Души народов(Одинокие уперты)

Тут я имя забыла поменять Байрас=Юлай, просто не могу определиться, позже все перечитаю и исправлю Явился дух кочевого народа через два дня. Перескакал через Киргизко-Казахские степи и первое, что он сделал, это разорил почту. В Оренбург одновременно с новостями о приходе Байраса, пришла еще одна новость: мищарин, брат Татарстана, Айтуган воззвал все соседние народы к войне. А сейчас Айтуган сам решил навестить братьев. Этого еще не хватало! Получив тревожные вести Оренбург отправил сенат срочное донесение о начавшемся восстании. А потом написал письма донским, яицким казакам, Калмыкии. Отложив перо он устало протер виски. Орен тяжело вздохнул и приоткрыл окно, пустив в душную комнату свежий ветерок. Вокруг губернаторского дома, да и по всему городу шагали военные. Вообщем, он подготовился встретить Байраса, если тот явиться захватывать его. Оренбург боялся этого больше всего. Хотел бы он его убить? Да. Убрать самую главную проблему в его жизни. Байраса, бунтаря, разбойника, разорявшего всего и вся и превращающий в пыль все того, чего Оренбург достигал с трудом. И без проблем зайти в земли с роскошной природой и с богатствами прямо валяющимися прямо под ногами. Это все его может быть? Ох, сколько же можно было заработать на всем этом, не прилагая усилий. И как жить! А вместо этого, тратишь ресурсы на "одноразовые" заводы и крепости. Ведь башкир не терпел на своей земле чужие постройки, но берег свои. Он тоже не будь дурак был занят в горном деле. Про то, что Байрас был хорошим кузнецом, Оренбург знал. Но ему хотелось, чтобы башкир ковал для него. Чтоб пропустил к месторождениям, открыл свои знания и вообщем был услужлив и покорен. А для этого,надо поработить его волю, заставить его работать на губернию и на империю в целом. Но увы,пока безрезультатно. Но ничего, он обречен. Тем временем Байрас с боем и воем носился по своей земле, уничтожая на своем пути все оренбургское,оставляя после себя груды камней, убитых и разорванные кандалы. Разрезая нити, которыми он опутан, выковыривая то что доставляет боль, надеясь вновь вернуть себе свободу. С каждым уничтоженным чужеродным строением и выгнанным войском ему становилось легче дышать, а избавленные от государственного гнета люди пополняли армию. Это прибавляло сил и боль от ран терпеть было легче. Стиснув зубы и щурясь от пыльного ветра, он скакал впереди, вдохновляя и восхищая своей упорностью даже самого себя. Самару он сумел выгнать со своей земли. С Оренбургом будет сложнее. Что будет дальше? Башкортостан старался об этом не думать. Сейчас он просто пытался вырваться из одушающего его состояния, отомстить за 1733-е. За зверства, мародерство и грабеж, за убитых. Если он промолчит, если позволить дальше творить произвол на его землях, мучить его людей, то он погибнет окончательно. Только бесславно, долго и мучительно. Его крестят, его земли пепейдут во власти русских, а он сам станет рабом на родной земле, потеряет связь с народом и сгинет. "Неет. Я внук самого Великого Тюрского Каганата, потомок скифов(с материнской стороны), сын могучего хана Башкорда, чье имя теперь стало самоназванием народа! Разве я могу согласиться на такой унизительный конец? Нет я должен идти до конца, до последнего вздоха. Иначе не могу. Я не могу так жить. Я не могу это терпеть." ….…... Оренбург и Башкирия очередной раз скрестили оружия. Светло карие глаза со злобой впились в каре-зеленые. Они навертывали круги на поле боя, каждый раз ударяясь лезвием саблей чуть ли не до искр. Очередной раз, когда Байрас оказался возле казака, Оренбург взмахнул саблей, не услышав ожидаемого звяка металла об металл. Башкирский плащ взметнулся на ветру опустился на землю. Байрас тоже не остался в долгу, оставил на плече губернатора довольно глубокую рану. Кони с фырканьем отпрыгнули от друг друга. Оренбург заприметил, что попал он ниже горла чуть задев кожу и оставив борозду на кольчуге, сорвав ремень на котором держался плащ, теперь белые воротники башкирской рубашки краснели кровью. "Эх, еще бы чуть-чуть и лишил бы его буйной головушки"- всгрустнул Орен по потерянным возможностям. Противники перевели дух и снова ринулись на друг друга. В это время границу между Оренбургской и Казанской губернии пересек всадник, он не жалея коня, гнал того, подстегивая бедолагу кнутом. Айтугана трясло от волнения. Слишком внезапно началось восстание. Да он готовил его. Долго обдумывал. Но увы Башкортостан действовал по своему плану известному только ему. После отправленного письма о внезапно начатом восстании, Байрас действовал решительно, но под давлением самарских и оренбургских войск отступил на юг, а когда ранили, ушел к казахам. И вроде все утихло, но когда Байрас вернулся, все вспыхнуло новым огнем. Мищар расстерялся совсем, он долго планировал. Долго представлял, как будет действовать и как будет воевать. Как будет бок о бок с братьями сражаться мечом и ружьем, но когда началось, он запаниковал. Все происходило внезапно, неожиданно и мищар ощущал себя песчинкой с буре. Его тоже тормошило, но увы ничего не мог поделать. Ответственность за начало восстания давила на него. Он еще ничего не предпринимал, да и Байрас не давил на него, но Башкирия уже утопала в крови. Харкал кровью и Оренбург. Предсказуемо, что он позовет на помощь и поэтому мищар решил его опередить его и позвать союзников, братьев. На письма адрессованные сибирским татарам ответа не было, Ильяс и Хасан, на которых так рассчитывал Айтуган уже приняли православие. Малые Ногаи помощи отказал, что было предсказуемо. Он в открытую в войну с Империей не пойдет. Жива еще память о Больших Ногаях, о бедолаге Исмаиле, очень близкого Байрасу друга. Оставались еще астраханские и конечно же кровный брат. Казань! Уж он то не оставит их в беде. Тем более эта война касается больше всего. Что скажет Татарстан?

***

***