Любовь во время Мора

Нериэль забралась в палатку и тут же заползла на лежак, не заботясь о том, чтобы развернуть одеяло. Хотя уснуть было бы неплохо, в самом деле неплохо... Девушка закрыла глаза. Где бы найти Долийские кланы? Говорят, они скрываются в лесу Бресилиан... Прочесывать его, пока не наткнемся на эльфов? Придется начать с этого. Но сначала я отдохну. Устрою завтра стирку. Она усилием воли выкинула долийских эльфов из головы и принялась дышать медленно, размеренно. Прикрыла глаза локтем, хотя в палатке было темно, как на глубинных тропах. Где бы достать припасов для гномов? Того мешочка малахитов им надолго не хватит. Хоть отправляйся в Орзаммар у них же покупать камни... Это только от башни Круга две недели пути... Глаза распахнулись сами собой. Ну конечно, Круг! Они ближе всего к Орзаммару и привыкли торговать с гномами — покупать лириум! Готова поспорить, камни у них есть. Она улеглась, заложив руки за голову, и продолжила размышлять. Значит, организуем поставки гномам через Круг... Надо обсудить это с Винн. Хорошо, что не поругалась с ней сегодня. Эльфийка поморщилась, вспомнив о чародейке. Еще одна проблема — Винн. Точнее, Алистер. Точнее... Я так никогда не усну! Нериэль заворочалась, пытаясь устроиться поудобнее. Наверное, Винн права. Алистер... неравнодушен ко мне. Андрасте, я ведь только пыталась дать ему немного тепла! В животе глухо заурчало. С тех пор как стала Стражем, Нериэль всегда была не прочь перекусить, а после вечернего разговора с Винн еще и поела хуже обычного. Что же мне теперь делать? Послушать Винн, так все просто: надо оттолкнуть Алистера. Милая, добрая Винн... Ты так мудра, неужели ты думаешь, что любовь можно убить, просто сказав «не надо»? Ты же слышала беднягу Каллена, когда мы нашли его в башне... Любовь не дала ему ничего, кроме боли. Разве он не избавился бы от нее в мгновение ока, если бы мог? Разве я разлюбила Дункана, когда он отверг меня? Или когда он погиб? — Нериэль, — позвал голос снаружи, так тихо, словно и не хотел дозваться, — не спишь? — Нет, — произнесла девушка в темноту и не двинулась с места. Алистер был легок на помине, но совсем не ко времени. — С тобой все в порядке? От его заботы у Нериэль в груди защекотало-защемило. Какой ты добрый, Алистер! Где бы в этом мире достать немного счастья для тебя? — Подожди минуту, — попросила она. Застегнула откинутый было в сторону пояс с символом пламени Андрасте и выбралась из палатки. Алистер успел сменить тяжелые боевые доспехи на обычные штаны и куртку. В одной руке он держал масляный фонарь, в другой — какой-то тканевый сверток. Несколько секунд он смотрел на эльфийку, молча, но так внимательно, что рука Нериэль рванулась к голове — проверить, в какое такое воронье гнездо сбились волосы. Хотя возможно, дело было не в прическе. «Трудно не заметить, какие нежные взгляды он бросает на тебя, особенно когда думает, что никто не видит», — снова прозвучали в голове слова Винн. — Я принес поесть, — сообщил Алистер, когда пауза очевидно затянулась. Потряс тканевым узелком. — Тут хлеб, сыр и яблоки. Нериэль вопросительно посмотрела на него. Воин неуверенно переступил с ноги на ногу. — За ужином ты почти не ела. Я подумал, молодой растущий организм, — он улыбнулся, напоминая об одном из старых разговоров, — очень скоро даст понять, что так делать нехорошо. — Спасибо, — Нериэль улыбнулась в ответ и потерла живот над пряжкой пояса. Алистер пришел не вовремя, но ее благодарность была настоящей, как и голод. — Я в самом деле хочу есть. Она вытащила из палатки одеяло. На нем хватило места и Нериэль, и свертку с продуктами. Распутав узлы, девушка выбрала кусок сыра. С наслаждением откусила от него, прежде чем взять хлеб. Алистер все еще стоял столбом — пришлось наградить его недоуменным взглядом и приглашающим жестом. Воин помялся и сел на другой край одеяла. Фонарь он пристроил неподалеку, так что в круге неровного золотистого света оказались и еда, и Нериэль, и сам храмовник. Алистер молчал. Эльфийка с аппетитом поглощала хлеб с сыром и поглядывала на него краем глаза. Ей нравилось смотреть на Алистера. В Остагаре, при первом знакомстве, воин не показался ей красивым: так, ничего особенного. То ли дело Дункан, чьи умные темные глаза первым же взглядом прошили ее насквозь. Но со временем Нериэль стало нравиться открытое лицо Алистера, взгляд, улыбка, на которую хочется ответить... — Похоже, ты в порядке, — улыбнулся Алистер, словно услышав ее мысли. — Аппетит — хороший признак! — Хочешь тоже? — опомнилась Нериэль. — Сыр? Воин покачал головой. Тогда эльфийка протянула ему большое желтое яблоко. Алистер его принял, но есть не стал. — А что со мной должно быть не в порядке? — спросила Нериэль, подобрав с ладони последние крошки хлеба. — Я подумал, может, тебе плохо после того, что было на Пике Солдата, — с непонятной неохотой признался Алистер, глядя на мех одеяла. — О, когда Леви сказал, что верную дорогу увидел во снах, мне определенно стало нехорошо, — девушка даже хихикнула. — Сон Лелианы тебя не пугал. — Сны, точно передающие длинный путь, — это куда сложнее видения Лили. И куда сильнее пахнет демонами. Она прикончила кусок сыра и откусила от яблока. То оказалось кисло-сладким и ароматным. Алистер посмотрел на свое, но не поднес ко рту. — Но ты знаешь, что я не об этом, — тихо сказал он. Положил плод обратно на ткань и внимательно посмотрел на Нериэль. — Ты уверена, что стоило пить это зелье? — Тебя беспокоит, что его изготовили с помощью магии крови? — эльфийка перестала жевать и устремила на собеседника не менее пристальный взгляд. — И это тоже, но... — Алистер замялся и замолчал. — Но оно само — не магия крови, — мягко, но решительно сказала Нериэль. Хотя на словах чувствовала гораздо больше уверенности, чем в мыслях. Новые способности подозрительно напоминали запретную магию. — Мне тоже не по душе, как его сделали. Лучше бы я могла вернуть жизнь тем Стражам... — А еще Авернус мог ошибиться, — быстро сказал Алистер, глядя на свои руки. Кулаки сжимались и разжимались. — Все, кто пробовал его предыдущие зелья, погибли. Оно могло причинить тебе вред. — Напиток для посвящения тоже причинил мне кое-какой вред. Как и тебе. А еще он сделал нас Серыми Стражами, — это прозвучало жестче, чем Нериэль хотела. Она положила недоеденное яблоко на ткань. — Даже на посвящении выживают не все, а оно проверено веками, — голос Алистера прозвучал слишком громко среди притихшего лагеря. Нериэль выразительно посмотрела на воина и прижала палец к губам. Он глубоко вздохнул и кивнул. Продолжил тише: — Приходится идти на риск. Жертвовать рекрутами. Но мы не можем сейчас пожертвовать тобой. Ты нужна нам, нужна Ферелдену. Кто будет бороться с мором, если ты погибнешь? Нериэль в упор посмотрела на него. — Ты, — произнесла она одними губами. — Не говори ерунды, — отмахнулся Алистер с явным раздражением. — Из меня такой же лидер Стражей, как король. Я не гожусь, чтобы командовать. Нериэль не отводила внимательного взгляда, чувствуя, как на ее губах рождается едва заметная улыбка — и не стала одергивать себя. Сколько можно задвигать себя в угол, Алистер? Ты можешь гораздо больше, чем хочешь признать! Воин поймал ее взгляд. Золотисто-карие глаза внезапно потеплели — как в тот раз, когда Нериэль погладила его по голове, только сейчас рядом не было костерка, свет которого они могли отразить. Алистер уже открыл рот, чтобы что-то сказать... — Винн рассказывала тебе свою любимую легенду о Стражах? — быстро спросила Нериэль и стала смотреть на плечо Алистера. Куртку украшал аккуратный шов: видимо, зашивать вещи храмовник умел лучше, чем готовить. — Ту, где они спускаются на белых грифонах и истребляют порождений тьмы без помощи армии? — Алистер хмыкнул. — Кто-то здорово умел преувеличивать... И все-таки красиво. — Если разобраться, сейчас мы просто заставляем всех хоть что-то сделать, чтоб защитить самих себя. И я уже упустила столько шансов, — Нериэль уставилась на свои ноги. Поскребла один башмак носком другого. — Уничтожила Наковальню Пустоты. Не попросила Легион Мертвых сражаться на поверхности. Я видела, что могу их убедить, но не стала. Гномы и так несут это бремя, когда все о нем забывают. Наверное, я могла бы выжать больше из Круга... Эльфийка зябко обняла себя за плечи, хотя холодно ей не было. На Стража она не смотрела, поэтому даже вздрогнула, когда Алистер быстро похлопал ее по руке. — Эй, — улыбнулся он, поймав взгляд напарницы. — Я принес яблоки, чтобы ты грызла их, а не себя. Алистер подобрал ее надкушенное яблоко и осторожно вложил эльфийке в руку. Под взглядом друга Нериэль откусила еще раз. Алистер удовлетворенно кивнул. — Ты делаешь все, что должен Серый Страж, а ведь ты присоединилась к нам совсем недавно. Никто и не думает тебя за что-то упрекать. — Спасибо, Алистер, — вздохнула чародейка и все-таки отложила недоеденное яблоко. — Но если я могу сделать что-то, хоть что-то еще, чтобы справиться с Мором... и расплатиться за это сама, не требуя ничьих больше жизней, разве я не должна это сделать? — она посмотрела воину в глаза, словно ища там подтверждения своей правоты. — Дункан точно бы... Алистер внезапно придвинулся и положил руки ей на плечи. Сжал крепко, но не до боли. Нериэль почувствовала сквозь одежду тепло его пальцев. Твердые, надежные руки воина. Она не испугалась. — Ты могла попросить меня, — сказал Алистер очень тихо и очень твердо. — Не все ли равно, кому? — Нериэль пожала плечами, стряхивая его ладони, и сама поняла, что прозвучало фальшиво. Ей не было все равно. Она точно предпочитала рискнуть сама, чем втягивать в это Алистера. — Ты знаешь, что не все равно! Нериэль, я... я не хочу потерять еще и тебя, — прошептал Алистер, и его лицо залилось отчетливым румянцем. Он сжал руки, словно стараясь удержать их от еще одной попытки схватить эльфийку. В груди у Нериэль что-то затрепетало, как бывало всякий раз, когда воин бросал браваду и говорил о том, что его действительно волнует: как больно и стыдно было покидать Лотеринг, как он сожалеет о ссоре с эрлом Эамоном, как хочет увидеть сестру... Она все-таки посмотрела воину в глаза, и оба Стража замерли, словно вместе попали в конус холода. Не двинуться, не разорвать линии взгляда. — Я... привязался к тебе. Очень. Я ни к кому еще ничего подобного не чувствовал, — медленно, будто через силу выговорил Алистер. И добавил так тихо, что слова не родились, но Нериэль прочла по губам: — Я люблю тебя. Алистер медленно — так медленно, что девушка десять раз успела бы увернуться, — накрыл ее ладонь своей. Осторожно погладил мозолистыми от меча пальцами. Нериэль брала за руку Лелиана, мог похлопать по плечу учитель Ирвинг, да и сам Алистер прежде, бывало, приобнимал боевую подругу. Но сейчас от его несмелой нежности по коже побежали мурашки. Хотелось заплакать. Алистер, я не могу! Ты лучший, кого я знаю, ты, наверное, даже лучше Дункана... Отдай свою любовь кому-нибудь, кто ее стоит, кому-нибудь живому... И тут же, словно кто-то со стороны подсказал ответ, Нериэль отчетливо вспомнила мысли, посещавшие ее в сумраке Орзаммара. Тебя могут убить в бою, но пока ты жива. Дункан погиб, а ты жива. И тридцать лет — это довольно долго. Она молчала. — Иногда мне кажется, что ты... — начал воин, не дождавшись ответа, но не договорил. Через силу усмехнулся. Отвел глаза. Убрал ладонь. — Но я, наверное, дурачу сам себя. Ведь точно, дурачу? Сердце Нериэль сорвалось из клетки ребер куда-то в живот. Его принужденная улыбка была больнее удара каменным кулаком. Эльфийка против воли потянулась к его руке в ответ — не сжала, только коснулась пальцами. Неужели ты не заслужил немного счастья? Неужели мы не заслужили? Может быть, мы оба умрем ради победы над Мором, но, во имя Андрасте, почему сначала я должна причинить тебе боль?! — Или, — сияющие глаза Алистера снова нашли ее лицо, — ты думаешь, что могла бы когда-нибудь... ну, отнестись ко мне так же? Если я оттолкну тебя, кто от этого выиграет? Винн будет довольна? Дункан, который теперь с Создателем и который даже при жизни меня не любил? — Алистер, я... — Нериэль накрыла ладонью его руку. — Мне кажется, это уже произошло. Воин рассмеялся неуверенным смехом, скорее нервным, чем веселым. — Значит, и я одурачил тебя? Девушка отчетливо видела в свете фонаря, каким пунцовым цветом налились его уши и щеки. Она не ответила, но молчание не казалось тягостным. Стражи смотрели друг на друга, не отрываясь. Потом Алистер осторожно коснулся лица Нериэль, наклонился к ней. Эльфийка потянулась навстречу, прикрыла глаза, и почувствовала на губах нежный, почти робкий поцелуй, который через несколько мгновений перестал быть таким уж робким. Больше никакой боли, Алистер, и никаких потерь! Мы разберемся с этим дурацким Мором и будем счастливы! Когда она снова взглянула на воина, тот смущенно улыбался. Ради Андрасте, пошути, а то я не поверю, что это взаправду! Алистер внял ее мысленной просьбе. Стражи еще долго сидели обнявшись — как в тот вечер, когда вместе оплакивали Дункана. Оба молчали, но Нериэль давно не было так тепло и светло, как этой глухой ночью под огромным тяжелым небом у крошечного масляного фонаря. — Это ведь ничего, что я маг? — тихо спросила она чуть погодя. — И эльф? — Нет, — твердо ответил храмовник. — А меня это должно смущать? — Не знаю, — она двинула плечом, изображая пожатие, но так, чтобы не стряхнуть руку Алистера. — Ты — это ты, а остальное побоку, — отрезал он и тут же беспокойно завозился. — Тебя же не смущает, что я человек? — Нет, — покачала головой Нериэль. — Я мало жила среди эльфов. — Вот, кстати, я тебе все рассказал о том, кто я и откуда, — заметил Алистер. — А ты никогда ничего не говорила... — А храмовников не учат, откуда берутся маги? — Нериэль хитро взглянула на друга и показала кончик языка. — Нас темной-темной ночью приносят на порог башни огромные злые птицы... — Которые к тому же лязгают латами, сквернословят и любят выпить, если, конечно, не впали в зависимость от лириума, — согласился он. — Знаю таких. И молча посмотрел на эльфийку, ожидая продолжения. — Меня привезли из денеримского эльфинажа. Мне было лет шесть, по-моему, — сказала она, глядя в темноту. — Я разбила кувшин с молоком. — Кувшин? — переспросил воин. Нериэль невесело улыбнулась и прикрыла глаза. — По правде — три или четыре кувшина. Они взорвались — бах! Все было в молоке, но больше всего — торговец. Мы шли мимо, а он сказал... — она помялась. — Не важно. Сказал гадость. Некоторые вещи даже дети поймут и эльфы не стерпят. — И ты начала взрывать кувшины? — Да... Когда разлетелся третий, отец понял, в чем дело, дал мне оплеуху и быстро увел. Храмовники не торопятся, когда дело касается эльфинажа. Папа выиграл для меня еще один вечер. Она замолчала. Алистер тоже молчал, но эльфийка кожей чувствовала его внимание. — Помню, как мама посадила меня на колени, гладила по голове и всхлипывала. Я не поняла, в чем дело, но на всякий случай заревела тоже. Тогда отец забрал меня и стал объяснять, что все хорошо, и я буду жить гораздо лучше, чем раньше. Я помню, как он радовался. Но... — Но? — спросил Алистер, не дождавшись продолжения, и слегка прижал ее к себе. — Я не помню их лиц. У отца волосы белые, как у меня. А у мамы — красивые руки, только все время красные и в мозолях... — Давай зайдем к ним, когда будем в Денериме? — предложил Алистер. — Хочешь? — Хочу, — быстро откликнулась Нериэль. Помолчала. — И... не знаю. — Сходим вместе. Ты пойдешь со мной к Голданне, а я с тобой — к твоим родителям. Тогда не так страшно, а? Нериэль молча нашла его руку и порывисто сжала.