Когда звезды зажигаются

На чемпионат мира Вэй Ин попал случайно. В мужской команде по фигурному катанию он числился на вторых ролях: в качестве запасного, о котором вспоминают, когда главные звезды по тем или иным объективным причинам выпадают из обоймы. Вэй Усянь считался талантливым молодым фигуристом, перспективным, но недостаточно стабильным; слишком капризным, непредсказуемым и неуправляемым. Это была, прямо скажем, не слишком завидная репутация, и она бежала, что называется, впереди спортсмена. На каком бы турнире не выступал Вэй Усянь, от него заранее ожидали неприятностей. Скандальное поведение, нарушения режима, споры с тренером и хореографом, наглые выпады в адрес других фигуристов — самые простые из его прегрешений. Вэй Ина давно бы уже отчислили из команды, если бы за него не вступался тренер, Цзян Фэнмянь, один из авторитетнейших специалистов в китайском фигурном катании. Мастер Цзян подготовил целую плеяду талантливых спортсменов (их даже в шутку называли "клан Цзян") и славился тем, что практически каждый его воспитанник достигал пика своих возможностей. Как бы не было трудно увидеть в юном начинающем спортсмене зачатки будущего чемпиона, Цзян Фэнмянь никогда не ошибался: он умел находить скрытые таланты и помогал им раскрыться. Его профессиональный девиз — «достигай невозможного» — все его ученики отрабатывали на сто процентов. Так было и с Вэй Усянем, бойким активным мальчиком, которого в раннем детстве отчислили из нескольких школ по фигурному катанию за хулиганское поведение. Цзян Фэнмянь согласился принять его к себе, потому что когда-то дружил с родителями Вэй Усяня, бывшими фигуристами-парниками. Им пришлось довольно рано уйти из профессионального спорта из-за травмы матери, однако, как это часто бывает, они так и не смогли отказаться от дела всей своей жизни. Родители привили сыну любовь к фигурному катанию, но не требовали от него серьезных результатов, и поэтому Вэй Усянь катался в свое удовольствие, философски воспринимая как достижения, так и неудачи. Даже сейчас, прочно заняв место среди спортсменов высокого уровня, он не считал, что смысл существования должен сводиться только к завоеванию медалей, баллов и разучиванию новых, все более и более сложных элементов. Быть лучшим? В списке приоритетов Вэй Ина эта цель стояла далеко не на первом месте, за что он неоднократно огребал от одинаково требовательного ко всем своим ученикам Цзян Фэнмяня, а еще больше — от своего "почти брата" Цзян Чэна. С Цзян Чэном они дружили с детства, вместе тренировались, вместе проводили свободное время, вместе клеили девчонок — хотя, клеил, скорее, Вэй Усянь, а потом быстро остывал к предмету своего интереса, оставляя «добычу» в полном распоряжении лучшего друга. Они так хорошо знали друг друга, что если бы где-то проводились парные соревнования мужчин, могли бы взять все призы за раз. Журналисты умилялись их тесному общению и даже пытались намекать на более близкие отношения, но каждый раз обламывались. За этим взаимопониманием не стояло никакой романтической подоплеки, как могли бы подумать те, кто видел Вэй Усяня и Цзян Чэна вместе: недавние мальчишки, а сейчас вполне взрослые юноши вечно ходили в обнимку, шептались о чем-то, обменивались одеждой и лайкали друг друга в соцсетях. Просто фигуристы часто живут в своем особенном мире, отгороженные от остальных стеной ответственности, бесконечных тренировок, физических нагрузок, ограничивая себя во всем, что доступно обычным мальчикам и девочкам. Цзян Чэну и Вэй Ину повезло — у них всегда была компания друг друга, и им было не скучно друг с другом. Цзян Чэн частенько орал на Вэй Ина и время от времени обещал его поколотить, но только за дело — за сорванные элементы, прогулы тренировок, недостаточное усердие в подготовке к очередным соревнованиям — и тем не менее его дружеских пинков было недостаточно, чтобы привить Вэй Ину настоящую серьезность. На этот чемпионат Цзян Чэн приехал в статусе вынужденного лидера — от него ждали высокого результата, но возможность завоевания им медали любого достоинства рассматривалась скорее как большая удача. Так уж получилось, что самые сильные спортсмены их команды перед чемпионатом снялись с соревнований по разным причинам. Кого-то подкосили травмы, кому-то не дали медицинский допуск, и отстаивать честь страны пришлось тем, кого называли восходящими звездами ― спортсменам уровня Цзян Чэна и Вэй Усяня, молодым и недостаточно опытным, пусть это и были их единственные недостатки. От каждого из них ждали, что он прыгнет выше головы ― хотя, кто может гарантировать удачный результат в таком непредсказуемом виде спорта, как фигурное катание? Глядя на Вэй Усяня, никто бы не сказал, что его волнует свалившаяся на их плечи ответственность. Он радовался тому, что наконец получил шанс проявить себя — как последний с конца, — а еще больше тому, что они с Чзян Чэном опять будут выступать вместе: соперники на арене, друзья за ее пределами. Вэй Ин так и заявил перед началом соревнований, что было довольно легкомысленно с его стороны: — Я здесь для поддержки моего бро. А вот тебе придется отдуваться за всех, Чэн-Чэн. Смотри, не подведи меня. — Да пошел ты! — Чзян Чэн толкнул его в плечо. — Даже не надейся отлынить в очередной раз. Первое испытание они прошли синхронно. Разрыв в несколько баллов в пользу Цзян Чэна объяснялся легко — судьи всегда снисходительнее к спортсменам, которых хорошо знают, а Вэй Усянь пока не засветился на крупных турнирах и не мог претендовать на некоторые поблажки. Хотя могло быть и другое объяснение. Своеобразный стиль выступлений Вэй Ина не всем был по душе. На фоне его порывистого, взрывного и потому не всегда ровного катания, надежный, твердый, сдержанно-агрессивный Цзян Чэн выглядел предпочтительнее. Прекрасно зная себя и свой характер, Цзян Чэн даже не пытался изображать несвойственные ему эмоции. С Вэй Ином они были как огонь и скала — разные, но идеально совпадающие друг с другом. На этом чемпионате лишившаяся своих главных звезд команда Китая оказалась под пристальным вниманием прессы и специалистов. Всех интересовало, как они справятся в отсутствие сильнейших? На что способны? Вэй Ин, который не привык быть в тени, охотно светился на публике: раздавал интервью, улыбался поклонникам, оттягивал на себя внимание зрителей и журналистов. Кому-то это могло не понравиться, но не Цзян Чэну. Того всегда бесила шумиха вокруг спортсменов, которая мешала сосредоточиться исключительно на выступлении. Вэй Ин, несносный, легкомысленный и несерьезный, прикрывал его собой, и нервное возбуждение отступало. Короткую программу они выполнили без проблем и отобрались в десятку лучших — не звезды, но уже близко к Олимпу, — и на произвольной программе собирались выложиться до конца. Цзян Фэнмяню даже приходилось сдерживать их порыв, мягко и уверенно, чтобы «мои мальчики», как он называл своих воспитанников, не перегорели раньше времени. В этот день Вэй Ин впервые почувствовал себя не в своей тарелке. В нем видели темную лошадку, никаких надежд в завоевании медалей на него не возлагали, и это было обидно. Словно с самого начала его неудачи были более предсказуемы, чем успехи. Не удивительно, что он сорвался — в первые минуты выступления, на четверном лутце, Вэй Ин упал, глупо зацепившись коньком за лед, хотя на тренировках исполнял этот прыжок легко и изящно. Те несколько секунд, пока он пытался оторвать задницу ото льда и продолжить программу, стали переломными. Давящее бремя ответственности и вины за случайную неудачу словно спало с плеч, и Вэй Ину сразу стало легко. Эмоции, подавленные стремлением не допустить фатальной ошибки, наконец-то получили выход. Молодой фигурист плюнул на все, что было до того: неловкость, оценивающие взгляды судей и зрителей, собственный провал. Это был его звездный час, принадлежащий только ему. Пусть потом тренер убьет его за самодеятельность, а хореограф добавит за разрушение стройной картины танца. Сейчас он воплощал собственные идеи; в импровизации, в отступлении от четко отработанных планов видел возможность докатать программу на максимально высоком уровне. И идеальный четверной лутц, на котором Вэй Ин срезался в начале, четко вписался в несколько дополнительных секунд перед финальным вращением. Хороший способ не победить, так хотя бы заявить о себе, чтобы уйти с арены с гордо поднятой головой. Это было совершенно в духе Вэй Ина, и тренер только покачал головой: «Молодец!» То ли похвалил, то ли пожурил за самоуправство. — Извини, Чэн-Чэн, у меня не вышло, — повинился Вэй Ин, провожая друга на разминку. — Постарайся ты. — Ладно, — буркнул тот, выскакивая на лед. Здоровая злость так завела Цзян Чэна, что он откатал свою программу на одном дыхании. Не видел, но знал, что где-то там, вцепившись в бортик, стоит его лучший друг и почти брат и мысленно повторяет за ним каждый элемент — программы друг друга они знали назубок. В итоге Цзян Чэн занял второе место, — что заслуживало названия маленькой сенсации — и вместе с пятым местом Вэй Усяня могло считаться общим большим успехом. Они все-таки доказали всем, чего стоят! На показательные выступления оба фигуриста приехали в отличном настроении. Собственно, Вэй Усянь был приглашен исключительно как любимец публики; он выступал одним из первых и потом с чистой совестью занял ряды зрителей. А где лучше всего смотреть ледовое шоу? Конечно, стоя у кромки арены. В поисках удобного места Вэй Ин протолкнулся вперед — и задел находящегося здесь же высокого мужчину в светлом костюме. Тот обернулся и бросил на него уничтожающий взгляд. Таким убивают врагов — по десять штук за раз. — Простите, простите, — заулыбался Вэй Ин самой широкой своей улыбкой, включая неотразимое обаяние на полную мощь. — Мой друг будет выступать, хочу его поддержать. При этом он не мог оторвать взгляд от стоящего рядом незнакомца, хотя пялиться так беззастенчиво на чужого человека было не в его привычках. И дело не в наглости, от недостатка которой Вэй Ин никогда не страдал. Просто есть границы, переходить которые даже он не решался. — Вэй Усянь, если не ошибаюсь? — спросил мужчина, заметив это откровенное любопытство. Тот не сразу нашелся, что ответить. Они раньше не встречались, потому что такого великолепного холодного красавца Вэй Ин точно бы не забыл. — Я, — отозвался он наконец, мучительно раздумывая, кто же это такой. Чей-то тренер? Спонсор? Родственник? Последнее маловероятно, но вдруг? Может быть, судья? Мужчина не пытался ему помочь, все также равнодушно глядя прямо перед собой. И лишь когда Вэй Усянь, измаявшись от любопытства, почти подпрыгнул на месте, уголки губ прекрасного незнакомца дрогнули в подобии улыбки: — Мы не знакомы, не старайся. Лань Ванцзы, — он слегка склонил голову в намеке на поклон. Вэй Ин второй раз за последние несколько минут потерял дар речи. Сам Лань Ванцзы, молодой, но уже очень известный хореограф, самый лучший в Поднебесной, настоящий чародей, к которому мечтали попасть все фигуристы, обладающие сколько-нибудь заметным потенциалом, — здесь, рядом с ним, на расстоянии вытянутой руки! На публике Лань Ванцзы появлялся еще реже, чем его брат — Лань Сичэнь, главный тренер женской фигурной команды. Вэй Ин точно видел его впервые, поэтому и не узнал сразу. Говорили, что он вел довольно замкнутую жизнь, посвящая всего себя работе и семье, состоящей из старшего брата и живущего где-то в провинции дяди. Вблизи Лань Ванцзы казался небожителем, а не живым человеком. Прекрасное, словно выточенное из нефрита лицо; прохладный невозмутимый взгляд ореховых глаз; длинная коса, переброшенная через плечо. Вэй Ин вздохнул с восхищением, мысленно попрощался с жизнью и шагнул ближе, возвращая собеседнику поклон. Он не мог упустить такой шанс. — Тогда будем считать, что познакомились? Я давно мечтал об этом. Раз уж Лань Ванцзы спустился со своих заоблачных вершин на грешную землю и обратил внимание на такую ничтожную букашку как Вэй Усянь, глупо смущаться. Вот только подавать руку он не стал, опасаясь, что ее не примут, и это будет катастрофа. Лань Ванцзы глянул свысока, и ореховые глаза блеснули весельем. — Я видел твое выступление. — Он потеребил кончик косы длинными нервными пальцами. — Довольно интересное. — Понравилось? — проникновенно спросил Вэй Ин. Он всегда легко флиртовал с парнями и девушками, не делая разницы, кто перед ним. Главное, чтобы человек был интересный. Но сейчас он выглядел серьезным как никогда. — Не очень, — признался Лань Ванцзы, презрительно скривив губы. — Слишком вульгарно. Я мог бы поставить тебе программу. Впервые вижу настолько яростную энергетику. Ее бы направить в нужное русло. Вэй Ин проглотил возмущение, когда понял, что вместо комплимента ему отвесили самую настоящую оплеуху. Моральную. Вульгарным его еще не называли, но в устах Лань Ванцзы это сомнительное утверждение не звучало оскорбительно. Прямолинейность знаменитого хореографа, вероятно, была лишь проявлением его нелегкого характера. — А-а? — промычал Вэй Ин, все еще пребывая в ступоре. Лань Ванцзы протянул визитку. — Позвони, если заинтересуешься. После чего он повернулся и направился в сторону подтрибунных помещений. Как, и это все? — Эй, эй, стой, я согласен! Согласен, — Вэй Ин понимал, что хватать Лань Ванцзы за рукав было не лучшей идеей, но как иначе остановить «прекрасного нефрита», он не придумал. — Давай сходим куда-нибудь? Выпьем, обсудим… наше сотрудничество? — Я не пью, — отрезал Лань Ванцзы. — И тебе не советую. — Да ладно, наша часть соревнований уже закончилась. Можно расслабиться. Давай, а? — затараторил Вэй Ин. Лань Ванцзы протянул руку, демонстрируя намерение забрать визитку, которую только что дал Вэй Усяню. — Мне стоит передумать? — Нет, нет! — Вэй Ин спрятал руку за спину. — Я понял. Он так и остался стоять, глядя в широкую спину удаляющегося плавным шагом мужчины и в волнении кусая губы. Будущее вдруг заиграло яркими красками. Конечно, придется обсудить с тренером новые перспективы, уладить кучу формальностей, разобраться с собственными планами — мысль вообще оставить фигурное катание после чемпионата, посещавшая Вэй Ина, куда-то исчезла — и броситься в омут новой работы. Зная высочайшие требования Лань Ванцзы — придется вкалывать, как ненормальному. Но оно того стоило. Вэй Ин вспомнил холодные светлые глаза и понял, что сделает все возможное — и невозможное — чтобы они посмотрели на него с теплотой и одобрением. И он не подведет. Но для этого надо дождаться следующего турнира.

****

О чем думает спортсмен, когда катает короткую программу? О семи обязательных элементах? Иногда. А произвольную? О связках, переходах, дорожках и прыжках? Об образе, в который он «вкладывался» на протяжении всех тренировок? Все так, но есть еще кое-что. Вэй Ин не сомневался, что в следующий раз он будет думать совсем о другом. Как будет здорово уговорить Лань Ванцзы расплести косу и посмотреть, какой длины у него волосы. И достаточно ли ее, чтобы прикрыть его потрясающую задницу?