Мятные леденцы

Хесус не особо понял, что пытался донести до него сбивающийся каждую секунду Максим, но всё же идёт за ним куда-то. В комнате, в которую тот его приводит, непроглядная тьма, он оборачивается спросить в чём дело, но не видит ничего за спиной, пугается на секунду, но до него быстро доходит, что за ним просто закрыли дверь. Тут включается свет, не весь, а только торшер на столе, Хес отворачивается от запертой двери и смотрит на улыбающегося Братишкина, который сидит в кресле. — Что за приколы? — спрашивает Хесус. — Хочу поздравить тебя с днём рождения. — Ты уже поздравлял. И нас заперли. — Я знаю. — Ты его подговорил? Нахуя? — удивляется Хес, прижимаясь спиной к двери. — Сказал, что мы поссорились и нам нужно поговорить наедине. — А на самом деле? — Я на самом деле хочу поговорить. — Вова встаёт и подходит к нему. — О чём? — О том, что ты мне нравишься, Хес. — Блять, снова ты об этом? — вздыхает Хесус и уворачивается от Братишкина, проходясь по комнате и садясь на кровать. — Я не шучу, как ты до сих пор не понимаешь? Хес уже давно всё понял, но продолжает игнорировать эту правду. Устал от будто случайных и откровенных касаний Вовы, от признаний и взглядов, от его несчастной мордашки и томных вздохов. — Хес, я не пытаюсь обмануть тебя или доказать что-то. — говорит Братишкин, опуская голову. — Я знаю. — отвечает Хесус, подходит к нему и осторожно приобнимает. Вова обхватывает его руками сильнее и утыкается лицом ему в грудь. — Тогда за что ты так со мной? Хес гладит его по спине и запускает пальцы в волосы, тыкаясь носом в висок. — Пойдём, я уложу тебя. — Я не пьян. — Ну-ну. — Блять! Ты меня ни во что не ставишь! — возмущается Братишкин, когда его заваливают на кровать, и тянет Хеса за собой. — Двигайся, полежу рядом с тобой. — А если я буду приставать? — Дверь же всё равно заперта. Если отвернёшься в ту сторону, то так и быть, обниму тебя со спины. — Хесус отодвигает его, толкаясь, и освобождает себе место. Вова улыбается, перекатываясь набок, тянет его за руку и заставляет прижиматься ближе. — Ты слишком добр ко мне. — По-другому я не могу. Братишкин сжимает его руку крепче, и они молчат несколько минут. — Знаешь, я… — Хес трётся носом об его затылок и говорит всё тише. — Я попробую ответить тебе, хорошо?.. Вова? Хесус приподнимается, заглядывает за его плечо и падает обратно на подушку, едва держится, чтобы не засмеяться. Пытался рассказать о своих чувствах, а этот придурок уснул в его объятиях. Он осторожно вытаскивает свою руку и садится, слышит, как щёлкает замок на двери, и она открывается, в комнату заглядывает Макс. Хес не теряет времени и торопится сбежать, пока его снова не заперли. — Он уснул. — говорит он Максиму. — Так, вы всё решили? — Ну вроде того. Кто ещё кроме нас не разъехался? — Только я остался, чуть не забыл о вас. — смеётся Макс и заглядывает в комнату. — М… А вы спали вместе? — Я не спал. — Ты ведь сидел рядом с ним? — Чего ты прикопался? — Прости, просто Вова странно вёл себя, когда просил меня об этом, да и это в принципе странная просьба. — Забей, он напился. Я присмотрю за ним, можешь ехать домой. — Ага, эм, ещё раз с др. — Макс обнимает его за плечи. — Спасибо. Хесус провожает его на выход и остаётся в лёгком бардаке своей квартиры, кто-то любезно прибрался, но в основном следы только что прошедшей вечеринки сильно заметны.