Притворись моим парнем

       Неукротимая стихия разгулялась пуще прежнего: сырой, пронизывающий ветер, заунывно воя, стучал в подрагивающие под его порывами окна. Капли начавшегося не так давно мелкого дождя уже вовсю тарабанили по крыше, постепенно перерастая в самый настоящий ливень, а черное небо, затянутое тяжелыми грозовыми тучами, все чаще освещали яркие вспышки молний.        Глядя на разыгравшуюся непогоду, Саске, проклиная себя и свое желание помочь, осторожно протянул Наруто чашку горячего чая. Был этот его жест проявлением заботы или банальной вежливостью — он и сам не знал, однако никак не мог сосредоточиться на чтении.        Каждый раз, когда Учиха силился прочесть хотя бы строчку, его взгляд падал на поникшие плечи Узумаки, усевшегося у окна и выводившего непонятные никому, наверное, даже ему самому, узоры на вспотевшем стекле — последнее и единственное развлечение, которое ему светило, ведь на беседу Саске, как выяснил Наруто, уже через пару минут пребывания в его доме, настроен не был.        — Держи, — сухо произнес Учиха, едва ли не скрипнув зубами от злости. Объектом его раздражения был не Наруто, нет. Он винил во всем случившемся исключительно одного персонажа, которому надо было выдать медаль заслуженного кретина, — себя.        Ну и что он за человек такой? Сам же решил держаться от этого неугомонного идиота как можно дальше, а в итоге — пустил в свой дом. Из-за его же слабости и проявленного так некстати милосердия Узумаки пробудет здесь до завтра. И это еще в лучшем случае, если разъяренная погода наконец-то соизволит угомониться. А в это Учиха, изредка поглядывая за бушующей стихией, уже не верил.        Наруто, отлипнув от окна, в которое он пялился второй час подряд, когда понял, что разговора с Саске завязать у него не получится, как-то неохотно встрепенулся, взглянув на него то ли настороженно, то ли испуганно.        Учиха, вздрогнув, тут же наградил Узумаки пристальным взглядом — показалось или же нет? Саске не был уверен, что не ошибается, но все равно с потаенной тревогой, старательно запрятанной в глубине темных глаз, снова посмотрел на Наруто, который, беззаботно рассмеявшись, протянул руки за чашкой.        — Спасибо, — хрипло поблагодарил Узумаки, с губ которого не сходила счастливая улыбка. Наруто выглядел немногим хуже, чем обычно, однако что-то в нем все равно было не так. Саске, сжав чуть подрагивающие руки в кулаки, нахмурился.        Прислушиваясь к чуть сипловатому дыханию Наруто, под покрасневшими глазами которого залегли глубокие тени, Учиха, хоть и не был медиком, итоги подвел безжалостно: он заболел.        Воспользовавшись замешательством непривычно тихого и спокойного Наруто, осторожно взявшего чашку и сложившего губы трубочкой, Саске, резко вскинув руку, коснулся его лба своей прохладной ладонью.        Он оказался прав в своих предположениях: лоб Наруто был горячее, чем раскаленное железо. У Саске непроизвольно сложилось впечатление, что Узумаки, слабо запротестовавший в ответ на его выходку и попытавшийся скинуть руку Учихи со своего лба, горит.        А вот и причина спокойного поведения Узумаки: у подозрительно тихого Наруто поднялась температура. Еще бы. Он провел под ледяным ветром, как минимум, часа два, пока пытался докричаться до него.        Саске, прикусив губу, тщетно попытался побороть муки так некстати очнувшейся совести, напомнившей ему из-за кого же Наруто умудрился заболеть. Все факты указывали на него. Да и из-за кого еще Узумаки стал бы так геройствовать? Правильно, ради любого своего друга.        Однако, если верить рассказам пьяной Цунаде, которая нередко выдавала действительно важные вещи, забывая об этом на следующее же утро, если речь шла об Учихе, Наруто был готов сделать все возможное и невозможное.        Саске, мотнув головой, поджал губы. Да уж, этого еще только не хватало — болезни. У них и без этого все было слишком уж отвратительно. Ну и какого, спрашивается, черта Узумаки совсем не подумал о себе?        Впрочем, Учиха, борясь с желанием хорошенько надавать Наруто по роже, к своему огромному неудовольствию, обнаружил, что винит во всем не только его, хотя это было бы удобнее, но еще и себя.        Мог бы и догадаться, что ради него этот светловолосый энтузиаст в дурацком костюме вытворит что-нибудь безумное, как и всегда. В детстве же он пытался остановить его. И не сдался, когда не вышло, а мотался по его следам, протяжно завывая и упрашивая вернуться в Коноху. Вот и приплыли. Вот и вся истина.        Чертыхнувшись про себя, Саске, немного помедлив, подошел к шкафу. Распахнув створки, он придирчиво осмотрел немногочисленные пледы и, вытащив самый теплый из них — синий, вернулся к Узумаки.        Протянув ему плед, он сурово, как ему почудилось, взглянул на Узумаки, почему-то посмотревшего на него с легким изумлением — любое проявление заботы от скрытного и не особо эмоционального Учихи он, похоже, не ожидал. Однако плед все равно взял, не забыв поблагодарить.        В душе Саске снова что-то шевельнулось: нежное, трепетное. Захотелось укутать Узумаки в одеяло, вручить еще чашку, но уже с горячим молоком, а заодно принести ему одну из чудодейственных пилюль Сакуры, которые есть было невозможно, однако эффект после них, несмотря на омерзительный вкус, был потрясающим.        Наруто, утирая нос рукавом футболки, накинул плед на голову и, покачивая чашку в руках, с подозрением покосился на Учиху, который до сих пор не сказал ему ни единого слова и не попытался задеть за «живое» своим сарказмом и издевками.        Чудесные открытия поджидали не только его одного. Саске тоже был поражен происходящим. Он, признаться, сразу настраивал себя, что будет возиться с Наруто и терпеть его капризы, но никак не ожидал, что Узумаки будет стойко сносить температуру.        Горестно усмехнувшись, Учиха подумал: он слишком плохого мнения о Наруто. Выходит, не стоит судить о людях, так и не узнав, какие они на самом деле. Нужно было как-то реабилитироваться хотя бы в своих глазах. И Саске принялся действовать.        — Давно? — только и спросил он, присев рядом с Узумаки, поджавшим ноги под себя и растерянно пожавшим плечами.        — Не знаю, — беспечно отозвался Наруто, неспешно отхлебнув все еще горячий чай. Хоть Узумаки и не был настроен на откровенные разговоры, но вереница следующих вопросов, доказывающих, что Учихе не все равно, не заставила себя ждать.        Саске и сам не хотел демонстрировать Узумаки свое беспокойство, однако не мог не узнать важного — причину, по которой Наруто не стал ничего ему рассказывать.        — Почему не рассказал? — равнодушно поинтересовался Саске, искоса взглянув на серьезное лицо Наруто, который, прикусив губу, вперился в него испытывающим взглядом, словно проверяя на прочность.        Наруто будто бы пытался понять: зачем он это делает. И молчал, выискивая столь необходимые для себя ответы. Саске, не сдержав понимающей улыбки, не растерялся и уставился на него в ответ, с непроизвольной гордостью отметив про себя, что Наруто не уступает ему и в подобных стычках.        И это было поражением. Фатальной ошибкой, повлекшей за собой такие последствия, о которых Учиха и помыслить не мог. Если бы когда-то ему сказали, что в глазах другого человека можно утонуть, как в бушующем море, он бы ни за что не поверил. Но сейчас, когда Саске смотрел на Наруто, ему и впрямь казалось: он обречен.        Стоя на краю обрыва, он делал первый и последний отчаянный шаг, а в голубых глазах Узумаки, неотрывно смотревших на него, бушевала такая же буря, как и за окном. Любовь это или химия — черт его знает. Главное, что сейчас Учиху тянуло к Узумаки, словно магнит к железу.        Наруто, видимо, испытывал подобное и вдруг, стремительно пододвинувшись вперед, практически вплотную к нему, настороженно всмотрелся в лицо Саске, утратившего все зачатки выдержки, и широко распахнувшего глаза — первое и спонтанное проявление эмоций.        У Саске перехватило дыхание. Он будто бы забыл, как дышать. Узумаки был ближе, чем когда-либо. Еще ближе, чем в той проклятой подворотне, но там он хотя бы действовал, а не выжидал.        Здесь же Наруто просто смотрел на него, а Саске, едва контролируя себя, изнемогал от внезапно нахлынувшего желания схватить Узумаки за футболку и, притянув к себе, снова почувствовать прикосновение его мягких губ.        Моргнув, Учиха оторопело понял: докатился. Теперь у него сносит крышу из-за Наруто. Однако он все же не отстранился, хоть ему и казалось, что прошла вечность. И все это время Узумаки был рядом с ним, но и необыкновенно далеко.        Отголоски ускользающего сквозь пальцы сознания твердили Саске, что так нельзя, это неправильно, но всколыхнувшиеся чувства и бешено заколотившееся сердце уверяли в обратном. И если бы Наруто еще немного приблизился, Учиха бы окончательно утратил над собой контроль.        Однако Узумаки, сам того не ведая, вернул его с небес на землю, громко чихнув и прикрыв рот руками. Это отрезвило их обоих. Нужно отдать Саске должное, он, опомнившись, тут же резко повел плечами и отстранился первым, выдержав дистанцию. Хоть его сердце колотилось, как безумное, внешне Учиха старался выглядеть совершенно невозмутимым, чтобы лишний раз продемонстрировать Наруто — ему все равно.        Почему-то грустно усмехнувшись, Узумаки, запустив руки в волосы, заговорил первым, опередив Учиху, который силился сообразить, что же лучше сказать, чтобы разрядить обстановку.        — От меня и так много проблем, — все же признался Наруто. — Поцелуй еще этот… Я обузой быть не хочу для тебя… — пробормотал он, старательно избегая насмешливого взгляда Саске, сердце которого, ухнув, стремительно полетело вниз.        Он остался на шатком мосту над пропастью. И вытащить его мог только один человек — Наруто. Как бы Учихе не хотелось признавать, но каким-то невероятным образом именно у Узумаки появилась власть над его несуществующим сердцем.        Опасаясь скоропостижного поражения в этой битве, Саске поспешил спрятать свои эмоции, неуклонно заставляя себя мыслить трезво и рассудительно. Выражение его лица снова стало прежним — апатичным, непроницаемым, выдавали его лишь глаза, в глубине которых впервые за долгие годы зажегся слабый огонек веры в то, что все еще образуется.        Однако и этого небольшого огня было бы достаточно, чтобы изменить все, включая их взаимоотношения с Узумаки. И если бы Наруто на пару секунд раньше просто взглянул на Учиху, он бы увидел, что тот смотрит на него иначе — без издевок, лишь с неуемной нежностью и пониманием.        Саске и правда было приятно, что друг беспокоится о нем. Он хотел выразить свою признательность, но не смог — не подобрал нужных слов, не знал, как сформулировать хаотично разбегающиеся мысли, как поблагодарить Наруто за все. Вот и поступил так, как делал всегда.        — Это ты про первый или второй? — встав, как бы невзначай уточнил Учиха и, подойдя к шкафу, вытащил идеально выглаженный комплект чистого постельного белья. Радуясь, что Наруто не может видеть его лица, Саске, ухмыльнувшись, понял: стрела попала в цель.        Узумаки, подскочивший от неожиданного вопроса, заставшего его врасплох, и чуть было не уронивший чашку, стал лишним тому подтверждением.        — Саске! — громко, насколько позволяло ему простуженное горло, провопил Наруто, топнув ногой. — Скажи мне, что ты шутишь! Когда я мог поцеловать тебя?! Ты же специально говоришь так, да?! — выкрикнул он, пялясь на спину Учихи, который чуть ли не трясся от едва сдерживаемого хохота. Надо же, какой впечатлительный.        Выходит, досадить Наруто гораздо проще, чем он думал. А значит, будет весело. Не оборачиваясь, Саске с видимым равнодушием развел руками и холодно посоветовал тяжело дышавшему Узумаки:        — Спроси у Какаши из своих сновидений.        Наруто насупился, но в ответ так и ничего и не сказал. Наверное, обдумывал реплику Саске, а это для него уже невиданные мысленные потуги.        Скептически хмыкнув, Саске, воспользовавшись замешательством Наруто, которое оказалось как нельзя кстати, невозмутимо добавил, не поведя и бровью:        — Я сплю на диване, занимай кровать.        Уж чего Саске не ожидал, так это того, что Наруто, тихо охнув, все-таки уронит чашку.

***

       Лежа на спине, Учиха молча смотрел на потолок. Причудливые тени, отбрасываемые старыми деревьями, расползались по стенам зловещими фигурами, жуткими обезображенными масками. Свирепый ветер по-прежнему недружелюбно стучал в шаткие окна, а на улице лил безумный дождь.        Темная комната, казалось, погрязшая во мраке, лишь изредка освещалась яркими вспышками беснующихся молний. Однако теперь в этом крошечном пространстве их было двое, а не он один в скромной компании ночных кошмаров.        Наруто, отказавшийся есть фирменные животворящие пилюли Сакуры, хрипло посапывал на кровати, негромко бормоча что-то в сне. Саске же не спалось. Не зная, чем еще заняться, он думал, какой же все-таки идиот этот Узумаки.        Таких жизнерадостных болванов еще поискать нужно. И то Учиха был уверен, что больше кандидатов на эту нелегкую роль не найдется. Да и зачем искать? Вон он — лежит и сопит.        Саске и правда не понимал Наруто. Неужели ему хочется болеть? Впрочем, осуждать Наруто было довольно трудно: Учиха и сам прекрасно помнил отвратительный вкус пилюль Харуно. Лекарственным изобретением Сакуры можно было только пытать — все враги бы раскололись, в этом он не сомневался, однако все же злился на Узумаки, сам еще не до конца понимая причин.        Учиха считал: он предпринял все, чтобы заставить Наруто засунуть эту чертову пилюлю в свой незакрывающийся рот. Нужно отдать Саске должное, он все же пытался уговорить Узумаки, но тот ни в какую не соглашался. Какие бы доводы Учиха не приводил, у Наруто на все находились весьма правдоподобные отговорки.        Когда заканчивался первый час, терпение Саске уже было на исходе. И в этом ему усиленно помогал глупый Узумаки, который, едва ли догадываясь, что роет себе могилу собственноручно, то болтал головой, то придумывал нелепые отмазки, почему ему не стоит есть пилюлю. Наверное, Наруто все же был в курсе, что лекарства Сакуры — это не самое лучшее лакомство в мире.        Однако вылечиться ему все же было нужно. А раз он не хотел брать пилюлю самостоятельно, значит, его нужно было упросить. И Саске, подстегиваемый очнувшейся совестью, исподтишка покалывающей его и напоминавшей, из-за кого же заболел Наруто, старательно пытался разговорить этого неугомонного идиота или взять его на «слабо».        Но ничего не выходило. Узумаки был не так уж и глуп, как хотел казаться. С Саске он болтал охотно, а вот как только речь заходила о пилюле — сразу же затыкался. И Учиху это бесило. Все его усилия не приносили результата, и это жутко раздражало.        Их спор, наверное, продолжался бы до бесконечности, если бы спустя два часа дурашливое поведение Наруто не выдержали и стальные нервы Саске. Учиха и так был на пределе — он напоминал себе динамит, к фитилю которого просто нужно было поднести зажженную спичку, чтобы потом рвануло, а тут еще эта здоровенная «светловолосая проблема с температурой» дурачится.        Окончательно потеряв терпение, Саске попытался заставить Наруто съесть пилюлю силой, однако его благие цели потерпели крах — Узумаки принялся брыкаться. Разозлившись по-настоящему, Учиха уже было собирался продемонстрировать Наруто все возможности «мангекье шаринган», но, споткнувшись о не вовремя выставленную ногу Узумаки, попытавшегося отвоевать свою законную территорию, навалился на него сверху.        И тогда ему уже не было никакого дела до демонстрации. Схватив при падении Наруто за плечи, Учиха, опешив, так и застыл, не понимая, что же ему делать и как себя вести. Однако все же он безотчетно отметил для себя: Узумаки, как и он, не ожидавший такой развязки, бережно подхватил его за талию, помешав окончательно распластаться на себе.        Лицо перепуганного Наруто в то мгновение было так же близко, как и утром. Он глубоко дышал, так и не закрывая широко распахнутых глаз, в которых плескались едва уловимые отголоски пережитого страха.        То, что произошло дальше, Саске помнил смутно, он знал лишь то, что в какой-то миг руки Узумаки напряглись и чуть сильнее сжали его тело. И все повторилось вновь. Учиха, тяжело вздохнув, поймал себя на ощущении дежавю: в пятый раз за этот день он пристально пялился на Наруто.        Правда, в этот злосчастный раз, как и в другие, расстояние между ними было куда интимнее, чем у обычных друзей. Судорожно сглотнув, Учиха почувствовал, что его сердце забилось, как пойманная в силки птица.        Что испытывал Наруто, смотревший на него, словно на восьмое чудо света — с недоверием и восторгом сразу же, Учиха не имел ни малейшего понятия. Да и не хотел угадывать. У него и самого впечатлений было навалом, куда уж там до эмоций этого идиота. А еще у Саске появилась огромная неприятность: кажется, он все-таки утратил над собой контроль.        Учиха понял это не сразу, но, осознав, ощутил полнейшее опустошение: он погряз в этом болоте зависимости от Узумаки, который лежал под ним, не шевелясь, и лишь смотрел на него с едва уловимым интересом в бездонных голубых глазах.        Будет наблюдать — догадается. Хоть Наруто и глуп, однако соображать все-таки может. Только его вмешательства еще не хватало для полной коллекции неудач. А это значило лишь одно: нельзя было допустить, чтобы он все понял.        Учиха, едва не чертыхнувшись, был готов завыть. Еще час назад он думал, что хуже уже не будет, но нет. И почему, когда Наруто рядом, они оба всегда попадают в неловкие ситуации?        Узумаки, непроизвольно разжав руки, скользнул кончиками пальцев по бедрам Саске, пытаясь отстраниться. И эти его неловкие прикосновения отозвались как-то непривычно — Учихе показалось, что его ударило током. И по силе этот удар едва ли мог сравниться с испытанными утром и днем ощущениями.        Отчаяние накрыло Саске ледяной волной. И теперь он сообразил, что же с ним происходит: ему, похоже, и правда нравится Наруто. Но разве это возможно? Впрочем, подрагивающие напряженные руки, цепляющиеся за плечи Узумаки, только подтвердили его догадки. Он не контролирует себя. Разве этого мало?        Во второй раз за день Учиха осознал: ему конец. И все из-за Наруто, который, сам того не ведая, заставлял его испытывать эти мерзкие чувства. Впрочем, если судить по неподдельному изумлению Узумаки и его вытаращенным глазам, несладко сейчас не только ему.        И пока Наруто с изумлением продолжал пялиться на свои руки, Саске удалось выиграть немного времени, чтобы попытаться прийти в себя раньше него. К счастью, ему быстро удалось совладать с собой.        А вот Наруто не мог похвастаться такими же успехами — его беспокойство было заметно даже невооруженному взгляду. Прикусив губу, он, чуть сощурив глаза, пристально осматривал своего друга, который уже успел спрятаться за маской привычного безразличия ко всему.        — Саске, ты как? Ударился? — с тревогой спросил Узумаки.        Учиха, едва не подскочив, запоздало осознал: он непроизвольно задержал дыхание. Единственный нюанс, который чуть было не выдал его растерянность. А сейчас Саске было важно выглядеть максимально недосягаемым, раз уж он обнаружил, кто является главным источником всех его начавшихся неприятностей.        И этот человек до сих пор лежал под ним, не делая попыток сбросить его и ни в чем не упрекая, что было немного необычно для Наруто, который никогда не упускал повода поскандалить.        — Да. Ты как? — чуть дрогнувшим голосом невпопад ответил Саске, медленно приподнимаясь, так и не заметив, что Узумаки вдруг окинул его взволнованным взглядом, в котором без труда угадывалось неподдельное беспокойство, и проворно вскочил следом.        — Где болит? — проигнорировав его вопрос, настойчиво спросил Наруто, не собиравшийся отступать от намеченной цели. Учиха едва не выругался вслух, тщетно пытаясь вспомнить, о чем Наруто спрашивал его до этого.        — Давай я посмотрю, — чуть мягче предложил Узумаки, аккуратно приблизившийся к нему и вскинувший руки ладонями вверх, словно намекая, что первым он лезть ни за что не станет, если Саске сам его об этом не попросит.        Однако Учиха, хоть и утративший нить разговора, капитулировать и подпускать к себе главный источник всех его неприятностей, не намеревался. Упрямо мотнув головой, он отказался от помощи, жестом дав Наруто понять, что ему лучше лишний раз не рыпаться, чтобы не получить по заслугам.        — Спи, — прорычал Саске сквозь плотно сомкнутые зубы. — И не лезь ко мне, идиот.        Меньше всего на свете тогда он хотел разговаривать с Наруто, но в это же время Учиху тянуло к нему. Преодолевая себя, Саске делал все, что было в его силах, чтобы как можно меньше контактировать с Узумаки, который, бросая на него настороженные взгляды, пару раз, неловко взъерошивая волосы, пытался завязать разговор.        Его слова повисали в воздухе тягостным молчанием, однако Наруто не сдавался, пробуя снова, наверное, слепо уповая, что рано или поздно, Учиха, использовавший свою излюбленную тактику — игнорирование, все же ответит ему. Но в планы Саске болтовня с Наруто не входила.        И вот, дождавшись, когда Узумаки заснул, Учиха наконец-то остался один со своими сумбурными мыслями и абсурдными желаниями, о которых он не подозревал до того момента, пока Наруто не полез к нему в подворотне. А как жить с мыслью, что ему нравится Узумаки, он вообще не представлял.        Зато у него появилось время покопаться в себе и возненавидеть Наруто. И он честно пытался побороть свою нелепую симпатию к Узумаки. Однако, как только Саске начинал думать о том, что произошло между ними в подворотне или о своих чувствах, заставляющих его сердце исступленно трепетать, ему тут же становилось невыносимо жарко, он задыхался от бессилия, до крови закусывая губу, будто это хоть как-то могло облегчить его терзания.        И вот, не выдержав, Учиха, тяжело вздохнул и, сжав руки в кулаки, встал, отгоняя настойчивую потребность хотя бы мельком взглянуть на Узумаки. Стараясь не шуметь, он осторожно прошелся по комнате, угрюмо поглядывая на ожившие на стенах тени, которые, увидев, что хозяина дома мучает бессонница, принялись злорадствовать, втайне наслаждаясь его страданиями.        С шумом вздохнув, Учиха подошел к двери и, немного помедлив, решительно распахнул ее. Дверь зашлась противным скрипом, словно закричала, подавая знак. Саске, оглянувшись на засопевшего Наруто, тут же выскочил на улицу. Не хватало еще, чтобы Узумаки проснулся и поперся за ним со своими нравоучительными тирадами, которыми он пичкал его в любое время, если только выпадал удобный случай.        Учихе сейчас нужно было побыть в одиночестве. Хорошенько все взвесить, проанализировать. И он не прогадал, когда принял решение выйти на улицу. Ледяной дождь вскоре привел его в чувство, хотя и не окончательно. Взбодрил — уж точно. Может быть, Саске и не определился, что делать дальше, однако ему стало гораздо легче. Хоть он и вымок до нитки, зато безрадостные мысли в его голове беспокоили уже не так сильно, как прежде.        Внушив себе: он запросто справится и с этим инцидентом, который все нормальные люди, кроме него, называют «влюбленностью», а Учиха сомневался, что это действительно так, ведь он точно не мог запасть на это жизнерадостное недоразумение.        Саске, тщательно все обдумав и проанализировав, испытал несказанное облегчение, будто скинул с плеч тяжкий груз. Он обязательно справится с этой небольшой проблемой.        Вернувшись обратно в комнату, Учиха, бесшумно ступая по полу босыми ногами и оставляя за собой мокрые следы, подошел к шкафу и взял полотенце, надеясь скрыться в ванной и до конца разобраться в своих мыслях, но Узумаки вдруг, громко вскрикнув во сне, резко развернулся и, яростно взмахнув руками, чуть было не грохнулся на пол.        Каким чудом Саске успел подхватить Наруто — вопрос и для него самого. Последнее, что он запомнил, как, бросив полотенце на пол, молниеносно подскочил к Узумаки, подкатившемуся к краю кровати, и крепко сжал его в объятиях, успев поймать буквально за пару секунд до падения.        Учиха едва ли успел просечь, что же произошло, твердо уяснив для себя лишь одно: его тело двигалось само. Он сплоховал уже в этом. Нужно исправляться и постараться не допустить последующих объяснений с Наруто, который мог проснуться в любой момент и развопиться.        Саске расчетливо подытожил для себя: пока он не усмирит свое бунтующее сердце, ему лучше держаться от триггера — Узумаки — как можно дальше. Но воля жестокого фатума снова оказалась против него. И когда Учиха, осторожно вернув Наруто на кровать, собирался спешно ретироваться, Узумаки недовольно что-то пробормотав себе под нос, неспешно приоткрыл глаза.        — Саске? — хрипло выдохнул он, медленно присев и запустив руки в непослушные запутанные светлые волосы. — Что случилось? Я тебя разбудил? — с опаской взглянув на хмурое лицо Саске, поинтересовался Наруто. — И почему ты мокрый, ты что, вспотел?        Учиха, мысленно присудив ему грамоту победителя в состязаниях по высшей степени идиотизма, подметил: глаза Наруто были сухими, воспаленными, а щеки покрылись лихорадочным румянцем. Кажется, Узумаки стало еще хуже, чем было до этого.        Ему нужно было уйти, он ведь принял решение больше не контактировать с Наруто. Но у него не вышло. Учиха уступил, хоть и знал, что проигрывает одному лишь человеку, — себе.        Непроизвольно сглотнув, Саске, увидев, что Узумаки все еще смотрит на него, надеясь получить ответы на свои тупые вопросы, снизошел до объяснений лишь одного из них:        — Ты собирался провести остаток ночи на полу.        Он надеялся, что у него получится перевести тему, однако Наруто, скрестив руки на груди, уставился на него с нескрываемым интересом и недоверчиво протянул:        — Это я тебе сказал?        — Нет же, идиот, — обозлился Учиха, выдержав драматическую паузу и выразительно закатив глаза. — Ты чуть не грохнулся, пока вопил во сне.        — Разбудил, значит, — подытожил Узумаки, сконфуженно сминая плед руками. — Извини, я не хотел. Ты поэтому так вспотел?        Саске, хоть ему и хотелось огрызнуться и сказать Наруто, что где-то далеко по нему скучает его давно утерянный здравый смысл, не говоря ни слова, прикоснулся ко лбу Наруто прохладной и все еще влажной ладонью. Он не ошибся. Лоб Узумаки был горячим, как камень, пролежавший день под палящими лучами солнца.        — У тебя поднялась температура, — строго произнес Саске. Увидев, что Наруто открыл рот, чтобы возразить, тут же добавил тоном, не терпящим возражений: — Время для пилюли Сакуры. Откажешься — позову Харуно сюда.        Узумаки на угрозу повелся. Опустив голову, он, взглянув на Саске, как обиженный маленький ребенок, у которого отобрали шоколад, смирился со своей судьбой окончательно. Похоже, Сакура пугала Наруто намного больше, чем его компания.        Учиха, едко ухмыльнувшись, поразмыслил и смекнул: вспыльчивая Харуно не стала бы церемониться с Наруто, как делал это он. Не размениваясь на разговоры, Сакура бы скормила Узумаки сотню таких пилюль, тщательно проконтролировав весь процесс, заодно влив в его глотку пару мерзопакостных отваров собственного приготовления. А он, Саске, и этого не смог добиться.        Учиха собирался было издеваться над Наруто и дальше, но осекся, увидев, что Узумаки и правда расстроен. Кажется, ему жутко не нравилась вся эта тема с лекарствами.        — Почему ты не хочешь? — Саске и сам не понял, как вместо заготовленной фразы о неизлечимой тупости Наруто у него вырвался участливый вопрос.        Узумаки, взглянув на него с признательностью, лишь пожал плечами.        — Это слишком отвратительно, Саске. Ты пробовал эти пилюли?        Учиха развел руками:        — Другие — да. Эти не доводилось.        — Они ужасны! — воскликнул Наруто, взглянув на Учиху с отчаянием. Сердце Саске, ухнув, заколотилось где-то в районе желудка. Таинственный взгляд голубых глаз манил, притягивал.        Однако Учиха, встряхнув головой, вернулся к прежней теме, лихорадочно соображая. Итак, ему удалось узнать, почему Узумаки отказывается есть пилюли. Это, конечно, плюс. Теперь ему нужно всего лишь придумать убедительную причину, чтобы уговорить Наруто сделать то, что он хочет меньше всего на свете.        С аргументами Саске не замедлил. И, сам едва ли отдавая себе отчет в своих же действиях, принялся убеждать Узумаки.        — Представь, что это тренировка, — сказал Учиха, заметив, что Наруто уставился на него с неподдельной заинтересованностью. — Тебе нужно стать сильнее, чтобы победить твоего главного противника — болезнь. Ты должен выиграть этот раунд, Наруто, — ободряюще потрепав Узумаки по плечу, завершил Саске.        Узумаки, поразмыслив лишь самую малость, кивнул ему и покорно потянулся за одной из двух пилюль, которые Учиха оставил на тумбочке.        — Ты прав, — согласился Наруто. — Нельзя дурачиться, нужно думать о тебе и постараться не заразить.        Саске подавился воздухом. Из его правильно поставленной речи, над которой он так старательно трудился, Наруто понял только то, что ему нужно позаботиться о нем. И кто из них еще сумасшедший?        Учиха, криво усмехнувшись, уже заготовил было новую речь, чтобы высмеять вердикт Узумаки, но вдруг, замерев, рвано выдохнул, когда безумная мысль оглушительной вспышкой ворвалась в его голову.        Наруто переживал о нем, а не о себе. Узумаки собрался глотать эту чертову пилюлю, потому что боялся, что заразится он. С шумом втянув воздух, Учиха плотно сомкнул челюсти и попытался проигнорировать щемящую сердце нежность, однако его попытки успехом не увенчались.        Он был обязан поддержать Наруто, даже если ему придется съесть эту дрянь.        — Дай и мне, — попросил Саске, протянув руку за второй пилюлей. Узумаки, приоткрыв от изумления рот, покосился на него с плохо скрытым подозрением во взгляде, однако протянул лекарство и ему.        — Тебе не помешает компания, — произнес Учиха и небрежным движением забросил плотный тугой шарик в рот под восторженные возгласы Узумаки. И чуть было не выплюнул. У пилюли оказался омерзительный приторно-горький вкус, отдаленно напоминающий смесь полыни, ромашки и древесных грибов.        Повернувшись к Наруто, Учиха, пересилив отвращение, одним махом проглотил лекарство Сакуры, дав себе клятву никогда в жизни больше не болеть. Узумаки, глаза которого предательски слезились, с трудом запихнул в рот свою пилюлю и, поморщившись, сглотнул, последовав его героическому примеру.        — Какой ужас! — гримасничая, простонал он, взмахнув руками.        — Я принесу тебе воды, — стараясь не рассмеяться, отозвался Саске и, встав, уже было собирался пройти на кухню, однако Наруто, едва не подскочив, судорожной хваткой вцепился в его руку.        — Саске! Ты так и не рассказал, почему ты промок!        Учиха замялся. Он и не знал, что и ответить на этот по-детски наивный вопрос Узумаки.        — На улице был, — мягко произнес Саске, отбросив все личные предрассудки и пока еще не осознавая, что он уже давно не говорит Наруто никаких комплиментов сомнительного содержания. — Хотел проветриться.        — Или промокнуть, ага, — скептически хмыкнув, парировал Узумаки. — Переденься, пока не простыл, а то потом еще скажешь, что это я тебя заразил! — шутливо проворчал он, гордо вздернув голову и, судя по дергавшимся уголкам губ, едва сдерживая смех.        Саске тронула его искренняя забота и, не удержавшись, он ухмыльнулся первым, позабыв, что еще не так давно собирался отказаться от общения с Узумаки. Но он ничего не мог с собой поделать. Какая-то неведомая и едва ли объяснимая сила снова тянула его к Наруто        — Конечно, — с наигранной издевкой произнес Учиха, нежно щелкнув пальцами свободной руки запротестовавшего Узумаки по лбу. Он позволил себе лишь единственную маленькую слабость — легкую улыбку, которую Наруто, неотрывно смотревший на него, тут же засек.        Радостно улыбнувшись ему в ответ, Узумаки насупился и потер лоб костяшками пальцев. Учиха же, улучив удачный момент, когда тот отвлекся, осторожно высвободил свою кисть, потирая покалывающее после прикосновения Наруто запястье.        — Это ты во всем виноват, — мстительно поддакнул он скорчившему обиженную рожицу Узумаки, и, собираясь уйти, отвернулся от него, как вдруг тот вновь схватил его за руку.        Саске приготовился было к очередному глупому вопросу, однако в этот раз все оказалось намного серьезнее.        — Атас! Мы пропали! Шикамару сейчас сказал мне, что Сакура, Ино, Киба и Хината направляются к нам! Они хотят убедиться, что мы встречаемся, — сипло прошептал Узумаки, с отчаянием глядя на прикусившего губу Саске, судорожно прокручивавшего озвученную им информацию в голове.        — И Хината с ними? — с тенью сомнения протянул Учиха, обернувшись к растерянному Наруто и склонившись практически вплотную к нему. Мир перед глазами Саске поплыл. Ему хотелось окунуться с головой в этот омут, даже если всплыть потом не выйдет.        Лицо Узумаки, чуть нахмурившего густые светлые брови, оказалось так близко, что, казалось, подайся вперед хотя бы один из них — и этого чертового расстояния, которое лишь все портило, не было бы. Но они молчали, выдерживая дистанцию, будто бы это могло спасти их обоих.        А время все шло, на горизонте упрямо маячило неминуемое разоблачение. Либо уступить и признаться во лжи, либо окончательно перешагнуть черту и сломать свои же оковы. Однако они оба медлили.        Учиха, борясь с самим собой, думал, что все оказалось куда хуже, чем он мог представить. Нужно было решаться на отчаянный шаг или слать все к черту.        — Ты думаешь… И что нам делать, ведь мы… — начал было Наруто, но Саске сдался первым и, не позволив ему договорить, схватил его за футболку и приподнял с кровати, притянув к себе еще ближе.        Он сорвался первым, не устояв перед внезапным страстным порывом еще хотя бы раз ощутить прикосновения Узумаки, четко уяснив для себя, что это, вероятно, последний их разговор.        Учиха осознавал: он ни за что не простит себе ни проявленной чуткости, ни слабости. После этого ему нужно будет твердой рукой перечеркнуть все, что было между ними с Наруто, а пока он, потеряв контроль, уступил.        Утопая в пучине чувств, Саске не намеревался больше сражаться с самим собой. По крайней мере, этой ночью. Где-то на задворках сознания у него все же промелькнула мысль, что Наруто промокнет, однако тут же пропала, как луна за набежавшими тучами.        — Обними меня, — прошептал Учиха, смыкая руки в замок на спине застывшего Наруто, который, немного помедлив, все же выполнил его просьбу, прерывисто дыша. Напугало ли его странное поведение Саске или его спонтанная выходка — Учиха не знал. Ему было достаточно и того, что Узумаки его не оттолкнул.        — И молись, чтобы Шикамару не ошибался, иначе я убью вас обоих, — мрачно добавил Саске, стараясь казаться прежним угрюмым ворчуном, но прекрасно понимая: все его рвения обречены на провал.        Узумаки тут же, тихо прыснув, уткнулся носом ему в плечо, чуть покачиваясь на шатающихся ногах и сцепляя руки на его шее. Наруто была нужна опора — сказалась разрушительная сила болезни.        Учиха тут же смекнул, что происходит. Бережно придержав Наруто, он позволил ему облокотиться на себя, ласково поглаживая его по спине. Узумаки в долгу не остался и, прижавшись пылающей щекой к шее Саске, запустил пальцы в его волосы, сдавленно вздохнув.        Учиха, содрогнувшись всем телом, запоздало смекнул: его сердце колотится, как безумное. Еще никогда он не был так близок к провалу по собственной же вине. И Саске попытался держать себя в ежовых рукавицах, не позволяя потерять столь нужную сейчас бдительность.        Прикрыв глаза с трепещущими ресницами, он повел напряженными плечами, безрезультатно пытаясь расслабиться. Когда Наруто был рядом, контролировать себя ему становилось все труднее. Он надеялся, что не сорвется в этот раз, иначе кто знает, чем все обернется. Оставалось только надеяться, что Хината, увидев их вдвоем, тут же грохнется в обморок, так ничего и не рассказав остальным.        — Шикамару говорит, что они уже совсем рядом, — шепнул Наруто, обжигая горячим дыханием мочку его уха.        Саске, качнув головой в ответ, лишь сильнее прижал Наруто к себе, ощутив жуткое желание прикоснуться к его губам хотя бы еще раз, однако вместо этого, удержавшись, участливо спросил:        — Тебе не холодно? Я весь мокрый.        — Нет, мне хорошо. Ты холодный, — отозвался Наруто, осторожно положив голову ему на плечо. — Я весь горю.        — Знаю, — заверил его Саске, чувствуя, как приятное тепло расползается по его телу, и, не найдя, что еще сказать, хмуро добавил, бескомпромиссно припечатав: — Мне и самому жарко из-за тебя.        — Извини, — сконфуженно пробормотал Узумаки, потирая слезящиеся глаза руками и шумно вздохнув.        — Как думаешь, они долго будут нас проверять? — зевнув, пытливо полюбопытствовал он, наверное, стараясь поддержать беседу.        Его старания Саске, которому больше всего на свете хотелось раствориться в объятиях Наруто и ни о чем больше не думать, как тогда, в подворотне, не оценил.        — Надеюсь, нет, — глухо пробормотал Учиха. Его сейчас беспокоила лишь излишняя настойчивость Ино, которая наверняка будет докапываться до мельчайших нюансов. Вот именно из-за назойливой Яманака вся их выдуманная легенда рискует накрыться медным тазом.        Раздумывая, что же предпринять, Саске, вернув себя с небес на землю, пытался сообразить, как же им выкрутиться в этот раз. Если уж тот поцелуй не заставил настырную Ино поверить в их ложь, то что же тогда они должны предпринять?        — Мы так и будем стоять, пока они не уйдут? — внезапно поинтересовался Наруто, все сильнее прижимаясь к нему, словно они были в океане, а вокруг них не осталось ни единого участка суши.        Учиха сразу же напрягся: слишком уж близко был к нему Наруто. Да и этот его глупый вопрос был как нельзя вовремя. Узумаки сбил его с верной мысли и помешал придумать решение их общей проблемы. Наруто следовало бы заткнуться, чтобы не портить идиллию и заодно не злить его лишний раз.        — У тебя есть другие идеи? — тут же огрызнулся Саске, чувствуя, что раздражение сковало его сердце ледяной цепью. Если уж Наруто так противны его объятия, мог бы сразу отказаться.        Наивный вопрос Узумаки резанул по больному, заставив задуматься: а что значит то, что было между ними, для него? Неужели — ничего? Наверное, Наруто не такой уж идиот, если нашел способ, чтобы использовать его для достижения своих целей. Да и доказательства ждать себя не заставили — Хината же отстала. Вот и результат.        — Нет, — честно признался тем временем Узумаки, так и не отстранившись. Шмыгнув носом, он скользнул руками по спине Саске. Огладив напряженные лопатки Саске, Наруто пристыженно пробормотал:        — Я думал, ты знаешь, что делать. Иначе чего так дергаешься, раз не в полной боевой готовности?        Но Учихе было не до перепалок с ним. Одно лишь банальное прикосновение Узумаки тут же свело его с ума. Саске захотелось сжать волосы Наруто руками и впиться в его губы страстным поцелуем, однако он, скрипнув зубами, заставил себя выбросить из головы всю эту ванильную чушь.        — Знаю, — прерывисто дыша, проронил Учиха. — Но после такого мы с тобой точно общаться не будем.        — Ты о чем? — растерянно переспросил опешивший Узумаки, до которого смысл сказанного им дошел не сразу. Наруто не разглядел в простой фразе скрытого подтекста, но разобраться попытался.        — Ты имеешь в виду, что мы должны снова поцеловаться? — вскоре, проявив зачатки интеллекта, спросил он.        — Это было бы слишком примитивно. Нужен размах, — процедил Учиха, четко осознавая, что если они перейдут еще и эту черту из-за паршивого спектакля, уже завтра он соберет вещи в котомку и свалит отсюда навсегда, чтобы никогда больше не вспоминать о том, что было между ним и Наруто. И плевать, что не взаправду.        — Понял, — вдруг торжествующе провопил Узумаки, толкнув Саске на кровать и навалившись на его сверху. Учиха, не ожидавший ничего подобного, лишь сдавленно охнул, но комментировать выходку Наруто никак не стал — не до этого было.        Пытаясь перевести сбившееся дыхание, Саске с ужасом смекнул: его тело снова отказывалось слушаться. Он попробовал было пошевелить руками, но безрезультатно.        Учиха запоздало подумал, что из-за него Наруто завтра точно станет хуже, ведь беспечный Узумаки наверняка уже весь промок, как и он сам, однако единственное, что Саске, который едва ли был в состоянии связать хотя бы пару слов, мог делать, — лежать и смотреть на Узумаки.        Наруто же, взглянув ему в глаза, широко ухмыльнулся и с ажиотажем взмахнул руками. Похоже, Узумаки озарила очередная безумная идея, которая по гениальности могла потягаться с его усердными попытками уединиться в цветущих кустиках, когда их руки были слеплены той отвратительной чакрой.        — Я знаю, что мы будем делать! Как насчет теневых клонов? — радостно заявил Наруто тем временем. Саске сразу же встрепенулся. А дело обретало нехилый расклад.        Узумаки, кажется, и правда что-то придумал. Толковое или нет — вот в чем вопрос. Не помешало бы уточнить на всякий случай, чтобы быть в курсе, о чем потом со стыдом придется вспоминать.        — О чем ты? — растерянно переспросил Учиха, оторопело уставившийся на оживленное лицо Наруто, в глазах которого при скудном свете фонаря, пробивающегося через неплотно прикрытые шторы, блестели старательно запрятанные смешинки.        — Спектакль! Мы все подстроим! — восторженно провозгласил Узумаки, явно довольный своей идеей. — Я использую режим отшельника, чтобы попытаться отслеживать их, а мы в это время, пока они подсматривают, будем изображать то, чем занимаются пары… — вполне серьезно завершил он и, хлопая глазами, бесхитростно уточнил: — А что по ночам делают влюбленные, а, Саске?        Учихе стало плохо. В прямом смысле слова — земля ушла у него из-под ног. Чуть было не брякнув: «Спят», он, нахмурившись, с вызовом взглянул на Узумаки, который, в свою очередь, изумленно уставился на него. Будто бы это кто-то другой спросил у Саске о какой-то идиотской фигне, в которой разбирались только такие кретины, как он.        Учиха, хоть и не собирался говорить ничего гадкого, все же не удержался от презрительного комментария, описывающего его отношение к Наруто и к ситуации в целом.        — Идиот! — простонал он, театрально возведя все еще ватные и чуть подрагивающие руки к заполненному тучами и спрятанному за потолком небу. — Ты обрекаешь нас обоих на провал!        — Что?! Я?! Это ты ничего мне не объясняешь! — тут же развопился Наруто, но осекся, закусив губу, и уставился на спокойного Саске, на лице которого промелькнуло неприкрытое раздражение.        Может быть, Учиха, открывший рот и собиравшийся высказать ему все, что только пришло в голову, и успел бы внести свою лепту и доказать Узумаки, кто из них здесь главный придурок, но он не успел — Ино и ее копания добрались до них раньше.        — Они уже здесь, — обреченно пробормотал Наруто. Он скорчил жалостливую мордочку и заискивающе взглянул на побледневшего Саске, который, закатив глаза, резко скинул его с себя на кровать, с протяжным скрипом прогнувшуюся под весом Узумаки, и угрожающе навис сверху.        Хоть Учиху бесила вся эта ситуация, в которой они оказались по вине этого несчастья, он все же обнаружил, что просто не может и дальше сердиться на Наруто. И, глядя на лицо Узумаки сейчас, Саске не знал, что ему хочется сделать больше: врезать Узумаки хорошенько или поцеловать его.        Наруто лежал, даже не пытаясь сопротивляться или спорить с ним. Открытый, доверчивый, наивный. Учиха мотнул головой, прогоняя непрошеные мысли о том, что он, наверное, ему бы и Коноху защищать поручил. Потому что верил в него. И ему.        Что же касается Саске, ему было немногим лучше: его сердце, казалось, порывалось выпрыгнуть из груди. Учиха волновался, хоть и старался не подавать виду. Саске ужасно не хотелось, чтобы Узумаки догадался о его чувствах. Или, что того хуже, сообразил: он к нему неравнодушен.        Учиха держался стоически до тех пор, пока Наруто не принялся действовать. Прерывисто вздохнув, Узумаки ободряюще улыбнулся ему и сложил руки в незамысловатых печатях, призывая клонов.        — Я отправлю их на гору Мьебоку, перестрахуемся, — прошептал Узумаки, едва шевеля потрескавшимися губами. Саске, не говоря ни слова, лишь молча кивнул, одобрив его решение. Иногда Наруто доказывал ему, что он не полный кретин. Если там Хината, им стоило бы перестраховаться.        — Хорошо, — отозвался Учиха. Ему подумалось, что не помешало бы еще что-нибудь сказать, но Наруто и этого оказалось достаточно. Едва заметно кивнув ему, он широко улыбнулся.        Саске же, сдвинув брови, холодно взглянул на него, собираясь высказать Наруто, на какие жертвы ему приходится идти ради него, но не смог.        Резко выдохнув, Учиха оторопело уставился на Узумаки. Возможно, ему всего лишь померещилось, однако Наруто почему-то стал еще красивее: в темноте будто бы обнажились плавные штрихи мускул под неплотной футболкой; растрепанные и чуть запутанные светлые волосы небрежными прядями спадали на покрытый испариной лоб, а в голубых глазах, смотревших на него с неуемным восхищением, казалось, сверкали звезды.        Наруто тяжело дышал, жадно хватая воздух чуть приоткрытым ртом, и наблюдал за Саске, явно ожидая, что завороженный происходящим Учиха скажет хотя бы пару слов.        И он едва ли догадывался, что творится на душе у Саске, жизненной необходимостью которого вдруг стало наклониться к Наруто и, позабыв обо всем, почувствовать трепетные прикосновения его ладоней, ощутить нежные горячие губы и опаляющее шею неровное дыхание.        К своему вящему неудовольствию, Учиха обнаружил, что он злится. Не на Узумаки, не на себя, а не тех ненормальных, которые решили устроить им ночное рандеву.        Ярость захлестнула Саске с головой, заставив нырнуть в пучину родной агрессии. Он был готов на все, чтобы доказать им: не на тех нарвались. Хотели понаблюдать за ними исподтишка, однако быстро спалились. Нужно отдать Шикамару должное — он успел вовремя предупредить их с Наруто.        И это значило лишь одно: тем, кто посмел усомниться в их с Узумаки умелой игре, ничего хорошего ждать не следовало. Больше церемониться и беречь их чувства Учиха не собирался. Будет им шоу. Потом еще пожалеют, что связались с ними вообще.        — И что нам делать? — беззвучно спросил Узумаки, крепко сжав обжигающими ладонями руки внезапно разозлившегося гораздо больше прежнего Саске, которому порядком надоело чувствовать себя подопытным кроликом во всех этих играх.        Решение пришло спонтанно. Учиха, хоть он и не собирался вытворять ничего подобного, вдруг подумал, что слишком уж долго рискует не только своим достоинством, но и здоровьем Узумаки, который после всех их приключений уж точно здоровее не станет.        Но злость все же затуманила его разум. Им бы следовало сегодня же проучить всех этих выскочек, которые неоднократно пытались вывести их на «чистую» воду, чтобы пресечь все посягательства на их частную жизнь раз и навсегда.        — Раздевайся, — сев на торс Наруто, потребовал Саске, подцепив ледяными пальцами край своей футболки. — Из-за меня мы оба промокли.        Хотят увидеть спектакль — будет им развлечение. Да такое, что они потом они на них с Узумаки ни за что не посмотрят. Решено — сделано. И Учиха принялся действовать первым, не став медлить и откладывать задумку в долгий ящик.        — Интересно, зачем? И как я, по-твоему, должен это сделать? — возмутился Наруто, взмахнув руками. — Ты-то на мне сидишь, — однако Саске, проигнорировав его справедливый выпад, мигом стянул свою мокрую футболку, раздраженно отбросив ее на пол, как ненужную тряпку.        Обычно он никогда такого не вытворял со своими вещами. Это, скорее, больше по части Узумаки — шмотки разбрасывать, однако сейчас Учиха не хотел заморачиваться из-за таких мелочей.        Хоть Саске и был в ярости, однако от его внимания все же не ускользнуло, что Наруто, как-то странно на него взглянул. Поперхнувшись, Наруто закашлялся и тут же отвел взгляд, уставившись на стенку напротив, стоило ему только снять футболку.        Саске, не удержавшись, презрительно фыркнул. И что случилось с тем Узумаки, который еще несколько минут назад был готов буквально на все — даже отправил клонов на гору Мьебоку?        А Узумаки все молчал, так и не оборачиваясь. Учиха тут же насторожился: что-то явно было не так. Иначе почему Наруто вдруг сделал ему шикарный подарок, о котором он еще пару минут назад и мечтать не смел, — заткнулся?        Поразившись разительным изменениям в поведении Наруто, Саске внимательно присмотрелся и, прищурившись, отметил, насколько это было возможно в темноте: на щеках Узумаки выступил необычный красный румянец, а сам он плотно сомкнул челюсти, словно старательно пытался сдержаться.        Прежде Наруто никогда себя так не вел. Топал ногами и возмущался — да. Вопил, что он — высокомерная выскочка и препирался с ним до бесконечности — разумеется. Однако Узумаки еще никогда не вытворял ничего подобного. Судя по всему, он был смущен.        Учиха мог поклясться, что Наруто чувствовал себя неловко из-за того, что он разделся, но весомых доказательств у него все же не было. А еще Учихе не терпелось проучить назойливых наблюдателей.        — Мы разыграем спектакль, — все же снизошел до объяснений он, надеясь, что после его слов Узумаки будет куда сговорчивее. — Предлагаю стянуть хотя бы по футболке и притвориться, что целуемся.        Наруто, неразборчиво что-то пробормотав себе что-то под нос, лишь прикрыл глаза, но так и не повернулся.        — Нам нужно, — с нажимом произнес Саске и невозмутимо предложил, расценив бормотание Наруто, как банальное нежелание раздеваться: — Давай я тебе помогу.        — Не надо, — приглушенно заартачился Наруто, моментально перехватив руки Саске своими горячими ладонями, но так и не глядя на него. Учиха насторожился — вымученный ответ Узумаки показался ему до одури подозрительным.        — Это еще почему? — с неприкрытой насмешкой спросил он, но стягивать с Наруто футболку все-таки не стал. Остановился. Почему? Саске показалось, что так будет правильно. Он не хотел ни ранить, ни обидеть Узумаки, который подобного отношения уж точно не заслужил.        Вздохнув, Учиха, сам едва ли догадываясь, как резко констатируют его слова с действиями, мягко дотронулся до подбородка Наруто кончиками пальцев.        — Посмотри на меня, упертый идиот, — попросил он, ни на что не надеясь. Пускай все будет так, как и должно. Весь мир и все важные в нем вещи, включая и их фиктивные отношения, вдруг показались Саске совершенно бесполезной фигней — взять нельзя, выкинуть тоже.        Главнее всего на свете для него — Узумаки, который хоть и действовал ему на нервы, но все же был надежным другом. И Учиха, нахмурившись, пытливо всмотрелся в точеный профиль Наруто, будто бы пытался пробраться в его светловолосую голову и самостоятельно докопаться до того, что беспокоит Узумаки.        Видел Наруто или нет, что Саске пристально на него смотрит, однако тут же заупрямился и принялся ерзать на кровати, не теряя надежды, что Учиха отвяжется от него со своей просьбой.        — Ни за что! — отрезал он, когда его отчаянные попытки выбраться из-под Саске не увенчались особым успехом.        Учиха же, прикрыв глаза, несколько раз глубоко вздохнул, поборов желание сказать Узумаки все, что он о нем думает и выдать пару обидных фраз, которые не так давно придумал специально для него.        — Наруто, если ты меня смущаешься, так сделай сам хоть что-нибудь. Они на нас смотрят, — укоризненно проговорил Саске, практически призывая противного Узумаки выполнить его просьбу. — Иначе будешь сам выбираться из этого дерьма, я и пальцем не пошевелю, чтобы тебе помочь.        И его угроза сработала. Правда, не так, как он представлял. В тот же самый миг, когда комнату осветила яркая вспышка молнии, а вдалеке загремели раскаты бунтующего грома, Наруто внезапно отпустил его руки и, приподнявшись на локтях, крепко обхватил опешившего Учиху за шею.        Саске не успел просечь, что происходит, а шершавые губы Узумаки уже накрыли его собственные. Учиха, первым порывом которого была необходимость оттолкнуть Наруто и хорошенько ему врезать, не выдержал и сорвался сам, когда грубые пальцы зарылись в его растрепанные и все еще влажные волосы.        Мир рухнул. Саске, проиграв Узумаки и себе, ответил на требовательный поцелуй, мстительно прикусив и слегка оттянув нижнюю губу тихо прыснувшего Наруто, который расценил его выходку, как нежелание уступать и продемонстрировать, что он ни капли в себе не сомневается.        А Саске в этот раз и правда чувствовал себя куда увереннее. Не было той растерянности, неопределенности, как в подворотне. Он знал, что нужно делать: заставить Узумаки плясать под его дудку, попутно продемонстрировав нескольким неверующим, что подглядывать по ночам за влюбленными — не самая лучшая идея.        Потянув Наруто на себя, Учиха, вынудив его прижаться к нему всем телом, осторожно скользнул под футболку Узумаки прохладными руками, и, подцепив края ткани, принялся ее стягивать, обнажая рельефные кубики пресса.        Наруто, покорно приподняв руки вверх, противиться в этот раз не стал. Тяжело дыша, Узумаки не отводил лихорадочно блестящих глаз от лица Саске, будто бы пытался просечь, как отреагирует Учиха, ведь он во второй раз потерял над собой контроль, не удержался, набросившись на него.        Саске было не лучше. Пару минут назад он едва ли не сходил с ума, испытывая страстное желание вновь поцеловать Узумаки. Когда же Наруто сжал его волосы, грудь Учихи сразу сковала тупая ноющая боль, но вскоре ей на смену пришло непривычное возбуждение.        Саске не был уверен, что не ошибается, однако тело, действовавшее против его воли, лишь подтверждало обратное. Но Учиха, невзирая ни на что, все еще пытался контролировать себя и следовал заранее заготовленному плану, реализовать который он собирался любой ценой.        Следуя своей задумке, Саске ненадолго прервал поцелуй, чтобы бросить на пол футболку Наруто. Узумаки тут же нетерпеливо фыркнул, наглядно продемонстрировав Учихе, как сильно ему претит эта пауза. И было в этом что-то хаотичное, будто бы Наруто бредил, сам не ведая, что творит.        Это заставило Учиху насторожиться. Застыв, он внимательно взглянул на лицо своего друга. По щекам Узумаки расползся бордовый румянец, некогда тонкие губы чуть припухли после долгих поцелуев, а на нижней губе, которую Саске не так давно прикусил, красовалась крошечная ранка с выступившей каплей крови.        Учиха уж было подумал, что им нужно бы остановиться, иначе Наруто станет хуже, но Узумаки, словно прочитав его мысли, снова накинулся на него, позабыв обо всех предрассудках. Сжимая руками его волосы, Узумаки, прерывисто дыша, укутал Саске в своих объятиях и неспешно углубил смелый поцелуй.        Наруто целовал его отчаянно, словно бы прощался. Наверное, догадывался, что уже завтра этой ночи не будет. Будет лишь новый день, когда Саске снова спрячется от него за маской одиночества.        Однако сейчас были только они. И эта мрачная ночь. Ни один из них не хотел думать о том, что ждет их завтра, и, забывшись, Учиха обхватил руками спину Узумаки, нетерпеливо отвечая на нежные поцелуи. Он сдался, проиграв очередной бой с самим собой. Правда, скоропалительное поражение поджидало не его одного.        Возмущенно пискнув, Хината, лицо которой покраснело, как огромный спелый помидор, зажала бледными ладошками рот и, запинаясь, выпалила:        — Простите, но эта сцена… Она слишком интимная, чтобы я могла подсматривать…        Киба, ободряюще улыбнувшись стушевавшейся подруге, ласково потрепал ее по плечу, а Сакура с Ино, обменявшись мрачными взглядами, молча подвели итоги, так ничего и не сказав остальным. Хината не могла соврать. А значит, их подозрения оказались беспочвенны.