хенджин и улыбается, стаскивая с плеч легкую куртку. — Накиньте, преподаватель Саито. — Не нуждаюсь в помощи. — Это не помощь, Эри, — фыркает студент, почти кидая в руки преподавательницы куртку. — Скорее, наш способ позлить их. И не ври, что не хотела. Саито бы сказала, что нет. Но да, иногда очень сильно хотелось поставить Ынхва на место, показать, что лидером в группе не всегда может быть бессменно только один человек. За второй бутылкой приходит и третья. Разговор становится громче, веселее, острее. Людей в кафе также прибавилось: слышался хохот и стук стеклянных бутылок друг об друга. — Ох, ребят, ребят, смотрите, — Ынхва тыкает пальчиком в прохожих, совсем не заботясь об этикете. — Уличные музыканты. Три пары глаз тут же фокусируются на четверых молодых людей. В руках двоих из них были гитары, у другого колонка, четвертый берег микрофон. Они пели что-то о хороших вечерах в Тэгу, совершенно не заботясь о том, что о них подумают. — Добавим музыки в этот вечер? — усмехается Эри первой, прикидывая, как можно будет потактичнее предложить парням спеть прямо тут. Не успев подняться, Саито с любопытством во взгляде провожает фигуру своего студента. Тот ловко перемахивает через ограждение, тормозя перед парнями. Чанбин присоединяется к ним через пару секунд, не решаясь оставлять нового знакомого один на один с музыкантами. — Тебе повезло, — голос Ынхва касается ушей ласкающей песней. — Ради меня он бы не стал так делать. — Не понимаю, о чем ты, — отмахивается Эри, пока внутри ее греет то ли выпивка, то ли компания. — Милая, я не слепая, — напоминает Ынхва, усмехаясь слишком приторно. — Он увидел вас с машины и тут же захотел в кино. Крайне сомневаюсь, что ему нравился этот фильм. Саито фокусирует взгляд на собеседнице. Та понимающе кивает, отпивая большой глоток пива. — Между нами ничего не может быть. — Кин говорила о Пуонг, то была другая ситуация, — как можно более мягко откликается Ынхва, тут же замечая красные пятна на щеках преподавательницы. — Ты нихрена не знаешь, — змеей шипит Эри и уже хочет сказать, очень хочет, что ситуации неправильно искаженные, а чужие слова не способны передать весь ужас, дикий и первозданный, как музыка резко вырывает ее из гнева. Музыканты соглашаются, перебирают аккорды длинными пальцами. В колонках раздается знакомая всем песня, а симпатичный солист начинает партию уверенно и мощно. Ынхва смеется первой, встает, поправляя одежду, и тут же спешит к удивленной Саито. Вытаскивает ее подальше от стола, обнимает, отчего сладкие пряные духи бьют в ноздри. — Я позаимствую у тебя парня на сегодня, сестренка, — смеется Ынхва и обнимает чуть крепче, заметно покачиваясь. Она исчезает также быстро, берет в танец удивленного Чанбина, который кидает обеспокоенный взгляд на спутницу. — Она называет меня сестренкой, серьезно? — задает в пустоту вопрос, не ожидая ответа. — Меня она может и братиком назвать, — усмехается Хван, протягивая руку. Ждет, когда преподаватель вложит свои пальцы в его ладонь. Четыре секунды. Даже Эри отсчитала, пока действительно решалась прикоснуться к студенту. — Ну, инцест — дело семейное, — фыркает Саито, напрягаясь от того, что рука Хенджина легла на спину, чуть ниже лопаток. — Очень смешно, — его голос становится тише, с нотками сарказма. — Ты шутишь только когда пьянеешь? — Я не пьяная. — Я не этот вопрос задал, преподаватель Саито. Эри закатывает глаза. Невольно вдыхает, и в туманном разуме проясняется знакомый аромат. Тут явно не только парфюм замешан, тут есть что-то еще. Что-то… — Ты быстро учишься, — ее голос невольно вибрирует. Черт, Саито Эри, не флиртуй с этим человеком. — Ты удивишься, — уверяет Хенджин, легко наклоняя свою партнершу по танцу. — Очень быстро. Ставит обратно, так, словно ничего и не было. Эри прислушивается к голосу музыканта, закрывает на секунду глаза, утыкаясь лбом в чужое крепкое плечо. Ей до странности спокойно. Обнимая Хенджина за плечи, она расслабляется душой, двигаясь в такт собственный, не подстраиваясь. Ведь в конечном итоге, такты у них совпадают. — Тц, уже полночь, — Хван выдыхает почти неслышно. — Проклятье Золушки спало и теперь тебе можно будет пить? — с усмешкой интересуется Эри, заглядывая в его лицо. На секунду там мелькает растерянность. Хенджин быстро берет себя в руки, кивает, усмехаясь чертовыми уголками губ. — И давно ты поняла? — Я знаю, как выглядит безалкогольное пиво, — слегка раздражено откликается преподавательница, отстраняясь. — Так в чем причина? — Я редко пью. Она не верит. Разрывает танец, стаскивая с плеч куртку. Хван одним движением останавливает, стискивая руки чуть выше локтей. — Я провожу тебя и поеду на работу. — Во-первых, у меня есть, кто меня провожает, а во-вторых… — Даже интересно, что во-вторых, учитывая, что во-первых отменяется. Он кивает себе за спину. Там Ынхва мило воркует с Чанбином, который улыбается отчего-то восторженно. — Ай. — Ты права, он ей нравится, — соглашается Хван, натягивая на чужие плечи куртку. — Так что, действительно разделишь их сейчас? — У меня с ним свидание, — как-то ровно отзывается Эри, пожимая плечами. — Я вызову такси. — Я провожу. Саито возражает. Возражает, когда вызывает машину на свой адрес, возражает, когда уверяет ребят, что ей просто нездоровится, возражает, когда чертово такси паркуется прямо напротив кафе и они садятся на заднее сидение. — Я все равно против, — фыркает Эри, складывая руки на груди. — Я заметил, — усмехается Хван, отбивая смс-ку на телефоне. — Хочешь посмотреть? — А? — Как я танцую? Можешь поехать со мной… — У меня завтра пара и у тебя, кстати говоря, тоже, — обрывает его холодным голосом преподаватель, кидая быстрый взгляд на таксиста. — Да? Вот же обидно, наверняка постмодернизм Франции будет увлекательнее. — Будет, не сомневайся. — Жаль, не смогу послушать. В это время пара у профессора Бана, — с усмешкой напоминает Хван, заставляя щеки Эри вспыхнуть. Память урывками подбрасывает ей картинки. Ощущения от них. Ей кажется, что по коже вновь гуляют чьи-то длинные пальцы, как тогда в чертовом дамском туалете. Оттого Саито невольно сжимает руки в кулаки, отворачиваясь. — И чем тебе не нравится постмодернизм? — фыркает преподаватель почти бесшумно. — Мне он ничего плохого не сделал, — усмехается Хван. — Ils dorment* (Очень спать хочется) после прочитанного. Саито вздрагивает. Хенджин строит предложения так, словно носитель двух языков. Ее путает французское начало и конец на корейском, отчего пьяный мозг отказывается воспринимать информацию. — Кто, рutain* (черт возьми), учил тебя? — вспыхивает Саито, поджимая губы. Хенджин смеется. Легко и спокойно, отчего Эри пару секунд просто смотрит на это. Приятный смех, но немного громковатый. Наверняка он часто смеется, выработал разное. — Не думал, что ты знаешь грязные ругательства, — смеется Хван. — Les amis, regardez l'état de ma batte* (Только взгляните на мою грязную девочку). — T'es une vilaine fille, comme moi* (Ты грязная девочка, как я), — Саито начинает то ли злить подначивания студента, то ли заводить. — Que voulez-vous* (Что ты еще хочешь знать)? — переводит тему Хван. — У меня был лучший репетитор и куча свободного времени. Мне нравится язык, культура и их кухня. — Кем был твой репетитор? — Хорошим человеком, — пожимает плечами Хенджин. — Преподавателем с большой буквы. Он не брал с нас денег, но нет, я вижу твой вопрос. Просто потому, что он был другом отца. Да и потом ему уже нравилось оттачивать со мной свои навыки. — Звучит странно, — честно откликается Эри, усмехаясь. — Но он талантливый педагог. — Toi aussi* (Ты тоже). Эри усмехается. Закатывает глаза на абсолютно невинного Хвана, а тот только улыбается шире. — Привыкай к комплиментам, — советует ей студент, и, видя, как открывается рот преподавателя, перебивает. — В субботу устраивается вечеринка в честь начала года. — Да, я знаю, — кивает Эри, замечая, как Хенджин впивается в нее взглядом. — Приду. — Кто пригласил? — Не ты, — усмехается Саито, замечая, что машина тормозит. Таксист подъезжает к подъезду, заворачивая на широкую светлую улочку. Тормозит, дожидаясь, пока выйдут оба, но Хван остается в машине. — Bonne chance* (Ну, удачи тогда), — фыркает первой Саито, открывая дверцу. Студент не отзывается. Эри даже выдыхает, когда слышит, как машина заводится. Идет прямиком до двери, сжимает ключи в руке и вздрагивает от громкого голоса. — Alors Enseignant, m'accorderez-vous la première danse* (Итак, учитель, вы подарите мне первый танец)? — усмехается Хван на всю округу, ставя Эри в неловкое положение. — Езжай уже. — Саито Эри, — выкрикивает Хван громче, улыбаясь. — Все танцы теперь мои. Не повышай ставки. — Что ты… — И я тебя встречаю завтра после работы, — все еще громко оповещает о своих намерениях Хван. Стыд-то какой! У Эри заливает лицо румянцем, она кивает, скрипя зубами, и машина тут же трогается с места. Тяжелая подъездная дверь открывается без проблем, преподавательница влетает в теплоту и под грозным взглядом консьержа спешит к лифту. Она преодолевает себя только когда двери лифта распахиваются, выплевывая Саито на нужный этаж. Вдох-выдох, и легкая улыбка сползает с лица.