Конфликт интересов

Если видишь, что всё летит к чертям, веди себя так, будто так и запланировано. — Книга правил Cyberpunk 2020

      В складской подсобке холодно. За дверью — бесчисленное множество контейнеров с наклейками «Олл Фудс», забитых синт-жрачкой, от вкуса которой хочется не то помереть, не то проблеваться. Чтобы жратва не стухла под ясным калифорнийским солнцем, раскаляющим помещения до пятидесяти по Цельсию, весь склад остужают до примерно приемлемой температуры.       Мне это на руку. Нагрузка на железо без нетраннерского кресла возрастает просто бешено — если я не закончу работу за два часа, собственные импланты превратят меня в первый натуральный стейк на всей фабрике. Поэтому я работаю с внешней деки, пока могу, не спеша торопить этот чудесный момент.       По экранчику деки, франкенштейна кастомной сборки с не то чтобы официального рынка, медленно ползут логи ледокола.       Хороший у Мальстрема лед. Не пожалели денег, нашли спеца, переписали, наверное, к чертям все прежние системы «Олл Фудс». Сюита ледоколов уже наполовину себя исчерпала, а внутренний периметр еще держится. Впрочем, оно и понятно; мальстремовцам, у которых каждый на три четверти состоит из хрома, нечего бояться, кроме нетраннеров. В защиту внешнего периметра вкатили, наверное, не меньше бабла, чем в свои импланты: я валялся в кресле сутками, прерываясь только на обед, туалет и пару часов сна, скреб лед, и не наскреб ничего, кроме печального понимания, что пробить его издалека мне не светит.       Поэтому сейчас я сижу в складской подсобке, подключившись к локальной точке доступа, для удобства бывшего администратора присоединенной к основной внутренней сети «Олл Фудс», и очень-очень-очень сильно надеюсь, что никакому случайному головорезу из банды не вздумается зайти на склад и поглядеть вокруг своими инфракрасными зенками. С моим тепловым излучением, боюсь, у меня не получится замаскироваться под забитый синт-мясом холодос.       Поэтому мне и досталась эта работа. Не через фиксера — через Сеть. Реджина не собиралась отдавать своих нетраннеров мальстремовцам на потеху, а в даркнете таких деликатностей не водилось. И платили больше — гораздо больше.       Впрочем, никакое количество эдди не вернет на законное место выпущенные «богомолами» кишки, поэтому я здесь не из-за денег. Если в Найт-сити ты делаешь что-то из-за денег, ты делаешь это неправильно.       Я запрокидываю голову, закрываю глаза, вслушиваясь в монотонный низкий гул складских охладителей, надрывно-сиплое урчание вентиляции. Отчеты ледоколов высвечиваются будто бы на сетчатке — конечно, на самом деле имплант генерирует картинку сразу в мозгу, минуя зрительный нерв. Экономия. Наносекунды спасают жизни.       Контакт-9, мой заказчик, выдал мне одноразового демона с очень простой инструкцией: запустить его во внутренней сети Мальстрема. Конечно, я не собирался следовать инструкции. Дураки, которые запускают программы, не попытавшись даже узнать, что они делают, перевелись еще во времена Бартмосса. Я скопировал демона на внешнюю машину, не имеющую никакой связи с миром помимо питания, и… абсолютно ничего не произошло. Штука запустилась нормально, но признаков жизни практически не подала: то ли парень собрался запустить в подсеть Мальстрема «спящего агента», то ли демон оказался достаточно продвинутый, чтобы не атаковать фальшивые цели. Я попытался расковырять его, но с декомпилированным мусором не справился ни один из моих деобфускаторов. Обидно, но ожидаемо.       В общем, у меня на руках был демон, который мог равно оказаться цифровой бомбой или безобидным кейлоггером. Черт его знает, какие у Контакта-9 счеты с Мальстремом, что он готов отвалить тучу денег идиоту, который радостно окунется в самое дерьмо. У меня была другая причина здесь оказаться.       Ходили слухи, что у Мальстрема есть доступ к дикой Сети. К огрызку свободы пятидесятилетней давности, которой давно уже вышел срок, и во что она превратилась сейчас, захлебнувшаяся мутировавшими демонами и искинами, знали очень немногие. А те, кто знал, был достаточно умён, чтобы молчать.       Я бывал в дикой Сети. Несколько раз — пока точку доступа не накрыл Сетевой дозор. Я мало что успел увидеть, слишком был занят попытками не оставить следов и не сдохнуть, заразившись случайным мутантом-вредоносом. Может, поэтому Дозор и не стал меня искать — мало ли таких призраков бродит по всемирной паутине…       В наше время сложно поверить, что когда-то она была всемирной. В то, что она была на расстоянии вытянутой руки — еще сложнее.       Очередной ледокол наконец победно вспыхивает последней строкой логов и замолкает: внутренний периметр пройден, подсеть Мальстрема готова принять меня в свои объятия, и я тоже готов. Я отключаю внешнюю деку и выставляю двухчасовой жесткий таймер. В фирмвар моих имплантов вшит ограничитель, вырубающий соединение при достижении критической температуры, но осторожность никогда не бывает лишней.       Я подключаюсь — и ныряю в киберпространство.       Говорят, что каждая подсеть выглядит по-другому. Можно угадать корпу по одному только виду сетевой структуры: потоки данных в цифре превращаются в ландшафт, в лабиринт закономерностей и правил, по которым движется — существует — информация. Информация не статична; не статична и Сеть. Датакрэш разбил ее на миллионы осколков, и некоторые из этих осколков уже мертвы, некоторые — почти мертвы, а некоторые…       Я оглядываюсь. В подсети «Олл Фудс» еще угадываются очертания старой корпы, никто не заморачивался тем, чтобы переписывать системы с нуля. Кое-что вырезали, кое-что дописали, прикрутили поверх. Призрачные блоки-небоскребы — невычищенные базы данных фабрики — неуклюже и нелепо прошиты мигающими нитями, превратившими более-менее приличную структуру в смятый комок цифровой паутины. Когда ныряешь в первый раз, их кажется слишком много; всего кажется слишком много, но слишком много — это для человеческих мозгов, не для машины, врезанной в тело полосой хрома от затылка до копчика.       Я позволяю себе утонуть в паутине соединений. Позволяю волнам сигналов захлестнуть меня с головой, отбросить в голубое марево виртуальности. Мое безнадежно человеческое восприятие взвывает аварийной сиреной: всё вокруг слишком быстрое, слишком непостоянное, слишком взаимосвязанное; устаревший человеческий мозг не умеет работать в таких условиях на таких скоростях.       И потом — меньше вдоха спустя — ось наконец подгружает нужные ресурсы, и пожирающая меня галактика информации превращается в моё игровое поле. Я больше не уступаю ей в скорости. Я знаю путь каждого соединения, сканирую их бдительным взглядом «вергилия», чувствую, как недремлющие охранные системы пробуют меня на зуб — но для них я всего лишь подпрограмма в бесконечно мутирующем водовороте подпрограмм, которые приносят с собой мальстремовцы. Пока что. Когда я нырну чуть глубже, они встревожатся. Когда я окажусь близко к нижним уровням системной архитектуры, меня наверняка ждет сюрприз.       О сюрпризе я знаю уже сейчас. «Вергилий» его не видит, потому что «вергилия» я купил за не так уж и много денег у знакомого нетраннера из Джапан-тауна; тот обещал, что эта штука может засечь «вервольфа», но вещи посерьезней — исключительно на мой страх и риск. И «вергилий» действительно видит спящих «церберов» — до «вервольфов» пока не дошло, но и нахрен их. Меня беспокоит другое.       Слишком хаотичная структура. Нетраннеры не проектируют системы вот так.       Если бы у меня было время, я бы пробежался по реестру демонов подсети, чтобы успокоить себя: просто нетраннеры Мальстрема такие же обдолбанные безумные торчки, как и их друзья из реальности, и здесь нечему удивляться. Я никогда не видел мальстремовские подсети изнутри. Может, они все такие.       Или я окажусь прав, и Мальстрем действительно отхватил себе кусочек дикой Сети — из тех, которые проглядел Дозор. И тогда на страже будет стоять что-то покруче «вервольфа».       Я оглядываюсь на точки внешних частей периметра — интерфейс бросает мне под ноги созвездие алых искр; я пробиваю примерное местонахождение локально подключенных мальстремовцев, но никого из них пока не интересует складская подсобка. Охлаждение там все так же херачит на полную.       Теперь можно и потанцевать.       Я спускаю демонов с цепи и начинаю погружение. Демон Контакта-9 у меня под рукой, как последний патрон, — если меня засекут, я зашвырну эту штуковину им в систему и свалю к чертовой матери.       Касаюсь сияющей лазурной нити соединения — и сам превращаюсь в нить, чтобы превратиться обратно на той ее стороне. В киберпространстве все мы немного вервольфы.       Передо мной — ослепительно сверкающий клубок. Он передает данные с неистовой скоростью, со скоростью многомиллионной корпы, внутрь и наружу; это он остановил меня, не пропустил дальше в глубины системы. Я изучаю его всевидящим взором «вергилия» и моих собственных сканеров. Сервер мощный, корповский, вскрытый и перепроданный — изначально он принадлежал не «Олл Фудс», а «Биотехнике». Мальстремовские спецы даже не удосужились вычистить их метаданные.       Если кто вынесет склады Мальстрема — на проданном железе обогатится на три жизни вперед. Но одним только железом сыт не будешь. Его ведь нужно содержать в порядке — в корпах для такого держат целые команды раннеров, не считая резидентов.       У меня нет доступа во внешнюю Сеть. Но у меня обширная база данных. Хранилище знаний — бесценное для любого нетраннера, прямо во мне, в чипе где-то внутри моего хромового хребта, доступное мне всегда и везде.       Я отыскиваю нужную мне модель прошивки и смотрю на список последних открытых уязвимостей. Для самых-самых последних у меня нет подходящих демонов, но для Nuk13@R двухлетней давности — как раз найдется. Когда-то я вытащил Nuk13@R из сети мелкой корпы, которая наняла меня почистить их систему, и приобрел не только пачку эдди, но и пару полезных штуковин. Они не вошли в официальный счет.       В киберпространстве демон выглядит подобающе своему имени. Миниатюрная боеголовка с намалеванным поперек нее значком радиоактивной опасности и какой-то здорово устаревшей звездой поп-культуры. Звезда поп-культуры, задорно прищурив глаз, показывает мне большой палец, а потом в нарочито мультяшной анимации красочно разлетается на кусочки и превращается в гриб ядерного взрыва.       Я смотрю на это представление и думаю о том, что не хватает только говенного синтвейва из бог знает какого века. Его до сих пор иногда записывают в кейгены.       Но облако взрыва рассеивается голубым оцифрованным дымом, и это оказывается единственным стоящим эффектом, который производит Nuk13@R.       Дерьмо. Дело начинает попахивать весьма дурно. Я перевожу «вергилия» в агрессивный режим сканирования и командую боевым демонам подготовиться к немедленной активации. Если сервер, невычищенный даже от метаданных прошлого владельца, пропатчили от малоизвестного редкого эксплойта, это значит только одно — у Мальстрема есть свой раннер, который следит за состоянием систем. И если он хоть немного заинтересован в происходящем, он уже знает о моем присутствии. Если он знает о моем присутствии, то мне стоит ждать гостей.       Стесняться уже некого. Я бросаю на штурм всё, что только могу отыскать в своём арсенале — всё, что хотя бы в теории способно позволить мне пробраться глубже.       Не зря внутренний периметр был таким прочным. Мальстремовцы прячут что-то очень ценное там, в недрах своей подсети, за обманчивой халтурной ширмой «Олл Фудс». С тем же успехом я могу биться в лед головой или пытаться вскрыть «Арасаку», только во втором случае мои мозги бы уже поджарили к ужину господина Сабуро.       Одна из моих следилок, размеренно пинговавших точки доступа рядом с моим физическим местонахождением, подает сигнал тревоги, и вот тогда я напрягаюсь не на шутку. Возможно, мои штаны где-то там, в реальности, только что стали мокрыми.       Я могу рискнуть повоевать с местным резидентом на своем поле, но меня ищет не резидент. Меня ищет весь Мальстрем.       К дьяволу всё.       Я вызываю демона Контакта-9. Я никогда не видел его в киберпространстве — не подключался напрямую, работал только через внешнюю деку, когда пытался в нём разобраться — поэтому я совершаю последнюю глупость за сегодняшний день. Я задерживаюсь на мгновение, чтобы на него посмотреть.       Ослепительный клубок, переполненный информацией и неуязвимый для всех моих демонов, гаснет, как лампочка, которой отрубили питание. Мои сканеры, демоны, даже «вергилий» растворяются в цифровой темноте. Я остаюсь один, с растаявшей за моей спиной нитью соединения, смотреть, как складываются сами в себя незыблемые блоки памяти — ландшафт системы сминается и корежится, демон отрубил базу данных «Олл Фудс», хорошо, если не дропнул всё её содержимое. Мой интерфейс начинает сбоить, не успевая подстраиваться под разворачивающийся передо мной водоворот хаоса; я не могу разобрать никаких очертаний, кроме мельтешащих в черной пустоте голубых точек и линий, они кружатся передо мной, сменяя одну бессмыслицу другой, как сумасшедший рандомайзер.       А потом я как будто начинаю терять скорость.       Я пытаюсь вырваться. Я слишком хорошо знаю, что это значит. Я вызываю демонов заново, но они молчат. Я вызываю подпрограммы собственной системы, но они молчат. Я отдаю команды, которые должны триггерить программы ядра моей деки практически напрямую, их почти невозможно заблокировать, но они не производят никакого эффекта, я смотрю на замедляющийся калейдоскоп — и не могу выбраться из киберпространства.       Контакт-9 не планировал, что я выберусь. Сукин сын. Его сраный вирус сожжет меня вместе с системами «Олл Фудс». Интерфейс крэшится к чертовой матери, я больше ни хрена не вижу, я плаваю в идеально черной пустоте, замусоренной логами ошибок. Вместо визуала мне в мозг херачит чистая информация — текст, как в начале века, по байту на символ. Термоядерный демон строчит и строчит в лог, даже не шифрованные данные — просто нечитаемый мусор, слишком часто повторяются одни и те же символы.       Ну же. Сейчас должно сработать жесткое отключение, эта дрянь выжирает все мои ресурсы, я вижу, как зашкаливает температура на чипах, уже три системных предупреждения сообщили мне об этом, ну же…       То, что выедает меня изнутри, требует так много ресурсов, что даже нескончаемые полосы логов прогружаются слишком медленно. Настолько, что мне кажется, будто я замечаю нечто похожее на осмысленную последовательность в мусоре, производимом демоном; что-то знакомое в черно-белом потоке ASCII. И еще я замечаю, как меняются показатели температур. С критических — до двадцати пяти градусов, температуры, которую едва удается достичь без нагрузки.       Это невозможно.       Ублюдок обманул ключевые подпрограммы оси, выдал фальшивые показания температурных датчиков за настоящие. Это невозможно для… для такого мелкого демона… сколько у меня самого сейчас? Сорок один? Сорок один с половиной?       Дека заставляет нервную систему жечь как на рок-концерте. Я на грани эпилептического приступа. В половине градуса Цельсия от смерти.       Вспышка — черно-белая картинка врезается мне в разум. Я уже не могу разобрать в ней символы ASCII.       Вспышка — черное на белом. Неоновые черепа вперемешку с волнистыми линиями прыгают мне навстречу.       Вспышка — белое на черном. Свет проходит сквозь меня, как радиоактивное излучение.       Вспышка — белое на белом. Я знаю этот символ, но не помню, что он значит.       Вспышка.       Чёрное на чёрном. Я блюю гадкой горячей жижей пополам с кровью из прокушенного языка, горло пережимает спазмом, поэтому я дышу через раз. Воздух шипит во мне, как в проколотом колесе. Горячо. Горячо.       Всюду влага. Я пытаюсь встать, но судорога скручивает меня в дугу, швыряет снова на облеванный мокрый пол. Каждое движение превращается в агонию и шипящий воздух. Кажется, я помню, почему, но у меня нет сил вспоминать. Нет времени. У меня нет времени.       Я ползу, потому что не могу встать, могу только ползти и дергаться. Дверь отъезжает в сторону. Здесь чуть прохладней. Я проползаю еще немного, а потом корчусь целую вечность от неловкого движения, разлившего по нервам жидкий огонь. Вспышка. Вспышка. Вдох. Выдох. Цвета возвращаются. Ящики качаются перед глазами, тени мелькают по углам, мальстремовские демоны вышли из киберпространства по мою душу, я вцепляюсь в контейнер, вслепую нашариваю кнопку. Шипение открывающегося холодильника похоже на глас божий, и я, едва поднявшись, падаю спиной прямо в него, в куски льда и промерзшего синт-дерьма, всё шипит, моя спина шипит, лёд шипит и плавится.       Время смазывается — от мгновения, когда я не умер, до мгновения, когда мне наконец хватает сил вытащить из кармана стим. Я вкалываю себе полный стабилизирующий коктейль и лежу, утопая в раскисшей жрачке и холодной воде вперемешку со льдом. Ни один из моих имплантов не работает. Мой хром сгорел нахрен.       Я бы ржал до слез, если бы мне не было так херово. Дрянь, нашедшая меня в мальстремовской подсети, сожрала мою деку с потрохами, добралась до самых глубин оси, до сторожевых псов в прошивке, подменила показания датчиков… и обнулила бы меня к чертям, вот только мой сраный дешевый хром сдох раньше. Нейропроцессор перегорел от нагрузки, вырубился. И все импланты вырубились, потому что без нейропроцессора ни один из них не способен функционировать.       Повезло. Мог сжечь и всю мою нервную систему заодно, а не обойтись одним эпилептическим приступом.       Стим срабатывает. Каждое движение отдается болью, но я могу двигаться — и я вываливаюсь из контейнера, весь мокрый от воды и пота, с развороченным хромовым хребтом — выдвинувшиеся теплоотводы в попытках снизить температуру хоть на долю градуса вывернули его наизнанку и торчат теперь металлическими плавниками. По пути к выходу со склада я пару раз падаю на четвереньки, но поднимаюсь снова, и снова тащусь вперед. Не знаю, каких богов я должен благодарить за то, что меня всё ещё не нашёл Мальстрем, но я благодарен им всем.       Внешняя дека всё ещё цела. Я отключил её, прежде чем подключиться самому. Чёрта с два я подрублю её снова к сети «Олл Фудс».       Я выбираюсь в узкий проход между складами и понимаю, почему меня не нашли.       Они все мертвы. Все, кто был подключен к локальной сети, мертвы либо очень близки к этому. Чем больше в тебе хрома, тем хуже тебе придется, если весь он резко превратится в электрическую печь. Может, кому-то из них и повезет пережить этот день, но меня здесь точно уже не будет.       Я дотаскиваю себя до выхода с территории «Олл Фудс». Вокруг ни хрена нет, долбаная промзона дымит мне в лицо, я давлюсь ее ржавым воздухом, кашляю, меня снова корежит, я снова падаю и снова встаю. Через квартал припаркована моя тачка. Я упаду в нее, а потом упаду на стол рипера и отдам ему, наверное, почти все свои деньги.       В моем позвоночнике — дохлый нейропроцессор. И вшитая во всю длину хромового хребта дека, со своими процессорами, вырубленными жестким отключением в момент исполнения чужих инструкций; с памятью, в которую записано то, что убило десятки человек Мальстрема и едва не убило меня. Все мои импланты могут быть заражены. Я скажу риперу вырезать всё, до чего можно добраться с нелетальным исходом.       Не бывает таких демонов. Может быть, примерно способных на это можно встретить в глубинной дикой Сети, где еще бродят мутировавшие копии РЭБИДС. Не у нас. То, что сейчас спит в моем позвоночнике, не слишком похоже на демона.       Я завожу машину и как никогда искренне надеюсь, что прибывшие к складам «Олл Фудс» мальстремовцы выжгут здесь всё нахрен бомбой не хуже той, что грохнула башню «Арасаки». Потому что если они этого не сделают, скоро здесь окажется Сетевой дозор.

***

      Самый защищенный компьютер — тот, что стоит с отключенным питанием в запертой комнате. Простая и старая как мир истина, которую знает любой нетраннер.       Мне приходится подключить питание, чтобы подрубить старый хром. Я не мог оставить его риперу. По-хорошему, его надо было швырнуть в плавильную печь и никогда больше не вспоминать о нем, но если в Найт-сити ты занимаешься нетраннерством, чтобы избежать проблем — ты делаешь это неправильно.       Конечно же, я подключаю его к внешней деке. Выхода в подсеть у нее нет, и я радуюсь этому уже через полминуты — когда вижу на ее экране черно-белый водопад ASCII, складывающийся в образ, который показался мне знакомым.       Кажется, гаитянцы называют их символами богов. Маяками лоа.       Дрянь, заразившая мой хром, понимает, что сжигать больше нечего. Она оставляет мне на память черно-белое веве в виде ASCII-графики на зависшей деке и проходится по хрому жестким и тщательным форматом; отчего-то я подозреваю, что после такого даже корповские спецы не смогли бы восстановить и килобайта связной информации с вычищенных чипов. Что бы ни хранилось на них прежде, эта штука только что самоуничтожилась, оставив мне — или кому-то другому — пригласительный билет.       Я даже знаю, кому его предъявить.