Жить дальше

      Прогулка незаметно подошла к концу, и ноги сами повернули в сторону больницы. Теперь постоять немного под сенью раскидистого орешника у ворот, даже почти без листвы укрывающего часть подъездной дороги от взглядов из больницы, изобразить вежливое безразличие друг к другу по пути в корпус. В суете и ожидании прожить остаток дня, чтоб снова встретиться завтра утром чужаками и лишь в лесу позволить себе искренность.       Вот уже несколько минут шли молча и не глядя друг на друга, но когда остановились в последнем безопасном месте, доктор сжал руку Маджере в своей и спросил:       — Тебе не надоел лес? Хочешь, завтра на побережье пойдём?       На территории «Последнего приюта» зажглись фонари и сразу стало заметно, что уже наступили сумерки. Поздней осенью рано темнеет.       Пациент улыбнулся задумчиво — ставить так вопрос и в голову не приходило. Как ему могло бы надоесть? Лес или побережье, разница лишь в том, что будет у них обоих под ногами и чем будет пахнуть воздух, когда они снова останутся наедине. В вопросе звучало обещание, ощущать свою ладонь в докторской было приятно, и как-то само получалось шагнуть ближе, заговорить тише. Пока ещё можно.       — Давай на побережье, — легко согласился Рейстлин.       — Главное, чтоб дождя не было или шторма, — с улыбкой Гилтиас заправил пациенту прядь за ухо и задержал на мгновение руку. Уже не первый раз стояли они здесь, не торопясь закончить прогулку, и каждый раз сложно было сделать шаг дальше в больничный двор. — Но я видел, кажется, дождевики в гардеробе.       — Считаешь, дождевик и от шторма убережёт? — вкрадчиво поинтересовался Рейстлин, гладя его пальцы.       Сухие листья шелестели от едва заметного ветра умиротворяюще, пробивающийся сквозь них свет фонарей мягко рассеивался и будто ограждал больницу от опускающейся на мир темноты.       — Нет, конечно, — усмехнулся доктор, — но, знаешь, примета есть, стоит взять зонт и дождя не будет? Может и в нашем случае сработает?       — Об этом я не подумал, — кивнул пациент серьёзно. — Может сработать.       Гилтиас понимал, что пора возвращаться, но всё медлил. Хотелось поцелуя на прощание, но накатила какая-то робость, что ли. Он переступил с ноги на ногу, чуть приблизившись к Рейстлину, но так и не решился.       — Пойдём? Не стоит нам показываться другим больным, наверное.       Покосившись во двор, Маджере тихо вздохнул. Действительно, нужно возвращаться... Нетерпения доктор, впрочем, совсем не демонстрировал, и оттого, должно быть, легко оказалось дать волю непривычному ещё, но сильному порыву.       Шагнув ближе и коснувшись губ Гилтиаса неловким, осторожным поцелуем, пациент ненадолго замер, будто надеясь продлить момент настоящего прощания. Сделав шаг назад, но ещё не забрав руку, криво улыбнулся:       — Да уж, наверное... Пора, ты прав. Пойдём.       Шутку о вере в приметы доктор так и не озвучил — не до того стало. Рейстлин оказался смелее, будто почувствовал его сомнения, а главное, желание. Не успев толком ответить, Гил ещё пару мгновений стоял с закрытыми глазами. В то, что этот запрет сломан, что их симпатия с пациентом взаимна, до сих пор иногда не верилось. Тем ценнее были её проявления, такие вот обычные и будничные.       — И чего я, дурак, в лесу терялся, — тихо произнёс Гилтиас и снова прильнул ненадолго к неловким губам.       Время ощущалось обманчиво... Будто застыло мухой в янтаре из фонарного света, путающегося в оберегающей их листве. Этого не могло быть, но вместо того, чтобы напомнить доктору — их могут и хватиться, Рейстлин только сжал крепче его ладонь.       — Завтра не теряйся, — посоветовал ехидно, потянувшись к Гилтиасу снова, но после ещё одного короткого поцелуя посерьёзнел. — Неважно, где.       — И ты не пропадай, — доктор широко улыбнулся и провёл пальцами по скуле Рейстлина.       Внезапно совсем рядом зашуршали листья. Кто-то идёт? Гил резко отдёрнул руку, сделал неуклюжий шаг назад и обернулся в сторону звуков. Поначалу он не увидел ничего, но потом на фоне бурой, потерявшей уже яркие краски, листвы прыгнула раз, затем другой упитанная рыжая белка.       — Всего лишь белка... Я почти решил, что мы попались, — Маджере покачал головой, нервно тронул лоб, будто собирался потереть, и с сожалением глянул на доктора. — Пойдём... Я буду ждать завтрашней прогулки.       Гилтиас нервно выдохнул и виновато посмотрел на пациента. Но, кажется, тот понял всё правильно.       — Я тоже. Всего-то и осталось — дождаться.       Говорить, а точнее уговаривать себя, что пора отпустить горячую ладонь Рейстлина и идти уже работать, исполнять обязанности, врачебный долг и прочие малоприятные штуки, можно, конечно, долго. А вот сделать... Доктор улыбнулся как-то ободряюще одними губами и не спеша пошёл по дорожке к «Последнему приюту».       «Осталось дождаться», — мысленно повторил пациент фразу Гилтиаса, когда за спиной закрылась дверь больницы, оставляя орешник, поцелуи и искренность по другую сторону.