Мятные леденцы

Хесус уверен, что Вова спит, когда отправляет ему фейковый билет в Нью-Йорк, в который так легко поверила сонная Гайка. Он собирался удалить это сообщение ему, если до конца стрима тот его не увидит, но благополучно забывает об этом. Напрасно, потому что уже поужинав после стрима и готовясь ко сну ему звонит Братишкин. Хес удивляется, неуверенный, что пропускал его сообщения, чтобы ему пришлось даже звонить. — Алло? — Спустись ко мне. — угрюмо просит Вова. — Что? — удивляется Хесус. — Я у твоего дома, спустись, пожалуйста. — Сейчас. Хес одевается по-быстрому и спешит выйти. Он не совсем понимает, зачем Вова приехал среди ночи к нему, но судя по голосу случилось что-то серьёзное. Он без труда находит Вовину машину и забирается на переднее пассажирское. — Ты зачем приехал? Что-то срочное? — спрашивает Хесус и с непониманием смотрит на с виду уснувшего на руле парня. — Я еблан. — вкратце объясняет Вова, выпрямляется и протягивает ему телефон, открыв скрин билета. — Он ненастоящий. — Я знаю. До меня это дошло пока я ехал, но было уже поздно поворачивать обратно. — Реально еблан. А ехал-то зачем? Даже если он настоящий? — Я испугался. — Братишкин прижимается к окну и не смотрит на Хесуса. — Чего? — Что я больше никогда тебя не увижу. — Вов… — Уедешь, найдёшь себе в своём Нью-Йорке какую-нибудь шмару с квартирой. — бормочет Вова и, слыша фырканье Хеса, ещё больше дуется. — Или, что для тебя даже лучше, какого-нибудь папика и останешься там. — Ну да, ну да. — Однажды ты так и сделаешь. Просто тыкнешь меня в это носом и уедешь навсегда. — Почему навсегда? Почему не увидишь? Я же не исчезну. — возмущается Хес и протягивает руку, неуверенно касаясь его плеча. — И я не знаю, как повернётся жизнь, может я уеду в Америку, а может в Европу, поживу и там, и там. Или вообще в Питер вернусь, в Томск, нахуй, съезжу или в Уфу. — Или в Норильск? — ухмыляясь, спрашивает Вова и оборачивается. — Или в Норильск. — Хесус улыбается ему в ответ. — Так что не придумывай глупости, я ещё никуда не еду. И вообще собираюсь в Украину сначала съездить, как бы. — Я чувствую себя таким идиотом. — Если мы разобрались, я пойду. Завтра нам вообще-то в кино ехать, ты помнишь? — Стой… — Братишкин хватает его за руку до того, как тот открывает дверь. — Пообещай мне, что не сделаешь так, дашь мне время подготовиться, а не просто скинешь билет в какую-нибудь инсту и бб. — Я уже давно думаю об этом, можешь начинать готовиться прямо сейчас. — пожимает плечами Хесус и поджимает губы, когда Вова сильнее сжимает пальцы на его предплечье. — Я никогда не буду готов… Но, Хес, пожалуйста. Хес опускает взгляд, ему вообще не кажется, что Братишкин имеет право что-то требовать от него, это вообще не его дело. Только вывалить это на него он не решается, тем более, когда тот так подавлен и его глаза так блестят. — Я так не поступлю, обещаю. Ты первый узнаешь. — Спасибо. — Ты в порядке? Знаешь, сорваться и вдруг приехать в такую даль, немного ненормально. — осторожно спрашивает Хесус и снимает со своей руки его ладонь, сжимая её в своих. — Меня так жёстко ёбнуло этим сраным билетом. — Поезжай домой и выспись хорошенько. Не решай такие вещи на больную голову. — Она у меня всегда больная. — хмыкает Вова и треплет свои волосы. — Прямо сейчас я собираюсь максимум подняться обратно и лечь спать, а не уматывать куда-то на самолёте. — В качестве извинения вот… — Братишкин выгребает из бардачка целую горсть мятных леденцов и протягивает ему. — На пососать. — Как щедро. — смеётся Хесус и берёт всего одну. — Этого достаточно. — Хес, я сильно тебя рассердил? — Ты ничего такого не сделал и… Ну… Мне, вроде как, лестно, что тебе не плевать. — Правда? Ты для меня очень важный человек, не забывай об этом. — Не забуду. — Хес прячет смущенную улыбку за ладошкой и смотрит в сторону, разглядывая стеклянные стены башен. После этого разговора Хесус остаётся со смешанными чувствами, не понимая отчего Вова так взбаламутился, мало того от фейкового билета, так ещё и лично пригнал. В последнее время Братишкин ведёт себя даже страннее, чем обычно.