Ты сделал все правильно

Три года. Каково приходится человеку, который самый сложный период своей жизни прошел, будучи лишенным поддержки близких? Возможно, потому, что они далеко. Возможно, потому, что у них проблемы посерьезнее. Возможно, потому, что они забыли… Три года эти мысли, будто шашели, точили сердце и мозг Дианы до дыр. Порой, они накатывали волной в самые неподходящие моменты, когда та приказывала себе собраться во благо своей карьеры. В момент защиты собственной диссертации, которая, казалось бы, была важнее ей собственной жизни, ее мысли летали далеко-далеко. Там, где Леонид. Там, где он вот как уже третий год отбывал смену за сменой, так и не написав ни весточки. Наверное, не было бы дня, когда Диана не вспоминала беззаботные студенческие годы. Напрасно ее утешала София, смахивая слезы с лица своей сестры. Это как тяжелая болезнь, излечение от которой — долгожданная встреча с другом. И все эти почетные, длинные и заумные звания, которые Диана получала на семинарах каждый год, не приносили ей удовольствия, ведь рядом не было Топтунова. Добродушного, понимающего. Который обещал о ней не забывать… Конец апреля. В воздухе уже чувствовался запах приближающегося лета, а пестрая, до боли яркая листва манила на прогулку. — Я на улицу. Коротко заявляет на всю квартиру Диана, поспешно обуваясь. Из дверного проема, ведущего на кухню, высунулась голова девушки, с легким беспокойством оглядывая уходящую. — И надолго ли ты, сестренка? — Нет, работа есть. И, любезно помахав рукой, голубоглазая быстренько закрывает за собой дверь. София слегка опечаленно вздыхает, не отрывая взгляда от двери, будто ее сестра все еще была там. Она никак не могла привыкнуть к тому, что Диана… повзрослела. Все реже стала дурачиться, и все чаще в одиночку выбирается на улицу, дабы справиться с нескончаемым потоком мыслей. Она стала вести себя серьезно, молчаливо, но от этого не менее гордо. И все бы, казалось, было не так уж и плохо, если бы не тоска по этому Топтунову. Она, будто песок, тушила все ее амбиции, ломала внутри. И ведь спустя столько времени мысль о Леониде до сих пор мучает ее, не дает спать. Диана не может его отпустить. Беспокоится София, беспокоится. Ночь. Москва полностью погрузилась в сон, лишь некоторые окна во многоэтажках сверкали, будто глаза хищника на свету. Интересно, что делали жильцы тех квартир в столь позднее время? Почти пол второго ночи, а они не могут заснуть спокойным сном. И Софии не спалось. Она молча глядела в потолок над собой, вырисовывая в голове все свои мысли, что сплелись в один неопрятный комок. Она не решилась встать. Под боком на удивление мирно сопела Диана, и девушке казалось, что одно лишнее движение может оборвать этот невинный сон. Ночь. Припять. По улицам завыли сирены пожарных машин, что колонной направлялись к месту вызова, будя некоторых жителей. С потолка сыпалась земля, загрязняя белый, невинный халат. Невинный, как и сам Леонид. — Товарищ Дятлов! Товарищ Дятлов! В ушах звенело, крики стоящего рядом Акимова смешивались с этим звоном воедино, создавая ужасное давление на затуманенную страхом голову. Что они наделали? Все вокруг засуетились, кроме тех, кто находился в комнате пульта управления. Время будто остановилось, а присутствующие замерли вместе с ним. Наконец Дятлов, до этого момента застывший в ступоре, кинул холодный, абсолютно бесчувственный взгляд на стоящих у пульта, затем на дозиметр. — Три и шесть рентген в час. Не хорошо, но и не плохо. Акимов! Нужно вручную восстановить поставку воды в АЗР, вперед. Топтунов — с ним. К горлу Леонида подступил страх, наполняя грудь и не давая ему нормально вдохнуть. Мгновение назад в БЩУ к операторам забежал один из работников, находясь явно не в здоровом состоянии. Он, сдерживая подступившую тошноту, панически пытался донести свою мысль о том, что АЗР больше нет. Он истошно кричал Дятлову в лицо, пока не сполз на пол, дергаясь как в лихорадке. Страшно даже предположить, что АЗР нет, ведь это означало бы только одно — все они погибнут. Леонид настойчиво отмахивался от этих навязчивых мыслей, сопротивлялся страху, давящему на горло. РБМК не может взорваться, нет. А если..?  — Идиоты, шевелитесь! К плечу Топтунова кто-то мягко прикоснулся. Это был Акимов. На его лице так же отпечатался испуг, но, в отличии от двадцатипятилетнего старшего инженера, он справлялся со страхом лучше. — Пойдем, Леня. Леня… Вместо того, чтобы взять себя в руки, парень лишь полетел мыслями прочь со станции, в Москву. В Москву, где его, спустя долгих три года, все еще ждала Диана. «А я ведь ей так и не написал»… — Топтунов, блять! Наконец перед глазами Леонида вновь появился реальный мир. Широко распахнув свои голубые глаза, он стремится к выходу из БЩУ вслед за Александром, всячески пытаясь перебороть легкую дрожь. В ушах был слышен учащенный стук собственного сердца. Леонид не знает и не помнит, сколько времени он провел в подвальной части. Там уже вместо страха к горлу подступила тошнота. Несколько раз его сознание частично ускользало от него, из-за чего он терялся во времени и пространстве. Он не знал, пот ли это стекает струями по его щекам, или это слезы. — Мне очень жаль… Сломанным голосом скулит Топтунов, открутив вентиль до упора и, пошатнувшись, чуть не упал. Поодаль стоял Акимов, опираясь на одну из металлических труб. Он опечаленно глянул на коллегу, лицо которого неестественно раскраснелось. — Все будет хорошо, Лень. Не переживай, слышишь? Слышишь? Беспокойный сон был прерван звонком. Испуганно дернувшись от неожиданного шума, Диана, осознав, что это всего лишь телефон, первым делом смотрит на настенные часы. Пол седьмого утра. Кто вообще звонит в такую-то рань? Наверное, так бы подумал обычный человек. Но для Дианы это означало только одно — что-то срочное и важное. — Алло? Слегка сонно произносит девушка, протирая болящие глаза. К ее удивлению, в трубке раздался осипший мужской голос, что пытался донести ей что-то. София, в это время уже мирно пьющая кофе на кухне, зашла в комнату, намереваясь спросить кто это. Но палец, приложенный к слегка дрожащим губам Дианы, заставил ее смолчать, смирно замерев в дверном проеме. Наконец, сронив нервное «Я приду», Корсунь положила трубку и, прожогом соскочив с кровати, будто всю сонливость как рукой сняло, принялась поспешно собираться. — Что такое? Кто это был? Куда ты? — Позже расскажу. Еще близко десяти минут сборов, и Диана, наспех обняв сестру, выбегает прочь из квартиры, оставив Софию наедине со ступором. «Позже расскажу».