Души народов(Одинокие уперты)

Камиль встретил Айтугана с распростёртыми объятиями. Сам он был весел и разговорчив, словно ничего не происходило на его землях, словно не на его шею опускается цепочка с серебряным крестом и все выше и выше поднимаются на татарских землях церковные купола. И словно не по соседству шла кровопролитная война. - Почему ты не отвечаешь на мои письма!- с порога бросился на старшего Айтуган. Камиль хохотнул, но оставил вопрос без ответа. С дежурной улыбкой пригласил в дом. В особняк татарин переехал недавно, раньше жил он во дворце, но увы уже не хан. Внезапно в голову мищара пришла мысль о том, что Юлай в дворцах не жил, да и ханом не становился. С чем это связано? С разобщенностью башкирских племен или характером самого олицетворения? Юлай на своих собраниях вел себя застенчиво, а племена чувствовали себя свободно, то есть, он никогда их не ограничивал, все жили как удобно и башкир не лез в их дела, не вел политику, не подчинял своей воле, общему центру, а просто жил рядом с ними. Простой воин, типичный кочевник, тихий ремесленник. Айтуган решил бы, что влияние Юлая не распространяется на племена но... Когда дело касается всего народа, когда начинается война, племена подчинялись ему, а значит, все-таки власть он имел. - Я прикажу приготовить тебе ванну или ты хочешь баньку, а? Пыльный весь, кошмар!- татарин отряхнул плечи мищара. - Я ненадолго - Так, идем чай пить.- Камиль повел братишку внутрь дома. Даже за чаепитием Камиль красиво уходил от важного диалога и был настолько беззаботен и весел, что Айтуган начал терять терпение. - Хватит тянуть, Камиль, говори уж. Сколько можно делать вид, что ничего не понимаешь. Камиль молчал, напряженно сдвинув брови, со стуком поставив пустую чашку на стол, он скрестил руки и взглянул на младшего брата. - Сейчас ваше положение не лучше чем у лисы, попавшей в капкан. Сколько не сопротивляйтесь вы уже обречены, но… - торговец поднял палец вверх- если вам удастся перетянуть победу на свою сторону, то конечно я вам помогу Мищар хотел глотнуть чая, но почувствовав подступивший в горло комок, передумал. Он еще не осознал, что в этой бойне они одни. Не хотел понимать, боясь, что не вынесет этого. "Нет смысла его уговаривать. Я достаточно его упрашивал в письмах. Чуть ли не умолял. Юлай не верил Камильу и был прав. А я наивный' Он несколько мгновений сидел неподвижно, а потом молча встал со стола и направился к выходу. - Останься- молвил Камиль, неожидавший, что так быстро кончится их диалог и, вероятно, напридумывавший сотню аргументов и убедительных слов в свою защиту. - Что?- остановился у порога мищар - Пережди эту бойню у меня- приподнялся со стула Камиль. - То есть - Айтуган развернулся, сверкнув глазами- А Юлай? Он же там совсем один. - Это его выбор- буркнул татарин - Чужая религия коснулась тебя в первую очередь! - Хочешь сделать меня виноватым во всех ваших неудачах? Я не обязан, портит отношение с Империей только из-за вашей истерики. Идти на поводу у Юлая, который ничего, кроме войны не знает только у тебя хватило ума. - А твои дети, Камиль? Ты ведь их практически потерял Камиль хмыкнул: - Ты не забыл, чьи это дети? Даже приняв ради вида православие, они будут жить по мусульманским законам. Это всего лишь отвод глаз, понимаешь? Мищар нахмурился, обколотившись на проем двери. - Ты ведь понимаешь, мы можем отдать в рабство тело, но не душу- продолжал татарин Айтуган так не считал, он не был готов склонить голову и позволить делать собой что угодно. Особенно если это касается религии. О, Айтуган с детства знает все суры и предавать то, во что так сильно верит, не будет. А еще он точно знает, что Юлай думает точно так же, хотя и не так религиозен, как мищар. «Я не перенесу этого, мои мечети, мои книги…» - Не нас ли учили не предавать веру, которая спасла нас от ассимиляции с хазарами? - А я предаю? Говорю же все равно, я в душе чтить свою веру. - А защищать религию? Мечети? Книги? Ты ведь сам меня учил! - Хах, я много чему тебя учил. Но ты все делаешь наоборот. Будь по ласковее к Оренбургу, и он пойдет на уступки. Вот, например, благодаря моим дипломатическим усилиям теперь можно снова строить мечети на моей земле - Какая дипломатия? - Оренбург лично прибыл ко мне, чтоб обговорить дела - Так здесь был Оренбург до меня!- ахнул мещар, осознавая, что враг рядом. А что если он еще здесь и захватят Айтугана прямо в Казани.- Сейчас он здесь? - Нет Айтуган уже понял, к чему пришел диалог Казани и Оренбурга. Но Камиль соизволил объяснить: - Христианизация ослабла, а мне позволили строить мечети, если.. - Ты не поддержишь восстание- мрачно закончил Айтуган - Да именно- улыбнулся Камиль - И это твоя дипломатия? Мы подняли восстание, увидев, что твориться на твоих землях. Решили помочь, восстали, а тебе все привилегии, чтоб ты не поддержал нас. Так эта проблема тебя касается в первую очередь, чем нас. Мы отдуваемся за защиту своей религии. Даже Юлай... - Юлай преследует свои интересы. Обиду помнит за прошлый раз - Как такое не помнить. Тебе не стыдно? - За что? - Ты за счет нас решаешь свои проблемы, а то, что будет с нами ты глубоко наплевал Камиль улыбнулся: - Айгуган, что я мог поделать, если сама жизнь поворачивается ко мне с удачной стороной. Я ничего не делал, мои проблемы сами собой решены - Мы их решили - Я тебя умоляю- фыркнул Камиль Айтуган покинул Казань с тяжелым сердцем. Он спешил в Башкирию, боясь, что Юлай в одиночку долго не продержится. Он был уже ранен, одинок, но упрям. Мищар надеялся приехать в Башкортостан со старшим братом. Харизматичным и хитрым Камилем, который бы сумел поднять на восстание очень много народу, ведь его народ многочисленен. Помог бы с тактикой, с интригами, в которых прямолинейный и слишком искренний Юлай проигрывал Оренбургу. Ничего, надо и башкиру дать передышку, а Айтуган возьмет часть ответственности на себя и будет делить с ним невзгоды. Юлаю сейчас это необходимо. Если с ним что-нибудь случиться, Айтуган останется один среди неприятелей. Но каков будет итог? Надеюсь не как прошлый раз. Айтуган помнил, как выл воин, расцарапывая себе щеки обгоревшими ногтями, не в силах справиться самим собой. Юлай кричал не своим голосом, то рыдая как дитя, то плача женским голосом, то выл голосами погибающих мужчин. Айтуган никогда такого не видел, ужасное, но впечатляющее зрелище. Ему казалось, что олицетворение отличается от простых людей только с высокими физическими показаниями и бессмертием. Но вот такая связь... Мищар был уверен, что Юлай сойдет с ума. Все обещали его сломить, а только рассердили, он стал еще отчаяннее и еще злее. - Вот бы выжить- вздохнул Айтуган, устремив взгляд на исчезающее за горизонтом багровое солнце. "Какое небо красное"- нахмурился Айтуган своим мыслям - Это к кровопролитной войне - закончил свои мысли вслух мищар.