Ксендз

— Явление попа народу. — Вечер в хату, — как Килька не просил, но наемнику казалось смешным употреблять в своем лексиконе подобные выражения. Тополь и команда дружно заржали и предложили Ксендзу «чифирнуть». Мерк вопросительно посмотрел на Вовку, прося разъяснить новое слово. Узнав, что такое чифирь, он вежливо отказался и поспешил скрыться за гермодверью. — А ты, стало быть, «откинулся» недавно, — заметил Булава. — От кого бы он еще нахватался? — Есть такое, — подтвердил Вовка, налив себе чаю. — Но я его этому не учу. Он сам спрашивает. Я, наоборот, все это забыть пытаюсь. — И как, получается? — Немного, — в перебегающих по углям огоньках мелькнула страшная рожа и тут же разлетелась в клочья. Килька дернулся и облился чаем. — Кошмарит, — полувопросительно произнес Тополь, уже заранее зная ответ. — Есть немного. — Водки выпей и успокойся. — Я никогда не буду пить эту гадость. Лучше расскажи, что ты еще знаешь о Ксендзе? — Странный он. Не такой, как большинство из них. Мы его пару месяцев назад возле «плавней» встретили, когда за образцами ходили. Он тогда по-русски совсем плохо говорил, больше по-английски. Спросил, не знаем ли, где здесь найти работу, а мы его в шутку к Герману отправили. Думали, пошлет на все четыре стороны, а он его взял. Их команда заказ выполняла в Припяти. Они искали какие-то документы, которые, якобы, были забыты при эвакуации в одной из квартир. Во время поисков они наткнулись на снорков, начали отстреливаться, на шум прибежали фанатики и порвали их, как Тузик грелку. Сам он чудом выжил, будучи раненным, заполз в какую-то дыру и отсиживался там, пока все не утихло. По крайней мере, он так рассказал. Чудной человек, но проблем от него никаких, что говорят, то и делает, в контакте со своими замечен не был. А что? — До сих пор не могу понять, на кой ляд я ему сдался. Если бы хотел, мог бы себе и получше помощника найти. — Значит, устраиваешь. Сколько денег он тебе пообещал? — Нисколько. У меня и выбора особо не было. — Вот и ответ на твой вопрос. Любой другой на твоем месте обсудил бы это заранее, а ты, добрая душа, за жратву работаешь и молчишь в тряпочку. Но, если он тебя запугал, мы можем его разъяснить. Только скажи. — Нет. — Хорошо. Ставим вопрос по-другому: чего ты испугался? Подумав, что это не такой уж секрет, Вовка вкратце рассказал им о своих злоключениях, начиная с нападения собак, и заканчивая тем, что его нашли свои, а наемник спас, попутно, хоть и ненамеренно, нанеся ему психотравму. — Теперь везде эта морда мерещится, — закончил он. — Ксендзу сказал, а он мне «плюнь-разотри и забудь». Тоже предлагал водки выпить, а я не хочу ее пить… Выйдя из бункера через час — ждал, пока Новиков подготовит ему новые приборы, наемник увидел своего приятеля ржущим в компании сталкеров. Один из них что-то травил про помидоры, которыми в детстве любил швырять в проходящие поезда, пока однажды состав не остановился и вылезший оттуда машинист не обложил его с дружками такими словами, что уши горели до самого вечера. — И правильно сделал. Нечего продукты переводить. — Так ведь весело же. А помидоры на поле бесплатные. Главное, сторожу на глаза не попасться. У него овчарка была, пасть такая, что полжопы откусит и не подавится. Местные псы нервно курят. — А мы думали, Змей, где ты так бесшумно ползать научился? А ты по полям помидоры воровал. Новый взрыв хохота. Подойдя ближе, Ксендз заметил на щеках у Кильки нехарактерный для него румянец. Но не успел он спросить, что здесь происходит, как Тополь с Булавой поднялись и потащили его в сторонку. Выслушав то, что ему сказали, наемник кивнул и отвернулся. — Все. Деньги он тебе отдаст. Сколько заработал, и ни копейкой меньше. А будет бузить, обращайся, — командир похлопал Вовку по плечу и плюхнулся на свое место. — Может, еще по одной? Килька отрицательно мотнул головой и, коротко попрощавшись, устремился за Ксендзом, который неспешно вышагивал в сторону «железки». — Новые друзья — это хорошо. Про то, что ты сам предложил мне помощь, сказать не забыл? А я так не думаю. — Ты что, обиделся? — Деньги сейчас? Или когда протрезвеешь? — Ты не так все понял. — Нет, Вова, в этот раз я все понял правильно. Сначала ты кинул банду, а теперь ты кинул меня. Я вычту из твоей суммы средства, которые на тебя потратил. Ты же согласен? Или жаловаться побежишь? Я мог бы толкнуть тебя, ну вон, хотя бы, в ту «карусель», и сказать, что ты сам в нее угодил, пьян был, не по моей вине, заметь. У них вокруг бункера камеры висят, не отмажутся, что тебе не наливали. Косые взгляды в мою сторону, конечно, будут, но они ничего не смогут доказать. — Мы не идем на «Янов»? — С чего ты взял «мы»? Я не иду, а ты можешь пойти. Вот твои деньги. — А ты? — А мой контракт еще не выполнен. Сегодня планирую дойти до цементного завода, а завтра с утра иду в Припять. Следующие замеры там… Все правильно. Все решают деньги. Что-то то во мне пошатнулось тогда. Думал, что добро способно побеждать зло, даже если добро будет при этом вынуждено надеть маску зла… Все верно. Все везде одинаковое… Килька забрал немного в сторону от наемника, продолжая по инерции перебирать нетвердыми ногами, слушая его неспешную речь, и не заметил торчащий из шпалы костыль. Запнувшись, он покатился по насыпи прямиком в побулькивающую в канаве «газировку». Ксендз ухватил его за куртку в метре до смертоносной лужи и выволок обратно на рельсы. — Мысли материальны. Мне даже руки пачкать не пришлось, — констатировал он и зашагал дальше молча. Вовка нагнал его, снова споткнулся и чуть не пропахал носом гравий, но был опять пойман за шиворот. Голова работала на удивление хорошо, а вот тело слушалось отвратительно. Он уже не раз пожалел о том, что позволил себя уговорить. Кто поверит, что это была первая в его жизни выпивка? Всего лишь, попробовать решил, за компанию, в надежде, что это действительно поможет избавиться от нехороших воспоминаний. — Прости. Чмо я конченное и, видимо, таким и останусь. Надо было, чтобы меня вместе с Сивым тогда загрызли. — Сивый — это друг того изуродованного? — Да. Я мог ему помочь, но сбежал, — он вздрогнул, когда наемник взял его под локоть, чтобы предотвратить новые падения. — Ведь они же, хоть и не друзья мне были, но… я боялся, что по-хорошему меня не отпустят… сбежал, как последняя крыса. А с тобой… Тополь спросил, платишь ли ты мне, а я сказал, что нет. Я не просил его к тебе лезть. И не думал, что он полезет. За меня никогда никто не заступался. Даже родители. Здесь все по-другому. Почему? — У сталкеров тоже есть «понятия» — свой кодекс чести, и этот кодекс указывает им помогать ближнему в беде. Якобы, сегодня ты помог, а завтра тебе помогут. Круговая порука добрых дел. Не все его придерживаются, конечно, как и у вас, «крысы» есть везде. Но эти ребята себя таковыми не считают. А уж мне лишний раз мое место указать — это святое. Я же для них боевая проститутка — кто заплатит, с тем и пойду, так они считают. Они не признают, что у нас тоже могут быть свои «понятия». — И по каким «понятиям» ты взял меня с собой? — Тот самый пресловутый «второй шанс», о котором я уже говорил раньше. Хоть ты его и не заслужил, как выяснилось. Гроза началась раньше, чем они успели дойти до завода. Ксендз не отпустил Кильку одного в таком виде, предложив остаться до утра. Под дождем Вовка протрезвел и осознал всю низость своего поступка. Ведь мог же вмешаться и остановить сталкеров, мог пояснить ситуацию сразу, а не выставлять наемника в их глазах уродом. Они к нему и так с пренебрежением относились, а теперь, и вовсе, презирать стали. «Вот ведь какой мудак, спас парня, а теперь на нем ездит» — так, небось, решили. А он хорош — сталкеров против наемника настроил, а наемника — против себя. — Ксендз? — Ну? — А как богиню раздора звали? Она яблоко на праздничный стол подкинула, из-за которого все поругались. — Не помню. — И я не помню. — Под ноги лучше смотри. И по сторонам. Здесь аномалий навалом и кровосос может напасть, или кабан — они часто в камышах прячутся. — Угу. Пристрелив парочку топтавшихся неподалеку от средних размеров «жарки» зомбаков, наемник спустился в подвал, откуда вскоре раздался мерзкий тушканий писк. Разделавшись с мелкими вредителями, он позвал Кильку. — Топливо для костра собрать в состоянии? — Да. — Так чего стоишь? Вернувшись, Вовка застал Ксендза у уже разведенного огня, ковыряющимся в своем коммуникаторе. Со стороны казалось, что он совершенно спокоен, но, в том-то и дело, что только казалось — наемник обладал повадками крупного хищника, и в состоянии покоя опасным обычно не выглядел. Теперь же его длинное поджарое тело было напряжено, а дробовик переброшен на грудь. Он обернулся к Кильке правой, «улыбающейся» стороной лица. — Богиню раздора звали Эрида. Нашелся в чате любитель древнегреческих мифов. — Тебя это так заинтересовало? — А почему нет? Для общего развития. Я так понял, что под тем яблоком ты имел ввиду деньги? — Себя. Из-за меня ты поцапался со сталкерами. А я не заступился, хоть должен был. Ладно, забудь. Что-то случилось? — Где-то поблизости бродит излом. Или, того хуже, контролер. Я нашел отпечатки босых ног. Вон, видишь? Он тушканов ловил, видимо. Чуть дальше следы крови. До дождя ушел. Долго здесь задерживаться не стоит. Килька с опаской проследовал в указанном направлении и действительно обнаружил лужицу загустевшей крови, в которой отпечатались чьи-то босые пальцы. Рядом был еще один отпечаток и слипшиеся клочки тушканей шерсти, тоже подсохшие. Кто-то здесь охотился за грызунами еще до их прихода. — Мне ребята говорили, что возле градирни недавно видели излома. А если он сюда пришел? — Пришел, — раздалось из темноты коридора. — Ксендз, ты? Что у тебя с голосом? — Ксендза здесь нет. Мое имя Стах. Я не нападаю первым.