последний вагон уедет пустой

      Мия знает наверняка: в этом мире надеяться нужно только на саму себя. Другие отвернутся, бросят на полпути. Она сама для себя — константа в мире переменных. За добродушными улыбками и восхищёнными взглядами поклонников скрывается извечное безразличие. Всем этим людям в сущности плевать, каково ей на самом деле и что значит стать успешной спортсменкой в тринадцать, победить чемпионат в пятнадцать и серьёзно травмироваться в шестнадцать чтобы потом слышать бесконечные упрёки и видеть в глазах родителей сочувствие и снисхождение.       «Удача и популярность — дамы ветреные», — однажды сказал Черри и был прав. Но Мии нравилось быть лучшей и кататься на скейте. Нравилось чувствовать ветер в волосах и закрывая глаза раскидывать руки в стороны, ловко балансируя на доске скользить куда-то и чувствовать себя свободной. Жаль, что никто не объяснил, что у свободы такая высокая цена, а люди могут ударить ножом в спину. Когда-то давно хорошая девочка Мия Чинэн стала плохой и твёрдо решила, что не будет заводить друзей, чтобы не разочароваться, но ребята, ворвавшиеся в её жизнь, оказались другими — настоящими. Приняли её вместе с острыми коготками и колкими фразочками, вернули веру в людей. Мия чувствует бесконечную благодарность. Однако, одиночество все эти годы просто таилось где-то внутри, изредка скребясь и напоминая о себе глупыми грустными мыслями.       В конечном итоге поезд отправился в путь, покинув пирон — только последний вагон оказался пустым и тёмным, как и сердце Чинэн. «Где бы я ни оказалась, всегда буду лишней», — крутится в голове на повторе навязчивая мысль и пиная камешки носком кроссовка Мия идёт наобум, пока несут ноги, а обнаруживает себя перед дверью спортивного магазина и протяжно выдыхает, но тянет на себя дверную ручку и заходит внутрь. Сидящая за прилавком Око поднимает на неё усталый взгляд. — Мия? Привет. Ты как? Всё в порядке, — сыпет вопросами. — По-твоему я прихожу сюда только к ребятам или когда мне совсем фигово? — мрачно огрызается Чинэн. — Не знаю, — пожимает плечами Око. — Но ты выглядишь грустной.       Фенек, сидящий на стойке, очарованно принюхивается к своей старой знакомой и быстро прыгает к ней на руки, облизывает шершавым языком тыльную сторону ладони. Мия слабо улыбается, трепет зверька по мягкой шёрстке, чешет за ушками. — Ты ей всегда нравилась. — У нас всё взаимно.       Око смотрит на Мию внимательно, вглядывается в каждую черту её лица: в острые скулы, в растрёпанные угольно-чёрные волосы и искусанные губы — словно хочет прочесть, заглянуть куда-то вглубь. У девушки глаза проницательные, мудрые, Чинэн натыкается на них вскользь, исподлобья, но на её любопытство совсем не злится. Мия не имеет представления, почему пришла именно к ней, но чувствует, что поступила правильно. — У меня перерыв. Хочешь съесть по мороженому? — только и говорит Око.       Мия в ответ лишь кивает. Ей это, кажется, жизненно необходимо — прийти к кому-то, кто не задаёт лишних вопросов, но способен выслушать и поддержать. Ока лёгкая, почти воздушная, уютная и мягкая — в ней всё аккуратно и правильно — сплошное спокойствие и обволакивающий комфорт. Пока ярко-рыжее солнце медленно уползает за горизонт, напоминая всполохами волосы Рэки (ох уж этот неуёмный Кян), Мия сидит рядом с Око, забравшись на скамейку с ногами и пытается распробовать своё мятное мороженое, её спутница вынимает из рюкзака небольшую фотографию и протягивает ей, улыбаясь. Чинэн смотрит непонимающе сперва на неё, а затем и на снимок, но принимает его и начинает разглядывать внимательно лица своих (лучших) друзей. — Ты по ним скучаешь, это заметно. И знаешь, всё в порядке, потому что я — тоже.       Мия молчит, бережно держит фото в ладони. — Я слишком привыкла видеть их глупые лица каждый день, а теперь у них свои дела, работа, отношения. Я, кажется, осталась где-то за бортом, понимаешь? — вдруг честно признаётся Чинэн. — Ты всегда будешь важна для них, Мия.       Чинэн, кажется, чувствует себя гораздо лучше. Воздух освежает вечерней прохладой, доносит аромат цветущей вишни и выпечки. Засевший внутри комок тревоги и обиды постепенно растворяется. Остаётся лишь весеннее тепло и ощущение уюта рядом с Око, которая всегда знает, что сказать, чтобы стало легче. — Спасибо тебе за всё. — Пустяки. Ты ведь знаешь, что мне тоже не всё равно? Что бы ни мучало тебя, я помогу в любое время.       Мия отчего-то вспоминает первый год дружбы с ребятами: то, какой надменной и колкой была с остальными и понимание, с которым они отнеслись к ней, все тренировки и гонки, смех и ссоры. Око ведь тоже была где-то рядом, слегка в стороне, но в нужный момент находила правильные слова и помогала разобраться с навалившимися проблемами каждому из их банды. Мия думает о собственных ранах и ссадинах, которые Око обрабатывала с методической точностью, аккуратностью и вниманием. Сколько воды утекло с тех пор. Чинэн сложно противиться минутному порыву обнять её обеими руками и прижаться покрепче, отпуская окончательно всю засевшую внутри боль, поэтому девушка просто подаётся вперёд, раскрыв руки и Ока поворачивается к ней, позволяя прильнуть ближе, мягко гладит по спине. — Я рада, что ты тогда зашла в магазин.