Последний демон

ГОСПОЖА

Лучи серебряного лунного света ложились на пол, отражая сетку окна. Одинокий ночной мотылёк бился о стекло, надеясь вырваться на волю. Возможно, если бы Аоба обладал тонким слухом Ёшитеру, это навязчивое трепыхание раздражало бы его, но он жил лишь ощущениями. Ощущениями нежной кожи под его губами, упругой шероховатой ткани под пальцами. Внизу живота пронзительно заныло, когда его рука легла на бедро Сэй, волнительно обрисовав линию белья. После ночного свидания Аоба проводил Сэй до покоев лидеров культа, но так и не смог отпустить её. Возможно, она и не хотела уходить. Всем телом прижав тяжело дышащую девушку к стене, Аоба не отрывался от распахнутых для него губ. Чёрт, она подходила ему идеально! Высокий рост Сэй позволял целовать её не напрягаясь, мягкая грудь давила на его собственную на уровне сердца, а их бёдра соприкасались, делая свободные льняные брюки Аобы неимоверно узкими. Когда пальцы Сей запутались в его волосах, пытаясь сдёрнуть резинку, Аоба едва сдержал стон наслаждения. Шея и затылок покрылись мурашками, словно каждая клетка тела тянулась к ласке восхитительной девушки. Сэй освободила волосы Аобы и отстранилась, чтобы с восхищённым взглядом уложить их на его плечах. — Как же ты красив, — прошептала она, довольная результатом, и заглянула Аобе в глаза. Её зрачки, точно две огромные чёрные дыры, затягивали, не отпускали его в свою комнату. Аоба недаром обладал познаниями в медицине, он понимал, что выдаёт реакция тела Сэй. Она пылала, изнемогала от страсти. — Мне кажется, время пришло. — О чём ты? — решил дать ей шанс одуматься Аоба. Была бы его воля, он овладел бы этой женщиной здесь, в пустом тёмном зале, прижав к жёсткой стене. В отличие от Сэй, он был опытен, поэтому коварно спустился поцелуями вниз по белой коже её шеи, чтобы помочь сделать правильный выбор. Сэй судорожно вздохнула и откинула голову назад. Аоба рванул вырез её платья, обнажив плечо. Сдерживаться становилось всё труднее. — Зачем ты пришёл в Рай? — с придыханием спросила Сэй и щекой потёрлась о его волосы.  — В поисках спасения. — Заманчивое декольте девушки маячило перед глазами, и Аобе было сложно сосредоточиться и лгать. Но он и его друзья на самом деле приехали сюда ради лекарства для Казуки, фактически этот ответ можно было считать правдой. — Ты нашёл, что искал?  — Нет, но я нашёл тебя, — с трудом смог выговорить Аоба, скользнув языком в горячую ложбинку груди. Сэй почти неслышно застонала.  — Разве ты не хочешь вернуться в большой мир? — задав вопрос, Сэй крепче прижала к себе голову Аобы, будто бы безмолвно давая понять, что жаждет продолжения. — Я хочу остаться здесь навечно. — И пусть Аоба боялся, что Сэй не разберёт путанный ответ, который он произнёс не отрывая губ от её бархатной кожи, она всё поняла верно. Обхватив лицо Аобы ладошками, Сэй поцеловала его так, как никогда раньше. А затем молча взяла за руку и потянула за собой.  Они миновали запертую дверь, отделяющую покои Госпожи и Старейшин от комнат простых прихожан, и ещё немного времени провели целуясь посреди широкого коридора, обдуваемого тёплым летним ветерком из окна. Затем Сэй приоткрыла богато украшенную дверь комнаты Аканэ-сама и увлекла Аобу внутрь. Он вновь оказался в том самом зале, где ему внезапно стало дурно. Но сейчас его сводил с ума не аромат голубых лилий, а растрёпанный вид любимой девушки. В этот самый момент, когда она вела его в спальню в сбившемся платье и с беспорядочно торчащими из косы волосами, такая близкая и несовершенная, Аоба впервые признался себе, что влюблён. И то дикое желание, которое Сэй вызывала в нём, было проявлением его любви. Проявлением его слабости. Из зала, выполнявшего роль гостиной, вели ещё две двери. В одну из них по-хозяйски свернула Сэй. Хотя у Аобы была едва ли не лучшая комната особняка, по уюту и комфорту она всё равно уступала той, в которой жила личная служанка Госпожи. Краем глаза Аоба отметил цветастые обои, коллекцию куколок, заколки для волос у зеркала, любимые веера Сэй, но безраздельно его вниманием завладела мягкая широкая кровать. Не такая большая, как в его доме, эта кровать, покрытая красным шелковым покрывалом, скорее была предназначена для одного человека, но бёдра Аобы свело от напряжения, когда он представил обнажённое тело Сэй на прохладной ткани.  Девушка села на постель и смущённо посмотрела на него. — Ты первый мужчина в этой спальне. И вообще… первый… — Сэй ярко вспыхнула и отвернулась. Как бы Аобе ни хотелось оказаться рядом с ней, он нашёл в себе силы опуститься перед Сэй на колени и взять её ладони в свои. — Не бойся. Я буду нежен, — заверил он, зачарованный радугой целомудренных глаз. — Это не игра, Сэй, и не любовный роман. Мне кажется, я будто бы и не жил до встречи с тобой. Моя жизнь началась лишь теперь, с приездом в Вечный Рай. — Я всё равно боюсь… — тихо призналась она, уткнувшись взглядом в их соединённые руки. — Я хочу, но боюсь. Чтобы показать чистоту и глубину своих намерений, Аоба потянулся и коснулся губами её лба. — Кажется, я знаю, — встрепенулась Сэй, вероятно, ободрённая его заботой. — Подожди минутку, я сейчас вернусь! Она плавно подскочила и выбежала за дверь. Аоба со вздохом присел на кровать и пригладил волосы. Хорошо, что Сэй распустила их, с небрежно струящимися вдоль лица волосами Аоба казался себе привлекательнее. А сегодня он хотел быть для Сэй идеальным. Он знал, что сможет доставить ей удовольствие, но всё равно чувствовал лёгкий мандраж, невнятное томление в груди. Быстро осмотрев себя в зеркало, Аоба расстегнул две верхние пуговицы рубашки. Да, так гораздо лучше. Кончики пальцев были будто бы чуть влажные, и он вытер их о белые брюки. Лишь только Аоба закончил наводить красоту, как в комнату вернулась Сэй. Платье чуть приподнялось, показав изящную щиколотку, когда девушка ногой толкнула скрипнувшую дверь. В её руках был поднос с двумя высокими бокалами и стеклянной, оплетённой лозой бутылкой, в которой плескалась бордовая жидкость.  — Вино из личных запасов Старейшин, — улыбнулась девушка, опуская поднос на стол, заваленный мягкими игрушками. — Я ещё никогда не пила алкоголь, и мне пришлось его украсть. Но пусть это будет нашей тайной. Я хочу открыть для себя целый мир с тобой. Она наполнила до половины каждый из бокалов, один из которых подала Аобе, а второй оставила себе. Словно игривая кошечка, Сэй села у ног Аобы и положила подбородок на его колени. Аобе казалось, что он задохнётся от того, насколько возбуждающе выглядела её покорность.  Минуту Сэй со счастливой улыбкой изучала, как переливается в бокале красное вино, а затем вдохнула терпкий аромат. Выражение восторга украсило её и без того обворожительное лицо. Чуть замешкавшись, она сделала глоток и облизала губы юрким розовым язычком. — Ммм… — с наслаждением протянула Сэй. — Вкусно…  Она поднялась с пола и с бокалом в руках прошла к зеркалу. Оставив вино на комоде, Сэй расслаблено тряхнула головой и принялась вынимать острые шпильки из тяжёлой густой косы. Аоба мог лишь заворожённо наблюдать, как вырвавшиеся на волю волнистые локоны струятся по спине девушки. Когда Сэй обернулась, он залпом выпил остатки своего вина, чтобы смягчить пересохшее горло. Сэй была ангелом, белокурым невинным ангелом в Вечном Раю. И лишь её радужные глаза порочно сверкали, должно быть, под действием алкогольных паров. Сэй медленно подошла к Аобе и толкнула в постель. Приятная тяжесть тела девушки пригвоздила его к кровати. Наконец-то, момент настал. Сильные уверенные пальцы Аобы нащупали молнию её платья и потянули вниз. Плотный хло́пок разошёлся в стороны, и, чтобы ещё ярче ощутить контраст между шершавой тканью платья и гладкой кожей спины Сэй, Аоба закрыл глаза. И больше не смог их открыть.

***

— Просыпайся… Первым, что он ощутил, вернувшись в сознание, было чувство голода. Тело было лёгким и пустым, мерзко сосало под ложечкой. Аоба открыл глаза и не увидел ничего. Точнее, он увидел лицо Сэй. Девушка лежала на нём, прислонившись лбом к его лбу и окутав их обоих длинными шелковистыми волосами. Аоба безошибочно чувствовал тепло её обнажённой кожи, чувствовал, как острые соски прижимаются к его груди. И что-то ещё было между их телами, что-то круглое и болезненно твёрдое. Неужели они всё же сделали это? Неужели было так хорошо, что он уснул и проспал в комнате Сэй до самого утра? Аоба хотел обнять Сэй, прижать к себе и прошептать на ухо, как сильно её любит, но внезапно с замешательством понял, что не может пошевелить заведёнными за голову руками. Он в панике рванулся, и металлический звук цепей эхом прокатился в тишине. — Ты проснулся, — ласково произнесла Сэй, приподнимаясь. Девушка выпрямилась, оставшись сидеть на его бёдрах, а тусклый свет с непривычки пронзил зрачки Аобы. Проморгавшись, он понял, что смотрит на каменный неровный потолок, с которого свисает старая электрическая люстра. Он вновь резко дёрнулся, осознав, что и ноги так же надёжно прикованы с другой стороны. С другой стороны чего? Где он? Это не спальня Сэй! Теперь, когда тёплое женское тело больше не грело, Аоба ощущал холод камня под своей спиной. — Сэй, что происходит, где мы? Ты в порядке? — прохрипел Аоба через силу. Язык был похож на наждачную бумагу, терзающую нёбо. Когда он пил в последний раз? — Мы в моём истинном доме, — певуче ответила девушка, откидывая назад мешающие длинные волосы. Её странный наряд поразил Аобу. Голую грудь прикрывали лишь волнистые локоны и ряды длинных деревянных бус с незнакомыми ему символами. Этот смущающий образ дополняла полупрозрачная юбка, сейчас задранная до линии стройных бёдер. Рядом раздался глухой стон. Повернувшись, Аоба увидел крошечные женские ступни с наманикюренными пальцами. Проследовав взглядом дальше, он с ужасом понял, что рядом с ним лежит скованная Аканэ-сама. Тонкая струйка крови стекала по щиколотке несчастной, облачённой в такой же откровенный костюм, как и у Сэй. Аканэ-сама едва заметно пошевелилась, и кровотечение усилилось. Массивные кандалы были слишком тяжелы для её худощавого тела. — Госпожа! — невзирая на пересохшее горло попытался крикнуть Аоба, встретившись с испуганными глазами властительницы Рая.  — Не называй её так! — Сэй неожиданно соскочила на пол. Аоба смог разглядеть фигуры в белых балахонах, полукругом стоящие возле того странного жёсткого камня, к которому приковали его и хрупкую полураздетую Аканэ. Человек двадцать с опущенными на лица капюшонами наблюдали, как Сэй обходит алтарь и приближается к скованной девушке. — Она не Госпожа. Я — Госпожа Вечного Рая! — Сэй, что ты говоришь? Что происходит? Как это, ты Госпожа? Аканэ-сама, как вы? — Аоба вновь рванул на себя цепи, напрягая мышцы, но лишь обессиленно повалился на грубый камень. — Это мой дом, а они моя семья, — Сэй махнула рукой на приспешников, замерших за её спиной. Аоба почувствовал лёд в животе, когда в ладони новоявленной Госпожи блеснул кинжал. — Мы — истинный Рай. Только мы. Остальные лишь рабочая сила, просто неудачники, которым некуда идти, наш домашний скот. Они даже не знают, кто руководит Раем. Для них Госпожа лишь чудесный миф. Им не познать путь спасения. Путь, указанный кровью. С этими словами Сэй взмахнула острым лезвием. Тонкая длинная царапина мгновенно рассекла кожу на плече Аканэ. Девушка пронзительно взвизгнула. Никто из последователей не пошевелился. — Что ты делаешь?! Нет, Сэй, не трогай её! — кричал Аоба, до жгучей боли в запястьях обдирая руки о железо в попытке вырваться. — Сэй, что с тобой?!  — Сегодня мы собрались, чтобы вознести очередную душу к вратам Вечного Рая, — провозгласила Сэй, не обращая внимания на его крики. — Душа сестры очищена через страдания, и теперь Основатель примет её и наши молитвы! А ещё мы должны поприветствовать нового брата. Как и все вы когда-то, он стоит на пути выбора. Если он присоединится к нам, то Вечный Рай будет открыт и для него. Если же грехи, укоренившиеся в его сердце, возьмут верх, нашим долгом будет забрать его жизнь и не допустить, чтобы такой человек развращал наши сердца. — Сэй, о чём ты говоришь? Одумайся, Сэй! Вспомни, как нам было хорошо вместе! — умолял Аоба, до сих пор отказываясь верить, что это происходит наяву. — Да что с вами со всеми?! Очнитесь уже! — Ты слышал, что я сказала, — Сэй снова обогнула алтарь и теперь удобно облокотилась на него, приблизившись к лицу Аобы. — Забудь про Аканэ, она отработанный материал. Но тебя я убивать не хочу. Останься со мной. — Она провела пальцами по его щеке, глазам, линии волос. — Мы можем править Раем вместе. Разве ты не этого хотел? Ты ведь клялся остаться со мной навсегда. — Сэй… — Аоба едва сдерживал слёзы, понимая, что девушка, которая впервые за много лет смогла тронуть его привыкшее к одиночеству сердце, оказалась безумной фанатичкой. — Сэй, не делай этого. Ещё не поздно, давай уедем, давай оставим этот Рай. Я смогу о тебе позаботиться. Прошу, не убивай Аканэ, она совсем ещё девочка.  Возлюбленная ласково смотрела на него. На какую-то секунду Аобе даже показалось, что всё происходящее — сон, а в его вино что-то подмешали. Вдруг там, в запертой комнате, синтезируют какой-то новый вид наркотика? Не может быть, чтобы чутьё так обмануло его, не может быть, чтобы Сэй, нежная утончённая Сэй на самом деле оказалась жестокой убийцей. — Говоришь, сможешь позаботиться обо мне? Я стала Госпожой в шестнадцать, сейчас мне двадцать два. Четыре раза в год я возношу к Основателю очищенную душу и убираю непокорных. Ты же умный, посчитай, скольких за это время я отправила в Рай. Всё ещё хочешь уехать со мной? — так же ласково Сэй продолжала гладить лицо Аобы, изучая его пытливыми холодными глазами. Он молчал, не мог говорить. Его сердце треснуло и ощетинилось острыми осколками. Было тошно из-за того, сколько раз он целовал эти пропитанные ложью губы. Он боялся физической боли, потому что не знал, что такое боль душевная. До этого момента. И словно проворачивая раскалённый прут в измученной груди Аобы, Сэй склонилась к самому его уху. — Я знаю, что нет ни рая, ни ада. — Горячее дыхание психопатки колыхало распущенные волосы Аобы, щекоча щёку. — Я просто люблю смотреть, как в их глазах умирает надежда. — Ты монстр, — борясь с собой, проговорил Аоба. Если бы он мог, он выплюнул бы эти слова ей в лицо. Но Сэй всё ещё была слишком прекрасна для такого унижения. — Тогда ты тот, кто любит монстра. — Жадные мягкие губы Сэй припали к его губам глубоким поцелуем любовников, застигнутых порывом страсти. Но для Аобы сладкая ласка была кипящим маслом, обжигающим полость рта. Как он мог так ошибиться? Как мог повестись на пленительный вид малознакомой девушки? Он ведь не такой! Он, чёрт возьми, Хашибира! Сэй оторвалась от него и вытерла влажные губы ладонью, как будто стирая последнее, что их связывало. Подняв с алтаря оставленный нож, она обратилась к своим последователям: — Час пробил! Основатель получит нашу жертву. — Госпожа Рая обошла каменный стол и встала перед извивающейся в кандалах Аканэ. — Ты свободна, дитя! Пусть твоя чистая душа доставит молитвы к небесному престолу Доумы-сама! Широкое лезвие ножа блеснуло в свете лампы, когда Сэй вскинула обе руки вверх, вцепившись в рукоятку. Её жертва больше не двигалась, потеряв сознание. Аоба снова и снова безрезультатно напрягал мускулы, едва не выворачивая кисти из суставов. — Сэй! Не смей! Не убивай её! Сэй! И вдруг Сэй дёрнулась. Её тело осело на пол, а нож выпал из ослабших пальцев. Через секунду посреди зала возник Юширо с ничирином в одной руке и бледно-зелёным стикером в другой. Демон сразу же бросился к Аобе. — Ну как ты? Всё в порядке? — положив клинок на алтарь, Юширо вытащил из заднего кармана брюк связку ключей и загремел ими где-то над головой Аобы. — Прости, что не вмешался раньше, я всё ждал, когда она отойдёт подальше от тебя. Аоба почувствовал, что Юширо бережно освободил его затёкшие руки. Он попытался сесть, и демон поддержал его за спину. Голова нещадно кружилась. Под маревом этой расплывчатой дымки в глазах происходящее ещё больше напоминало ночной кошмар. — Юширо? — рассеянно спросил Аоба, глядя на спину суетящегося у ножных кандалов демона. Он отметил про себя, Юширо был одет в свою обычную одежду, а не в белые штаны и рубашку, что носили все культисты. — Как ты нашёл меня? Где Ёши? — Я здесь. — Возле стены появился Ёшитеру, так же в чёрном худи на молнии и джинсах. — Ну и жуть тут творилась, чувак. — Сэй… Она мертва? — Аоба боялся повернуть голову и увидеть кровь на белокурых локонах. Юширо бросил ключи подошедшему Ёшитеру, а сам присел перед распростёртым на полу телом. Уверенным движением он нащупал пульс на шее девушки. — Нет, просто без сознания, — успокоил демон. — Я лишь оглушил её, ударив рукоятью клинка по затылку.  — А эти? — Аоба обвёл взглядом фигуры в белых капюшонах. — Почему они не нападают? Они вообще живые? Ёшитеру наконец смог разомкнуть кандалы на ногах Аобы и теперь трудился над оковами лежащей без чувств Аканэ. Юширо же поднялся, тщательно отряхнул брюки и присел рядом с Аобой на алтарь. — Это долгая история. Вот, кстати, и твои кинжалы, — Юширо попытался улыбнуться, передавая Аобе ножны, но улыбка вышла нервной и кривоватой. — Если коротко, я сейчас контролирую этих людей. Вчера ночью я проследил кое за кем, и они привели меня сюда… — А где мы вообще? — перебил Аоба, закрепляя на поясе оружие. — Под главным залом. За сценой была потайная дверь. Ну вот, вчера ночью я нашёл эту комнату и белые балахоны в ней. Я уже знал о готовящемся жертвоприношении, поэтому на всякий случай нарисовал на внутренней стороне каждого капюшона свой символ. Сейчас я в красках передаю этим сектантам, как твои внутренности украшают стол, на котором мы сидим. Я даже ключи у охранника вытащил, а он не заметил. — Что бы мы делали без кровожадного демона в команде, — усмехнулся Аоба, помотав головой. Слабость до сих пор не прошла. — А разве тебе не нужно сосредоточиться или что-то вроде того? — Не в этом случае. Знаешь, держать их под контролем несложно, они как радиоприёмники, которые надо было лишь перенастроить на другую волну… — Вот чёрт! — взволнованный вздох Ёшитеру немного испугал Аобу. Он резко обернулся. Мальчик смотрел на Аканэ широко распахнутыми глазами. Полупрозрачная юбка слегка съехала в сторону, выставив на обзор иссечённую внутреннюю поверхность бёдра девушки. Тонкие шрамы пересекались, словно на полотне художника-импрессиониста. Некоторые порезы были ещё совсем свежими и вызывающе багровели на бледно-розовой коже. Хотя дурнота всё ещё мучала Аобу, он спрыгнул с алтаря, чтобы осмотреть спасённую жертву. Он аккуратно отвёл в сторону тонкую ткань, обнажив и второе бедро. Картина повторилась. Те же шрамы, следы бесчисленных пыток.  — Тут ещё есть, — указал Ёшитеру, сдвинув чёрные волосы Аканэ. Аоба осторожно приподнял девушку и повернул набок. Шея и верхняя часть её спины были изрезаны скальпелем или подобным ему орудием садистки Сэй. Бережно опустив Аканэ на каменную поверхность, Аоба рукавом утёр текущую из раны на её плече кровь. Рёбра девочки, точно тонкие птичьи косточки, выделялись над впалым животом. Её вообще кормили? Немудрено, что она упала в обморок от слабости и потрясения. Несильный порыв ветра взметнул край рубашки Аобы. Это Ёшитеру накрыл Аканэ своей толстовкой. Не в силах смотреть на истерзанную фигурку, Аоба отвернулся. — Мы заберём её с собой, — скрипучим голосом сказал Аоба, чувствуя, как глаза щиплет от невыплаканных слёз. Он не будет плакать, конечно же нет. Он просто уедет и забудет, как любил ту, кто недостойна любви. Юширо встал по одну сторону от него, а Ёшитеру по другую. Аоба ощутил широкую ладонь Ёши на своём плече. — Чувак, мне жаль. Юширо рассказал, ты вроде как мутил с этой Сэй… — Всё нормально, — Аоба похлопал по руке мальчика и освободился, сделав шаг вперёд. — Я просто сильно устал. Как вы меня нашли? — поспешил он сменить неудобную тему. Ёшитеру и Юширо переглянулись, будто в немом совещании. Наконец Юширо тяжело вздохнул. — Прости, я должен был сказать тебе сразу, как только подслушал разговор о жертвоприношении, — виновато потупился демон. — Но тогда ты был с девушкой, и это меня вроде как разозлило. Чтобы остыть, я пошёл следом за Старейшиной и его сообщником, а потом ты пропал. Мы с Ёшитеру искали тебя всю прошлую ночь и весь день, а после устроили засаду возле этого убежища. Извини, если бы не моё упрямство, мы бы ещё вчера все вместе уехали отсюда с кровью демона. — Кровь демона? Откуда? — удивился Аоба. — Подожди, ты ещё не видел главного, — Юширо развернул его к изголовью алтаря. Аоба изумился тому, как он сам мог не заметить огромный красочный портрет. Хотя он был так голоден и так подавлен, что смотреть по сторонам — последнее, чего ему хотелось. Но сейчас Аоба с интересом приблизился к картине. На ней был изображён смазливый улыбчивый юноша, восседающий на расшитой золотом подушке. В хрупких пальцах драгоценные веера с металлической окантовкой, на светлых волосах замысловатый головной убор. И взгляд. Тот самый взгляд с хитринкой и показной невинностью, который Аоба так часто видел на любимом лице. На серебряной пластине под рамой было выбито: «Доума-сама. Основатель и Господин Вечного Рая». Аоба сглотнул. — Ты всё понял, да? — тихий голос Юширо сочувственно прозвучал рядом. — Это как у тебя с Казуки? Ты должен был её встретить, чтобы спасти, — Аоба повернулся к Юширо. — Но при чём здесь я? Ты знал, что мать моего прадеда, Котоха Хашибира, любила этого демона? — он кивнул на портрет. Юширо отрицательно мотнул головой. — Она любила его, но попыталась сбежать, когда узнала, что Доума — чудовище. И я сбегу. Мне уже не спасти Сэй. Пусть горит в том аду, что создала себе сама… — Вот, смотри, что вчера нашёл Юширо, — окликнул Аобу Ёшитеру. Парень приблизился, держа на ладони что-то переливающееся на свету. — Это подойдёт? Аоба взял протянутый ему прозрачный кругляш. Там, запаянная в стекло, лежала отлично сохранившаяся кроваво-белая прядь волос. Того же пепельного оттенка, что у Сэй, и Аоба готов был поспорить, она была пожертвована последователям тем самым вечно молодым и прекрасным демоном с портрета. — Такая маленькая… — повертев находку Юширо в руках, недоверчиво прошептал Аоба. — Неужели именно её я почувствовал в тот день, когда приехал? — Там ещё какая-то шапка и веер, — Ёши показал пальцем в неглубокую нишу, в которой действительно темнело что-то, напоминающее треугольную корону. — Теперь уже не важно, нам хватит и волос, — устало ответил Аоба, пряча стеклянную коробочку в карман. — Всё, пора убираться. Меня тошнит от этого места. — Тошнит, значит? А прошлой ночью ты готов был остаться здесь навечно. Аоба стремительно развернулся. Сэй, грациозная и величественная, медленно поднималась над полом. Прозрачная ткань юбки облегала длинные ноги, бусы соблазнительно прикрывали округлую грудь. Пушистые волосы невесомо парили в воздухе, подчёркивая правильный овал лица. Подземная комната была невысокой, но даже в ней было заметно, что от кончиков пальцев ног Сэй до пыльного каменного пола не меньше полуметра. — Какого?! Аоба, почему она летает?! — выкрикнул Ёши, с открытым ртом уставившись на зависшую в воздухе девушку. Пальцы заняли привычные места на рукоятях кинжалов, утомлённое тело напряглось и мучительно заныло. Аоба шагнул вперёд, закрыв собой друзей, и лишь тогда ответил: — Потому что она не человек.