Always wrong

Мои опасения насчёт Роберта вскоре рассеялись сами собой, когда со дня нашего злополучного дебюта прошла ровно неделя. Лето было в разгаре, отвратительная жара держалась аж до самого вечера, и я старался не высовываться из квартиры лишний раз. Мы с семьёй только пообедали и разбрелись по комнатам. Я лежал на своей кровати, томясь от скуки. День выдался паршивым, непродуктивным, и похожим на все предыдущие. Мне давно уже хотелось куда-то вырваться, на природу, в лес, либо на озеро — на рыбалку… Закинув руки за голову и глядя в потолок, я думал об этом и о днях, которые просиживаю в душном городе. За стеной вдруг резко раздался телефонный звонок, нарушив мое почти спокойствие. — Это тебя! — телефон быстро притих, теперь я услышал глухой голос отчима, и обращался он точно ко мне. — Иду, щас, — кровать скрипнула, я приподнялся. В гостиной стоял отчим и держал трубку, в ожидании, чтобы передать ее мне. Я рефлекторно отвернулся к стене и зажал второе ухо ладонью. Рядом со мной работал наш телевизор, однако, на экране не было ничего, кроме мелькающих помех, а из звуков он издавал лишь противный треск и шум — отчим уже второй день бился с ним, в попытке починить. — Алло…? — На том конце провода раздалось знакомое мне бормотание. Я почувствовал, как по моему лицу скользнула мимолётная ухмылка, — Роб, ты что ли?! Наконец-то отозвался, а то уже думал бить тревогу! Я заходил к тебе в среду… Роберт нервно рассмеялся в ответ, а потом заговорил все так же негромко: — Извини, что долго не отвечал. Родители позавчера уехали на дачу, и сестру с собой взяли. Теперь я свободен. Достал портвейна, хочу отдохнуть. Ты со мной? Его внезапное предложение удивило меня, но и обрадовало. Уже через минуту я был у порога своей квартиры и щёлкал замком. Роберт жил со мной в одном доме, но в соседнем подъезде. Я спустился и зашёл туда. На свежевыкрашенных стенах пузырилась краска. В глаза бросился лист бумаги, приклеенный к дверям лифта: «Извините за временные неудобства — Не работает». Я про себя ругнулся и зашагал по лестнице. Квартира Роберта располагалась на пятом этаже. Оказавшись на месте, я постучал, и через несколько секунд дверь открылась. Роберт встретил меня с дружелюбной улыбкой на лице. Несмотря на это, внешний вид выдавал его усталость: футболка на нем была мятой, волосы растрепались, под глазами темные круги, а на щеках — двухдневная щетина. — Привет, — кивнул ему я, — Ты как? — Знаешь, бывало лучше, — ответил Роберт и прикусил губу, — Ты проходи, не стой. Я сейчас выпивку достану. В квартире было тихо, спокойно и пусто. Это не могло не радовать. Когда домашние Роберта были в сборе, его мать всегда проявляла ко мне совсем уж излишнее гостеприимство. Сейчас сидя кухне я слышал, как капает кран. Роберт ходил туда-сюда, сначала расставил стаканы, а потом достал из холодильника бутылку. — Родня правда на дачу уехала? А тебя чего одного оставили? — спросил я невзначай. — Уехали… — Роберт махнул рукой в сторону окна, — А Ваську кормить кто будет? На подоконнике спал толстый пушистый кот. Обычно тот всегда бросался под ноги — то мне, то хозяевам, и истошно орал, а сегодня его, кажется, сморила жара. — А сначала отец сильно настаивал, чтобы я поехал, — вновь продолжил Роберт немного поникшим голосом — мне говорит «В руки лопату — и вся твоя херня пройдет». И тут он будто бы осекся, а я промолчал. Мы разлили портвейн по стаканам и пошли в гостиную. Там включили проигрыватель, достали из ящиков кассеты. Совсем как когда-то, ещё в школьные годы, если не считать того, что тогда мы ещё не пили. Портвейн был мерзким, но мне становилось все веселее, и я не обращал внимания на вкус. И чем больше мы отпивали, тем громче становилась музыка. Заиграло очередное гитарное соло, я начал прислушиваться и чуть покачнулся в кресле, но голос Роберта тут же перебил музыку: — А помнишь, я говорил, что хочу свою электрогитару? — он смотрел на меня с ухмылкой,— Саму себя она, конечно не купит. Поэтому я нашел работу. — Правда? — я с недоверием взглянул на друга и задумался, — Где? — На фармацевтический завод пойду скоро, — беспечно ответил он, — Охранником в ночную смену. И тут я прыснул со смеху: — То есть спать по ночам ты больше не собираешься? Роберт пожал плечами, потом привстал и выпил залпом ещё треть стакана. Тут он вдруг достал старую гитару (она предусмотрительно лежала в углу и ждала своего часа) и начал подыгрывать звучащей песне. Я же стал постукивать пальцами в ритм по деревянному подлокотнику. Это была последняя песня на стороне. Мы не заметили, как кассетник затих. Вместо того, чтобы потянуться за следующей записью, Роберт продолжил бить по струнам. Один аккорд, второй, третий — и я заулыбался. Роб поймал мой взгляд и заиграл быстрее. «…знаешь я пытаюсь смеяться Но мне приходится врать» Он играл нашу старую песню, которую мы сами написали ещё в старшей школе. Простенькую, местами веселую, но и какую-то грустную одновременно. Она была одной из наших первых. Давно я её не слышал. «…да я пытаюсь смеяться Пряча при этом слезы в глазах Ведь так же как и показывать страх Парень не должен рыдать».* Кажется, то ли под действием выпивки, то ли из-за музыки, к Роберту вернулась воля к жизни. Он играл вдохновенно, будто пытаясь расквитаться с неудачным концертом в кабаке. Когда он закончил, зазвучали ноты следующей песни, уже поновее, из тех, что мы сочинили в институте. Я не выдержал и присоединился к Роберту — сел за пианино, что стояло у стены, и взял несколько аккордов. Хотя обычно моей ролью в группе была партия ударных, и за клавишами я чувствовал себя неплохо. Мы играли вдвоем, не хватало остальных ребят, и акустический звук отличался, но это было не важно сейчас. Нам было здорово и, подвыпившие мы не знали усталости. Внезапно нашу игру пронзил резкий звук — звонок в дверь. Я оторвался от клавиш, а Роберт от струн. Он быстро привстал и зашагал к входной двери. — К нам разве должен прийти ещё кто-то? — с большим удивлением я покосился на Роберта. — Свои, — коротко сказал он мне уже из коридора, и я услышал как отпирается дверь, — Саймон! Бля, это кто тебя так? Выглянув из гостиной, в приглушённом свете прихожей я увидел парня, одетого в темную рубашку и джинсы. Он прикрывал ладонью скулу, а его волосы прилипли ко лбу. — Аптечка на кухне, верхний шкаф справа, — обеспокоенно бормотал Роберт, — Ладно, там дверца на соплях держится, достану сам… — Да пофигу! В коридоре, к моему изумлению, стоял Семён. Заметив меня, он тоже, не то удивился, не то смутился. Мы почти не виделись и толком не общались с тех пор, как меня в девятом классе перевели в другую параллель. Зато похоже с Робертом он общение вовсе не прекращал, как и не изменял своему стилю — по-прежнему он выглядел, как неформал. — Ну, здравствуй, — кивнул я, — Саймон? — Прозвище, — пояснил Семён и уронил руку. Теперь я увидел, что у него на скуле расплылся синяк. Наш гость сделал шаг и оказался в гостиной, — И тебе привет. А вы вдвоем давно бухать начали? Ещё что-то осталось? — Полно, — в комнату вернулся Роберт, — Но ты не переводи тему, с кем дрался-то? Семён опустился на диван и уставился в пол. — Да шпана по пути зажала, — с раздражённым вздохом ответил он, — Еле оторвался. Четверо всего, одному я по ноге двинул. Они все время меня караулят… — Вот дрянь, и отцепиться от них никак? — Роберт подошёл к Семёну, хлопнул по плечу и протянул стакан с остатками портвейна — Ладно. Выпей что ли, забудешь об этом. — Спасибо, — морщась, он отпил, а потом огляделся по сторонам, — У вас тут кассеты есть! Я был ближе всех к проигрывателю и потому начал перебирать кассеты в поисках той, что мы ещё не слушали. Все они были самопальные, записаны черт знает как, на домашний магнитофон, не имели оформления, и отличить их можно было только лишь по названию, написанному от руки. Семён (теперь уже Саймон), как оказалось, пил и закусывал за троих, и будучи захмелевшим, стал куда разговорчивее, чем я привык его видеть. Мы пропустили ещё несколько стаканов — он и Роберт уже сидели на диване в обнимку, я в сторонке развалился на кресле. Втроём мы громко разговаривали обо всем, в том числе и на злободневные темы. Как-то сам собой завелся разговор о последних событиях. — Да уж, — Саймон с шумом поставил стакан на раскладной столик, — Похоже, ваш коллектив совсем в хреновом положении щас! — Не то слово, — я потянулся за ещё одной бутылкой, чтобы открыть, — Миша идиот, ну и черт с ним, лучше кого-нибудь найдем, а вот… декана не переубедить, чтобы дал нам возможность играть перед институтом. — Да, будем, походу, как пропащие, в кабаке выступать, и ловить бутылки в свою сторону, — меланхолично поддакнул Роберт. — Жаль, вы не у нас на факультете учитесь, — ответил на это Саймон и снова выдохнул, — С руководством нет проблем, наша группа выступала при всех несколько раз уже. Закрывают на всё глаза. — «Ваша группа»? — я глядел на него с некой завистью, и затем от меня последовал странный вопрос: — Так ты тоже музыкант? Не знал. Саймон выпрямился, отбросил руку Роберта, подёргал воротник рубашки и с улыбкой проговорил: — Смеяться будете – я басист. В прошлом году собрали состав, называемся «Урфин Джюс».** — А это круто, — хмыкнул я, — У вас ещё и название есть? И нам тоже нужно… Роб, как думаешь? — Да, стоило бы подумать, — пробормотал мой друг, — Что-нибудь литературное. — А чего долго думать? Пусть будет «ВИА Лекарство», — хохотнул я, — Не литература, зато отсылка на профессиональную деятельность. В ответ рассмеялся и Роберт. —Зачту, как вариант, ладно? Повернувшись к Саймону, я продолжил нашу с ним беседу: — А по поводу твоей группы. Кто в ней состоит, может я знаю кого? Тот перечислил мне пару имен и фамилий, но я с трудом мог вспомнить кого-нибудь из них. — А ещё у нас крутой текстовик, — рассказывал Семён, — Он правда, в самой группе не играет, только стихи пишет. Кормильцев Илья. — Это что тот парень с химфака! —неожиданно Роберт привстал и хлопнул себя по лбу, — Ну, тот который пожар в аудитории устроил, да? — Ага. И ЛСД синтезировать хотел, — кивнул ему Саймон, — Но это слухи да и только, а вот пожар был и в самом деле! Роберт явно пылал интересом. Лишь я ничего не говорил, но в изумлении смотрел на собутыльников и напряженно пытался вспомнить, где я мог слышать фамилию этого парня. Кормильцев, Кормильцев… Тут меня осенило. Илью я даже знал, но не лично. Нельзя было сказать, что мы общались. Он был организатором студенческой дискотеки в клубе, и искал ди-джея. Я, тогда ещё первокурсник, и вызвался крутить диски. Потрясающие пластинки. Его коллекция напоминала ту, что принадлежала сначала робертову брату, а потом и самому Роберту. «Queen», «Pink Floyd», «Rolling Stones»… Было весело, но не долго. Однажды я набухался прямо на месте, и чуть не залил спиртягой аппаратуру. После этого Кормильцев меня выгнал со словами «Катись на все четыре стороны, и чтоб больше я тебя здесь не видел». Прокашлявшись, я поведал эту забавную историю ребятам. Семён в ответ на это пошатнулся в хохоте: — Да, ха-ха, Илья такой. Резкий, — сказал он, — Но когда-нибудь я вас двоих с ним познакомлю. И про ваше… «Лекарство» доложу. Кто знает, может, удача вам улыбнется, и у «урфинов» после каникул появится конкурент?