Трёхглавый змей

      Мара была уверена, что она умерла. Её тело казалось пустым, лишённым массы, как будто она парила в бесконечном, ледяном вакууме. Она открыла глаза, но вокруг царила такая непроглядная темнота, что никакой разницы не было.       Ощущения стали возвращаться к ней одно за другим. И первой пришла боль. Это был всего лишь отголосок той боли, но даже он заставил её вскрикнуть и тут же закашляться. Ледяной воздух обжёг горло, и второе, что она почувствовала — холод. Едкий, пронизывающий до костей. Под спиной она почувствовала что-то шершавое и ломкое — ветки. И ещё холоднее было от мёрзлой земли, на которой она лежала.       Мара попыталась пошевелиться, но это оказалось невозможно. Её конечности словно исчезли, и лишь с трудом она начала осознавать своё собственное дыхание: тяжёлое, рваное, но всё же существующее.       Она затихла, пытаясь прийти в себя. Боль от магии крови стремительно отступала, и осталось только саднящее раненое бедро. Глаза привыкли к темноте, и Мара разглядела над собой голые ветки деревьев и затянутое тяжёлыми облаками небо, которое едва светилось редким вкраплением звёзд. Было тихо. Только поскрипывали деревья на ветру и ухали совы. Значит, она в лесу. Как она сюда попала? Не важно. Важно, что она была далеко от Башни и от Кая Ардониса.       Какая-то часть её хотела просто лежать, никуда не идти, позволить сознанию снова уплыть в темноту. Но другая, упорная часть, шептала: «Давай, Мара. Ты выбралась. Не сдавайся сейчас.» И вдруг, сквозь шепот ветра, Мара уловила звук, который заставил её замереть. Где-то вдалеке слышался едва различимый шум. Ей понадобилось несколько долгих секунд, чтобы осознать, что это не плод её воображения. Звук становился всё явственнее. Это не могло быть ничем другим.       Это был водопад.       Осознание того, что академия была близко, вдохнуло в неё новые силы. С трудом, но Мара всё же встала. Сначала на четвереньки, а затем, цепляясь за дерево, на ноги. Шаг за шагом, спотыкаясь, и словно учась заново ходить, она двинулась на звук.       Мара брела через лес дрожа от невыносимого холода. Каждая её косточка казалась замороженной, а ветер хлестал, словно плетью. Штаны, насквозь мокрые от крови и снега, грозились превратиться в ледышку.       Она приложила руки к груди и попыталась сложить пальцы для простейших согревающих чар, но ничего не произошло. Её силы были полностью истощены, магия отказалась подчиняться. Даже искры эфира внутри неё, обычно еле уловимо теплившиеся, казалось, замёрзли. Не оставалось ничего, кроме как идти вперёд.       Снег облеплял её сапоги, утяжеляя каждый шаг. Лес казался бесконечным, и Мара уже начала переживать о том, настоящим ли был шум водопада, или ей он только слышался.       Но среди тусклого света звёзд между силуэтами стволов мелькнуло что-то другое. Мара моргнула, не веря собственным глазам. Тёмные очертания деревьев немного расступились впереди, открывая на горизонте слабое мерцание. Это были огни Эльфеннау.       Игнорируя боль в бедре, Мара бросилась бежать. Ветви хлестали её по щекам, морозный воздух жёг лёгкие, снег взлетал в воздух с каждым неуклюжим шагом, но она бежала. Наконец она увидела силуэт академии. Сначала стены, потом башни, затем — мощные дубовые двери, ведущие в Холл.       Двери поддались с низким, ворчливым скрипом. Тепло окутало её, как только она пересекла порог. Воздух внутри был почти удушающим по сравнению с ледяным ветром снаружи. Мара упёрлась спиной в двери и с силой их захлопнула. Эхо пронеслось по просторному пустому холлу, возвещая о её прибытии.       Она не упала только из упрямства, из какого-то внутреннего стремления сохранить контроль, облокотившись о двери. Пару минут она просто стояла, согреваясь и повторяя себе: «Всё закончилось. Я в безопасности. Всё хорошо».       Немного придя в себя, Мара продолжила путь в общую комнату.       Мара медленно открыла массивную деревянную дверь гостиной Дома Дракона и вошла внутрь, стараясь не делать лишних движений. Боль в бедре пульсировала с каждым шагом, напоминая о случившемся. Комнату окутывал полумрак, разгоняемый лишь тусклым светом догорающих поленьев в каминах, и тишина казалась абсолютной. Время было позднее — слишком позднее, чтобы кто-то ещё не спал.       Она думала, что ей удастся незаметно пройти в спальню, но в гостиной кто-то был. Мара замерла, сердце мгновенно ускорилось, и тут её взгляд упал на знакомую фигуру. Дамиан.       Он сидел в кресле, развернув его лицом ко входу, и, казалось, дремал. Когда дверь скрипнула за её спиной, он тут же выпрямился, как будто все его чувства были натянуты до предела.       Мара застыла на месте. «Он ждёт меня». Эта мысль прозвучала тревожно. «Сейчас он снова будет кричать», — пронеслось у неё в голове. Ожидание наказания стало привычным, она склонила голову и приготовилась услышать гневный голос Дамиана. Едва завидев её, он вскочил на ноги. Мара отступила на шаг и сжалась. На какое-то мгновение ей показалось, что он её сейчас ударит.       — Мара! — Его голос прозвучал с облегчением, но в нём была и тревога, и почти отчаяние.       Прежде чем она успела что-то сказать, Дамиан бросился к ней и и крепко обнял. Она застыла, поражённая этим внезапным движением. Объятие? Мягкое, тёплое, и какое-то слишком искреннее для неё. Мара не знала, что делать.       — Я думал, что ты… что-то случилось, — прошептал он ей на ухо дрожащим щёпотом. — Твоя записка… Тебя не было почти сутки!       Он говорил быстро, почти задыхаясь, его дыхание касалось её шеи, заставляя её вздрогнуть. Мара чувствовала, как его руки прижимали её к себе так крепко, словно он боялся, что она исчезнет. Никто никогда не обнимал её так.       — Я думал, что ты лежишь где-то раненая… — его голос снова дрогнул, и Мара вдруг поняла, что он действительно боялся за неё.       Она растерянно замерла в его объятиях, не в силах ответить на это чувство. Бабушка… всегда просто кричала на неё, когда она что-то делала не так. Она помнила, как в детстве, когда падала и царапала колени, слышала только упрёки. «Опять невнимательная!», «Сколько раз я говорила, будь осторожнее!».       А сейчас…       В объятиях Дамиана она вдруг почувствовала себя по-настоящему защищённой. Но не физически — её тело всё ещё болело от ранения, она ощущала усталость и слабость. Это было что-то другое… что-то, чего она никогда не знала раньше. Это было чувство, будто её не осуждают, не ждут, что она снова сделает ошибку, а просто рады, что она здесь, жива и рядом.       Мара подняла руки, нерешительно обняла его спину, и закрыла глаза. Ощущение было таким новым, таким непривычным. Она и не знала, что это может быть так приятно.       — Прости… — только и смогла прошептать она. Она хотела сказать больше, но слова казались лишними. Она просто стояла, опустив голову на его грудь, позволяя себе чувствовать то, чего никогда прежде не чувствовала.       Дамиан слегка отстранился, всё ещё держа её за плечи, его глаза скользили по ней, проверяя, всё ли в порядке. Он заметил её порванные брюки и засохшую кровь.       — Ты ранена, — его голос стал серьёзным. —Почему ты ничего не сказала? Ты ведь едва держишься на ногах.       Мара не смогла удержаться от слабой улыбки.       — Это просто царапина, — произнесла она, хотя боль в ноге явно говорила об обратном.       — Ничего себе царапина, — возразил он, качая головой. — Сейчас что-нибудь придумаем.       Она хотела пошутить в ответ, но вместо этого просто кивнула, чувствуя, как её силы медленно покидают её. Всё напряжение, накопившееся за прошедшие сутки, вдруг обрушилось на неё.       — Я тут кое-что изучал, пока искал способ снять проклятие с Веспериса, — задумчиво сказал Дамиан, всё ещё придерживая её за плечо. — Есть один приём с магией воды, который может исцелять раны такие, как у тебя. Но для этого нужна… вода.       Мара вскинула бровь.       — Вода? — переспросила она. — И ты думаешь, что мне сейчас нужно принять ванну?       Дамиан улыбнулся, чуть хмыкнув, но его глаза оставались серьёзными.       — Не просто ванну, а исцеляющую ванну. Ты же знаешь, что в спальни девочек я не смогу попасть. Но ванная мальчиков… Ну, для тебя запрет не должен работать.       Мара слегка нахмурилась.       — Ты уверен, что он работает только в одну сторону? — с усмешкой спросила она.       Дамиан ухмыльнулся, его глаза сверкнули весёлыми огоньками.       — Никогда не слышал, чтобы запрет на вход в нашу ванную действовал на девушек, — сказал он, пожав плечами. — Так что можешь быть первым испытателем.       Мара качнула головой. Боль усиливалась, и медлить не было смысла. К тому же, идея исцеления через воду звучала необычно, и ей очень хотелось посмотреть, как это работает.       — Хорошо, — вздохнула она. В конце концов, в общей комнате никого не осталось кроме них и Веспериса.       Они пробирались по пустому коридору вдоль дверей в спальни, пока, наконец, не достигли ванной комнаты мальчиков. Когда они зашли внутрь, Мара оглядела пространство. Как и у девочек ванна, если её можно было так назвать, скорее напоминала бассейн, чтобы в ней могли купаться сразу несколько человек.       Дамиан остановился у края ванны и взглянул на неё.       — Ну что ж, тебе придётся это снять… — он помедлил, указав на её раненое бедро, — чтобы я смог добраться до раны.       Мара напряглась, нахмурившись. Снять брюки перед ним? Конечно, судя по всему магический мир относился гораздо более либерально к межполовым отношениям, чем обычный. В конце концов, и юноши, и девушки жили под одной крышей, и Мара не раз видела старшекурсников, которые без зазрения совести не только обнимались или ходили за ручку, но и даже целовались. Тем не менее, демонстрировать нижнее бельё человеку противоположного пола любого возраста было неприличным в обоих мирах.       Мара чувствовала, как кровь приливает к лицу. Он всего лишь хотел помочь, но, проклятье, почему это так неловко?       — Ты… хочешь, чтобы я разделась? — она с трудом сдерживала раздражение и смущение.       Дамиан быстро понял её состояние, и хотя его первая реакция была лёгкой усмешкой, он тут же сменил тон.       — Сейчас я врач, а ты — пациент, — сказал он серьёзно. — Я отвернусь. Ты можешь прикрыться полотенцем, как только снимешь брюки. Я обещаю, что не буду смотреть.       Мара шипела сквозь зубы, стягивая сапоги, а затем штаны. Рана на бедре, хоть и не слишком глубокая, отзывалась острой болью при каждом движении. Запёкшиеся корки крови отрывались вместе с тканью. Снова пошла кровь.       — Тебе точно не нужна помощь? — спросил Дамиан, голосом полным беспокойства.       — Нет! — резко ответила она, отмахиваясь, хотя он и не мог этого видеть. — Я справлюсь сама.       За брюками последовали чулки. Штанину панталонов тоже пришлось отлеплять от раны и закатить повыше, но их она точно ни за что снимать не станет, даже если это был бы вопрос жизни и смерти. Закончив, наконец, с одеждой Мара повязала большое полотенце вокруг пояса, оставив только раненую ногу снаружи.       Она глубоко вздохнула, села на край ванны и, морщась от боли, опустила ногу в горячую воду. Тепло тут же разлилось по коже, отогревая замёрзшие и уставшие мышцы. Она принялась осторожно отмывать свернувшуюся кровь, время от времени с отвращением отгоняя подальше тёмные сгустки. Зрелище, откровенно говоря, было отвратительное, и лучше бы Дамиан этого не видел.       — Можешь поворачиваться, — сказала Мара, стараясь звучать увереннее, чем чувствовала себя на самом деле.       Он развернулся и на мгновение застыл.       — И это ты назвала «царапиной»? — наконец выдавил Дамиан с возмущением. — Да как ты вообще дошла сюда? Ты потеряла, наверное, литр крови!       — Я почти не хромаю, — пробормотала она, пытаясь выкрутиться.       Дамиан сел рядом и наклонился, внимательно изучая рану и сокрушённо покачивая головой. Затем взял её под колено и подвинул ногу ближе.       Мара дёрнулась от неожиданности, и он тут же отпустил её, словно обжёгся.       — Извини, — быстро пробормотал он. Его лицо заметно покраснело, и взгляд на миг опустился к полу.       — Всё нормально, — так же быстро ответила Мара, разглядывая потолок.       Дамиан прочистил горло.       — Ладно… Тогда давай я начну. Не двигайся, хорошо?       Он протянул руку и коснулся воды в ванне. Лёгкое свечение появилось вокруг его ладони, и Мара почувствовала, как воздух вокруг них стал теплее. Вода потянулась за его руками, обернувшись вокруг, как большие перчатки. Дамиан аккуратно положил их прямо на её рану. Тепло тут же начало распространяться по её коже, и боль, которая до этого пульсировала, отступала, оставив после себя приятное, успокаивающее ощущение.       — Сначала может немного щипать, — предупредил он. — Но я обещаю, что после станет легче.       Мара вздохнула с облегчением и удивлением. Она не ожидала, что это будет настолько… приятно. Её мышцы, напряжённые от боли, медленно расслаблялись, и она осмелилась посмотреть на Дамиана. Его лицо было сосредоточенным, взгляд прикован к её ране, а руки двигались с осторожной уверенностью.       — Как это работает? — спросила она, пытаясь отвлечь себя от того, как близко он был к ней.       — Магия воды — это не только физическое воздействие, — тихо объяснил он, не отрывая взгляда от её бедра. — Она взаимодействует с телом, ускоряя его восстановление. Вода проводит энергию, и когда её достаточно, она помогает восстановить клетки.       — Ты делал это раньше?       Дамиан слегка пожал плечами.       — Тренировался на себе, — ответил он спокойно, но в его голосе проскользнула нотка гордости. — Порезы, небольшие ожоги… Хотел понять, как лучше управлять процессом, поэтому приходилось немного экспериментировать.       Глаза Мары удивлённо расширились. Впрочем, разве можно было ожидать другого от Дамиана? С одной стороны, это впечатляло, но с другой стороны, мысль о том, что он специально наносил себе травмы, чтобы научиться лечить их, вызывала у неё лёгкий холодок.       — Ты что, нарочно резал себя? — спросила она, слегка содрогнувшись. — Это… немного жутковато, знаешь ли.       Дамиан усмехнулся, и его взгляд на мгновение поднялся, встречаясь с её глазами.       — Ну, как ещё было проверить? — сказал он с ноткой самоиронии. — Хотя, ты права, можно было травмировать кого-то другого, конечно…       Мара невольно улыбнулась, но в глубине души она не могла не восхищаться его решимостью и даже жертвенностью ради науки.       Но, несмотря на всю его заботу, в его виде проскальзывало что-то другое. Его взгляд становился жёстче, тяжелее, и выражение лица менялось. Она поняла, что ей всё же не избежать нагоняя, и ей было буквально некуда деваться.       — Ты снова пошла туда одна, — наконец произнёс он с упрёком, не поднимая взгляд. — Какого чёрта ты решила, что это хорошая идея?       — Я не хотела никого подвергать опасности, — ответила Мара, пытаясь звучать уверенно, хотя сама чувствовала, как робеет перед его тоном.       Дамиан остановил свои движения, его руки всё ещё держали воду, окружающую её рану. Он посмотрел на неё пристально, его брови были нахмурены.       — А как же ты? — спросил он. — Ты подумала о том, что подвергаешь опасности себя?       Мара отвела взгляд, чуть пожав плечами.       — Кому какое дело до того, если со мной что-то случится? — сказала она тихо.       Дамиан тяжело вздохнул, снова погружаясь в работу, но теперь его жесты были чуть более резкими, чем раньше, и вода тоже вибрировала немного возмущённо.       — Иногда мне кажется, что у меня теперь два Веспериса, а не один, — пробормотал он, явно пытаясь скрыть раздражение.       Мара вздрогнула, услышав это имя. Внезапно перед её глазами возникло воспоминание о его вопросе, когда он спрашивал, почему ей не всё равно, если он умрёт. И теперь она спрашивала то же самое у Дамиана. Сходство было настолько пугающим, что она тут же погнала эти мысли прочь.       Она хотела что-то сказать, но Дамиан опередил её.       — Мне есть дело, Мара, — сказал он тихо, и в его тоне прозвучала искренность, от которой защемило в груди. — Мне не всё равно, что с тобой случится.       Он не смотрел на неё, и его лицо оставалось серьёзным. Казалось, он пытался спрятаться за работой, чтобы не дать своим эмоциям взять верх.       — Если тебе самой на себя плевать… — он не поднимал глаз, — то хотя бы подумай обо мне. Если, конечно, тебе не всё равно на меня тоже.       Слова повисли в воздухе. Мара замерла, и внутри неё всё перевернулось. Она почувствовала жар, разлившийся по телу. Её сердце забилось быстрее, кровь прилила к щекам. Он хочет знать. Этими словами он требовал от неё ответа.       Она не знала, как это сказать, как объяснить ему то, что творилось у неё внутри. Она не знала и раньше, а теперь и вовсе чувствовала себя русалочкой, у которой отняли голос.       Но оставить вопрос без ответа тоже было нельзя       Поэтому Мара сделала единственное, что могла в этот момент. Она наклонилась, положила руку на его плечо и мягко коснулась губами его скулы.       Это было таким простым, но в то же время таким смелым, почти отчаянным действием. Она не знала, что скажет, если заговорит, не знала, сможет ли вообще произнести хоть слово. Её губы оставались на его коже, нежно и осторожно, словно она пыталась передать всё, что не могла выразить словами. Всё вокруг замерло — остались только они двое.       Дамиан был недвижим, словно каменная статуя. Мара чувствовала его тепло, его сбившееся дыхание, его запах, и как вода, над которой он утратил контроль, стекает по её ноге.       Дамиан осторожно протянул к ней руки, будто боялся, что любое резкое движение может разрушить этот момент. Отвечая на его жест, Мара придвинулась ближе, обняла его и положила подбородок на его плечо. Дамиан вздрогнул, его руки обвили её спину, и он мягко наклонил голову, позволяя себе утонуть в этом объятии.       Он крепко прижал её к себе, зарывшись носом в её волосы. В его объятии было столько искренней заботы и тепла, что у Мары защипало в глазах от слёз. Впервые в жизни она по-настоящему чувствовала, что кому-то не всё равно.       Они долго сидели так, прижавшись друг к другу, в полной тишине. Мир вокруг них исчез. Мара могла слышать только их дыхание, только биение их сердец, которое сливалось в единый ритм. Ему не нужно было ничего говорить, она знала, что он чувствовал. И он, вероятно, знал то же самое.       — Дамиан… — прошептала Мара, первой нарушив тишину.       — Да? — так же тихо ответил он.       — Мне нужно кое-что тебе сказать.       — Да?.. — повторил он и, кажется, перестал дышать.       — Я очень хочу есть.       Дамиан тихо рассмеялся, выпуская её из объятий.       — Ещё бы, — сказал он, напоследок погладив её по волосам. Его взгляд, тёплый и немного смущённый, метался по её лицу, словно он пытался запомнить каждый её штрих. — Вряд ли в запечатанной столетиями башне была свежая еда. Пойдём, найдём что-нибудь для тебя на кухне. Только… Веспериса тоже захватим.