Юность

      Сириус не сдержал смеха, когда Питер, в спину которого врезался скатившийся по желобу Лунатик, подпрыгнул от неожиданности. Наконец-то ощутив твердую землю под ногами, Римус облегченно выдохнул и вместе с друзьями отодвинулся в глубь коридора, чтобы на них случайно не налетел спускавшийся следом Джеймс. — Тише ты — тут и так, по ощущениям, сейчас все посыпется, — Римус слегка толкнул Бродягу в бок, параллельно поправляя собственное пальто. Земляной туннель, в котором мародеры находились, и вправду не внушал ему большого доверия. — А ты, вроде, пока что умирать не хочешь.       В ответ Сириус лишь цокнул, подняв глаза к низкому потолку. — Миссис Норрис же навряд ли станет прыгать за нами? — спросил Лунатик и, отдав карту обратно Бродяге, вновь перевел взгляд на каменный желоб, из которого мгновение спустя показался Сохатый. Видимо, для кого-то с и без того ужасным зрением света, исходившего от волшебной палочки в руках Питера, было недостаточно — Джеймс сразу же выудил собственную палочку из кармана и так же зажег ее кончик. — Да даже если станет, кто ее потом найдет? Хогвартс не многое потеряет, в принципе, — отмахнулся Сириус. Возможно, утверждение это и было несколько жестоким, но в душе Римус не мог не согласиться с ним. — Хотя, если просто представить, что мы ее нашли и героически вернули Филчу, стал бы он более милосерден к нам? — Было бы здорово, если бы у него хотя бы было сердце, — пробубнил себе под нос Хвост. — Он одиннадцатилеток грозится подвесить вниз головой, что уж там до нас. — Мда уж, дедок все никак на пенсию не выйдет, — согласился Сохатый, скривив губы. — Почему Дамблдор вообще все еще держит его в Хогвартсе? — Потому что Дамблдор сам лет на сорок старше него и, наверное, считает таких пожилых людей вполне трудоспособными, — ответил Лунатик. — Да тут дело не в возрасте, а в неладах с головой и каких-то садистских наклонностях, — буркнул Сириус. — Ладно, не суть, пойдемте уже, — поторопил друзей Римус, чувствуя, как дискомфорт на душе от больно тесного пространства вокруг начал постепенно усиливаться.       Но петлявший словно кроличья нора коридор, казалось, лишь сужался еще больше по мере того, как мародеры приближались к «Сладкому королевству». Пару раз Джеймс и Сириус были готовы чуть ли не подраться из-за того, что они то и дело врезались друг в друга. Порядком действовало на и без того напряженные нервы Лунатика ощущение дыхания, плетшегося позади Питера, в его затылок, и Римус ненавидел свою неспособность отстоять личные границы в большинстве подобных ситуаций. Уж больно не хотел он задеть чувства друга и показаться грубым перед остальными мародерами.       Наконец, туннель пошел вверх. Затем начались каменные ступени. По ощущениям прошло не менее часа прежде, чем голова Сохатого, шедшего впереди остальных мародеров, ударилась обо что-то с характерным глухим звуком. — Б… лестяще. Мы на месте, — его голос был пропитан таким оптимизмом, будто не на его голове с большой вероятностью могла выскочить шишка. — Ты там в порядке? — спросил Сириус. — Да, — понизив тон, ответил Джеймс и погасил свет волшебной палочки. Затем он со скрипом приподнял некий люк, которым заканчивался потайной ход. Римус сразу же ощутил ударивший в нос запах пыли с примесью сырости — вероятно, над ними находился склад кондитерской. Сириус, стоявший перед ним, наконец-то сдвинулся с места; Лунатик — за ним.       Осторожно прикрыв за собой люк, крышка которого идеально сливалась с полом, как Римус и полагал, склада, мародеры осмотрели среднего размера комнату, в которой они оказались. Куча деревянных ящиков, некоторые из которых были наполнены сладостями доверху, другие же, наоборот, пустовали, стояла повсюду и показалась Лунатику похожей на самый настоящий лабиринт, в котором наверняка можно было бы сыграть в прятки, будь мародеры помладше возрастом. У противоположной стены находилась лестница, и можно было отчетливо услышать доносившийся сверху звон колокольчиков на входной двери каждый раз, как «Сладкое королевство» приветствовало нового покупателя. — Коробка «Берти-Боттс»… — гнусавый мужской голос и отчетливые тяжелые шаги, приближавшиеся все ближе к складу, заставили противные мурашки пробежаться по вспотевшей под кучей слоев одежды спине Римуса. Лунатик осознал, что он впал в ступор, лишь когда на ступенях уже показалась пара ботинок, а самого Римуса кто-то резко схватил за руку и потянул к себе. По ледяным пальцам, крепко сцепившимся вокруг его запястья, Лунатик даже сразу догадался, кто.       Мародеры успели скрыться среди горы ящиков в углу комнаты как раз вовремя, чтобы не попасться на глаза упитанному мужчине средних лет, преодолевшему последнюю ступеньку. Прижавшись к Сириусу чуть ли не вплотную, Римус затаив дыхание подглядывал за работником кондитерской сквозь щели в одном из пустовавших ящиков. Джеймс едва слышно что-то нашептывал Сириусу, и, должно быть, в какой-то момент мужчина, копавшийся в противоположном углу комнаты, все-таки краем уха уловил подозрительные звуки. Обернувшись, он с прищуром осмотрел помещение, и Римус невольно сжал кулаки, но, к счастью, не заметив ничего в полумраке, мужчина вновь повернулся к ним спиной. В голове Лунатика начал вертеться вопрос, как же они собирались выбраться отсюда незамеченными — лестница ведь вела напрямую к прилавку, где сидел бы толстяк, доставший, наконец, большую коробку, наполненную «Берти-Боттс», и теперь направлявшийся наверх.       Когда шаги стихли, и из кондитерской вновь послышался неприятный голос мужчины, принявшегося расхваливать какую-то из многочисленных сладостей в ассортименте «Сладкого королевства», мародеры вышли из-за ящиков, где им приходилось сидеть и стоять в крайне неудобных положениях. — А как нам, собственно, подняться наверх?.. — спросил Римус как можно тише.       Джеймс и Сириус синхронно почесали затылки. — Вы что, даже не подумали над этим? — сделав глубокий вдох, спросил он. — Ну… — ничего не сказав дальше, Бродяга взглядом спросил разрешения и отряхнул кремовое пальто от пыли, в которой Римус успел запачкаться, пока терся о грязные ящики. — Мы надеялись на Хвоста… — шепотом продолжил за него Сохатый. — А потом — и на тебя. — Я тут сроду не бывал, — Римус почувствовал, как его брови чуть не встретились у переносицы.       Приняв чуть ли не ангельское выражение лица, Сириус и Джеймс оба пожали плечами. — Я, эм… Обычно… В виде крысы легче проскользнуть, чем в виде человека… — подал тихий голос Питер, потупив взгляд. — Крыса… — задумчиво повторил Римус и почувствовал, как в голове у него что-то щелкнуло. — Нам нужна крыса, — констатировал он, переведя взгляд на друзей.       Те лишь посмотрели на него с недоумением. Быстро сформулировав мысль более конкретно, Лунатик принялся на объяснение: — Если ты перейдешь в анимагическую форму, — он указал пальцем на Хвоста, — и поднимешься наверх, зевака за прилавком навряд ли заметит тебя. Но затем ты можешь пробраться в толпу и… — И устроить хаос! — перебил его Сириус, и его глаза вновь заискрились. — Ну, вроде того, — кивнул Римус. — Главное — привлеки внимание как можно большего количества людей, чтобы мы смогли незаметно слиться с толпой. — Ну и это… Будь бдителен — девушки в панике это сущий кошмар, — добавил Джеймс, обращаясь к Питеру. — Но ты, наверное, после практики с Гремучей ивой сумеешь увернуться от пары вещиц, которые в тебя попробуют метнуть… Короче, мы все равно тебя практически сразу же из этой заварухи вытащим. — Ну, спасибо, — буркнул Питер. — Сам нас сюда вести решил, — напомнил ему Бродяга. — К тому же, ты, вроде, всегда хотел главную исполнительную роль в какой-нибудь выходке занять. Считай, твоя мечта сбывается.       Хвост посмотрел на друзей исподлобья, но поручения все же выполнил. — Удачи, — шепнул ему вдогонку Римус, когда крыса уже исчезла из поля зрения.       Ждать долго трем мародерам не пришлось — визг девушек и последовавший за ним неразборчивый шум толпы посетителей служили сигналом, что можно было потихоньку подниматься наверх. Впереди шел Сириус, за ним — Римус, позади — Джеймс. Дойдя до приоткрытой двери и выглянув в нее, Бродяга жестом пригласил друзей следовать за ним и ловко проскользнул в кондитерскую.       «Сладкое королевство» битком было наполнено учениками Хогвартса, большая часть которых пятилась назад от крысы, перебегавшей с одной полки на другую. Продавец, которого считанные минуты назад мародеры видели на складе, оставил прилавок без присмотра, тщетно пытаясь поймать грызуна. Хвост свалился на пол и исчез из виду Римуса, но визг Лили и Мэри, стоявших у одной из витрин, выдал его местоположение. Протиснувшись через толпу, мародеры увидели, как Марлин, стоявшая рядом с подругами, замахнулась на остолбеневшую крысу плиткой шоколада — первым, что попалось ей под руку. — Стой! — выкрикнул Джеймс и, обойдя пару когтевранцев, подошел ближе к однокурсницам. Присев, он с чрезмерной осторожностью поднял крысу с пола, но быстро сообразил держать ее на расстоянии вытянутой руки от себя для большей правдоподобности. — Это… Оно ж живое. Само боится вас, — добавил Сириус, подходя ближе к другу. Хвост издал короткий писк, как бы соглашаясь с ним. — Еще скажите, что оно боится нас больше, чем мы его, — проворчала Мэри, не выпуская руку стоявшей рядом Лили. — Я просто вынесу это на улицу, — сказал Джеймс и мимолетно улыбнулся Эванс, стоявшей перед ним. — Уж будь добр. Выброси его подальше, — Маккиннон положила несчастную шоколадку на место, и, хотя она и не боялась крысы так сильно, как подруги, залитое легким румянцем лицо выражало явное отвращение. — Спасибо, — едва слышно пробормотала Лили, не сводя настороженный взгляд с грызуна. — Не забудь потом продезинфицировать руки, мало ли где это животное лазило и какие инфекции может переносить, — добавила она.       Переступая через кучки сладостей, которые Питер повалил на пол во время своей «кардиотренировки», мародеры подошли к выходу. — Отличное заведение, кстати, — обратился к продавцу Сириус на выходе, заметив во взгляде того озадаченность — все-таки, испорченные Питером сладости в сумме стоили наверняка немало, — и, отсалютовав, скрылся за стеклянной дверью вместе с остальными мародерами. Римусу хотелось попросить у бедолаги прощения за принесенный ущерб, и он твердо решил, что впредь не будет ходить с друзьями по сомнительным тайным ходам.       Завернув в безлюдный переулок, Джеймс опустил крысу на землю и вместе с Римусом и Сириусом проследил, чтобы никто посторонний не стал свидетелем обращения Хвоста в человека. — Я и не знал, что наши однокурсницы такие истерички, — пробубнил Питер, переводя дыхание и крепче затягивая шарф на шее. — Что ты вообще в Лили нашел? — спросил он, повернувшись к Сохатому. — А она-то что? Она тебя там боялась чуть ли не больше всех, — Джеймс выудил из кармана перчатки и надел их. — Ага, конечно. Первой в меня запустила чем-то, а когда я выразил недовольство — конечно уже напугалась, — Хвосту пережитое определенно не нравилось. — Еще и отнеслась ко мне как к какой-то ходячей чуме под конец.       Не удостоив его ответом, Сохатый отвел взгляд в сторону, и даже сквозь линзы, в которых отразилось пасмурное небо, Лунатик уловил непонятный блеск во взгляде карих глаз. — Так… Куда пойдем? — спросил Римус, когда мародеры вернулись на людные улицы деревушки. — «Три метлы»? — предложил Сириус. — По классике. Там выбор выпивки неплохой, да и сами напитки стоят каждого кната в своей цене. — Ну, мы, как законопослушные граждане магического мира, пока что знать не знаем какая там выпивка, — ответил ему Джеймс, но сам чуть не начал смеяться под конец реплики. — Как совершеннолетний волшебник, уж очень любящий иногда выпить, я, так и быть, возможно разойдусь и приобрету алкоголя раза в четыре больше, чем обычно пьет среднестатистический старшекурсник. Закон, вроде, запрещает только продажу спиртного лицам младше семнадцати лет, но никак не распитие его ими, — неповторимая слегка кривоватая ухмылка появилась на фарфоровом лице. — Ну и, тем более, у нас повод есть. — Кстати, где этот самый «повод»? — поинтересовался Лунатик, заметив, что карта давно пропала из рук Бродяги. — Где-где — в кармане у меня, конечно. Чужим глазам не обязательно видеть наш шедевр.       Римус подумал, что, пожалуй, Сириус был прав. — У тебя что — и на одежду заклинание незримого расширения наложено? — спросил он, окинув взглядом черное кашемировое пальто, в карманах которого без магии можно было бы носить разве что кошелек и какой-нибудь носовой платок. — Ага. Ну, так уж сложилось исторически, что сумочек мы не носим, а всякую всячину с собой таскать нужно. — Действительно — каждый же двухметровую карту в кармане носит, — сказал себе под нос Джеймс. Они наконец-то добрели до паба, и, поднявшись на крыльцо, Сохатый вежливо открыл дверь, пропуская друзей вперед. — Сейчас останешься без огневиски и на правах самого трезвого будешь до возвращения в замок сам отвечать за эту самую карту, — с натянутой улыбкой ответил Сириус, проходя мимо лучшего друга.       В заведении было на удивление немноголюдно, и мародерам даже выдалась возможность выбрать столик у решетчатого окна. Вложив колючий шарф в рукав снятого следом пальто, Лунатик повесил верхнюю одежду на спинку ближайшего стула и сел на него. — Я иду заказ делать, кто что будет? — спросил Сириус, потирая руки. — Может, по сливочному пиву сначала? — предложил Джеймс и, сняв с себя очки, протер запотевшие линзы рукавом. Питер лишь кивнул, соглашаясь с ним. — В принципе, неплохо для разогрева, — добавил Бродяга и перевел взгляд на Римуса. Тот лишь пожал плечами, своим выражением лица давая понять, что выбор напитков он оставлял друзьям.       Заранее собрав деньги с друзей, Сириус уточнил, какие добавки к напитку предпочли бы те. Сохатый как всегда заказал обычное сливочное пиво, Хвост — с дополнительной дозой сахара, сам Бродяга — с имбирем, и Лунатик, впервые в жизни, решил тоже попробовать сливочное пиво с этой специей. — Так… Вам запретили поход в Хогсмид только сегодня или там… На месяц, до пасхальных каникул? — решил уточнить Римус, когда Сириус отошел к барной стойке. — Только сегодня. Проступок не такой серьезный, да и Макгонагалл сегодня была в довольно хорошем настроении, — ответил Джеймс и откинулся на спинку стула. — После отработок она даже угостила нас печеньем, — подхватил Питер. — Нам определенно повезло с деканом, — с легкой улыбкой на лице заметил Лунатик. — Что правда, то правда, — согласился Сохатый.       Окидывая паб взглядом, Римус заметил, как, стоя за барной стойкой в ожидании своего заказа, Сириус ворковал с какой-то девушкой. Или она с ним. Задерживать взгляд было неловко, но, вновь посмотрев на Джеймса и Питера, Лунатик понял, что не он один видел это. — Ну что, нашел уже пассию на четырнадцатое февраля? — сразу с издевкой спросил Сохатый, когда Бродяга с подносом в руках наконец-то вернулся за столик. — Как ее зовут? — поинтересовался Хвост. — Мерлин, нет, просто скучно было — вот и разговорились, — Сириус покачал головой, расставляя стаканы с напитком перед друзьями. — Это было похоже, скорее, на флирт, — заметил Римус, отхлебывая сливочное пиво, и тут же слегка поморщился от горьковатого привкуса имбиря. — Полагаю, прошу прощения за мою обычную манеру общения, — сев рядом с ним, Бродяга осторожно сдул тонкий слой пены с напитка. — Почему-то с нами эта самая манера общения, скорее, напоминает что-то среднее между истеричным ребенком, ворчливым дедом и сапожником, — проделывая то же со своим пивом, непринужденно ответил Сохатый. — Тебе я определенно не стану заказывать огневиски — вижу, что даже просто подышать рядом со слабоалкогольным напитком уже достаточно, чтобы придать твоему еще неокрепшему молодому организму смелости. — Ее мне всегда не занимать, — ухмыльнулся Джеймс. — Говорю же — как дед разговаривает, — добавил он, переводя взгляд то на Римуса, то на Питера. — А если серьезно — кто как планирует день Святого Валентина проводить? — спросил Сириус, отхлебывая сливочное пиво. Римус заметил, что, как бы Бродяга ни пытался размыть все схожести со своей семьей и разорвать все, связывавшее его с ней, от аристократических манер он не сумел бы полностью избавиться, вероятно, никогда: сам того не замечая, Сириус держал кружку чудаковатой формы, просунув в небольшое ушко ручки всего два пальца. Остальные мародеры попросту наслаждались напитком, обхватив кружку ладонью — эти маленькие ручки им казались совершенно неудобными в использовании. — Думаю, доброй половине Хогвартса больше интересен твой ответ на это. И ответ Сохатого, — ушел от вопроса Римус. Он вообще не считал день Святого Валентина каким-то особым днем. Ну, может, это было из-за того, что он никогда и не был в отношениях. Лунатик даже за руку еще ни с кем не держался. — Вангую, наш звезда квиддича будет пытать удачу с мисс Эванс в, — Бродяга пересчитал пальцы на руке, — пятый раз, — он ухмыльнулся. — А я вангую, что наш стиляга отметит Валентинов День с кем-то, кого он еще никогда не звал гулять, — ответил Джеймс, поставив уже практически пустую кружку на стол. — Если таковые особи еще остались в Хогвартсе. — А вот и не угадал, — самодовольная ухмылка продолжала играть на тонких губах. — Бывшую позовешь? — предположил Питер. — Не-а, просто никого не буду звать. Не хочу. — Не верю, — скептически ответил ему Джеймс.       За столом мародеров начался самый настоящий спор, и Римус, не желавший участвовать в нем, еще раз пробежался взглядом по посетителям паба. Заметив пожилого мужчину, читавшего «Ежедневный пророк» в наиболее освещенном углу заведения, Лунатик невольно вспомнил о напечатанной в газете статье о неком «волчьем противоядии». Он подумал о родителях — те ведь наверняка узнали бы подобную новость в числе первых. Лайелл Люпин, чувствуя себя виновным в разрушении всех планов и мечт сына, долгие годы искал что-то, что могло бы помочь если не исцелить полностью, то хотя бы облегчить симптомы ликантропии. И вот, это «что-то» наконец-то оказалось ближе, чем когда-либо. Означало ли это, что у Римуса была надежда усыпить свое второе «я»? Что он, хотя и продолжил бы мучиться от адской боли каждый месяц, обрел бы уверенность в том, что его друзья, знакомые и родные больше не рисковали бы пострадать от того чудовища, что жило в покрытом шрамами теле более десяти лет, дремля большую часть времени, но с каждым полнолунием приходя во все большую ярость?       Надежда. Невероятно приятное, однако в то же время до ужаса хрупкое, а потому зачастую кажущееся отвратительным и бесполезным ощущение. Но Римус из раза в раз позволял себе испытывать его. Лунатику давно пора было бы смириться с тем, что на его исцеление, даже частичное, никакой надежды не было и быть не могло. Как только мысль о том, что Римус, возможно, наконец-то обрел бы контроль над монстром, из-за которого он порой был попросту противен сам себе, пригрела наивную душу, в голове резко всплыло осознание, что «волчье противоядие» определенно было удовольствием недешевым, и Люпины попросту не смогли бы себе позволить приобретать его. Лунатику даже показалось, будто воздух в пабе стал более холодным. Не страдай Хоуп Люпин слабым иммунитетом и проблемами с сердцем — Римусу родители почему-то никогда не называли ее точного диагноза, — и не трать семья практически все свои сбережения на ее лечение, у Лунатика, может, и появился бы шанс испытать то драгоценное лекарство от ликантропии. Но даже если бы управление семейным бюджетом по каким-либо причинам резко взвалилось на его плечи, Римус без раздумий продолжил бы направлять большую его часть на лекарства, обследования и прочие необходимости для матери. Все-таки больше, чем собственного исцеления и больше всего на свете уже не один год в глубине души он желал ее выздоровления. И именно надежду на исполнение этой мечты Римус больше всего боялся потерять. — Ау! — кто-то щелкал бледными пальцами перед его глазами, и Лунатик наконец-то спустился на землю. Проморгавшись, он поднял взгляд на стоявшего перед ним Сириуса. — Наконец-то. Я уже раза три спросил — что пить будешь? — У меня сливочное пиво еще практически не тронутое, — ответил Римус и потянулся за своей кружкой. — Ну а из чего-то, скажем, покрепче? — Ничего. Если тебе не сложно, закажи, пожалуйста, стакан горной воды. Заранее спасибо. — Ты серьезно? — Сириус выгнул бровь, и выразительные глаза распахнулись чуть больше обычного. — Выглядишь так себе, — заметил сидевший напротив Джеймс. — Ты же подкалывал Бродягу буквально минут десять назад, что случилось? — Кто-то что-то лишнее ляпнул? — неуверенно предположил Хвост. — Но мы же ни слова не проронили про Лунатика, — возразил Сириус. — Да-да, еще скажи, что, если кто и должен тут обижаться, то это ты, — перевел на него взгляд Сохатый. — Возьму и скажу. А если серьезно — что не так? — нагнувшись, Бродяга облокотился о стол и повернул голову к Римусу. Тот отодвинулся назад, посчитав сократившееся расстояние между их лицами неприлично близким. — Ничего. Я просто хочу остаться в ясном сознании. И хватит задавать мне столько однотипных вопросов подряд, как будто я ребенок, показушно не отвечающий на них или и вовсе не понимающий их смысла. — Лунатик сам не понял, что на него нашло. — Простите, я… Наверное, пойду продышусь немного — весь этот запах тут, видимо, немного дурманит рассудок. К тому же, мне нужно заскочить в одно место, — он вспомнил о своем изначальном намерении пойти в Хогсмид — покупка конверта для отправки письма. — Вернусь через полчаса, от силы.       Встав из-за стола, Римус под наблюдением шести глаз накинул пальто и шарф. Беспокойство в лицах друзей не убавлялось. Застегивал Лунатик пальто на ходу, пока шел к выходу — благо, пуговиц на нем было не так много. Римус слышал, как кто-то — то ли Сириус, то ли Джеймс — уверенным шагом хотел было последовать за ним, но того остановил Питер, сказавший, что Лунатику, вероятно, нужна была капля одиночества. Римус мысленно поблагодарил друга за понимание — в тот момент он с огромной вероятностью мог бы сказать что-то, о чем стал бы жалеть позже и что ранило бы его самого даже больше, чем того, кому не повезло бы попытаться заговорить с ним.       Приобрести конверт в Хогсмидском отделении почты было делом пяти минут. А за те полчаса, что Лунатик, с его собственных слов, собирался провести на свежем воздухе, он успел бы обойти всю деревушку вдоль и поперек.       Плетясь по безлюдным улицам, с каждым вдохом морозного воздуха Римус ощущал, как постепенно внутреннее спокойствие возвращалось к нему. Дойдя до окраины Хогсмида, он остановился у входа в Визжащую хижину. От воспоминаний, связывавших его с этим местом, Лунатик почувствовал, как его практически пустой желудок неприятно скрутило.       Поток ледяного ветра подул в лицо Римуса, заставив невольно поморщиться. Потупив взгляд и развернувшись на месте, он чуть было не столкнулся с Регулусом, проходившим мимо в компании пары других слизеринцев. — Родольфус, твой брат уже доложил мне… Будь добр смотреть, куда идешь, Люпин, — бесцветным голосом сказал тот, даже не взглянув на него. Выражение симметричного лица с утонченными чертами, чуть ли не точь-в-точь повторявшими портрет старшего брата, отчего-то показалось Лунатику как никогда холодным. — Извини, пожалуйста, — выпрямив ссутуленную спину, попросил прощения Римус и невольно обратил внимание на тени, залегшие под серыми глазами, и нездоровую бледность и без того светлой кожи. — Планируешь очередную, как выражаются излюбленные вашей компанией магглы, «тусовку» со своими друзьями? — ехидно поинтересовался один из дружков Регулуса. Это был паренек на пару лет младше, и ломающимся голосом и худощавым лицом почему-то напоминавший Лунатику осла. Заметив, что третьим в компании слизеринцев был Барти Крауч, Римус предположил, что перед ним стоял тот самый Родольфус. — Северус уже говорил, как вы зачастили ходить на эту заброшку, — ехидно вставил свои пять копеек Барти.       У Римуса появилось резкое, осознанное желание лично хорошенько проучить Снейпа, чтобы тот впредь и не думал распространяться о приукрашенных чужих секретах. Особенно о тех, которых тот, в идеале, вообще знать не должен был. Но так же быстро как злость вспыхнула в его груди, так она поначалу и переключилась на стоявших перед ним слизеринцев, затем — на Сириуса, виновного больше всех в излишних познаниях Нюнчика, а после и вовсе начала стихать. Руки Римуса, невольно сжавшиеся в слабые кулаки, расслабились. Ему удавалось держать себя в руках. — Увы, в ближайшее время «тусовки» не планируются. Но можете попытаться прийти в другой день — в случае, если мы все-таки встретимся, будем рады дополнительной компании, — преспокойно ответил он с любезнейшей улыбкой на лице, зная, что большинство слизеринцев ни за что не стали бы веселиться в обществе гриффиндорцев, вдобавок являвшимися осквернителями рода, любителями магглов или же и вовсе полукровками. По крайней мере, так определенно поступили бы высокомерные, чтившие чистоту крови круги, в которых водился брат Сириуса и каким-то непонятным, остававшимся загадкой образом примостился Снейп. — Я вижу, что вы и сегодня были бы не прочь присоединиться к нам — вокруг ведь сплошные заброшки да захудалая лавка с сомнительными артефактами, так что полагать, что вы направлялись в какое-то заведение поблизости, я попросту не могу. Прошу прощения, что ваши ожидания не оправдались, — добавил он и, прежде, чем кто-то из слизеринцев успел бы снова открыть рот, удалился, скрывшись за ближайшим углом.       Плетясь по узким переулкам, Римус задался вопросом, какими судьбами слизеринцев, бравших от жизни все лучшее, и вправду занесло в район богом забытых заброшенных зданий, среди которых теснилась старая лавка, в которой, как казалось Лунатику, навряд ли продавалось что-либо хорошее, полезное или хотя бы абсолютно безобидное. Проходя мимо нее, он всегда ускорял шаг, ощущая необъяснимое напряжение в воздухе.       Дойдя до главной улицы, Римус направился к «Трем метлам», где его уже наверняка заждались друзья. Войдя в паб, Лунатик заметил, что за время его отсутствия посетителей значительно прибавилось. Оно и неудивительно: покончив с бытовыми делами или же устав после очередного рабочего дня, жители Хогсмида начали более активно подтягиваться в подобные заведения. Вернувшись за столик мародеров, Римус сразу же заметил отсутствие Бродяги. Оглядевшись по сторонам, он также не заметил его ни за барной стойкой, ни в компании кого-либо из незнакомых Лунатику лиц. — А где Сириус? — поинтересовался он у Джеймса, потягивавшего что-то — вероятно, огневиски, — из граненого стакана. — Вышел куда-то минут десять назад — курит где-то, небось, — ответил тот. — Кстати, вон твоя горная вода, как и просил, — сказал он, кивнув в сторону стакана с прозрачной жидкостью, стоявшего возле так и не допитого сливочного пива. — Ясно… Спасибо, — пробормотал Лунатик и, сняв верхнюю одежду, присел за стол. Он хотел извиниться перед друзьями за проявленную ранее грубость сразу по возвращении в «Три метлы», но теперь решил дождаться, пока все они снова были бы в сборе.       Отхлебнув освежающий напиток, Римус был приятно удивлен, когда распробовал пресноватый, слегка кислый вкус без малейшего добавления сахара, как правило, перебивавшего собой остальные ингредиенты. Прям как он любил. В тот же момент Лунатик ощутил, как неловкость за сказанные ранее слова возросла — он сорвался на друзей, когда те попросту проявляли заботу. Они всегда заботились о нем.       Ожидая возвращения Бродяги, Римус, не знавший, чем себя занять, начал рассматривать стоявшие у него под носом пустую бутылку «Старого огненного виски Огдена» и полупустые стаканы, в которых было разлито его содержимое; в тех из них, на которые падали лучи солнца, темная жидкость отливала золотом.       Наконец, входная дверь распахнулась, и в паб вошел Сириус — Лунатик сразу обратил внимание, что его привычная гордая походка стала чуть более расслабленной. Подойдя ближе к друзьям, он улыбкой приветствовал Римуса, и тот разглядел на его бледном лице едва заметный румянец — что-то подсказывало Лунатику, что появился тот не только от воздействия холодных температур за окном. — Слышал, как Регги вместе с какими-то дружками бухтел о твоей наглости, — начал Бродяга и, расстегнув пальто, уселся рядом с Римусом. — Докладывай, что у вас там произошло, — сказал он, подавшись чуть вперед, и от улыбки, переросшей в фирменную ухмылку, на одной из впалых щек показалась едва заметная ямочка. — Ничего особенного, — ответил Римус, поставив стакан горной воды обратно на стол. — Не скромничай, Лунатик! — подключился к разговору Джеймс, которого явно заинтересовало услышанное. — Ну, если уж вам это так важно… Мы встретились у Визжащей хижины, и они хотели подколоть меня, мол, мы с вами там частенько «тусуемся», по словам Снейпа… — Еще звездюлей ему прописать, что ли… — нахмурился Бродяга и слегка размял кулаки. — Сириус, успокойся, — скомандовал Римус. — Что твой брат вообще забыл на краю деревни? — обратился к Сириусу Питер, с грохотом поставив свой стакан на стол. — Там же практически все здания заброшенные, а в тех, которые не заброшены, поговаривают, странные личности обитают… — Я-то откуда знаю? Я же не могу в его голову залезть, а мой братец, если ты еще не заметил, не бежит ко мне делиться каждым секретом и каждой новостью, — чересчур резко огрызнулся Бродяга, от чего Хвост поежился на месте. — Извини, — выдохнул он. — Кстати, вид Рег… улуса мне показался каким-то болезненным, — Лунатик повернул голову к Сириусу. — Неудивительно. Еще подольше с матушкой поживет, писем и кричалок от нее пооткрывает — вообще на труп станет похож, — фыркнул тот. — Так и чем же ты задел чувства этих змеюк… и его? — Я просто в вежливой форме донес до них, что не имею желания поддерживать разговор, и ушел. Вот и все. Говорю же — ничего особенного. Просто большинству слизеринцев свойственно мусолить малейшие нюансы жизни, которые их не устраивают или задевают их раздутое эго. Вы, наверное, и сами это знать должны. — Лишь бы излить свой яд, — Джеймс скривил губы. — Я про них, если что.       Неоднозначно промычав, Сириус взял в руки стакан с недопитым огневиски и, сделав глоток, поморщился. — К слову, — прервал повисшее вновь молчание Лунатик. — Я, эм… Хотел извиниться за то, что ранее, перед тем, как выйти продышаться, повел себя… Вероятно, импульсивно. И грубо. — Да забей, — махнул кистью свободной руки Сириус. — Мы тебя, наверное, от важных умных мыслей отвлекли, — пожал плечами Питер. — Я бы, скорее, удивился, если бы, живя с нами, ты умудрялся сохранять абсолютное спокойствие, — со смешком добавил Джеймс.       Опустив взгляд, Римус облегченно выдохнул. — Вы же, вроде, хотели тут, в Хогсмиде, перекусить, — вспомнил он, вновь посмотрев на друзей. — А чем тебе это не перекус? — Бродяга поднял бровь. — Бедные ваши желудки, — слегка покачал головой Лунатик. — Ты же сам иногда пропускаешь нормальные приемы пищи, — сказал Хвост. — Я после этого не вливаю в свой организм алкоголь, — облокотившись о стол, ответил Римус. — Вы, кстати, как думаете возвращаться в замок? Просто нам, в идеале, желательно подготовиться к завтрашнему тесту по травологии… И по Защите От Темных Искусств. Через «Сладкое королевство» нам снова пройти явно не получится. — Как насчет Запретного леса? — предложил свою гениальную идею Джеймс, и на его губах заиграла азартная ухмылка. — Ты из ума выжил? — нахмурился Римус. — А я в деле, — Сириус словно оживился больше обычного. — Все равно тут скучновато становится, — он покрутил в руках стакан, рассматривая остатки жидкости на дне. — Там же всякие кентавры и тролли живут! — возразил Питер, скрестив руки. — Да ладно тебе — мы ж не в глубь леса попремся, — Сохатый, раскачивавшийся на соседнем от него стуле, легонько толкнул друга кулаком в плечо. — Просто по краю леса дойдем до хижины Хагрида — и все, — кивнул Бродяга. — Ну ладно… — в голосе Хвоста все еще слышалось плохо скрываемое волнение. — Хм… — Лунатику эта затея все еще не нравилась, но он снова подумал о том, что не принять участие в очередной авантюре друзей означало большую вероятность ее провала и, как следствие, мародеры влипли бы в неприятности. — Чур карта на этот раз будет у меня, — выдвинул он свое условие. — А чего так? — прищурился Сириус. — А того, что я не доверюсь внимательности кого-либо из вас в данный момент, — постучав пальцами по столу, преспокойно ответил Римус.       Бродяга поджал губу, но, покопавшись в бездонном кармане, все же выудил из него аккуратно сложенный лист пергамента и протянул его Лунатику. Вынимая ее из хватки длинных пальцев и слегка коснувшись их, Римус не мог не заметить вновь, насколько те были холодными.       Касание руки Сириуса породило мысленное сравнение того с холодной зимой — такой же, какая царила сейчас над природой живописной Шотландии, заставляя часть недовольных учеников Хогвартса оставаться в замке в ожидании потепления, а другим же, тем, которые любили ее, показывая всю свою красоту и помогая прочувствовать особую, хотя и леденящую физически, но согревающую душевно атмосферу. На протяжении всего пути к Запретному лесу Римус время от времени поглядывал на друга. Чем дольше он рассматривал белоснежную фарфоровую кожу, серые глаза и симметричное лицо, которое, хотя в расслабленном состоянии всегда и выглядело довольно надменным и высокомерным, но в компании дорогих Бродяге людей практически всегда расплывалось в неповторимой теплой улыбке или, чаще, ухмылке, тем больше подтверждений точности мелькнувшего в голове сравнения он находил.       Дойдя до леса, Римус хотел было достать карту, которую он сунул в тот же глубокий карман, где лежал конверт, как вдруг он ощутил глухой удар в спину. Последовавший следом раскатистый смех Джеймса был настолько громким, что, подняв взгляд, Лунатик начал волноваться, как бы снег, периной лежавший на ветвях обнаженных деревьев, не обсыпал мародеров с ног до головы. Наконец, обернувшись, он увидел Сохатого, наскоро лепившего новый снежок, и Хвоста, стоявшего чуть поодаль, но уже принявшегося за то же дело. — Эй! — воскликнул Лунатик и потянулся за перчатками, лежавшими во втором кармане, но в Джеймса тут же прилетел снежный ком раза в два больше, чем тот держал в руках.       Повернувшись теперь лишь корпусом, Римус увидел Сириуса, с нескрываемым самодовольством глядевшего на то, как Сохатый от неожиданности чуть не потерял равновесие. В самого же Лунатика прилетел на удивление твердый снежок, слепленный Питером. Он даже не распался, ударившись о грудь Римуса, что позволило тому преспокойно поднять его и отправить обратно в адрес обидчика. Однако Питер среагировал на удивление быстро, ловко увернувшись от снежка в последний момент — возможно, в шутках о влиянии анимагической формы на волшебников была доля правды. — Ты должен был помогать! А ты взял и предал меня! — драматично завопил Джеймс, изображая падение и прижимая руки к боку, на который пришелся удар. — Я верил тебе! Считал чуть ли не своим братом! — Жизнь полна разочарований, увы. Прискорбно признавать, но наш мир настолько жесток, что предать нас могут лишь те, на кого мы решимся положиться, — подыгрывая ему, философским голосом ответил Сириус, с важным видом подходя ближе к другу. — Ну, а вообще, не везде же тебе победителем выходить. О тебе же забочусь — наверняка ты скоро лопнешь от переизбытка самоуверенности и самодовольства, — ухмыльнулся он, протягивая руку. — А было бы неплохо, — проскрежетал Сохатый правдоподобным зловещим тоном и, в долю секунды достав волшебную палочку словно из ниоткуда — Римус не успел проследить за его ловкими движениями, — направил ее кончик на припорошенную снегом лапу высоченной сосны, нависшую над головой Бродяги. — Десцендо!       Мгновение спустя Сириус, обсыпанный белыми хлопьями, уже стоял с открытым ртом, тщетно пытаясь стряхнуть каждую из них с еще секунду назад безупречных кудрей и опрятного пальто. Джеймс же снова залился смехом, и Римус подумал, что, вероятно, ранее он опасался не того, чего следовало — даже без хохота, сотрясавшего воздух, Сохатый мог доставить мародерам немало хлопот, пользуясь лишь своим одаренным, но порой направлявшим прекрасные задатки в неверное русло, мозгом. — Ах ты… — только и успел выдавить из себя Бродяга, но не закончил фразу — на засыпанную снегом голову поочередно свалилась пара засохших желудей, прилетевшая сверху. Джеймс лишь засмеялся пуще прежнего. Болезненно почесав макушку, Сириус нахмурился и обратил взгляд к бесконечному количеству кривых ветвей, переплетавшихся между собой. Остальные мародеры с небольшим запозданием повторили за ним.       Над их головами, сливаясь с блеклыми деревьями, сидела белка, с характерным цоканьем пытавшаяся отыскать оброненные припасы. Римус пришел в ужас, почувствовав, как живот его при виде нее предательски заурчал. Но остальные мародеры, кажется, либо не услышали этого, либо тактично проигнорировали. Лунатик невольно переметнул взгляд на Сириуса, а точнее — на тонкие следы от когтей, все еще красовавшиеся на его покрасневшей щеке. От последствий полнолуний Римусу нередко хотелось завыть по-волчьи. Словно сквозь вакуум он слышал, как Джеймс, помогавший Бродяге стряхнуть с черных, как смоль, волос и темного пальто остатки снега, который тот сам же обрушил на друга, с злорадствием приговаривал, что Сириуса настигла быстрая карма. — Может, пойдем отсюда?.. — предложил Питер. — Помимо того, что тут не пойми что водится, еще и обычные животные нам, видимо, не особо-то и рады. А еще, не знаю, как вы, а я уже проголодался. — Они, скорее, не особо-то рады, что потеряли часть запасов на зиму, — заверил его Римус, с трудом отбросив посторонние мысли. — Но поддерживаю идею возвращения в замок — я бы тоже не отказался от еды.       По дороге в Хогвартс Лунатик время от времени поглядывал в карту, но единственным именем, которое он разглядел вблизи их собственных, было имя Хагрида, удалявшееся все глубже и глубже в лес. «Оно же к лучшему», — подумал Римус, ведь шансы мародеров проникнуть незамеченными на задний двор замка заметно возрастали в отсутствие лесничего. — У тебя еще есть жвачка? — обратился он к Сириусу, пробираясь сквозь деревья, которые становились все реже, но, в то же время, и ниже. — Конечно, — отозвался тот, отодвигая ветвь от лица. — Замечательно. Пожуй сам и, желательно, поделись с Джеймсом и Питером. Иначе, если доведется повстречаться с кем-то из профессоров, рискуете выдать, где вы были. Ну, или они подумают, что кто-то из нас четверых протащил крайне интересные напитки на территорию замка, что определенно вызовет еще более бурную негативную реакцию. — Если что, свалим все на тебя, для правдоподобности, — отшутился Бродяга, уже раздавая по жвачке друзьям. — Будешь? — спросил он, протягивая пачку с последней парой подушечек Римусу. — Нет, но спасибо, — ответил тот, натянув легкую улыбку, и прошел чуть вперед, почувствовав витавший в воздухе запах мяты.       К большой удаче для мародеров, до замка они дошли как раз вовремя, чтобы подоспеть к ужину. Абсолютное большинство учеников Хогвартса находилось в Большом зале, что позволило Сохатому, Бродяге, Лунатику и Хвосту проскользнуть по коридорам незамеченными и, спокойно оставив верхнюю одежду в общежитии, как ни в чем не бывало отправиться трапезничать. — Итак, я правильно понимаю, что за один день вы улизнули в Хогсмид несмотря на наказание, потом мы устроили погром в «Сладком королевстве», а затем сунулись в Запретный лес? — вполголоса подвел итоги Римус, преодолевая не менее чем пятый лестничный пролет. — Ага, и главное — нам все это сошло с рук. Как всегда, — гордо кивнул Сириус. — Прекрасный выходной, я считаю, — подхватил Джеймс, повиснув на плечах Бродяги и Хвоста. — Я бы скорее подобрал эпитет «изматывающий», — поправил его Лунатик, отступив в сторону. — Зато энергию, наверное, выплеснули на неделю вперед, — сказал Питер, медленно стряхивая наверняка тяжелую руку Сохатого и принюхиваясь — они уже приближались к цокольному этажу, и в воздухе отчетливо чувствовался запах чего-то жареного, который лишь подогревал аппетит не на шутку проголодавшихся мародеров. — Сочувствую тем, у кого так мало энергии, — усмехнулся Бродяга, входя в Большой зал. — Иногда «мало энергии» — лучше, чем когда ее чересчур много, — пробормотал Лунатик. — Знаешь, гиперактивность, как у некоторых, не всегда до хорошего доводит, — добавил он, занимая свободное место у самого края гриффиндорского стола. — Мы не «некоторые», а «единственные и неповторимые», — оскорбленным тоном произнес Сириус, присаживаясь рядом. — Большая разница, — добавил он и, взяв в руки столовые приборы, принялся разделывать на кусочки лежавшее на тарелке жаркое.       Вздохнув, Римус молча потянулся за стаканом тыквенного сока. Наверное, за шесть лет дружбы ему уже стоило бы смириться с драматичностью друзей и мыслью, что, пока в его жизни были мародеры, спокойной, монотонной и скучной она определенно не стала бы, хотя порой уставшему Лунатику такой расклад событий и казался более привлекательным. Но, все же, большую часть времени Римус был безмерно рад присутствию Сохатого, Бродяги и Хвоста в его жизни. Ведь именно эти люди, которые, хотя и втягивали Лунатика в мелкие неприятности, последние несколько лет создавали в его памяти практически все счастливые воспоминания, помогавшие перекрыть любой негатив.       Отодвинув уже пустую посуду и окидывая взглядом друзей — Питера, уплетавшего уже вторую порцию, Сириуса, аккуратно нанизывавшего последние куски мяса на вилку, и Джеймса, который, покончив, как и Римус, с ужином, глядел в сторону центра стола, где, как предположил Лунатик, наверняка сидела Лили, — он почувствовал, как веки его начали медленно тяжелеть. Вспомнив, что на следующий день шестые курсы должны были писать тесты по травологии и Защите от Темных Искусств, Римус облокотился о стол и опустил лицо в ладонь. — Все хорошо? — поинтересовался Бродяга, насыпая сахар в чай. — Да, просто устал что-то, — ответил Лунатик, выпрямившись. — Ну, сейчас вернемся в общежитие, и можешь спать вплоть до звона колоколов утром. — Не могу. У нас завтра тест. Даже два. — Я тебя умоляю — выспавшимся и почти не готовясь ты напишешь лучше, чем невыспавшимся, зато зубрившим материал всю ночь. Хотя, зная тебя, ты его наверняка зубрил еще вчера и позавчера. Как минимум, — взяв кружку в руки, ответил Сириус. — Чур, если я завалю хотя бы один предмет, это будет на твоей совести, — сонно потирая глаз, сказал Римус. — Ну ладно. Если ты, со своим-то умом, и провалишь, то с меня еще и пара шоколадок или пара галлеонов — сам решишь в какой форме принять возмещение, — пожал плечами Бродяга. Лунатика приятно удивило, как тот был уверен в нем больше, чем он сам. — Ловлю на слове, — он слабо приподнял уголки губ, и Сириус, видимо, машинально слегка улыбнулся в ответ.