Юность

      Одна только мысль о любви к Сириусу заставляла Римуса хотеть провалиться под землю. Или хотя бы вернуться на несколько дней назад, когда он еще мог отогнать ее прочь и продолжить спокойно тайно любоваться своим лучшим другом, словно находить его настолько совершенным было нормой. Когда он мог быть хотя бы вполовину уверенным в своих романтических чувствах к Пандоре, которую наверняка позвал бы на очередное пресное свидание. Когда он мог попросту не ступать на дурацкую крышу в погоне за душевным спокойствием и не увидеть там того, что повлекло за собой сокрушительное для Римуса осознание собственной трагедии.       Римуса стало тошнить от себя больше, чем когда-либо прежде. В первые дни после откровения Сириуса он даже практически перестал есть. Особенно редко он мог проглотить что-либо на завтраках, обедах и ужинах в Большом зале, где, как и прежде, он был вынужден сидеть рядом со всеми своими тремя лучшими друзьями. — Ты, эм… может, хотел бы в Хогсмид сходить?.. — неуверенно предложил Сириус пятничным вечером, когда они вдвоем скучали в общежитии. — Ты, это… не подумай — я чисто в дружеском плане спрашиваю. Ну, Сохатый же с Рыжиком, а Хвост, кажется, переписывает свое эссе в библиотеке… Да и ты выглядишь так, будто нуждаешься в отдыхе и еде. — Я, эм… и не подумал бы о каком-то… не дружеском плане, если честно, — хмыкнул Римус. — Я… бы с радостью пошел с тобой, но, эм… я уже договорился встретиться с Пандорой… этим вечером… Прости, — он виновато улыбнулся другу. — Ясно, — коротко ответил Сириус, меряя комнату шагами. — Не извиняйся — каждый нуждается в совместном времяпровождении со своими любимыми, — добавил он. — Да, полагаю, так… — омрачено согласился Римус, поправляя галстук у зеркала. — Спасибо, кстати, что… не изменил своего отношения ко мне, — сказал Сириус, глядя в окно. — Пустяки. Каким же я был бы другом, если… стал бы воспринимать тебя как-то иначе из-за чего-то, что ты навряд ли контролируешь. Ты ведь уже не первый год делаешь для меня то же самое, — вздохнул Римус, подходя к нему. — Даже больше. И я клянусь хранить твой секрет так же бережно, как ты хранишь мой, — прошептал он. — Разболтаешь его Снейпу? — не всерьез спросил Сириус, поворачиваясь к нему.       Римус неуверенно одарил его легкой смеющейся улыбкой. Но, встретившись взглядом с серебристыми глазами, он, сам того не заметив, начал невольно отступать. — Может, позовешь в Хогсмид Марлин?.. Или, ну… этого… — предложил он. — У Марлин и у «этого» тренировка квиддичная. Мередит и так говорит, что он плохо старается в последнее время, — фыркнул Сириус. — Что ж поделать, если многие становятся так слабы перед тобой… — пробормотал Римус, наконец, вспоминая, где он встречал неизвестного любовника Сириуса раньше. — Прости, это звучало… — Очень пафосно. Мне нравится, — закончил за него Сириус с едва заметной ухмылкой на губах. — К слову, а разве Джеймс не должен быть на этой же тренировке? — смутился Римус. — Ну… Значит, у Джеймса будут потом проблемы, — пожал плечами Сириус. — Пропустить ради какой-то девчонки квиддич… стало быть, он действительно любит ее. В плане, квиддич — это же его зависимость. Это все равно, что я ради кого-то… — Попробовал бы завязать со своей никотиновой гадостью? — предположил Римус, заметив, как он потянулся в карман брюк. — Возможно, — сказал Сириус, сцепляя пальцы в замок за спиной. — Ты, вроде, на свидание собирался? — Да, эм… Точно, — пожевал губы Римус. — Повеселись там, полагаю, — хмыкнул Сириус. — Постараюсь, — выдохнул Римус, проверяя симметричность подворотов на рукавах своей рубашки. — Выглядишь нормально. Даже красиво. Не волнуйся, — непрошено сказал Сириус, заставляя его слегка покраснеть. — Да, эм… Спасибо, — кивнул головой Римус, глядя на друга, наблюдавшего за ним сквозь отражение в зеркале.       Тем вечером он и вправду должен был встретиться с Пандорой. Вот только «свидание» было не совсем подходящим словом для описания задуманного им. Если бы существовало слово с совершенно противоположным значением, то оно явно было бы в разы уместнее по применению к тому, что не выходило из головы Римуса уже не один день.       К Черному озеру, месту их встречи, он брел не спеша, то и дело осматриваясь по сторонам, перезавязывая шнурки ботинок и сверяясь с наручными часами — было очевидно, что он лишь всеми способами пытался растянуть время.       Пандора уже сидела у берега. Задумчивый, чуть рассеянный взгляд больших светлых глаз следил за бликами солнца на воде. Услышав тихие шаги за своей спиной, она обернулась и хотела было улыбнуться, но тут же будто бы пала духом. — Что-то не так? — спросила она, поднимаясь на ноги и беря Римуса, который встал как вкопанный, за руки. — Эм… нет… — вздохнул тот. — Не совсем…       Разум приказывал ему отступление, пока не стало слишком поздно. Сердце и совесть велели стоять до конца и решиться на то, что ранило бы две души сейчас, но предотвратило бы еще большую катастрофу в будущем. — Мне… кажется, лучше будет поговорить об этом сидя, если честно, — сказал Римус, чувствуя, как немного начали трястись его колени, и опустился на землю близ раскидистого дерева.       Хлопая ресницами, Пандора нахмурилась, но все же присела рядом с ним. — Ты… замечательная, правда, — нервно сглотнув, начал Римус и вновь взял ее за руку.       Пандора недоуменно покосилась на него. — Я… — Римус запнулся. — Много думал. О нас с тобой… о тебе… о себе… и, эм… — он тяжело выдохнул, не зная, как негрубо и адекватно сформулировать мысли, которые, казалось, окончательно покинули его голову в такой важный момент. — А еще я… думал об экзаменах… и подумал, что, возможно… для нас обоих будет лучше взять перерыв от… этого?.. Временно.       Пандора прикусила губу, вызволяя свою руку из его и опуская взгляд. — «Временно» значит «навсегда», не так ли? — спросила она, выдержав мучительную для Римуса паузу. — Будь добр не утруждать себя поисками глупых предлогов для расставания. Подслащение яда ни капли не смягчает его последствий. — Я… честно, не знаю, чем ограничено это «временно», — признался Римус вполголоса. — «Временно» порой не ограничено ничем. Время ведь чудесно своей нескончаемостью. По крайней мере, в нашем его понимании, — рисуя странные узоры пальцем по траве, преспокойно сказала Пандора. — Стало быть, даже вечность временна, — подытожила она.       Римус не стал, да и не хотел вдумываться в это ее изречение, почувствовав, как даже смутного представления описанного хватило, чтобы его пробрал холодок. — Мне… правда, жаль, — пробормотал он. — Но… лгать тебе значило бы сильнее ранить тебя в будущем. Честно, я уже не первый день разрываюсь внутри при мыслях о том, как… смягчить этот разрыв для нас обоих.       Пандора молчала, продолжая пальцем рисовать непонятные узоры на суховатой траве. — Я помню, как неделями чувствовала некий холод с твоей стороны, — призналась она. — Будто бы чувствовала что-то неладное, чувствовала присутствие чего-то или кого-то… другого, чужого. Кто же… она? — все же спросила она, поднимая на Римуса стеклянный затуманенный взгляд. — Кто — «она»? — недоуменно уточнил он. — Та, что научила тебя любви и умению отличать ее от иных чувств, — расправляя длинную юбку на земле, пояснила Пандора. — «Ее»… не существует, — не солгал Римус и прикусил губу. — Бросить одну девушку из соображений быть с другой было бы не иначе, как духовным падением для меня. — А что насчет не девушек? — закономерно спросила Пандора, продолжив сверлить его взглядом и наклонив голову чуть набок. — Это же неестественно… ненормально, — тут же с коротким смешком отрезал Римус. — Рождение сквиббов в волшебных семьях или хронические болезни хоть у волшебников, хоть у магглов, тоже не входят в общепринятое понятие «нормальности», но оттого они ведь никуда не деваются, — непринужденно заметила Пандора. — И все они ходят среди нас, выглядят, как мы, способны на такие же чувства, что и мы… и зачастую с первого взгляда мы ведь даже и подумать не можем, что они… другие. Не находишь? А впрочем… что определяет нормальность? Нормальным мы ведь признаем то, что свойственно большинству, а ненормальным — то, что большинству чуждо… Глупо, тебе не кажется? Странно, что мы, как господствующая раса, все еще не осознали, что пора бы перестать порицать то, что никоим образом не вредит кому-либо. — Так… ты считаешь, что… любовь к не противоположному полу… должна быть нормальна? — удивился Римус. — Скажем, считаю, что если кому-то довелось родиться таким, то он, стало быть, и без всеобщего презрения достаточно страдает, — Пандора сделала паузу прежде, чем наклониться чуть ближе к нему. — Выходит… я просто была недостаточна для тебя, верно? — понуро вернулась к началу разговора она. — Ты была более чем достаточно хороша для меня, правда, — покачал головой Римус. — Просто… я чувствую, что… мы просто не предназначены друг для друга. В плане… — он тяжело вздохнул и прикрыл глаза. — Наверное, я прозвучу глупо, и я стерплю возмущенную пощечину, но… я думаю, что гораздо более хорошие из нас вышли бы друзья. Не возлюбленные.       Пандора вновь притихла на половину минуты, за которую сердце Римуса замирало и вновь начинало бешено биться как минимум трижды. Нервно сглотнув, он отвел взгляд. — Тогда… увидимся в библиотеке завтра? — почти равнодушно предложила она. — Было бы чудесно, — выдавливая из себя кривоватую улыбку, согласился Римус. — Спасибо, — добавил он, пожевав губы.       Пандора одарила его ответной отрешенной улыбкой прежде, чем подняться на ноги. — Я обещала составить компанию плаксе Миртл. Совсем вылетело из головы что-то. Прошу прощения, — объяснилась она и, развернувшись на месте, быстрым шагом направилась к замку.       Римусу захотелось последовать за ней. Но, поняв, что ему нечем было бы объяснить такой странный, обнадеживающий и оттого наверняка неуместный жест внимания, он решил остаться у берега озера.       Лишь через четверть часа он добрел до школьного двора. Группа младшекурсников, расположившаяся подле скамеек, баловалась с некой волшебной искрой, которую они ловили и передавали друг другу легкими взмахами волшебных палочек. Римус невольно обратился к воспоминаниям не так давно минувших лет, когда они, мародеры, были такими же детьми. Детьми, еще не познавшими сложных, непонятных и невзаимных более «взрослых» чувств, нежели чистая дружба, и, вероятно, именно оттого такими счастливыми и беззаботными. — Римус! — голос Лили заставил его обернуться. — Оу, эм… привет, — его губы скривились в попытке изобразить улыбку. — Мерлин, выглядишь так понуро… Небось, совсем себя подготовкой к экзаменам изводишь? — рыжие брови опустились к узкой переносице. — Ну… есть такое. Немного. А ты нет? — перевел стрелки Римус, заставляя подругу тихо усмехнуться. — Я думал, ты с Джеймсом. — Да, эм… мы только что из Хогсмида вернулись, — пухлых губ Лили коснулась мечтательная улыбка. — Тебе бы тоже не помешало развеяться, — констатировала она. — Погода сегодня чудесная — может, пригласишь Пандору… — К слову, об этом… Все кончено, — коротко известил ее Римус, отворачиваясь. — Только, Мерлином молю, не говори об этом никому пока что. Знаешь, эм… Думаю, ты права. Развеяться мне не помешает. Ты…. Не знаешь, где Сириус? Он, вроде, тоже в Хогсмид собирался… — Мне очень жаль… — проморгавшись, Лили едва ощутимо коснулась его плеча. — Сириус буквально десять минут назад с Мэри в Хогсмид отправился. Поговаривают, между ними происходит что-то интересное. Но я как-то не имела возможности узнать наверняка. — Сириус и Мэри… кто их знает, — пожал плечами Римус, не обращая внимания на ее прикосновение, и прикусил губу. — Что ж… — Могу предложить тебе свою компанию для похода в Хогсмид, если хочешь, — неуверенно сказала Лили и заправила прядь волос за ухо. — Ну, если ты не хочешь остаться наедине с собой… — Но ты же только что оттуда? — немного смутился Римус. — И что? Отдыхом нельзя перенасытиться, — заметила Лили, осторожно беря его за руку.       Римус машинально пересилил себя и выдавил из себя улыбку, пускай его кожу и обожгло дурацкое кольцо на аккуратной ручке. — Да, эм… Пожалуй, так, — согласился он. — Ну… Твоя компания всегда, безусловно, приятна мне, — добавил он, незаметно пряча руки в карманы мантии. — Превосходно, — просияла Лили. — Только… Пандора ведь не подумает, что ты… — Определенно точно нет, — безрадостно усмехнулся Римус. — Ты ведь была моей подругой еще до того, как в моей жизни появилась она… Да и, мне кажется, только глухой еще не слышал рассказов Джеймса о том, как у вас с ним все здорово.       Лили тихо рассмеялась и шустро уклонилась от искры, выпущенной из палочки одного из младшекурсников. — Мерлин, — выдохнула она. — Помню, как Поттер и Блэк раздражали меня подобными выходками, когда были очень… очень-очень юными, безрассудными и бестолковыми. — Полагаю, со временем отсеялась только тройная приставка «очень»? — шутливо предположил Римус.       Улыбка на губах Лили, вероятно, выразила немое согласие. — Прости, но… можно узнать хотя бы приблизительно, что встало между тобой и Пандорой?.. Просто… вы выглядели довольно мило, — все же полюбопытствовала она, когда они уже выдвинулись в Хогсмид. — Все… сложно, правда, — покачал головой Римус. — Я был бы рад и сам узнать, что за ерунда творится в моей жизни, если честно, — хмыкнул он. — Жизнь… интересная вещь, — рассудила Лили. — Так и быть, храни свои секреты, — сказала она с мягкой улыбкой на губах.       Римус насторожился, но все же приподнял уголки губ. Вероятно, это выглядело немного неестественно. — Мерлин, он этой гадостью вас, небось, каждый день травит? — поморщилась Лили, дойдя до Хогсмида и тут же заметив Сириуса, курившего у входа в «Три метлы». — Да, но… я привык уже как-то. Ему лекции читать бесполезно, — вздохнул Римус и, встретившись взглядом с Сириусом, невольно облизнул пересохшие губы. — Ну, эм… как обычно люди празднуют… ну, точнее… переживают расставание? — Ну… кто-то как раз празднует, а кто-то — горюет… Честно, я до Поттера как-то ни с кем в серьезные отношения не ввязывалась… и очень надеюсь, что с ним мы будем вместе настолько долго, насколько это возможно, — легкая улыбка коснулась веснушчатого лица. — В любом случае, думаю, можно взять по сливочному пиву — не знаю, что чувствуешь ты, но в обоих случаях оно не помешает, — предложила Лили. — Может, как раз Мэри и Блэку компанию составим. — Эм… — Римус, по собственной вине знавший слишком много, навряд ли сумел бы толково объяснить свое нежелание вторгаться в отношения Мэри и Сириуса, да и навряд ли имел на то право, а потому лишь пожал плечами, продолжая смотреть на друга, который, сделав последнюю затяжку, затушил недокуренную сигарету о мусорный бак и отправил ее в него же.       Лили ободряюще коснулась плеча Римуса, заставляя его чуть вздрогнуть. — Прости, эм… нервы шалят, — тряхнул головой Римус. — Ожидаемо, — вздохнула Лили. — Тебе явно не помешает сливочное пиво. Хотя… может, мы могли бы угоститься чем-то… покрепче него?       Римус удивленно вытаращился на нее. — Зачем Марлин поручила добычу алкоголя для своего дня рождения Сириусу, если у нее есть такая замечательная подруга? — с тихим смехом задумался он. — Одно дело — напоить половину башни Гриффиндора так, что от проблем нас уберегут разве что Мерлиновы благословения, а другое — немного поддержать друга, — поджала губу Лили. — Так… предложение принимается? — Полагаю, да, — расправил ссутуленные плечи Римус и прочистил горло.       Направляясь к «Трем метлам», он молился, чтобы Сириус и Мэри сидели за двойным столиком или в компании каких-нибудь других ребят, не оставивших бы им с Лили места. Но ему давно пора было понять, что Мерлин к нему благосклонен явно не был. Особенно — в последнее время, когда на его картине мира появились новые едва заметные трещины.       Мэри, с серьезным видом перешептывавшаяся о чем-то с Сириусом, оживилась и замахала руками однокурснику и подруге, едва увидев их на пороге. Сириус вдруг стал чересчур занят разглядыванием остатков огневиски на дне своего стакана. — Пандора заметно похорошела с нашей последней встречи, — колко заметил он, все же посмотрев на Римуса и тут же указав взглядом на Лили, недоуменно захлопавшую ресницами. — Просто кое-то говорил, что посвятит этот вечер ей.       Римус вздохнул. — Простите его — он, эм… озадачен некоторыми вещами, — сказала Мэри и положила руку на выпуск «Ежедневного пророка», лежавший в центре их столика. — Это заметно, — пробормотал Римус, встречаясь с Сириусом взглядом. — Касательно Пандоры… все сложно. Если честно, я здесь, чтобы думать не о ней… точнее, не думать о ней, — осторожно объяснился он.       Сириус выгнул бровь и бросил взгляд на барную стойку неподалеку. — Тебе сливочное пиво с имбирем или без? — спросил он, посмотрев на Римуса. — Мне огневиски, — коротко ответил тот.       Сириус выразил легкое удивление, но ничего не сказал по этому поводу. — А тебе, Рыжик? — спросил он.       Лили с напускным презрением посмотрела на него. — Тоже, — неуверенно сказала она. — Мерлин, у нас здесь сегодня два разбитых сердца, или что? — с усмешкой спросил Сириус, но, заметив, как непонятная эмоция на мгновение исказила лицо Римуса, неловко кашлянул. — Мэр… в смысле, Макдональд, а ты? — Просто стакан горной воды, пожалуйста, — даже не посмотрев на него, ответила та.       Сириус кивнул головой и, повторив себе под нос весь их заказ, отправился за напитками. — Ну так… — Лили с улыбкой на губах одарила Мэри вопрошающим взглядом. — Ну так… что? — переспросила та, наматывая прядь волос на палец. — Вы с Блэком, — пояснила Лили. — Ты же на дух его не переносила! — Теперь, видимо, переношу… Просто… в чем смысл враждовать с кем-то, кто ненароком ранил тебя, будучи глупым подростком? Уж тебе ли не знать об этом, — вздохнула Мэри, допивая свое сливочное пиво. — Правда, мы с ним налаживаем только дружеские отношения и не более того. Блэк — такой зверь, которого лучше не подпускать слишком близко к себе. — Зверь… грубовато, — заметил Римус, оглядываясь через плечо и выискивая Сириуса в толпе. — Да, пожалуй, ты прав… Но… видишь ли, если он заинтересован в тебе или, по крайней мере, желает убедить тебя, что это так, он действительно похож на зверя… ну… зверька. Он становится прям как щенок или котенок, вертящийся поблизости, пока не очарует тебя окончательно, что происходит довольно быстро, — опасливо поглядывая на Сириуса, пояснила Мэри.       Римус пожевал губы, потупившись в стол. — И кто же его «жертва» теперь? — задумалась Лили. — Слышала, что у него кто-то есть… но лично я не спрашивала и не убеждалась в этом, — сгибая утренний выпуск «Ежедневного пророка» пополам, ответила Мэри. — Я, эм… пойду помогу ему донести напитки, пожалуй, — не желая даже думать о личной жизни друга и вставая из-за стола, пробормотал Римус.       Сириус стоял у барной стойки, скучающе наблюдая за мельтешившими перед ним волшебниками. Заметив Римуса, он одарил его слабой улыбкой. — Мерлин, раз уж ты тут… прости за шутку о разбитом сердце. По-дурацки как-то вышло, — пробормотал Сириус, когда тот оказался достаточно близко. — Да ничего, — хмыкнул Римус. — В каждой шутке есть доля правды, — выдохнул он. — Сильно болит?.. Ну, душа, сердце… что угодно и где угодно для тебя живет любовь, — поинтересовался Сириус.       Римус молчал. — Я… не знаю, что чувствую по всему этому поводу, — все же ровным тоном признался он, забирая с барной стойки горную воду для Мэри и огневиски со льдом для Сириуса. — Вот и хотел… развеяться. — В такой-то духоте и шуме развеяться навряд ли выйдет, — заметил Сириус, осторожно взяв два других стакана огневиски. — Хорошая компания компенсирует это.       Красивого лица Сириуса коснулась легкая ухмылка, и, ничего не ответив, он лишь подмигнул Римусу прежде, чем вместе с ним вернуться к их столику. Ощущение прилива крови к щекам и сильнейшее смущение такому простому действию друга заставило Римуса захотеть раствориться в толпе хотя бы на минутку. — Так… Мальчики, вы ведь завтра явитесь на день рождения Марлин, верно? — уточнила Мэри посреди не имевшего большого смысла разговора. — Разумеется, — ухмыльнулся Сириус. — Какая же гриффиндорская вечеринка удастся без Сириуса Блэка? — шутливо добавил он.       Мэри и Лили синхронно закатили глаза. — Что же может натворить Сириус Блэк, если его не будет кто-то подстраховывать… — задумчиво добавил Римус, попивая огневиски. — Очень много глупостей, — спокойно признал Сириус. — Порой подстраховка может лишь поспособствовать некоторым из них, — добавил он, подпирая щеку кулаком.       Римус не припоминал, когда в последний раз способствовал какой-либо «глупости» друга, а потому не совсем понял его, но, лишь слегка нахмурившись, не стал ничего говорить об этом.       Сидеть напротив Сириуса было волнительно, но в то же время Римус не мог отвести от него взгляд. Ему нравилось наблюдать за элегантными движениями изящных рук, за сдержанной и по большей части холодной мимикой идеального лица; ему нравилось слушать лишенный сильной страсти, привычный и оттого особенно приятный голос. Правда, поймав на себе странноватый взгляд Мэри, Римус опустил взгляд и не нашел занятия лучше, чем рассматривание пуговиц на манжетах собственной рубашки.       Ему вдруг стало интересно, всегда ли он вот так выдавал себя с головой. Казалось, что такими темпами о его стыдном секрете совсем скоро догадался бы весь мир. Римусу определенно следовало во что бы то ни стало научиться лучшему самоконтролю.       А еще лучше — вовсе выкинуть эту дурь из головы. В конце концов, любовь ведь не была ликантропией и должна была как-то лечиться. Об этом Римус лишний раз подумал, когда поздним вечером совершил ошибку и стал рассматривать себя в зеркале ванной комнаты, чувствуя все большую тошноту по мере того, как его взгляд скользил по уродливым глубоким шрамам. Полюбить это мог бы лишь человек умалишенный или не знающий своей цены. Сириус Блэк явно не подходил ни под один из этих критериев. А любить кого-то, кто никогда не полюбил бы его в ответ, было ведь самым настоящим мазохизмом для Римуса. Вздохнув, он ополоснул лицо холодной водой, смешавшейся с навернувшимися на глазах слезами. Вероятно, маленькая доза огневиски все же оказала на него свое небольшое влияние, усилив и без того обостренные в последнее время чувства.       Римус чувствовал себя отвратительно. Он не понимал, отчего именно его Мерлину вздумалось создать таким жалким, таким неудачливым и таким противоестественным во многих планах. Скрестив руки на груди, он отошел от зеркала и, в последний раз оценив свой внешний вид, почувствовал, как болезненно его костлявые пальцы впились в худощавые плечи. Благо, рукава полосатой пижамной рубашки скрыли собой покрасневшие следы на грубой, но чувствительной коже.       Вернувшись в комнату, он обнаружил Сириуса с головой ушедшим в игру на гитаре. Кому он посвящал эту романтичную мелодию, выученную на пасхальных каникулах? Мыслях о ком он предавался, когда, перебирая струны, случайно позволял себе искреннюю, легкую, сияющую улыбку?       Римус, вероятно, узнал бы ответ очень нескоро. Или и вовсе не узнал бы в случае, если чувства Сириуса оказались бы не взаимны. Хотя Римусу одна только мысль об этом показалась абсурдной — кто в здравом уме стал бы отказывать Сириусу Блэку? — Чур с тебя музыкальное сопровождение в день, когда я буду делать Лили предложение, — со смешком обозначил Джеймс, отвлекшись от выполнения домашнего задания. — Не торопи события, Ромео — вы едва ли три-четыре месяца встречаетесь, — съязвил Сириус с ухмылкой на губах. — Ну… посмотрим. — Зачем заранее пророчить им расставание? — буркнул Питер. — Я просто не хочу сглазить их возможное семейное счастье, — с прищуром оправдался Сириус. — Чур первого мини-Сохатого крещу я. Или мини-Сохатую. — И это я еще тороплю события? — выгнул бровь Джеймс. — Я тебя умоляю — в твоих мечтах у вас с Рыжиком уже наверняка есть пять детей и декоративная собака, — вновь ухмыльнулся Сириус. — Поверь — собак мне в жизни уже хватило вполне, — покачал головой Джеймс, обмакивая перо в чернильнице.       Сириус недовольно фыркнул и раздраженно сдул упавшую ему на глаза отросшую удлиненную челку. — Если бы тебе давали по галеону каждый раз, когда ты зовешь Эванс «Рыжиком», то за пару лет ты сумел бы восстановить сумму того наследства, которое ты… упустил, — заметил Питер, глядя на Сириуса. — Не «упустил», а «предпочел не получать», — буркнул тот. — К слову, о наследстве, — он отложил гитару в сторону. — Я как-то не говорил об этом, но… Состояние дяди Альфарда вместе с его домом теперь переходит мне.       Повисло молчание. — Мне очень жаль, — не сразу догадался сказать Римус. — Ох… Мерлин, мне тоже, — наконец, поняв, в чем было дело, нахмурился Джеймс и встал из-за стола. — Не представляю, каково тебе… — Это ужасно, — пробормотал Питер, неловко топчась на месте. — Мерлин… — Не стоит. Я уже переварил это еще ближе к марту, — покачал головой Сириус. — Знаете, такие вещи легче переносить, если не мусолить их. По крайней мере, для меня это так.       Римус, Джеймс и Питер переглянулись. — Ну, если кому-то из вас очень хочется поскорбеть вместе со мной, то можно открыть какую-нибудь из бутылок, припасенных для завтрашней вечеринки, — пожал плечами Сириус. — А вообще, лучше давайте выпьем за его упокой хорошего вина из старого винного погреба, когда я нормально вступлю в наследство и смогу показать вам свои новые хоромы уже этим летом. — Подожди… Выходит, ты съедешь от меня? — омрачено уточнил Джеймс. — Выходит, так, — кивнул головой Сириус. — Но давай поговорим об этом как-нибудь в другой раз, не на ночь глядя? Тем более, что я тут слишком занят совершенствованием музыкального сопровождения для ваших с Лили предложения, свадьбы и прочих розовых соплей. — А чего тебя так на романтику в последнее время потянуло, если серьезно? — поинтересовался Джеймс, едва Сириус извлек первый аккорд. — Жизнь скучна без двух вещей: без риска и без любви, — философски произнес тот. — То есть ты снова втюрился? — догадался Питер. — Да, Маккиннон ничего такая, — с издевкой ответил Сириус, заставляя его надуться, и, встретившись с Римусом, невольно облизнул губы. — А вообще, любовь не обязательно дарить. Куда приятнее ее получать, чем я и обожаю заниматься, — самодовольно промурлыкал он. — Как можно наслаждаться невзаимной любовью того, о чьих страданиях из-за нее ты догадываешься или даже знаешь наверняка? — напрягся Римус. — Думаю, почти все мы в определенный момент занимались подобным, Лунатик. Пользовались теми, кто помогал нам почувствовать себя особенными или нужными, позволяли им заботиться о нас, при этом намеренно не видя наивной надежды в их глазах, — равнодушно ухмыльнулся Сириус. — Впрочем, мы с вами не девчонки, чтобы долго сидеть над мыслями о высших чувствах, — напомнил он, заправляя прядь надоедливых волос за ухо. — Да, эм, пожалуй, это так. К счастью, наверное, — согласился Римус, скрещивая руки на груди. — Мерлин, уже полночь… — поглядев на настенные часы, констатировал он. — Доброй ночи, ребят, — сказал он, вдруг ощутив сильнейшую усталость и желание уединения, а потому побредши к своей кровати. — Доброй, — в унисон ответили ему друзья, продолжая теперь перешептываться вполголоса. — Знаешь, эти твои размышления звучали так, словно это Лунатик, а не ты, играет с неопытными сердцами, — со смешком заметил Джеймс. — Кто его знает — может, и он заставляет кого-то скулить по ночам, — несерьезной интонацией ответил Сириус прежде, чем вернуться к своей гитаре.